18. Разиэль
Всё изменилось
Всё изменилось, изменилось безвозвратно: Родилась ужасная красота.
Уильям Батлер Йейтс, «Пасха, 1916»
«Клэри?»
Саймон сидел на заднем крыльце фермы и смотрел на дорожку, ведущую из яблоневого сада к озеру. На дорожке стояли Изабель и Магнус. Магнус что-то записывал в маленьком блокноте ручкой, кончик которой сверкал сине-зеленым огнем.
Алек отошел как можно дальше от Магнуса, не теряя его, однако, из виду. Саймону казалось — хотя он обычно не замечал такие вещи, — что между этими ребятами в последнее время образовалась ощутимая дистанция. Но почему?
« Клэри, ответь».
Он пытался выйти с ней на связь каждый час с тех пор, как получил весть о Люке от Майи. Ничего. Молчание.
« Клэри, я на ферме. Я вспоминаю о том, как мы были здесь вместе».
День выдался на удивление теплым. Саймон долго размышлял над тем, в чем положено идти на рандеву с ангелом. После празднования помолвки Джослин и Люка у него остался костюм. Но костюм — это уж чересчур. В итоге он надел джинсы и футболку.
С этим местом и с этим домом у него было связано много солнечных воспоминаний. Они с Клэри и Джослин приезжали сюда почти каждое лето, сколько он себя помнил. Плавали в озере, Саймон покрывался коричневым загаром, а светлая кожа Клэри только сгорала и покрывалась новыми веснушками. Играли в «яблочный бейсбол» в саду — веселая игра, но одежду потом приходилось стирать с особой тщательностью! — а еще в «Скрэббл» и покер. Люк всегда выигрывал.
« Клэри, я собираюсь совершить один опасный, глупый и, может быть, даже самоубийственный поступок. Можно мне поговорить с тобой в последний раз? Я иду на это ради твоей безопасности, но даже не знаю, жива ли ты. Если бы ты умерла, я бы знал, да? Я бы почувствовал».
— Ладно, пошли, — услышал он голос Магнуса.
Колдун посмотрел на кольцо, но промолчал.
Саймон встал и провел их по извилистой дорожке через сад. Впереди холодной синей монетой блестело озеро. Когда они вышли на берег, Саймон увидел огромный камень, торчащий из воды. Они с Клэри ныряли с него. Ему показалось, что он слышит, как лениво жужжат летние пчелы. Он обернулся и посмотрел на ферму — самый обычный белый домик с зелеными жалюзи; на крыльце стояла ветхая плетеная мебель.
— Тебе здесь нравилось, да? — спросила Изабель. С озера дул легкий ветерок, и ее черные волосы развевались, как знамя.
— Откуда ты знаешь?
— Поняла по выражению лица. Ты как будто вспомнил что-то хорошее.
— Да, здесь было хорошо, — кивнул Саймон.
Он потянулся к носу, чтобы поправить очки, но вспомнил, что больше не носит их, и опустил руку. В волосах Изабель запутались маленькие золотые сережки в форме колец, и ему хотелось высвободить их.
Магнус что-то рисовал на мокром песке длинной гибкой палочкой. Потом открыл книгу заклинаний и стал читать вслух заклятие. Алек смотрел на него как на незнакомца.
— Ты боишься? — спросила Изабель и подошла поближе к Саймону. Теперь он чувствовал исходящее от нее тепло.
— Я не знаю. Страх — это ведь физическое ощущение, да? Сердце стучит, потеешь и все такое прочее. Это не мой случай.
— Жаль, — пробормотала Изабель, глядя на воду. — Когда мужчины потеют — это так сексуально!
Он грустно улыбнулся. Все оказалось гораздо сложнее, чем он думал. Может, он и вправду боялся.
— Попридержите язык, мисс.
Изабель захихикала:
— Знаешь, я всегда мечтала о парне, который мог бы меня рассмешить.
Саймон потянулся к ее руке, забыв, что их видит ее брат:
— Иззи...
— Эй, — крикнул Магнус, — я закончил. Саймон, иди сюда.
Колдун стоял внутри едва заметно светящегося круга. На самом деле кругов было два, меньший внутри большего, а меж ними было начертано несколько дюжин символов. Они тоже светились холодным бело-голубым светом.
