Акт 1. Начало
Земля — голубой шар посреди космоса, полный жизни и света. Но надлого ли? Возможно люди сами себе роют яму? Или же дело совершенно не в нас? Может дело в ком-то более могущественном, кто время от времени наблюдает за нами издалека...
Пепел наших душ
Сигюн сидела за столом в своей маленькой комнатке, окружённая учебниками, конспектами и разбросанными листами. Усталость накатывала волнами. Часы на стене показывали уже поздний вечер, а за окном сгущались сумерки. Экзамены были уже скоро и девушка отчаянно пыталась запомнить формулы и схемы, термины и диаграмы. А собенно было важно это все именно понять, а не только заучить.
Снаружи, за окнами, вечер мягко переходил в ночь. Улицы погружались в легкую дымку, и свет от уличных фонарей становился всё слабее. Лёгкий ветер поднимал в воздух листву, разбрасывая её по тротуарам. Всё вокруг замедлилось, а в комнате царила атмосфера напряжённого одиночества и ожидания.
— Почему я не могу это понять? — вздохнула она, теребя ручку. Слова из учебника предательски расплывались перед глазами, словно сами не желали ей помочь. Сигюн знала, что экзамены очень важны. Голова гудела от усталости, а руки дрожали от напряжения. Даже простые вещи — ручка, которую она только что взяла в руки, — выскользнула и упала на пол. Девушка будто находилась между сном и реальным миром.
Маленькая комната, где располагалась Сигюн, была заполнена беспорядочно разложенными конспектами и учебниками. На столе стояла единственная лампа, освещая тусклым светом её уставшее лицо. Обшарпанный шкаф в углу выглядел так, будто вот-вот развалится, а кровать рядом была не застелена, напоминая о тех редких мгновениях, когда девушка позволяла себе отдохнуть.
Сигюн закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь привести мысли в порядок, но в голове была лишь каша из сложных терминов и формул.— Ты должна собраться, — прошептала она себе, — Еще чуть-чуть, еще немного. Ещё один глубокий вдох, и она вернулась к учебнику, но слова снова словно мираж растворялись в чертогах разума.
Эта проблема, это напряжение, — поглощало её полностью.
— Ладно, ещё полчаса, и сделаю перерыв, — решила она, но глаза предательски закрывались от усталости. Она уснула.
Тишина её комнаты нарушилась лишь лёгким шорохом страниц от легкого сквозняка. Время шло, и ночь медленно перетекала в утро.
Сон не принёс Сигюн облегчения — мысли всё ещё тяготили её. Она собралась и направилась на учебу.
Сигюн стояла у окна студенческой лаборатории, наблюдая за городом. Теплое солнце заливало улицы, по которым двигались потоки людей и машин. Её университетский кампус жил своей привычной жизнью: студенты обсуждали курсовые, преподаватели задерживались в кабинетах, проекты тестировались, старшекурсники мечтали о будущем. В этом мире был определенный порядок и уверенность, даже если казалось, что на самом деле люди хаотично бродят по улицам, не зная своего предназначения.
Сегодняшний день был довольно обычным, но привычно напряженным. Сигюн готовилась к экзаменам и пыталась не сойти с ума от объёма информации. У неё всё шло по плану, и девушка уже почти закончила проверку чертежей для проекта. Всё это казалось важным и значимым — будущее, полное возможностей, было уже совсем рядом. Но оно так же таило в себе монстра по имени неизвестность.
— Сигюн, ты новости слышала? — вдруг спросила её одногпуппница, Элиза, заходя в лабораторию с тревожным лицом. — Говорят, что напряжение на границах достигло пика. Начали эвакуировать сотрудников посольств.
Сигюн бросила взгляд на экран телефона, где мелькали заголовки новостей.
Политические кризисы это постоянный спутник человечества. Иногда казалось, что они мелочны и не имеют значения, но было, что угроза становилась больше чем реальной.
