Последний вздох
Диафрагма болезненно сжимается внутри, глотку жжëт так будто в неë залили уксус. Лëгкие горят изнутри при каждом вздохе. С каждой минутой становится всë больнее и больнее.
Пленный, скрючившись, лежит на ледяном полу, стараясь не выть от невообразимой боли. Внутри будто всë разрывает плоть, скребясь и сдирая мясо. Взгляд водит по задымлëнной газом комнате, пытаясь найти путь к спасению. Мужчина медленно ползëт вперёд и неожиданно для себя утыкается носом в кожу, пахнущую гуталином и грязью. Тело содрогается от кашля, а помутневшие глаза смотрят вверх на лицо обтянутое резиной с коробочкой фильтра вместо носа.
- Хррр. - хрипит мученик, цепляясь коготками о штанину мучителя и пытаясь по ней подняться.
Надзиратель лишь треплет его по спутанным золотистым волосам, мурча через противогаз какую то похвалу.
- СССР. - лишь чëтко звучит сквозь резиновую маску, через мутные стëкла которой едва заметны злые глаза.
Союз хрипит в ответ, откашливая кровь с ошмëтками мяса из своего горла. Капельки алой жидкости остаются на ткани чëрных штанин, мгновенно впитываясь.
Вопль с новой силой оглашает комнату, лëгкий газ постепенно заполняет мешочки лëгких, отравляя весь организм. Некоторые сосуды не выдерживают и лопаются, из носа пленника течëт кровь, оставляя следы в ложбинке под носом и на синеющих губах.
Мужчина в противогазе ухмыляется, грубо сжимая пальцами укутанными в белую ткань хлопчатых перчаток щëки русского, заставляя смолкнуть и испуганным взглядом уставится на мучителя - больше ничего не остаëтся.
Союз ëрзает, широко раскрытыми глазами смотря в стëкла в попытке отыскать в них знакомые ледяные глаза и прочитать в них эмоцию арийца.
Рейх наклоняет голову набок и откидывает ослабшего врага к стене, смотря как тот жадно глотает выбитый из его груди воздух, будто пытаясь уловить частички кислорода. В тяжелеющем с каждым мгновением воздухе виснет смешок. Его звук раздаëтся в ушах русского громче чем должен, вызывая судорогу и желание закрыть уши, в которых во всю звенит кровь.
Союз медленно водит зрачками отдалëнно чувствуя боль в затылке и какую то влажность на волосах, которая настораживает но не успевает найти причину из за своей тягучести и медленности осознавания себя и своего мироощущения.
Революционер едва успевает заметить как газ перестал прибавляться, хотя возможно ему это только кажется из за рассеяности мыслей. В белоснежном дыме проскальзывает чëрная тень, явно двинувшись туда где был выход. Туман наполненный медленным ядом, окутавший всю комнату, на мгновение освещается каким-то жëлтым прямоугольником, затем снова погружается в кромешную тьму. СССР опять закашливается, пальцами цепляясь за любые вертикальные или горизонтальные поверхности и неровности, в попытках встать, несмотря на ужасную дрожь в ногах из за ужасной слабости.
Под руку попадается что то холодное и гладкое, издающее звон при малейшем прикосновении. Холод даëт шанс немного взбодриться и встать с пола, зависнув над столиком. Требуется ещё какое то время чтобы осознать что происходит и что делать дальше в промежутках от приступов безудержного кашля.
Дверь в комнату снова открывается и тут же закрывается. Русский мгновенно разворачивается к пришедшему, запоздало чувствуя удар хлыста и слыша звук рвущихся кожных покровов на своей груди. За одним ударом следует ещё и ещё и лишь через пару десятков ударов, тело красноармейца отшатывается, уже не замечая и не чувствуя рваных ран на груди.
Плечи немца дëргаются будто в приступе безумного смеха, пока кнут рассекает воздух и оставляет кровавые отпечатки на ослабшем пленнике. Русский стоит на ногах некоторое время, оглушëнный болью и звоном в голове, а затем под одним из ударов сваливается на пол, вдохнув ещё большую порцию газа, породившую в его лëгких ощущение тысячи острых игл впившихся в плоть.
Несмотря на то что революционер казалось полностью повержен, жгут из самых жëстких верëвок продолжает взлетать и снова опускаться, вырывая из тела пленного вскрики и куски кожи с кровью.
Газ усугубляет ситуацию, перекрывая весь наружный мир для СССР и половину его чувств.
Фюрер останавливается лишь тогда когда русский перестаëт двигаться.
Через фильтры противогаза раздаëтся разочарований вздох, впрочем который вскоре превращается в восторженный вскрик, когда казалось бы уже мëртвая игрушка подаëт признаки жизни, немного дëрнувшись на месте, а затем приподнимаясь на руках над полом в попытке снова встать на ноги, которую тут же пресекает тяжëлый сапог на загривке.
Рейх надавливает на позвонки шеи мученика тяжëлым каблуком, а затем видимо передумав убирает ногу, хватая русского за волосы и притягивая к себе полуживого революционера. Пленный едва поводит глазом как его со всего размаху отправляют головой в стену. На сером камне остаëтся огромное алое пятно, которое стекает вслед за полуживым, который едва видит сквозь кровавую пелену и занавесу белоснежного газа, который заполнил его организм настолько что теперь СССР мог бы смело сказать что на восьмидесят процентов состоит из ядовитых испарений.
Сознание мутнеет полностью, но затем возвращается вместе с хрустом костей ноги, которая в силу недостатка кальция стала настолько ломкой что больше похожа на спичку чем на часть конструкции скелета взрослого здорового мужчины.
- Теперь тебя не жалко превратить в мессиво. - негромко промурлыкивает монстр в противогазе, наступая на вторую ногу и лишая русского возможности уйти от него. Затем следует череда ударов, сотрясающих стоящего одной ногой в могиле СССР и ломая ему всевозможные хрящи и кости.
После этой экзекуции бывший революционер обмякает на глазах немца, превратившись в игрушку с которой можно сделать всë что душе угодно.
Мучитель радостно мурчит, доставая припасëнный заранее нож, который поблескивает серебром даже в тумане. Пленный бросает злой взгляд на орудие, стараясь сообразить его предназначение, но едва ответ успевает появиться как лезвие вонзается в глаз русского. Хриплый крик впитывается в стены, пока СССР чувствует как в мозгу лопаются искры, а зрение заметно ухудшается превращая действительность в какофонию разноцветных пятен.
Нож выходит из глазницы, забирая с собой глазное яблоко с корнем вырывая его из паутины сосудов, удерживающих орган зрения на месте.
Третий отходит от поломанного пленного, держа на кончике ножа свой трофей, любуясь кусочком своего лучшего врага, который фюрер решил оставить себе на память. Мысли о том, как сделать из бывшего органа зрения украшение для своего кабинета, прерываются хриплым кашлем красноармейца. Фюрер лениво переводит на мученика взгляд, на мгновение задумавшись.
Осознание победы над врагом усиливается каждый раз когда противник снова и снова оступается в этой игре. Чем дольше она идёт тем интереснее в ней побеждать.
В комнате слышится щелчок, а дверь за немцем закрывается. Каблуки уходят куда то вдаль, оставляя жертву в четырёх холодных стенах под наблюдением надзирателей. В голове арийца творится хаос из мыслей и идей. Из места его отбытия слышится хриплый вопль полный отчаяния, поднимающий настроение и настраивающий на хорошую ноту перед встречей с заведомо проигравшими.
- Скоро мир будет другим.