Саймон услышал вздох Изабель, но даже не взглянул на нее. Стало бы только хуже. Переступив границу круга, он прошел к его центру и встал рядом с Магнусом. Все вокруг колыхалось и расплывалось.
— Вот. — Магнус всучил ему в руки книгу.
Тонкая бумага была испещрена рунами, над строками заклятия Магнус наклеил указания, как его нужно произносить.
— Должно сработать, — пробормотал он.
Прижав книгу к груди, Саймон снял с пальца кольцо и протянул Магнусу:
— Если не сработает, кто-то должен забрать вот это. Это единственная связь с Клэри. — Его удивило собственное спокойствие.
Магнус кивнул и надел кольцо на палец:
— Готов, Саймон?
— Вау! Ты вспомнил, как меня зовут!
Магнус бросил на него быстрый взгляд, шагнул за пределы круга и тут же утратил четкость. Алек стоял по одну сторону от него, Изабель — по другую. Изабель сложила руки на груди. Даже сквозь колышущуюся толщу Саймон видел, что она недовольна.
— Думаю, вам лучше уйти, ребята, — крикнул он.
Но никто не шелохнулся. Кажется, они ждали от него чего-то еще.
— Спасибо за то, что пришли сюда со мной, — неуверенно произнес он. — Э-э-э... Алек. Ты всегда нравился мне больше, чем Джейс. — Потом обернулся к Магнусу: — Магнус, мне никогда не хватало смелости носить такие штаны, как у тебя.
Иззи... Он видел, что она смотрит на него темными, как обсидиан, глазами.
— Изабель... — Он так и не смог найти слова, которые мог бы сказать ей в присутствии Алека и Магнуса.
Шагнув назад, к центру круга, он махнул рукой:
— Ну чего, пока?
Ему показалось, что друзья ответили ему, но не смог разобрать слов. Они повернулись и пошли к дому.
Саймон не мог представить, что не поговорит с Клэри перед смертью, но, стоя с закрытыми глазами в центре круга, он слышал, как сад оглашается ее смехом, и видел свою прежнюю жизнь. Он вырос, и все изменилось. Может быть, ему стоит умереть? Лучшие его воспоминания были связаны с этим местом. Если ангел поразит его Небесным огнем, прах его развеется над яблоневым садом. Мысль об этом показалась ему примиряющей.
Он снова подумал об Изабель. Потом о семье — об отце, маме и Бекки.
Клэри, где бы ты ни была, ты всегда будешь моей лучшей подругой.
Он поднял книгу и принялся читать заклятие.
— Нет! — вскочила Клэри. — Ты не можешь этого сделать, Джейс! Они и вправду убьют тебя.
Он потянулся за рубашкой, надел ее и застегнул на все пуговицы.
— Сначала они попытаются отделить меня от Себастьяна, — сказал он так, будто сам не верил в это. — И если у них не получится, то да, они меня убьют.
Клэри потянулась к нему, но он отвернулся от нее и просунул ноги в ботинки.
— У меня нет выбора, Клэри, — сказал он, поднимая голову. — Это правильное решение.
— Это безумие! Здесь ты в безопасности. Ты не можешь жертвовать своей жизнью...
— Беречь себя — это предательство. Я стану оружием в руках врага.
— Плевать на предательство. Плевать на закон. Мне важен ты. Мы сами со всем разберемся.
— Мы не сможем с этим разобраться. — Джейс положил в карман стилус, а потом взял Чашу смерти. — Я скоро снова перестану быть собой. Я люблю тебя, Клэри. — Он встал и поцеловал ее. — Согласись с моим выбором, — прошептал он.
— Я отказываюсь, — решительно произнесла она. — Отказываюсь помогать тебе совершить самоубийство.
Но он уже шагал к двери, потянув ее за собой. Перешептываясь, они пошли по коридору.
— Это безумие, — шипела Клэри. — Так рисковать собственной жизнью!
— Как будто ты ни разу так не поступала.
— Поступала, и ты от этого свирепеешь. Помнишь, что ты мне сказал в Аликанте...
В кухне Джейс поставил чашу на стойку и потянулся за стилусом.
— Клэри, в этом наша суть, — сказал он. — Мы — Сумеречные охотники. Это наше призвание. Мы рискуем собой не только на поле боя.
Клэри схватила его за руки:
— Я тебе не позволю!
— Кларисса...
