Золотистое солнце

Асуры делятся на 4-е вида:

Светлые/Солнечные асуры
Асуры жизни
Ветренные асуры
Ледяные асуры

Я проснулась рано, хотя трудно сказать, что сон меня вообще посетил. В отличие от первой ночи, я лишь задремала, да ещё и встала с первыми лучами зимнего солнца, которые проникали сквозь кроны деревьев. От езды на лошади у меня болело почти всё тело, которое к тому же онемело от холода. Мне пришлось попрыгать, чтобы почувствовать пальцы ног. Горло свело и я, порывшись в сумках нашла флягу с водой, но меня это не спасло. Похоже, что я уже успела простудиться. Солнечная асура, что с меня взять.

Вчера мы разбили лагерь на внешней границе леса, потому как находясь тут мы скрыты от глаз, а значит в большей безопасности.

Я села на бревно около потухшего костра и вытянула ноги. Разжечь огонь мне самой бы не удалось, так как сила солнца никогда не была в моей власти, поэтому я какое-то время просто сидела, вскинув голову и наблюдала за птицами, которые прыгали на ветках. Чем дальше от храма к окраине леса мы шли, тем больше появлялось животных и птиц, что не могло не радовать. Небо было сегодня чистым, лазурным и контрастировало с насыщенными зелёными ветками сосен и елей, укутанные в снега, блеск которого преумножался от солнечных лучей.

Внезапно меня осенило, что я могу нарисовать печать. Да, силой солнца я обделена, но печати могут создавать даже самые слабые асуры.

Я сунула руку во внутренний карман, доставая листочки, которые мне вчера выдал Финн. Мне пришлось долго смотреть в пустой листок, вспоминая печать. Я снова порылась в сумке, доставая чернила и перо и затем прикрепила листочек на ветку, аккуратно выводя черточки. Печать засветилась, но моё довольство мгновенно сменилось разочарованием. Начиная от места, куда был прикреплен листочек, палка медленно начала покрываться льдом. От неожиданности я её даже уронила.

- Нет-нет-нет, – хотела я поднять ветку, чтобы спасти костер, но было уже поздно, он весь покрылся льдом. – Дэв меня подери.

Я тяжело вздохнула и расстроенно опустила руки. Даже такие простые печати вылетели у меня из головы, хотя если верить моей слабой памяти, я была лучшей из своего потока в академии и меня даже ставили в пример другим. Я вспомнила лишь такие моменты, остальное по-прежнему было как в тумане.

-Звала меня? – присел Алистер напротив меня и озорно улыбнулся, словно мальчишка, – кажется, ты сказала: «Дэв меня...»

- Не надо повторять, – буркнула я и отвернулась, – сколько можно улыбаться. Как дурак, честное слово.

Меня раздражало, что он вечно улыбается или ухмыляется. Так и хотелось стереть это выражение с его лица.

- Мой самый близкий человек научил меня радоваться. Так что я буду улыбаться, пока не лопну. – с тем же выражением лица он тоже достал бумажку из кармана и сел рядом. – хватит дуться, смотри.

Я нехотя бросила взгляд на листочек, наблюдая, как он вывод печать и ахнула.

- Ты почти правильно нарисовала, – кивнул парень, – эти две печати отличаются всего одной черточкой. Ты сверху нарисовала – это лёд, а надо снизу, тогда будет огонь.

Алистер протянул мне недорисованную печать, и я добавила последний штрих, кинув бумажку на замерший костер. Лед начал таять, а потом ветви вспыхнули, хотя и были промокшими. Магия, что сказать.

- Спасибо, – поблагодарила я вполголоса, протягивая ладони к огню.

- Ты плохо спала? – спросил он, хотя из его уст это больше было похоже на утверждение.

- Я выспалась за 100 лет, – пожала я плечами.

По правде говоря, у меня ужасно болели глаза и трещала голова, но ему этого знать было не обязательно. Сколько же таких бессонных ночей меня ждут, прежде чем я смогу спать нормально?

- Ты боишься снова провалиться в бесконечный сон, я прав? – и снова вопрос-утверждение. В его словах не было и капли сомнения, ведь он читал меня, как открытую книгу.

