Глава 20 - Угрозы и блеф
Цзян Чжень очень хорошо понимал, что Цзян Чэнсян вернулся вместе с офицером Яменя, чтобы напугать его. Но если он не будет слушать, это станет не просто угрозой. У них нет ни капли привязанности к нему, они не считают его сыном или братом. Все, чего они хотят, чтобы он работал на семью Цзян. Если он откажется, как делал раньше, они пойдут в Ямень. Просто сдаться, а потом искать способ справится с ними - бесполезно. Если он допустит ошибку, эта семья может убить его, поэтому он просто сделает это первым. Думая в таком направлении, Цзян Чжень продолжал бить Ян Цзина. Он был хорошо натренирован, поэтому большого вреда Ян Цзину не причинял, но удары были болезненными.
«Пощади мою жизнь, пощади меня! Это Цзян Чэнсян попросил меня напугать тебя. Я не собирался арестовывать тебя!»
В округе Хэчэн было спокойно. Когда он работал в уездном городе, он редко пользовался ножом, поэтому его навыки были посредственными. Он совсем не мог победить Цзян Чженя, ему оставалось только молить о пощаде. Цзян Чжень действительно остановился, но не из-за его просьб, а потому что увидел, как мадам Цзян поднялась с пола. Он снова прямым ударом бамбукового шеста пнул ее на землю и посмотрел на Цзян Чэнсяна, пытающегося встать и помочь Ян Цзину. Встретившись с холодным взглядом Цзян Чженя, Цзян Чэнсян задрожал и не мог двигаться. Он послушно лежал в грязи, удивленный и напуганный.
Его старший бат, который не двигался даже тогда, когда ему давали пощечину, как он внезапно стал таким страшным? От него исходила убийственная аура...
С ухмылкой Цзян Чжень поднял нож Ян Цзина, наступил ему на грудь и приставил к нему нож:
«Ты хочешь арестовать меня? Обвинить в непослушании и отсутствии почтительности?»
«Нет, нет! Я не собираюсь арестовывать тебя!»
Ян Цзин снова начал молить о пощаде, однако его сердце было полно ненависти. С самого детства он никогда не был настолько унижен. Когда он вернется в уездной город, он точно не даст семье Цзян хорошо жить! Именно, Ян Цзин ненавидел не только Цзян Чженя, но и остальных членов семьи Цзян. Цзян Чжень сильнее надавил на его грудь и улыбнулся:
«Лучше бы тебе не пытаться ловить меня. Иначе... пока ты не убьешь меня и позволишь мне уйти, я найду тебя и порву на части!»
Группу офицеров Яменя сложно победить, но в то же время от них легко сбежать. Нужно лишь бежать быстрее, чем они, поэтому Цзян Чжень совсем не волновался. Ян Цзин чувствовал, что не мог дышать. Услышав слова Цзян Чженя, он был удивлен. Этот человек был очень способным, если он не сможет поймать его и упустит...
«Нет, человека очень легко разрезать на восемь частей. Я предпочитаю наблюдать, как люди плачут и молят о пощаде. Если я засуну бамбуковую щепку под твои ногти, выражение твоего лица будет прекрасным.»
Цзян Чжень намеренно холодно улыбнулся Ян Цзину и продолжил:
«Конечно, этого будет недостаточно. Снятие кожи очень увлекательно. Я свяжу тебя и начну снимать кожу с твоего затылка, затем ножом медленно уберу оставшуюся кожу... Не волнуйся. Хотя ты немного полноват, что делает снятие сложнее, я довольно способный. Я сделаю все чисто.»
Говоря это, глаза Цзян Чженя бродили по телу Ян Цзина, будто думая, откуда начать. Ян Цзин, который изначально намеревался отомстить, после слов Цзян Чженя не осмеливался думать об этом.
«Ты...»
Он не смог ничего сказать. Увидев острый нож для убийства свиней на талии Цзян Чженя, его начало трясти еще сильнее. Цзян Чжень думал, что этого недостаточно.
