Глава 21. Тишина после шторма
Возвращение домой было почти сюрреалистичным.
Повозка с соломенным покрытием, хруст колес по гравию, редкие фонари, похожие на вспыхивающие мысли. Джусон всю дорогу держал Даона за руку, не отпуская — и не отводя взгляда. Впервые за долгое время они были одни, по-настоящему. Без масок. Без плана.
— Ты дрожишь, — тихо сказал Джусон, когда они вошли в дом.
— Просто... отпустило, — выдохнул Даон. — Или ещё не отпустило.
Джусон снял с него верхнюю одежду, аккуратно, будто касался фарфора. Потом снял свою. Они стояли так в полумраке, окружённые тишиной, и только дыхание друг друга было слышно.
— Мне страшно, — вдруг сказал Джусон. — Не битвы. Не дворца. А... чувств.
Даон поднял взгляд и, не отводя глаз, сказал:
— А мне — без тебя.
Джусон тихо выдохнул, притянул его к себе, осторожно. Губы их встретились медленно, будто проверяя: не исчезнет ли всё это. Поцелуй был не как в романах — он был живым, немного неловким, немного болезненно-нежным.
Потом они сидели на циновке у окна. Даон, прислонившись к его плечу, гладил тонкую ткань рукава. Джусон вздыхал, запоминал запах кожи и вес головы у себя на груди.
— Хочешь остаться со мной этой ночью? — спросил он негромко.
— Я уже остался, — ответил Даон, и их пальцы переплелись.
В это же время, в зале допросов при дворце, Ин стоял у трона, усталый, но собранный. Министр был бледен. Рядом — казначей, потёртый, как старый свиток. Оба опустили глаза, но король молчал.
— Народ ждёт справедливости, — сказал Ин. — И ваши уши должны быть полны не золота, а голосов, что вы заглушали.
Король наконец кивнул.
— Продолжай, — приказал он.
Ин сделал шаг вперёд. Он знал: справедливость начинается с правды. А пока правда вершится — где-то в тихой комнате, два сердца впервые позволили себе покой.
---
Джусон разложил подушки, принесённые слугами ещё днём, и положил их на тёплый деревянный пол. Лампа на полке давала мягкий свет, отбрасывая тени на стены. В комнате стояла тишина, и только потрескивал за стеной старый кедр — словно подслушивал, но не осуждал.
Даон сел рядом, подтянув колени к груди. Он выглядел уставшим, но его глаза всё ещё сияли — не от тревоги, а от чего-то нового. От того, что теперь в этом доме он не один. Он был не просто случайным пришельцем, не просто «не от мира сего» — он стал для Джусона чем-то большим.
— Мне кажется, я не умею быть рядом с кем-то вот так, — признался Даон. — Без страха, без маски. Только собой. Это... страшнее, чем сражение.
Джусон склонился к нему ближе, положил ладонь на его щеку.
— Тогда давай будем бояться вместе, — прошептал он.
Даон улыбнулся, немного грустно, и закрыл глаза, прижимаясь к его руке. Джусон наклонился, и их лбы соприкоснулись. От дыхания друг друга волосы у висков чуть шевелились. И всё, что было — исчезло. Остались только двое, здесь, в этом ночном доме.
— Я не знаю, куда ведёт эта дорога, — сказал Даон. — Может, завтра всё рухнет. Может, я исчезну. Или ты выберешь путь, где нет меня.
— Тогда сегодня я выберу тебя, — ответил Джусон. — Пока ты здесь. Пока я здесь.
Поцелуй на этот раз был мягче. Увереннее. Как будто не нуждался в подтверждении.
Пальцы Джусона прошлись по плечам Даона, медленно, с благоговением. Даон ответил — тёплым движением, чуть дрожащим вздохом. Он не знал, как правильно, но знал, что хочет быть с ним. Именно сейчас. Не из желания, а из доверия.
Они медленно склонились друг к другу, и ночь, за окнами шептавшая листвой, словно укрыла их покоем. Дальше — не было слов. Только движение, прикосновение, дыхание, слияние душ, запоздало нашедших друг друга среди всех дорог, эпох и судеб.
Медленно поцелуи переходили в более смелые, влекущие, жгучие и требовательные. Руки обоих не находили покоя, блуждали по телам, гладили, впивались и слегка царапали по ткани, сжимали и комкали одежду. Первым не выдержал Джусон. Ему, до боли, хотелось прикоснуться к коже, к обнаженным лопаткам и животу. Его язык стал неметь от желания попробовать на вкус каждый изгиб, каждый потаённый кусочек Даона. Он медленно стал освобождать обоих от многочисленных слоёв одежды. Его взгляд стал совершенно тёмным, как бездна, где в её глубине Даон видел своё отражение и огонь страсти, что не потушить уже простыми объятиями и поцелуями. Он понял, что отдаётся этой страсти без остатка. Так, как не было с Су Бин, так, как не было вообще не с кем. И не с кем иным не повторится.
Джусон ласкал Даона, язык и руки стремились познать его тело, запомнить каждую реакцию, каждый момент. Разум опустел ещё при первом не то вздохе, не то тихом стоне любимого. Время остановилось, мир взорвался и заискрился, когда он вошёл. Мгновение боли сменилось истинным наслаждением для обоих. И каждый не хотел останавливаться, прерывать и заканчивать это.