— Даже не знаю, — ответила она, пытаясь скрыть легкое беспокойство. — никогда не интересовалась политикой. Там всё очень трудно и запутанно. Лишь бы людей простых не трогали.
Мысли о новостях не давали ей покоя. Даже когда Сигюн отправилась домой, её сознание всё ещё возвращалось к словам Элизы.
Сигюн возвращалась домой через парк, который уже вьелся в память девушки настолько, что она не замечала его существования. Но почему то сегодня все было иначе. Люди двигались быстрее, чем обычно, а в воздухе витала невидимая тревога. Ощущение, что что-то идёт не так, не отпускало её, а экране телефона вновь замелькали тревожные заголовки. "Переговоры провалились. Угрозы нарастали". Казалось, что мир вот-вот соскользнет в пропасть.
Когда Сигюн вошла в свою квартиру, её мать, ядерный физик, уже сидела перед телевизором с напряжённым выражением лица.
— Думаю, это происходит, — сказала она тихо, не отрывая глаз от новостей.
— Что происходит? — Сигюн почувствовала, как внутри всё сжалось.
Мать Сигюн выглядела непривычно сосредоточенной. В её глазах читалось что-то большее, чем просто беспокойство — предчувствие неизбежного. Сигурни неохотно оторвалась от телевизора и встала с кресла, её пальцы нервно теребили край одежды.
— Мы стоим на краю, — мать глубоко вздохнула.
Она не могла много говорить то ли от страха, то ли потому, что этого требовали протоколы её рабочего контракта. Сигурни никогда не обсуждала политику со своей дочерью. Но сегодня ей было что сказать. Она не стала. Глубоке ощущение грядущих перемен не давали ей покоя. У Сигюн были свои заботы и мать промолчала. Ей было жаль дочь.
Сигурни всегда была для Сигюн не просто матерью, но и наставником. Она часто говорила ей: «Наука — это как решать головоломки. Не сдавайся, пока не найдешь верный ответ». Сигюн помнила, что именно мать вдохновила её выбрать путь инженерии. Они часто сидели по вечерам за чашкой чая, обсуждая новые открытия в мире физики и технологий. Но сегодня был крайне неспокойный вечер в голове Сигурни.
Утренний город в субботу постенно расцветал первыми солнечными лучами. Вдруг в небе что-то изменилось. Свет тысячи солнц озарил местность. Это был не свет, дарующий жизнь. Это был свет разрушения. Не подобный тому, что заставляет рачтения цвести и продолжать жизнь, а тот, что нёс лишь разруху и боль.
Сигюн была дома. Был выходной. Её посетило какое то странное чувство беспокойсва. Будто зверь, чувствующий опасность, она не знала куда себя деть. Увидев происходящее на улице она застыла в ужасе.
Ветер, рожденный огненной бурей, сметал всё на своём пути: здания разрушались, деревья обращались в пепел, а земля тряслась, словно под ней проснулся древний титан.
Сигюн лишь успела обернуться, как земля начала сотрясаться под её ногами. Она побежала к окну, её глаза расширились от ужаса.
— Мама! — закричала онаакричала Сигюн, когда стены дома рухнули. Она хотела броситься к ней, но обломки уже перекрыли путь. В голове мелькали слова матери: «Ты найдешь решение...» Но сейчас это казалось невозможным. Всё, что осталось, — это её крик, растворившийся в шуме разрушения.
Волна ударила так сильно, что Сигюн почувствовала, как её сбросило с ног и унесло в сторону. Стены их дома рухнули, как карточный домик, и всё вокруг заволокло густым дымом и пылью. Сквозь звон в ушах доносились приглушённый шум паники и отчаяния.
— Мама! — закричала она, пытаясь встать, но ноги подкашивались от слабости. Она снова упала на колени и стала искать глазами Сигурни. — Мама!!!
Сигюн закашлялась. Она лежала на земле, окружённая обломками. Всё казалось нереальным, как будто это был страшный сон.