Я не знала, что ответить, ведь он был совершенно прав. Я боялась. Боялась, что усну вечным сном так и не увидев семью, не докопавшись до правды, а когда открою глаза, то их уже и не будет на белом свете.

- Такого больше не произойдет, - заверил меня Алистер, – это была вечная медитация, нежили сон. Ты сама ввела себя в такое состояние с помощью печати. Без неё, твой сон в полной безопасности.

- Что это за печать такая?

- А тебе всё покажи, – он откинулся и опёрся на дерево.

- А вдруг я случайно её нарисую, – надивила я и кажется попала куда надо.

Он замер, смотря на меня своим стальным взглядом. Не отрывая взгляда, я вдруг поняла, что не испытываю к Алистеру ненависти, скорее неприязнь. Да и помню я всё размыто, ведь может он и не причастен ко всему циклу моего страдания.

Что за мысли?

Алистер вздохнул и достал другую бумажку, выводя более сложную печать. В руки он мне её не дал, умно, но я и так не собираюсь это больше использовать.

- Ещё одна черточка вот тут должна быть, – указал он пальцем на верх печати, – тогда заработает.

- Какой безумец вообще её придумал.

- Ты и придумала, – усмехнулся Алистер, сжигая печать, – безумица.

Мои брови подлетели не то, что к небу, наверное, они коснулись солнца. Я потерла руки, пытаясь вспомнить что-то подобное.

- Медитация? – предположила я значение придуманного символа, – О богиня солнца, какую ересь я ещё сотворила?

- Концентрация или медитация, – кивнул Алистер, смотря, как пепел от печати уносит поднявшийся ветер, – ты использовала её, чтобы восстановить силы, но в тот день, ты внесла некоторые изменения в печать, что даже я не смог понять, для чего они. А потом ты погрузилась в вечную медитацию...

- Договаривай. – мне показалось, что он что-то скрывает, – я вижу, ты прячешься в тенях, Дэв, но от меня этого не спрятать.

- Это правда, золотце, – он подмигнул мне, чтобы разрядить обстановку и я закатила глаза, – ты связала свое сознание с мечом.

Я выпрямилась при упоминание Безымянного меча. Такие имелись у каждого асура, и они отличались от мечей сделанными людьми. Когда нам исполняется четырнадцать, мы сами выковываем мечи, полагаясь на наши чувства и даем им имена, ведь у такого оружия есть душа. Таким образом создается сильная связь между асурой и мечом, что конечно же помогает в бою, приумножая силы. Это оружие с характером, в прямом смысле этого слова, поэтому если асуру кто-то не нравится, то тот избранник не только не сможет поднять меч, но и получит нехилый удар вдобавок.

Мой меч был серебристо-белым с тёмной рукоятью, украшенной переливающимся опалом в тон. Я так и не придумала подходящего имени, поэтому стала его звать Безымянным. На самом деле, я очень скучала по своему оружию и старалась не думать о разлуке. Мне не удалось его достать, значит и другие не смогут.

- Зачем же я это сделала? – скрестила я руки на груди, раздумывая о совершенно глупом поступке.

- Я бы тоже хотел знать, – парень собрал снег и подкинул его в воздух, – ты не сказала мне, что собираешься медитировать сто лет, а про меч и подавно, – мне показалось, что в его голосе были нотки некой обиды.

Над нами закружились хлопья снега, медленно падая вниз. Ветренные асуры любили так забавляться, подкидывая снег, а затем потоками воздуха замедляя его падение.

Я почти забылась, когда захрустел снег и из-за спины Алистера вышел дух маленькой девочки и озорно улыбнулся. Она скатала снежок и кинула мне в лицо. Дэв громко расхохотался, но пока я рукавом вытирала лицо, ему тоже прилетело. Девочка взвизгнула, сталкиваясь с его хмурым выражением лица и схватив меня за рукав куда-то потащила. Мне пришлось, спотыкаясь её догонять. Её серый полупрозрачный облик стал приобретать краски, и я нервно втянула воздух. Белые косы, красная накидка, расшитая золотыми нитями по подолу и рукавам, а также красные сапоги. Это была маленькая я.