«После того, как я разберусь с тобой, я займусь и твоей семьей... У меня есть железный крюк, на него обычно вешают свиную тушу. Им очень удобно раскрывать живот и вытаскивать кишки. Скажи мне, если я сделаю это с твоими родителями... будет ли это весело?»
Когда Цзян Чжень ходил на задания, он встречал несколько ненормальных людей и запомнил выражения их лиц. Также он добавил несколько подробных описаний древних пыток. Если он действительно сделал бы такое, это было бы ужасно. Просто говоря об этом, он уже чувствовал отвращение, что говорить об остальных... Ян Цзин был настолько напуган, что почти потерял сознание. Старик Цзян, его жена и Цзян Чэнсян неподвижно сидели на полу.
Как они могли знать, что Старший Цзян настолько ужасен? Если бы они знали об этом, они никогда не обижали бы его.
Цзян Чжень продолжил:
«В твоем возрасте у тебя должны быть дети, правильно? Есть много способов расправится с ними...»
Говоря это, он слегка порезал лицо Ян Цзина ножом. Неважно, его жена, дети или родители. Хотя он любил азартные игры и плохо относился к ним, они все еще были его семьей. Услышав слова Цзян Чженя, он сразу же потерял сознание, подумав о своей жене и сыне. Цзян Чжень больше не заботился о нем, он повернулся к Цзян Чэнсяну:
«Третий брат, я всегда помнил, что каждый раз, как ты попадал в неприятности в детстве, ты говорил, что это моя вина. Ты помнишь? Однажды тетя Хуан дала мне клецки на фестиваль Цинмин, но ты забрал их, бросил на пол и растоптал. Затем ты сказал родителям, что я отобрал их у тебя. Отец дважды ударил меня, из-за чего у меня была тошнота целых два месяца...»
Цзян Чжень много чего говорил и мягко улыбался Цзян Чэнсяну:
«Все это, я хотел забыть об этом, но ты хочешь убить меня... Не думаешь ли ты, что я должен преподать тебе урок? Как насчет того, чтобы я отрезал одну вещь в тебя между ног и заставил тебя ее съесть?»
С этими словами он начал опускать нож к нижней части живота Цзян Чэнсяна. Тот почти потерял сознание. Цзян Чжень мягко улыбался, но чем больше он улыбался, тем больше тот боялся. Старая мадам Цзян никогда не относилась к Цзян Чженю, как к сыну, но она очень любила своего второго и третьего сына. Услышав слова Цзян Чженя, она очень испугалась, она хотела защитить своего младшего сына. Мадам Цзян резко поднялась с земли и побежала к Цзян Чженю. Второй все время внимательно следил за окружением, поэтому он протянул руку и, прежде, чем она приблизилась, схватил ее за пучок волос, обрезав его.
«Если ты такая безрассудная, в следующий раз это будет твоя голова!»
Когда Цзян Чжень отрезал ее волосы, старая мадам Цзян думала, что лишиться головы. Она была настолько напугана, что ее тело стало мягким, из-за чего она не могла двигаться.
«Я не хотел ничего с вами делать. Так почему же вы решили сражаться со мной?»
Цзян Чжень посмотрел на людей на полу и вздохнул. Как только они услышали его слова, они подумали, что Цзян Чжень лжет, чтобы выставить себя в хорошем свете, но он сам знал, что говорил правду. Он использовал нож для запугивания семьи Цзян, но это был блеф. С самого начала он не хотел делать им что-либо. Даже если он думал об отделении от семьи, он не собирался брать у них что-то. Он - не Старший Цзян, а Цзян Чжень, чужая душа, он чувствовал, что не может брать деньги у семьи Цзян. Согласно изначальному плану Цзян Чженя, он собирался немного напугать семью Цзян, нормально питаться в течении некоторого времени, позволить Старшему Цзяну упокоится с миром, а после отделиться от семьи и пойти к Чжао Цзинге. Ему не нужны поля семьи Цзян; он ничего от них не хотел. В будущем он будет жить самостоятельно. Именно семья Цзян решила доставлять ему неприятности. Прикрыв грудь, Цзян Чжень чувствовал злость Старшего Цзяна. Ему было противно от этой семейки. Он ударил Ян Цзина в лицо рукояткой ножа, заставив того очнутся. Затем он повернулся к остальным людям в этой комнате:
«Сейчас у меня есть еда и вода, я живу неплохой жизнью, поэтому я не трогал вас, но вы все же пытались меня убить... Если у меня не будет хорошей жизни, вы мне не страшны. Мы можем умереть вместе! Все люди в этой семье будут похоронены вместе со мной. Никто не сбежит! Третий брат, я знаю, где живет твой свекр и его семья. Когда я закончу с семьей Цзян, я займусь ими.»