Она вскочила на ноги, несмотря на боль в теле, и, пошатываясь, продолжила пробираться сквозь обломки.
Волна силы и жары прошлась по городу. Всё вокруг кружилось в смертельном танце пепла и молекул человеческой боли. Открыв глаза, девушка увидела свою мать — верней то, что от нее осталось.
— Мама? — Сигюн, задыхаясь, отползла ближе, её сердце замерло.
Было уже слишком поздно. На изуродованном лице Сигурни застыла мягкая улыбка, её рука безжизненно упала на землю. Сигюн птылась увидеть знакомые черты, не веря, что это происходит. Слёзы катились по её щекам. Тело матери было настолько обезображено, что трудно было узнать знакомые, родные черты.
В тот момент всё внутри Сигюн оборвалось. Она не чувствовала больше ни боли, ни страха — только пустоту. В небе выросло грибовидное облако, расползаясь медленно, зловеще, словно сама смерть наблюдала за миром, пожирая его с высока.
Плоть сгорала мгновенно. Кости превращались в пепел. Жизнь угасла, как задутая свеча.
Миг — и всё исчезло. Тёплый свет сменился мраком, холодом и пустотой.
Атомная бомба, сброшенная неподалёку стерла с лица земли город, людей, жизнь. Сигурни Браун, любящая мать, превратилась в пепел. Как и все. К счастью, она не ощутила боли. Её встреча с богом была очень быстрая.
Через время Сигюн очнулась. Мир, который был ей так знаком, исчез. Вместо него пришли пепел, холод и тьма. Это был конец, конец мира, каким она его знала.
Девушка сама не знала, как и почему выжила. Это было притивоестественно. Она должна была сгореть вместе со всеми, вместе с мамой. Но Сигюн невероятно повезло не превратиться в пыль. Судьба, везение, а может наказание.
Кажеться, Сигюн не чувствовала боли на тот момент. Шум в голове, непонятная жидкость, струящаяяся по руке. В глазах все пыло. Странное ощущение в руке было противным.
Сигюн посмотрела на свою руку. Ее рука... пропала. Вместо нее —обломок кости и кровь, котрая струилась на землю. Обнаружив это, она не удивилась, а лишь покачнулась в сторону. Девушка не чувствовала ужаса, боли. Все было слишком ирреальным.
—Ма..., не успела она выговорить и опять упала без сознания. Болевой шок.
Чистая и прозрачнвя слеза покатилась из глаз уже безсознательной Сигюн. Она вся была в пыли. Прах когда то живых людей измазал все лицо и тело. Кровь лила из оторванной конечности. Мозг видимо взял паузу.
Сигюн снова открыла глаза. Было очень больно и странно. Эта боль тепер станет верным спутником юной девушки. Пыль и пепел присыпал изувеченое тело. Шум в голове усилился. Голова раскалывалась на части, конечности почти не ощущались. Единственная осознанная мысль была о матери.
Сигюн тяжело дышала. Этот подарок вселенной — жизнь — не угасла в хрупком теле. Лишь бог знает почему. Но Сигюн будет жить. Может недолго, но это было настоящее чудо.
Она пошевелила губами. Хватая отравленый воздух, девушка хотела закричать, но не смогла. Она выжила.
Мир изменился навсегда. То, что раньше было знакомым — теплое солнце, легкий ветерок, сменяющие друг друга времена года, — всё исчезло. Теперь на смену привычной жизни пришли холод, мрак и пепел. Всё вокруг казалось выжженной пустыней. Яркое солнце больше не грело, а воздух был пропитан запахом гари и смерти. Каждый вдох давался тяжело, как будто само дыхание приносило боль.
Грянуло начало новой эры, эры тьмы и пустоты. Весь мир вскоре стал таким. Привычная жизнь была позади. Почему? Из-за большой ошибки человечества. Возможно, люди возомнили себя богами. Может, они возвысили себя неосознанно. Но падать пришлось очень низко, до самого дна эволюции и это было очень болезненно. Настолько, что в живых остались немногие по всей планете.