Она втянула в себя воздух, сама не веря тому, что сейчас сделает. Но перед глазами стоял морг с телами Сумеречных охотников на мраморных плитах. Она не вынесет, если Джейс окажется среди них.
Она подумала об Алеке и Изабель, о Маризе, которая любила Джейса как сына, и отчаянно закричала:
— Джонатан! Джонатан Кристофер Моргенштерн!
Глаза Джейса расширились.
— Клэри... — начал он, но было уже слишком поздно.
Она попятилась назад. Себастьян наверняка уже шел к ним, и это было единственное средство, которое она могла использовать, чтобы заставить Джейса остаться.
Себастьян не стал спускаться по лестнице — он просто перепрыгнул через перила и приземлился между ними. Волосы его были взъерошены; одет он был в темную футболку и черные штаны, и Клэри подумала, что он спит в одежде.
— Милые бранятся? — спросил Себастьян. Что-то блеснуло в его руке. Нож?
Голос Клэри дрожал:
— Его руна... она повреждена. Он хочет сдаться Конклаву!
Рванув рубашку Джейса, Себастьян полоснул его по шее острием стилуса. Джейс смотрел на него полными ненависти глазами. На его коже проступило Иратце.
— Если тебе так хочется умереть, с радостью тебе помогу, — прохрипел он. — Могу пришибить кирпичом...
Себастьян сжал кулаки:
— Ты меня потом еще поблагодаришь, дурак.
Клэри ждала, что Джейс сорвется на нее. Но он этого не сделал. Он не сводил глаз с Себастьяна.
— Я потом и не вспомню этого эпизода, — сказал он. — Но ты не забудешь. Вот настоящий я, Себастьян. И я тебя ненавижу. Всегда буду ненавидеть. И ни одно заклятие этого не изменит, ни в этом мире, ни в любом другом.
Ухмылка на лице Себастьяна исчезла. Джейс оторвал взгляд от Себастьяна и повернулся к Клэри:
— Я хочу, чтобы ты знала правду. Всей правды я тебе не сказал.
— Правда опасна, — прохрипел Себастьян, держа стилус перед собой, как нож. — Будь осторожен с тем, что говоришь.
Джейс поморщился — Метка Лилит на груди явно причиняла ему боль.
— Возродить Лилит, сделать новую Чашу, собрать Темное войско — все это придумал не Себастьян, а я.
— Что? — застыла Клэри.
— Себастьян наметил цель. А я понял, как этого добиться. Сделать новую Чашу смерти — это я подал ему такую идею.
Джейс содрогнулся от боли, и Клэри представила, что сейчас происходит под его рубашкой: рана затягивается, Метка снова начинает сиять.
— Но правильнее сказать — он, — продолжил Джейс. — Этот слизняк, который выглядит, как я. Он сожжет весь мир, если его попросит об этом Себастьян. Вот кого ты спасаешь, Клэри. Его. Разве ты не понимаешь? Я лучше умру...
Плечи его напряглись — по телу прошла новая волна боли.
Клэри закрыла глаза, она знала, что во всем виновата сама.
— Что происходит? — вдруг спросил Джейс.
Себастьян ухмыльнулся:
— Добро пожаловать домой.
Джейс потер виски — он делал так всегда, когда Клэри говорила о том, о чем он, другой Джейс, не хотел вспоминать: об убийстве Макса, о войне в Аликанте, о боли, которую он причинил своей семье.
— Нам пора? — наконец спросил он.
Себастьян театрально взглянул на часы:
— Почти. Ступай первым, а мы пойдем следом. Подготовься.
Джейс оглянулся:
— Чаша... где она?
Себастьян осторожно взял чашу со стойки и протянул ему:
— Здесь, не волнуйся. Ты сегодня немного рассеян.
Джейс улыбнулся. Спокойно. В нем нельзя было узнать парня, который минуту назад говорил Себастьяну, что ненавидит его.
— Встретимся там. — Он обернулся к остолбеневшей Клэри и поцеловал ее в щеку: — С тобой тоже, дорогая.
Он смотрел на нее с любовью, но это не имело никакого значения. Это был не ееДжейс.
Сверкнул стилус, и в стене открылась дверь. Клэри увидела клочок неба и каменистую равнину, Джейс шагнул за порог и пропал.
Она сжала кулаки.