Цзян Чэнсян в ужасе посмотрел на Цзян Чженя, но тот проигнорировал его и снова наступил на Ян Цзина:
«Вы захотели, чтобы меня арестовали. Давайте посмотрим, кто умрет первым!»
Изначально Ян Цзин хотел найти кого-то, кто поймает Цзян Чженя. Но он больше не осмеливался думать об этом. Он не был уверен на все сто процентов, что Цзян Чжень умрет. Если этот человек сбежит...
Черт, Цзян Чэнсян! Это ты сказал мне приехать сюда. Ты точно захотел убить меня!
Ян Цзин не смел ненавидеть Цзян Чженя. Но он ненавидел Цзян Чэнсяна, который впутал его в это. Если бы не тот в этот момент он мог пить в уездном городе! Все люди в комнате боялись следующих действий Цзян Чженя. Когда они услышали, что он не будет их убивать, они почувствовали облегчение. В тот момент снаружи раздался голос старосты деревни, Цзян Пина:
«Старший Цзян, что ты пытаешься сделать? Прекрати сейчас же!»
Цзян Чэнвэнь, второй сын семьи Цзян, был не только ленивым, но и застенчивым. Когда старик Цзян и третий брат соглашались напугать Цзян Чженя, он не хотел в этом участвовать. Вместо этого он спрятался и наблюдал. Затем он увидел, что Цзян Чжень побил всех. Цзян Чэнвэнь был очень напуган, он не осмеливался выйти и помочь им, поэтому побежал к старосте. В эти дни Цзян Чжень вел себя хорошо. Хотя он раньше угрожал семье Цзян, он никак им не навредил, из-за этого люди в деревне не очень боялись его. Когда Цзян Чэнвэнь пришел просить о помощи, много людей захотели посмотреть на это, захватив с собой какие-то палки и другие вещи. Дверь в дом семьи Цзян была открыта, и сцена внутри была видна всем. Когда Цзян Пин увидел это, он поразился. На полу лежали отрезанные волосы мадам Цзян, старик Цзян и Цзян Чэнсян были ранены, офицер Яменя лежал под ногами Цзян Чженя. Это...
«Старший Цзян, ты сумасшедший. Ты даже выступил против офицера!»
Цзян Пин был напуган. Если он обидел офицера, это означало, что он обидел правительство.
Как только об этом узнают остальные люди, деревня Хэси будет выглядеть очень жалкой!
«И что с того?»
Цзян Чжень пнул Ян Цзина, совсем не боясь толпы жителей деревни.
«Что вы собираетесь делать? Не пытайтесь поймать меня, иначе я перережу ему горло.»
Цзян Чженя взял Ян Цзина в заложники, что было довольно полезным. Цзян Пин и остальные не осмеливались даже пошевелиться. Цзян Чжень сказал:
«Я, Цзян Чжень, сумасшедший человек. Лучше не провоцируйте меня, иначе я убью вас! Конечно, убивать вас по одному будет затруднительно. Что, если я пойду в Ямень с ножом и убью там пару людей, сказав, что в этом замешаны все жители нашей деревни?»
В древние времена, если один человек совершил преступление, это принесет неудачу все семье или деревне.