Остановившись, я наблюдала, как копия меня носиться между деревьев, периодически падая и звонко хохоча. Затем к ней присоединились дети в таком же одеянии. Это был мой брат близнец и старшая сестра Жуан. У брата были коротко стриженные волосы белого цвета, но в отличие от меня силы солнца ему поддавались. Из нас двоих он был страшим. У Жуан были прямые темно-рыжие волосы и такие же тёмные, как у нас с братом глаза. В детстве сестра часто с нами играла, но чем старше становилась, тем молчаливее и закрытее она была. Она также улыбалась при встречах, но увы, улыбка больше не была искренней. Её готовили стать не только новой главой ордена солнечных асур, но и императрицей, полагаю, что это доставляло мало удовольствия.

Сердце сдавило, и я села на снег, вспоминая беззаботное детство. Из нас троих родители строже всего относились ко мне, ведь я была другой, проклятой. Меня чаще наказывали, заставляя вышивать гобелены и медитировать в комнате, осознавая свои «ужасные поступки». Я буквально не могла чихнуть без разрешения матери и сделать шаг без позволения отца, ведь взгляды общества всего обращены ко мне из-за недуга.

«Надо доказать им, что проклятие никак на тебя не влияет, Сириль,» – говорил мне отец, – «Люди злы и оценивают каждый твой шаг. Они не замечают взлетов, зато прекрасно видят все твои падения.»

Мне так и хотелось ему ответить, что он тоже видит только мои падения, но я молчала. Всегда молчала. Эту часть своего прошлого я бы предпочла не вспоминать, но закон подлости, её я помню.

Жуан и Цирон всегда были моей опорой и мне так хотелось верить, что меня ждут дома, но слова Алистера засели внутри, заставляя переживать по этому поводу. Наверное, они создали свои семьи, и даже быть может у них есть дети. Сума сойти, возможно у меня есть племянники или ещё хуже – кому-то я трижды бабушка. Хотя Жуан вечно была занята делами клана, которые отец постепенно перекладывал на неё, так что мне с трудом вериться, что она смогла найти жениха.

- Это, что маленькая Жуан? – спросил тот, кого я меньше всего ожидала увидеть тут.

Рид стоял, сложил руки на груди и с пустым выражением лица наблюдал за моим воспоминанием. Он склонил голову, вглядываясь в детей и решил присесть у соседнего дерева.

- Да, – решила ответить я, хотя скорее всего мой ответ был уже и не нужен, – ей тут всего восемь, а нам с Цироном почти шесть.

- Не вериться, что эта дама когда-то улыбалась во все тридцать три зуба, – хмыкнул он.

Я выгнула бровь, вспоминая, что часто виделась с Ридом в детстве. Он никогда не проявлял много эмоций, что мне казалось будто он и не асур во все, а дэв.

- Жуан я видела с улыбкой, а вот тебя – никогда.

Он покрутил пояс, помедлив, а затем повернулся и на его лице просияла улыбка. Зрелище было очень непривычным.

- Я улыбаюсь, Сириль, но только вот обстоятельства не такие, чтобы это делать, – Рид склонил голову, выглядя очень даже мило. – Эту улыбку я дарю тебе в честь пробуждения, – шепнул он, услышав шорох. – только тсс, это наш маленький секрет.

На поляне появился Алистер, ломая чудесный момент и воспоминания рассеялись. Рид одарил его уже совершенно без эмоциональным взглядом, что теперь казалось, что та улыбка мне и вовсе привиделась. Я встала, отряхивая мантию и невольно ухмыльнулась.

- Никогда лично не сталкивался с воспоминаниями в этом лесу, – нарушил он тишину, осматриваясь.

Я лишь пожала плечами, направившись обратно к лагерю. У костра сидел Финн с ужасно заспанным лицом и потирал глаза. Он никогда не любил вставать рано, поэтому предполагаю, что это Дэв оборвал его прекрасные сны. Он зевнул и заметив меня, махнул рукой. Подойдя ближе, я заметила поджаренный хлеб с сыром, вяленое мясо и яблоки. При виде и запахе еды, мой желудок сжался. Без лишних слов я съела свою порцию, готовясь к ещё одному дню скачки на лошадях.