Этот слизняк, который выглядит, как я. Он сожжет весь мир, если его попросит об этом Себастьян. Вот кого ты спасаешь, Клэри. Его. Разве ты не понимаешь? Я лучше умру...
Подступили слезы, но она смогла сдержать их.
Черные глаза Себастьяна ярко сияли.
— Ты позвала меня... — сказал он.
— Он хотел сдаться Конклаву, — прошептала Клэри. Защищая своегоДжейса, она воспользовалась единственным оружием, которое было ей доступно. Но она не стала меньше ненавидеть брата. — Они бы убили его.
— Ты звала меня, — снова проговорил он и убрал ей за ухо прядь волос, упавшую на лицо. — Он тебе рассказал? О плане? Рассказал все?
В душе она содрогнулась от отвращения.
— Нет, не все. Я не знаю, что произойдет сегодня. И что имел в виду Джейс, когда сказал «Пора»?
Себастьян наклонился и поцеловал ее в лоб. Его губы обожгли ее, как раскаленное клеймо.
— Скоро узнаешь, — сказал он. — Ты заслужила право быть с нами, Кларисса. Сегодня ты сможешь наблюдать за церемонией в Седьмом святилище. Дети Валентина наконец вместе!
Саймон не отрывал глаз от книги, проговаривая все так, как написал для него Магнус. В заклятии были ритм, особая легкая, изящная музыкальность. Он вспомнил, как читал гафтару[15] во время бармицвы[16], только тогда он понимал написанное, а сейчас — нет.
Продолжая читать, он почувствовал, что воздух стал гуще и тяжелее и теперь давил ему на грудь и плечи. Кроме того, он накалился. Будь Саймон человеком, он бы, конечно, не вынес такой жары.
Дочитав заклятие и проговорив последнее слово: «Разиэль», — он поднял глаза и почувствовал, как по его лицу течет кровь. Туман вокруг него рассеялся, и он увидел перед собой гладь озера, голубую и ровную, как стекло.
А потом озеро взорвалось.
Его центр стал золотым и сразу потемнел. Вода расступилась и взметнулась в воздух, перед глазами Саймона возник водопад, струи которого били вверх и одновременно вниз. Это было завораживающее зрелище. Вода попадала и на него, остужая обожженную кожу.
Саймон запрокинул голову и увидел, как небо почернело — всю его синеву поглотили черные тучи. Вода снова хлынула в озеро, и из гущи серебра в его центре поднялась золотая фигура. Саймон замер. Он бесчисленное множество раз видел изображения ангелов, верил в них и слышал предостережения Магнуса. И все же, когда ангел распахнул крылья, он почувствовал, будто его пронзили копьем. Огромные, серебристо-бело-золотистые, они закрыли собой все небо. Крылья расправились, разогнав тучи, и снова сложились, и Саймон увидел исполинских размеров фигуру. Пылающие золотом глаза смотрели на него с презрением.
Ангел поднялся в полный рост, источая волны силы, из которой была создана Вселенная. Саймону вдруг взбрело в голову, что он похож на Джейса, только размером с рекламный щит. Но на самом деле сходство с Джейсом если и было, то только в его воображении. Если не считать крыльев, ангел был весь золотой, включая глаза, у которых совсем не было белков — одна светящаяся радужка. Золотые волосы казались коваными металлическими спиралями. Он был... ужасным. Излишек чего угодно губителен, подумал Саймон. Излишек тьмы убивает, а излишек света ослепляет.
« Кто осмелился призвать меня?»
Голос звучал в голове Саймона оглушительным звоном колоколов.
Сложный вопрос, подумал Саймон. Будь он Джейсом, то сказал бы «один из нефилимов»; был бы Магнусом, представился бы как дитя Лилит или как Верховный маг Бруклина. Клэри уже встречалась с ангелом, так что они с ним могли договориться по-свойски.
Но он просто Саймон, без всяких там титулов и заслуг.
— Саймон Льюис, — наконец ответил он, опустив книгу. — Дитя Ночи... и твой слуга.
« Мой слуга? — В голосе Разиэля слышался лед неодобрения. — Ты, как пса, подзываешь меня и при этом называешь себя слугой? Да я испепелю тебя в назидание другим. Даже нефилимам запрещено вызывать меня. Так почему я должен делать исключение для тебя, Светоч?»
