Глава 14
Вернувшись домой, Мэй нашла на кухонном столе записку от матери, что сегодня отец должен показаться врачу и что они поехали в больницу. Мэй даже застонала - она совсем забыла о консультации! Машинально убрав купленные продукты в холодильник, она стала размышлять о угрозах Чонгука.
Больше двухсот человек могут потерять работу. Несколькими годами раньше обанкротилась одна местная фирма. Мэй было известно, что потеря постоянного заработка разрушила не одну семью. Сейчас на ее плечи легла огромная ответственность.
Ведь ей предложили выход из положения, не важно, насколько возмутительный. Так может ли она позволить повториться такому же?
Мэй рассердилась на себя. А кому еще, как не ей, взваливать на себя эту ответственность? Когда " Бумеранг логик" разорвала с ними контракты, Тед не приложил почти никаких усилий, чтобы умерить свои расходы. Даже наоборот, он купил новый дорогой
автомобиль для "Ли транспорт" и крупно задолжал потенциальным клиентам, которые как подозревала Мэй , клиентами так и не стали. Она и сама причинила вред компании тем, что держала
рот на замке, в то время как ее муж терпел неудачу за неудачей.
Мэй терзало чувство вины. Для нее поведение Тэда было постоянным источником стыда. А она молчала, чтобы не расстраивать родителей - как его, так и своих.
Впрочем, никого не интересовало ее мнение. Родители Тэда восхищались им и верили, что их сын - самый энергичный и умный бизнесмен.
Чонгук сказал, что она нужна ему для секса. "Это просто месть", - решила Мэй. И если позволить ему такое отмщение, то можно поддержать родителей , чтобы им не пришлось выселяться из своего дома, и сохранить ещё двести пятьдесят рабочих мест в семейной фирме. Так имеет ли она право ему отказывать?
О господи! Неужели она всерьез задумывается о том, чтобы стать его любовницей? Мэй горько хмыкнула. Ну что ж, Чонгук скоро поймет, что совершил неудачную сделку...
Мэй растерялась, когда в четыре с небольшим к Винтервуду подъехали целых три шикарных автомобиля. А она-то смутно надеялась, что Чонгук явится без свиты и тогда можно будет поговорить с ним наедине!
Чонгук двигался как дышал, и пластикой он обладал настолько великолепной, что , можно сказать, буквально выплыл из лимузина. Его фигуру облегал элегантный темный костюм, подчёркивавший широкие плечи, узкие бедра и сильные, длинные ноги. В холл он вошёл, плотно окружённый тремя мужчинами. Он уже знал, какую вульгарную обстановку он здесь увидит. А его компаньоны удивлённо оглядывались по сторонам, когда поняли, что почти все в здании, от якобы мраморных колонн до роскошной мебели, не больше чем подделка. Чонгука даже забавляло такое дурновкусие: любой нувориш, чтобы подчеркнуть свое богатство, прежде всего торопился приобрести дом и обставить его непременно в псевдоисторическом стиле.
С безупречной невозмутимостью Чонгук представил Мэй архитектору, оценщику и похоронного вида мужчине , в котором она узнала владельца местной строительной фирмы, занимавшейся рестоврацией зданий.
- Эти джентльмены здесь для того, чтобы все осмотреть и составить планы, - объяснил он.
Мэй была потрясена:
оказывается, у него уже есть планы на дом ее родителей!
- Конечно - покорно согласилась она.
Спутники Чонгука немедленно разбрелись по дому, и приглядываясь и оценивая предстоящие работы.
- А где твои родители? - хмуро спросил он.
Чонгук равнодушно окинул взглядом потертые джинсы и мятую фиолетовую рубашку, в которых щеголяла Мэй. Впрочем, этот наряд был ей к лицу, в нем она выглядела моложе своих лет. Рубашка подчеркивала цвет глаз, придавая им серебристый оттенок.
Заметив этот чисто мужской взгляд Мэй покраснела. Он всегда вгонял ее в краску.
-Родителей нет. У отца сегодня визит к врачу.
- Ну что ж, их отсутствие упрощает жизнь - заметил Чонгук.
- Давай поторопимся - у меня плотный график.
Он не проявил никакого интереса, наоборот, нахмурился , когда она провела его через жилые комнаты. В этих помещениях мать не уделяла никакого внимания ни обстановке, ни декору.
- Видишь, ты здесь жить не захочешь, - сьязвила Мэй. - Никогда не поверю , что тебе нужен именно этот дом, потому что он вообще не в твоём вкусе.
- Если ты собираешься принимать меня здесь, то я постараюсь, чтобы он мне нравился. - Прямая бровь иронически поднялась. - И откуда ты можешь знать, как я живу сейчас?
- Об этом говорят твои костюм и лимузин. Наш дом никогда не соответствовал тому классу, к которому ты сейчас принадлежишь!
- Твои колкости в мой адрес, не заставят меня уехать . Как и твоя любезность , - лениво вздохнул Чонгук. - Это моя собственность , и я могу делать с ней что захочу.
- Но родители...
- Больше ничего не хочу слышать!
Терпеть не могу душещипательные истории , - ледяным тоном сказал Чонгук и отмахнулся, когда она захотела ему показать кухонные помещения. Вместо этого он направился к главной лестнице, на ходу бросив: - как и о том, что твои родители всю жизнь работали или урезали расходы, когда дела фирмы пошли на спад.
Я отказываюсь видеть в них жертвы, то всего лишь из-за потакания собственным слабостям.
Услышав столь жестокую отповедь, Мэй смолкла, проглотив слова о том, что родители заслуживают некоторого сочувствие. Тем более что от всех излишеств они уже отказались, поскольку доход упал так, что бюджет пришлось основательно урезать. Домоправительница, садовник уже уволены... Но Чонгук не тот человек , чтобы ей посочувствовать , слишком разные судьбы у них за спиной.
(Завтра будет одна глава, но побольше, попозже, где то к вечеру)