До упора

Оуэн

Никогда в жизни мне не было так трудно.

Желая немного дистанцироваться, я бегу вниз от квартиры Бекки. Да, мне нужно успеть на каток, но главным образом - мне нужно уйти от Бекки, чтобы понять, что же сейчас произошло. Я возвращаюсь туда, где припарковал свою машину, и еду на каток на автопилоте, постоянно прокручивая в голове наш разговор.

Я все еще пытаюсь уложить в голове ее просьбу.

А моя голова? Она рождает самые безумные мысли. И ни одна из них не безопасна.

Прошлой ночью с Беккой я слушал ее мысли обо мне - о нас... то, как она самоудовлетворяется игрушками, боится физической близости с мужчинами... Из-за того, что случилось шесть лет назад. Шесть долбаных лет.

Это, мать его, разбивает мне сердце. Более того, это что-то перевернуло во мне.

Я хочу помочь ей, но я эгоист, потому что хочу быть тем, кто сделает это. Не просто подготовить ее к походу на свидание с каким-то уродом, с которым она познакомилась онлайн. Она должна понимать, что это станет совершенно неверным шагом. Одна неудачная встреча, и ее вновь отбросит назад еще на шесть лет. Я не позволю этому произойти. Не могу.

Но мне нужно время, чтобы собраться с мыслями. Она огорошила меня этим разговором, и все это время я сидел в нелепом розовом халате. Я припарковываю свой внедорожник за ареной на спецстоянке и беру с заднего сиденья хоккейную сумку. Направляясь внутрь, чтобы переодеться, я заставляю себя отвлечься от мыслей о Бекке, но получается не очень хорошо. Я начинаю тренировку с того, что едва не убиваю четверых.

- Шевелите задницами, парни, - кричит Тедди, когда я пролетаю мимо него, нетвердо держась на льду. Тедди Кинг - один из лучших нападающих в команде и мой хороший друг, но сейчас он стоит у меня на пути, и я не теряю времени, обходя его.

- Жжет с утра, - говорит Ашер. Он центровой и один из моих любимых товарищей по команде, но я даже не утруждаю себя поздороваться. Проносясь мимо моего соседа по комнате, Джастина, я толкаю его.

- Кто тебя выбесил? - спрашивает он, озадаченно глядя на меня.

Игнорируя их комментарии, я мчусь еще быстрее, быстрее, пока мускулы не начинают протестовать, а легкие - гореть.

Я не люблю опаздывать на тренировки. И совершенно невыносимо, что в голове у меня такая сумятица. Лед обычно очищает мозги от всего. Сегодня это не работает. Сегодня я весь переполнен адреналином, не находящей выхода энергией и мыслями о Бекке.

Я держусь два часа, но с большим трудом.

- Пэриш, можно с тобой поговорить? - кричит тренер Додд, пока большая часть игроков ковыляет мимо него к раздевалке. Я останавливаюсь у кромки льда и киваю ему.

- Конечно. Здесь или...

- Сходи в душ. Переоденься. Жду тебя в своем кабинете через десять минут, - говорит он, кивает и, развернувшись, уходит.

Глубоко внутри таится неуверенность. Когда тренер хочет поговорить с тобой наедине, это дурной знак. Если бы это была похвала сегодняшней тренировке - чего, откровенно говоря, не может быть, поскольку я все еще прокручиваю в голове свой разговор с Беккой, - он бы высказал все прямо тут, пока я еще на льду.

Нет, он не хочет, чтобы нас слышал кто-нибудь из команды. А это значит лишь одно: что бы он ни сказал, он скажет это наедине потому, что мне это не понравится. Богом клянусь, если он хотя бы подумает о том, чтобы выпустить на этих выходных на лед нашего нового вратаря Моргана, я взорвусь. Это мое место, и я намерен сохранить его за собой.

Я принимаю душ в рекордные сроки, и быстро переодеваюсь и уже через девять минут стучу в стеклянную дверь тренерского кабинета.

- Входи, - доносится изнутри.

Я вхожу и вижу тренера Додда за столом, пристально глядящим в ноутбук.