Светоч? Ангел знает его? Саймон подумал, что в этом нет ничего удивительного, но все же был поражен:
— Я...
« Ты возомнил, что только потому, что в твоих жилах течет кровь моего потомка, я должен проявить к тебе милосердие? Если так, то ты просчитался, Светоч. Милость Небес получают только те, кто этого заслуживает. Но не те, кто нарушает законы Завета».
Ангел поднял длань и указал перстом на Саймона.
Саймон взял себя в руки. На этот раз он ничего не сказал вслух, а только подумал.
« Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть»[17].
« Что это за Метка? — обескураженно произнес Разиэль. — На твоем лбу, дитя?»
— Это... — запинаясь, произнес Саймон, — Метка Каина.
Огромная рука Разиэля опустилась.
« Я бы убил тебя, но Метка мешает. Ее должен был оставить на тебе перст Господа, но я знаю, что это сделал не Он. Разве такое возможно?»
Увидев, что ангел в замешательстве, Саймон осмелел:
— Твое чадо — она из нефилимов, особенно одаренная, — поставило ее, чтобы защитить меня, — сказал он и шагнул ближе к краю круга. — Разиэль, я пришел, чтобы попросить тебя об услуге от имени нефилимов. Им угрожает смертельная опасность. Один из них... перешел на сторону Тьмы. Он угрожает остальным. Вот почему нам нужна твоя помощь.
« Я ни во что не вмешиваюсь».
— Однажды ты уже вмешался, — возразил Саймон. — Когда Джейс умер, ты его воскресил. Мы, конечно, рады, но если бы этого не было, не случилось бы и остального. Выходит, ты кашу заварил, тебе и расхлебывать.
« Я не могу тебя убить, — задумчиво произнес Разиэль. — Но разве я обязан выполнять твои желания?»
— Но я, вообще-то, еще не сказал, что мне нужно.
« Ты хочешь получить оружие, чтобы с его помощью отделить Джонатана Моргенштерна от Джонатана Эрондейла. Ты хочешь убить одного из них и оставить в живых другого. Легче всего, конечно, убить обоих. Твой Джонатан уже однажды умирал... возможно, смерть по-прежнему поджидает его и он готов к встрече с ней. Ты об этом не задумывался?»
— Нет, — признался Саймон. — Я знаю, что по сравнению с тобой мы ничтожны, но мы не убиваем своих друзей. Мы пытаемся их спасти. Если бы так не было угодно Богу, нам не была бы дарована способность любить. — Он откинул волосы назад, чтобы видна была Метка. — Разумеется, ты не обязан мне помогать. Но если ты мне не поможешь, то ты не сможешь помешать мне призывать тебя снова и снова. Я ведь теперь знаю, что ты меня не убьешь. Представь, я жму на кнопку небесного дверного звонка... вечно.
Разиэль, к удивлению Саймона, усмехнулся:
« А ты упрям... Настоящий воин своего народа, как и Саймон Маккавей, чье имя ты носишь. И как он отдал все ради брата своего Джонатана, так и ты все отдашь за своего Джонатана. Или я ошибаюсь?»
— Это не только ради него, — ошарашенно произнес Саймон. — Но да, я выполню любое твое желание.
« Если я дам тебе то, чего ты хочешь, ты поклянешься больше меня не тревожить?»
— Нет проблем, — кивнул Саймон.
« Хорошо, я скажу тебе, что я потребую взамен. Мне нужна богохульственная отметина на твоем лбу. Ты носишь ее не по праву, и я заберу ее».
— Но... если ты лишишь меня Метки, то сможешь убить меня, — подумав, сказал Саймон. — Ведь она защищает меня от гнева Небес.
« Клянусь, что не причиню тебе вреда, Светоч. С меткой или без».
Саймон пришел в замешательство. Ангел смотрел на него испепеляющим взглядом.
« Клятва ангела священна, вампир. Как ты смеешь не доверять мне!»
— Я... — Саймон выдержал мучительную паузу.
Внезапно он увидел Клэри. Она стояла на цыпочках, касаясь стилусом его лба; тогда он впервые почувствовал, как действует Метка, — его будто пронзила молния, смертоносная сила, проводником которой он служил. Метка была его проклятием, но она же защищала его. И теперь он должен был лишиться ее.
— Ладно. Да. Я согласен.