- Откуда зимой такие вкусные и сочные яблоки?

- Одна моя знакомая – асура жизни, – сказал Рид, проглатывая хлеб с сыром, – у неё большая оранжерея, где она круглый год выращивает вкуснейшие овощи и фрукты. Мы с Финном как раз были у неё в гостях, когда нам пришла весточка от Алиса. Грех было не взять такие яблочки в поход.

Пока все доедали завтрак, я наслаждалась тишиной, поглядывая на деревья, за которыми ещё недавно были мои воспоминания. Я вспомнила часть не очень приятных высказываний родителей, но и с тем, эта картина согрела мою душу, напоминая, что я не одна.

***

Мы давно выехали из леса и сейчас ехали по большому полю, усеянному снегом. Поднялась жуткая метель, через которую почти ничего не было видно. Мне приходилось держать рукой капюшон плаща, потому что его всё время сдувало. Мои руки окоченели, впрочем, как и ноги. Ледяной ветер, проникал под одежду, лохматил волосы и усложнял нам продвижение, поэтому, как только мы заметили огни, то становились.

Это оказалась небольшая деревушка. Когда мы постучались во второй по счёту дом, ведь в первом нам не открыли, перед нами появилась пухлая женщина с веснушками. Она улыбнулась, откланялась нам и впустила в дом, приговаривая на ужасную метель.

- Асуры, вот уж кого не ожидала тут увидеть, – сказала она, проверяя что-то в печи, – как вас сюда занесло?

- Разве асуры тут редкие гости? – поинтересовался Рид, ставя свой мечи у входа и отряхивая свою мантию от снега, – ближайший клан должен посещать все поселения хотя бы раз в год.

- Ну, что ты, милок, – усмехнулась она, кто же станет ехать на окраину Гриссы из-за деревушки населением десять человек.

- Значит, мы уже пересекли границу, – вырвались мои мысли.

- По моим расчётам, мы ещё должны быть на территории Артвена, – задумался Алистер, – наверное из-за бури потерял счёт времени.

В доме было тепло и пахло жареным мясом и запечёнными овощами. Тут была всего одна жилая комната, и, судя по всему, кладовая. Печь, стол, полки для специй, веник в углу, одно окно, занавешенное тулью, а так же шторка посреди комнаты, которая делила её на две секции: спальную и рабочую, что было достаточно умно.

Рид сел натирать свой меч до блеска и слишком увлекся процессом, порезав палец. Он сморщился, но продолжил делать то, что делал. Алистер привалился к стене и закрыв глаза размышлял бог знает о чём. Финн же сел у окна и достал свой потрепанный блокнот из сумки, что-то усердно записывая в нём.

- Рисуешь? – подсела я рядом, и он вздрогнул.

- Нельзя же вот так подкрадываться, – драматично схватился он за сердце, захлопнув блокнот, – из меня художник такой себе, если честно.

- Тогда ты ведешь личные записи?

- Нет, – постучал он пальцами по кожаной обложке, – ты наверно не помнишь, но ты мне подарила его на мой шестнадцатый день рождения. Я люблю писать стихи и записываю сюда самые удачные.

Хранит спустя столько лет? Удивительно.

- И о чём твой новый стих?

- О метели, меня вдохновила поездка.

- Можно я почитаю стихи? Если это не личное, конечно. – протянула я руку, – может я что-то вспомню.

Финн отложил перо и передал мне блокнот, внимательно наблюдая, как я листаю и периодически перечитываю его стихи. Ничего не вспомнилось, но манера написания мне нравилась. Финн явно видел это мир ярче и причудливее, чем он есть на самом деле. Мой взор упал на короткий стих.

«Они как две капли, но разного цвета,

Она – белое отражение света,

А он – пятно от чернил в жизни её.

Но в танце закружат он и она,

И никогда не разделит их больше судьба.

Посвящено Л&З»

- Кто такие Л и З? – спросила я, проведя пальцем по строчкам?

- Мои знакомые, – ответил он, почесав затылок, – ты их не знаешь, мы познакомились на службе.

