Стальная роза

Спустя пару недель мы наконец то дошли до столицы. Я уже не думала о доме, об отце, который будет гнить в темнице до своей казни, мои мысли занимала лишь нормальная кровать.

В первые дни нашего пути я настороженно относилась ко всему, что происходит, особенно к королю. Да, он дал мне слово, но он король и может делать все, что ему придет голову. Я не была уверена в том, что он не сорвется из за смерти брата и не начнет резать меня и моего отца на куски.

Во время наших остановок мы разбивали лагерь и я была гостьей, у меня было удобное место для сна, на моих руках не было цепей, я могла умыться и переодеться. Каждый раз, проходя мимо клеток, в которых были Шмит, Жозефина и мой отец, я еле сдерживала слезы. Фонсов мне не было жаль, сами навлекли на себя эту участь.

Жозефине нечего было бояться, как я могла понять за столь короткое время, Николас Дамас против любого насилия в сторону женщин и он не позволил бы ее разорвать на куски. Значит, ее будут судить и в случае приговора к смерти, ей позволят выпить яд, чтобы спокойно испустить последний вздох.

Что же насчет Шмита... Он лишится головы. О другом и речи идти не могло.

Мой отец... Глава дома Ферис. Ему тоже придется лечь под руку палача.

Убивала ли меня эта мысль? Да.

Когда мы в дороге были уже неделю, я чувствовала себя более комфортно. Николас давал мне все что нужно. В один вечер я решила зайти к нему в шатер.

—Мой король, — я поклонилась, — разрешите?

—Милая Ана, — он повернул голову в мою сторону, — юная роза, — что ты хотела?

—Я бы хотела просить вас о встрече с отцом.

—Ты хочешь поговорить с ним?

—Да, мой король.

Николас подошел ко мне ближе и взял за руки, он долго смотрел на меня не отрывая глаз.

—Юная роза, — он склонил свою голову к моей, — ты можешь просить все, о чем только пожелаешь, я весь у твоих ног.

Я не понимала, почему король так себя ведет. Катрин, моя близкая и верная подруга из Хаппинтона, сказала бы, что Николас влюбился. Но я не верю в это. Он не мог влюбиться в меня, видя пару раз, он не мог влюбиться в меня, в дочь предателя. Это все пустые домыслы. Но... мое тело все же пылало от его взгляда, от его речей, которые он произносил тихим мужественным голосом. Николас вызывал во мне противоречивые эмоции. Я его хотела и боялась одновременно. Мое желание не связано с разумом. Я придумала себе образ, который желала во снах. Тем более, мой организм уже был готов к тому чтобы рожать детей, соответственно, похоть и желание затмили мой разум.

—Ты невероятна, — прошептал он, гладя меня по волосам, — признаюсь честно, я не рассчитывал увидеть столь прекрасную девушку. Другие мужи отзываются о тебе не очень хорошо. Но... — король оставил легкий поцелуй на моем лбу, — все это меркнет. Я увидел в тебе не ту избалованную девчонку. Передо мной стояла прекрасное создание, которое смогло убить двух гвардейцев. — Он оставил еще один поцелуй, но уже на щеке. — Ты убила их не силой, ты убила их хитростью и умом. — Еще один поцелуй, но уже ниже. — Ты, — поцелуй в шею, — невероятна, — поцелуй в ключицу, — милая Ана.

Все это время я стояла неподвижно, мое лицо горело, голова была затуманена, тело покрылось россыпью мурашек. Этот мужчина делает невероятное со мной.

—А теперь ступай, поговори с отцом, скажи страже, что я дал приказ.

Он так легко отвернулся от меня и пошел обратно на свое место, чтобы продолжить читать книгу! Демон искуситель!

Выбежав из шатра я сразу направилась в сторону клеток, где сидели пленники.

Лицо Шмита все так же покрыто ссадинами и кровоподтеками, Жозефина была не в лучшей своей форме, но старалась держать лицо даже в таких условиях. Отец...

—Король отдал приказ, чтобы вы выпустили пленника из клетки и дали нам поговорить наедине. — Сказала я более жестким тоном.

Солдат повиновался, конечно же он будет держать моего отца, пока мы с ним беседуем, но это лучше, чем вести диалог в присутствии Фонсов.

—Отец! — Я хотела обнять его, но он сделал шаг назад. — Отец?

—Не думал я, что выращу потаскуху. — Гадко бросил он.

—Ты о чем? — С недоумением спросила я.

—Как только почувствовала запах смерти, сразу предала свой дом, грязная тварь.

—Я не понимаю тебя.

—Жозефина, прячась из комнаты в комнату, видела, что Николас нес тебя нагую по коридорам Берголда. Ты, — он сделал шаг в мою сторону, но стражник дернул его за цепи, — лживая сука.

—Отец! На меня напали люди Шмита! Я оборонялась, а потом пришел король и я потеряла сознание!

—То есть он воспользовался твоим телом без твоего согласия?

—Он вообще не трогал мое тело!

—Тогда почему мы в клетках, а ты спокойно живешь? Почему мы жрем еду животных, а ты пируешь со всеми? Почему ты спишь на удобном ложе, а мы на сырой земле? Потому что ты дрянь, которая раздвинула ноги перед Николасом, чтобы выжить. Ты предала свой дом. — Отец повернулся в сторону солдата. — Отведи меня обратно в клетку.

Я, не ожидая услышать такие мерзкие слова от родного отца, выплеснула все эмоции, которые копились во мне несколько месяцев, начиная с поездки в Арнир. Мое тело упало на землю, из глаз хлынули слезы. Сидя на земле и рыдая навзрыд, я кричала, била дерево, стоящее рядом. Отец. Родной отец так быстро отказался от меня. Любящий отец и верный муж. Он так изменился. Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как меня подняли на руки. Посмотрев в глаза человека, который это сделал, я сразу поняла, что это король.

—Бедная, бедная Ана. Что же ты с собой делаешь.

Я пыталась что то сказать, но слезы не давали мне ни единого шанса на связную речь. Николас продолжал нести меня на руках. Войдя в свой шатер, король положил меня на ложе и присел рядом.

—Я не хочу, чтобы ты страдала из за меня. Поезжай домой.