Ангел улыбнулся, и улыбка его была как свет солнца, палящего в глаза.
« Тогда я клянусь, что не причиню тебе вреда, Саймон Маккавей».
— Льюис. Моя фамилия Льюис.
« Но кровь и вера твои — кровь и вера Маккавеев. Маккавеи отмечены Божьей дланью. В любом случае, ты — воин Небес, Светоч, нравится тебе это или нет».
Разиэль стянул небо, как лоскут ткани, и по нему пошли вихри — черные, серебряные и белые. Воздух содрогнулся. Вдруг что-то сверкнуло над головой и с металлическим лязгом упало на песок у ног Саймона.
Это был меч — ничего особенного, обычный старый железный меч с почерневшей рукоятью. Края его были зазубренными, словно их разъела кислота, но острие не затупилось. Он походил на археологическую находку, еще не очищенную от грязи.
« Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч, — заговорил ангел. — Иисус подошел к нему и сказал ему: наш ли ты, или из неприятелей наших? Он сказал: нет; я вождь воинства Господня, теперь пришел сюда»[18].
— Это и есть тот самый меч? — не скрыл удивления Саймон.
« Это Меч архангела Михаила, полководца Небесных воинств. Он наделен силой Небесного огня. Порази им своего врага, и меч выжжет из него зло. Если во враге твоем больше зла, чем блага, больше ада, чем рая, меч лишит его жизни. Связь между твоим врагом и другом он точно разрушит, поразив лишь одного из них».
Саймон нагнулся и взял меч. Дрожь прошла по его руке и докатилась до неподвижного сердца. Он инстинктивно поднял меч, и облака над головой на мгновение расступились. Луч света ударил в тусклый металл, и раздался тихий звон.
Ангел посмотрел на Саймона холодными глазами:
« Язык смертных не способен произнести имени этого меча. Ты можешь называть его Блистательный».
— Я... — начал Саймон. — Спасибо тебе.
« Не благодари меня. Я убил бы тебя, Светоч, но мне мешает Метка, а теперь и клятва, что я дал тебе. Меткой Каина тебя должен был отметить перст Божий, но ты получил ее не так. Я уберу ее с твоего лба, и ты лишишься защиты. Если же вновь призовешь меня, я тебе не помогу».
Хлынувший с небес столп света ослепил Саймона. Он вскрикнул и рухнул на песок как подкошенный. Голову пронзила боль. Казалось, что между глаз ему вонзили раскаленную иглу. Саймон прикрыл лицо руками, позволив боли бесчинствовать. Такой агонии он не испытывал с тех пор, как умер в ту злополучную ночь.
Затем боль отступила. Саймон перекатился на спину и посмотрел на небо. Между отступающими тучами ширилась полоса синевы. Ангел исчез, озеро искрилось в лучах света, словно вода в нем кипела.
Саймон сел и прищурил глаза. Он видел, как кто-то бежит по тропинке. Черноволосая девушка в незастегнутой куртке. Одолев последние метры, она бросилась к нему на шею.
Он слышал, как громко стучит ее сердце.
— Саймон, я думала, ты умер... Увидела, как ты упал, и...
Саймон понял, что кренится набок, и вместо того, чтобы обнять Иззи, вцепился пальцами в песок:
— Ну... я и так мертв.
— Я имела в виду — мертвее обычного, — пролепетала обычно бойкая девушка.
Он все-таки упал, потащив ее за собой. Темные глаза над ним, казалось, заслонили собой все небо.
Изабель с удивлением дотронулась до его лба:
— Метка пропала...
— Разиэль забрал ее. В обмен на меч... — Саймон повернул голову и увидел у фермы две темные точки. Алек и Магнус. — Это Меч архангела Михаила. Блистательный. Ну, его так называют.
— Саймон... — Изабель поцеловала его в щеку. — У тебя все получилось. Ты вызвал ангела! И он дал тебе меч!
Магнус и Алек уже шагали к озеру.
Саймон устало закрыл глаза. Волосы Изабель упали ему на щеки.
— Не пытайся ничего говорить... — От девушки пахло слезами. — Ты больше не проклят. Не проклят...
Саймон сцепил свои пальцы с пальцами Изабель. Он словно плыл по темной реке, и над ним сгущался мрак. Рука девушки служила ему якорем, не дававшим отплыть от мира.
— Я знаю, — сказал он.