Кард Додд - легенда. Он - главный герой «Ледяных Ястребов» с тех пор, как двенадцать лет назад в Сиэтле появилась профессиональная команда. Он справедлив, честен и пользуется большим уважением в лиге.

К тому же он не тот человек, которого хочется злить.

Прежде чем стать тренером, он тоже был игроком. Он играл восемь сезонов в Канаде и США за целый ряд команд, и статистика тут говорит сама за себя. Но он был известен не столько забитыми голами и голевыми передачами, сколько своим поведением во время игры. В некоторых играх этот чувак больше времени проводил в штрафной, чем на льду. Он не боялся сбросить перчатки и большинство стычек разрешал кулаками. С другой стороны, сейчас он кажется довольно мягким, возможно, так на него повлиял возраст. Черт его знает.

- Присаживайся, сынок, - говорит он, закрывая ноутбук и переключая все внимание на меня.

Я облизываю пересохшие губы, жалея, что не прихватил по пути сюда один из спортивных коктейлей.

Тренер Додд изучает меня поверх очков.

- Перейду сразу к делу. Ты сегодня был рассеян. Все в порядке?

- Да, я в порядке. - Это не совсем ложь.
Он медленно выдыхает, затем снимает очки и потирает переносицу.

- Я наблюдал за тобой. Ты казался каким-то отрешенным, и я захотел убедиться.

Плотно сжимаю губы и качаю головой.

- Я в порядке. Честно, тренер. Я буду готов к игре в Монреале.

Он сглатывает, кивая.

- Уверен в этом. Но сегодня что-то было не так. Я это видел, и, уверен, некоторые члены команды тоже заметили это.

- Вы о чем?

Он складывает очки и заправляет их в карман рубашки, делая паузу перед ответом.

- Обычно ты приходишь первым, первым выходишь на лед, разминаешься вместе с юниорами. Сегодня Морган катался как потерянный до того, как ты появился ровно перед началом тренировки.

Я сглатываю, тяжесть в желудке снова возвращается.

- Да. Сегодня утром действительно вроде как кое-что случилось.

Он кивает.

- Я так и понял. Хочешь поговорить об этом?

Качаю головой. Это твердое нет. Я сомневаюсь, что он поймет безумное требование Бекки. Дьявол, да я сам с трудом его понимаю.

- Это женщина? - говорит он, пристально глядя на меня.

- Эм... Да, в некотором роде.

Твою мать. Тренер - последний, с кем мне хочется обсуждать ситуацию с Беккой.

- Это всегда женщины, сынок. - Он молчит, выражение его лица смягчается. - Но я кручусь в этом уже какое-то время. И если я что-то и узнал о хоккее, так это то, что девушки приходят и уходят. Даже те самые.

Так говорят о женах и подругах, и я никогда не слышал, чтобы тренер использовал это выражение. Возможно, потому, что никогда раньше я не давал ему повода для подобной речи.

- Игра, вот на чем нужно сосредоточиться, - добавляет он.

- Я знаю, тренер. Игра для меня - приоритет номер один.

Мы сидим так пару минут, в давящей тишине, пока тренер не откашливается, чтобы снова взглянуть на меня.

- Знаешь, что в тебе самое лучшее, Пэриш?

- Что? - Я склоняюсь, искренне заинтересованный в том, что он во мне увидел.

- Ты никому не даешь залезть себе в голову. Не позволяешь отвлекать себя.

Я сглатываю, кивая.

- Не изменяй себе, парень. У тебя блестящее будущее в этой команде и в этой лиге.

- Не стану. Обещаю.

Он кивает.

- Хорошо. А теперь убирайся отсюда, но не забудь о том, что я сказал.

Я встаю.

- Не забуду.
И я не могу забыть. Я живу мечтой, за которой гнался с детства. Это - моя карьера, чертовски хорошо оплачиваемая, и все, что мне нужно, - оставаться в игре. Но с маленьким предложением Бекки, звенящим в голове, это легче сказать, чем сделать.

Я хочу помочь ей. Но не хочу все испортить.

Для нас обоих.