Я хмыкнула, продолжая листать исписанные страницы, но во мне так ничего и не откликнулось. К тому времени хозяйка уже накрыла на стол, приглашая нас отужинать. Она разложила по тарелкам жаркое и устало присела на свободный стул.

- Кушайте - кушайте, гости дорогие, – она закинула полотенце на спинку стула и усмехнувшись продолжила, – дырявая моя голова, на старость лет уже и представиться забыла. Меня Эммой зовут.

- Спасибо за ночлег и еду, Эмма, ­­– поблагодарил Алистер, но его лицо скорее выражало пустоту, прямо как у Рида, – что ж, нам тоже было бы неплохо представиться. Я Тэр, это мой брат Дир, сестра Мэлани и наш друг Шон.

До меня быстро дошло, зачем Дэв нас так представил, и я постаралась запомнить новые имена своих «братьев» и друга. Оставшееся время хозяйка расспрашивала нас о путешествиях и Финн ей наврал так, что даже я почти поверила. Я не проронила ни единого слова, уплетая еду. Отдать должное жаркое у Эммы было божественное или это я просто настолько привыкла к пресным бутербродам, что считаю любую другую еду деликатесом.

Поев, мы достали циновки и одеяла, расстилая их на полу. Места было мало, так что мы спали почти в обнимку, хотя парни, не сговариваясь выделили мне чуть больше места.

Я никак не могла уснуть постоянно ворочаясь. Меня посещали различные мысли, но я упорно старалась отгородиться от них. Повернувшись в сторону окна, я наблюдала за метелью, пока мой взгляд не зацепился за Алистера, а точнее за его татуировку, которая стала видна из-за того, что волосы сползли на подушку. Она выходила из-под рубашки, судя по всем продолжаясь на плече или спине. В темноте было трудно разглядеть, что именно это был за рисунок, но я заметила какие-то завитки.

Внезапно Алистер перевернулся, смотря на меня своими блестящими глазами. Он молчал, скользя по мне взглядом.

- Ты же не сон, верно? – шепнул он, – каждую ночь теперь засыпаю с такой мыслью, боясь, что на утро тебя уже не будет.

Я сглотнула, не зная, что сказать на его откровение. Он вздохнул, сунув руку в карман и что-то достал, протягивая мне. Мне в ладонь, упал брелок, который должен крепиться к накидке в области талии.

- Это твой, забыл отдать, – он снова посмотрел на меня, подпирая голову ладонью.

Брелок был сделан из серебра и к большому кольцу было прикреплено три кулона: солнце, луна и звёздная лилия, розовая с белой каймой по краю. Я провела кончиками пальцев по брелку и поднесла его к слабым лунным лучам. Кажется, тот, что с солнцем подарила мне Жуан на день рождение, вместе с большим кольцом, а звёздную лилию – Цирон в первый день нашей учебы в Академии. Это были мои любимые цветы, так брат ещё постарался сделать кулон с лилиями моего любимого цвета. Единственное, чего я не знала наверняка, так это откуда взялась подвеска с серебристым полумесяцем. Возможно, кто-то подарил, разве что этот кто-то сумасшедший даря луну той, кто больше всех её ненавидит.

Нащупав петлю, которую я когда-то пришила специально для брелка, я повесила его и кулоны зазвенели, сталкиваясь друг с другом. Этот звук был так знаком мне, похожим на колыбель. Я провела рукой, чтобы он звякнул ещё раз и перевела взгляд на Алистера, который по-прежнему следил за каждым моим движением.

Вдруг у меня сдавило виски, и я села, массируя голову пальцами. Мир в моих глазах неожиданно вздрогнул и начал крутиться. Меня начало тошнить, и я приложила ладонь ко рту. Алистер тоже сел.

- Эй, что такое? – он хотел положить свою ладонь на мое плечо, но она повисла в воздухе не касаясь меня. Наверное, он засомневался и правильно сделал.

- Сириль, представляешь, мы с тобой идем на пер... – произнес кто-то, но это был ни Алистер, ни Рид и ни Финн.

Я слышала голоса, из-за которых моя голова трещала всё больше и больше. Наконец-то комната перестала вращаться и боль резко ушла, но не успела я выдохнуть от облегчения, как завалилась назад, в пучину тьмы.