Глава тридцатая. Конец.
Ноги постепенно наполнялись свинцом, а лицо заливалось кровью. Глаза щипало от смеси крови и слёз. Глаза текли. Всё плыло, тело дрожало, а ноги и руки не слушались и роняли демона.
В голове крутилась одна лишь сцена, которая заставляла сердце биться чаще:
—Но почему?!
—Девушка, мы уверены на сотню процентов, что Вы стали причиной её травмы. Вам проходить нельзя.
—Что?!
В голове всё путается.
Лезут фразы из Священных Писаний о целомудрии, душе, добродетели.
Когда-то говорил Саботуре Боже:
《Есть мудрость и целомудрие. Целомудрие - это единство души и разума. А мудрость - это когда разум при помощи души учит целомудрию других.
Есть Хранители. Но разум и душа - они отдельны от себе подобных. Они устроены по-разному, они работают по-разному.
Потому на разум и душу одного существа приходится один охраняющий. Ты - одна из охраняющих. Ты должна сохранить её жизнь и её чистоту. Многие с этим не справляются.
Ты можешь начать показываться ей только в случае, если не справляешься с её контролем изнутри.
Ты будешь обучать её всему самому важному. Но иногда нужно помолчать. Привлечь осторожность, но промолчать обо всех подробностях. Иначе неизбежное приблизиться скорее.
При её смерти ты должна присутствовать. Ты должна всегда быть рядом с ней. Но если тебя оторвут, старайся бежать ближе к ней. Не справишься с контролем чистоты или не будешь присутствовать при смерти - умрёшь сама. А справишься, будешь присутствовать и заставишь её покаяться, если она совершит грех, - попадёшь в Рай или Чистилище вместе с ней.
и помни:
МИР НАЧИНАЕТСЯ С ТЕБЯ!》
- Неужели я не справилась? - звучало в голове так называемого нами 'демона'.
Но теперь знаете вы, что Саботура - совсем не демон и не второе сознание Сабтуры, как она сама говорила. Она - Ангел-хранитель.
- Где я? - невольно сказала малышка.
- Ты на вершине горы Чистилища! В Земном Раю! - прозвучал столь сладкий для души ответ.
И явилась глазам малышки та прекраснейшая донна, что только что, казалось, напевала Данте о необыкновенном источнике этого места.
Ох, дорогой мой Данте, я помогу тебе описать её от рифм уже свободным от словом!
Лице - как луна - глава средь ночи, охраняет, путникам путь освещает и всем, кто ищет, всем находит и даёт. Руки - словно воплотившиеся пословицы - "золотые". Ноги - легки, стройны, быстры и аккуратны. Полотно, как звёзды под покровом ночи - так светлы, а вкруг них тьма. И эти звёзды закрывают тёмным полотном лишь белый, лёгкий снег её небесной оболочки.
В руках, быть может, лира со струнами небесными. И та же снова песня из уст её течёт:
"Beati, quorum tecta sunt peccata!"
Матильды слова пресвятые! И я - рассказчик - переведу на ваш простой язык проповедь сию!
"Блаженны те, чьи грехи покрыты!", "покаянны" иль "прощены".
И правда то святая.
"И у подножия горы там вечно бродят те, кто страх в свою душу великий там всегда впускают, говоря "Да кто туда пойдёт? На муки те ужасны!". Они покаянны и Богом прощены, а сами ради Бога пойти на очищение, муки и покаяние, предшествующие вечному блаженству, те не смеют! Они бояться будут вечно, вечно вкруг горы ходить! Они боязни лишь достойны! Достойны они вечно там ходить! Ходить, как богохульники в Аду. Кругами, вечно. Различие лишь в света наличии и в том, что, остановившись, не залягут они там на сотню лет в одной лишь позе. Они прощения перед началом у Всевышнего просили, предмета их мольбы они давно уж получили, но боясь принять дар Божий, они прячутся от истинного света. Да, муки в Чистилище сильны, расскажет нам наш Ближний и Святой, но только через это к Богу ты пройдёшь.
Прямого пути в Рай нет! Даже величайшие апостолы падали в грехи!
"Весь мир - Преисподня. Тех, кто спасётся, можно сосчитать на пальцах. Нам так легко впасть в грех и попасть в Ад. А ведь когда-то родились мы в Раю. Мы и в быте не замечаем своих грехов, обращая внимание лишь на чужие. И при этом даже помочь другим людям встать не пытаемся. Будто бы есть лишь их грехи. А их самих не существует. Их просто нет для нас. Как и нас для них. Замените этот ужас греха добродетелью. Посмотрите, какой он - Ад. Согласитесь, он ужасен! Вы ведь не хотите туда попасть? Тогда не поддавайтесь тем, кто предал Бога!" - говорил Почётный Профессор Кошмаров нам через свои произведения.
"Прежде, чем познать добродетель, мы обязательно познаём грех. Да, он так ужасен! Настолько ужасен, что я не хочу вам о нём рассказывать. Посмотрите лучше, как прекрасна добродетель и чистота! Как прекрасен путь к Богу! Но если вы хотите быть к Нему ближе, вам придётся испить из чаши греха и душевных(а может даже и физических) мучений. Я хочу усилить вашу мотивацию идти к Нему! Идите!" - читаем мы в картинах Алессандро Филипепи, кого прозвали "Бочкой".
И говорил так Лествичник, кого матушка его назвала Иоанн." - Miry Desun, Библия Ужасов.
- Я утонула? Кто это был? Сэнби?.....
—Сунмил!—голос маленькой девочки пробудил её от снов.
Зелёные волосы больше не развивались на ветру, а глаза не покрывались тьмой. Тени здесь словно не было.
Девушка ринулась в обьятья к своей давней подруге. Её мягкое тельце стало будто светиться. Так, что этот огонь мог бы заставить человека отвернуться и зажмурить глаза руками.
《Поздравляю! Ты справилась со своей задачей! И уже через 10 лет вы обе будете в Раю!》
—Господи! Спасибо, Боже наш!
Видимое смертным тело упало на траву и лежало в крови на этом месте до тех пор, пока не явилась туда девочка с седыми волосами и фиолетовой кожей.
—Боже! Как она здесь оказалась?
—Уфф... Ничего не вижу... Где я? И почему так глаза щиплет?
—Это дым от огня воздушного. На земле он шёл из нас и нас он пачкал, а здесь, под слёзы о земле, нас очищает.
10 лет спустя
—Здравствуйте, друзья.
—Привет, дорогая Сабтура.
—Мы, подруга, ждали тебя.
Эпилог
—Т.е. ты нашла их в лесу мёртвыми, испачканными в крови и у одной была записка о выписании из больницы?
—Да.
—Да что ты за ребёнок такой, с приключениями... сказала, за грибами отправилась... вот это грибы, конечно.....
—А ещё, пап, я устраиваюсь в 911.
—Да ёк макарёк!
—Там в нашем отделении есть девочка моего возраста, которую обижали в детстве. Мы стали хорошими друзьями в школе и я хочу продолжить с ней свой путь.
—А почему мне не сказала?
—Боялась.
—Я тоже боялся. Я Морелло, но не твой отец.