Ядерный гром сотрясал планету еще в нескольких местах. К счастью, этого было недостаточно, чтобы расколоть землю на кусочки. Было уже некому это сделать.
Мир превратился в хаос. Царство разбитых амбиций и утерянных душ. Пепел, холод, тьма. Это теперь привычные вещи на когда-то цветущей земле.
По всей планете оставались немногие выжившие, которым повезло более или менее. Но повезло ли? Или всё таки борьба за выживание порой хуже чем быстрая смерть? У каждого выжившего было свое мнение на этот счёт. Они собирали снова всё по кусочкам. Пока строилось новое общетво, умерло еще много людей. Лучевая болезнь, голод, холод.
Были места, где общество более менее сохранилось, туда не так достала мощь тысячи кулаков, ударивших по планете. Следующая война определённо будет вестись камнями и палками.
Выжившие со временем налаживали кое как своё существование. Иногда к счастью, а иногда и к беде мы всё таки умные и очень изобретательные существа.
Огромные участки земли, некогда цветущие и полные жизни, превратились в бескрайние пустоши, покрытые пеплом и радиоактивными осадками. Земля в буквальном смысле горела. Бетон поплавился, металлы искривились под воздействием невероятной температуры, вызванной взрывами. Леса, которые когда-то стояли величественно и тянулись к солнцу, теперь превратились в чёрные обугленные скелеты, торчащие из земли, как кости давно умершего гиганта.
На протяжении сотен километров после эпицентров взрывов не было ничего. Радиоактивный пепел, поднятый в небо, оседал на землю, покрывая её плотным серым слоем. Кажется, сама природа застывала в вечной зиме, где снег заменён пылью и грязью. Вода, оставшаяся в реках и озёрах, больше не была источником жизни. Радиация изменила её структуру, превратив в медленно убивающий яд. Любое существо, которое осмеливалось приблизиться к воде, становилось жертвой этого невидимого убийцы.
Почва, пропитанная радиацией, больше не могла поддерживать жизнь. Редкие животные, которым удалось избежать мгновенной гибели в ядерном огне, сильно изменились. Их тела претерпели мутации под воздействием радиации: у многих появились дополнительные конечности, глаза или деформированные органы. Они часто давали обреченное на муки потомство.
Мелкие создания, такие как тараканы, смогли выжить в условиях радиации. Они спокойно размножались на опустошённой земле, но им не всегда хватало пищи.
Атмосфера была насыщена химическими частицами, порождёнными ядерными взрывами. Воздух стал густым, и его было смертельно опасно вдыхать без защиты. На многие регионы обрушились кислотные дожди, уничтожая последние остатки жизни и разъедая землю. Небо над большинством территорий приобрело мрачный, тусклый оттенок серого и чёрного. Облака, как химические шрамы на небе, не пропускали свет. Солнце стало тусклым, почти не проникая сквозь пелену ядерных осадков. Мир утонул в полумраке, словно время остановилось между днем и ночью.
Ядерная зима окутала землю ледяным дыханием смерти. Солнце больше не согревало мир, скрытое за плотными облаками пепла и радиоактивных частиц. Температура резко упала.
Люди, если и выходили на поверхность, ощущали себя как в чуждом, враждебном мире, где сама природа стала их врагом. Те немногие, кто выжил, больше не могли позволить себе роскошь обычной жизни. Каждый день был борьбой.
Многие страдали от болезней, вызванных радиацией, кожа покрывалась язвами, волосы выпадали. Люди прятались в подземных убежищах или руинах зданий, пытаясь скрыться от опасных воздействий радиации. Они носили рваную одежду, прятали лица под респираторами, опасаясь вдохнуть смертельные частицы.
Те, кто вышел на поверхность, вгрызались в эту землю в поисках чего-то, что могло бы их спасти. Выживание стало основным инстинктом, и в этом новом мире правила и понятия было совсем не так, как раньше. Даже если радиационные уровни с течением времени снижались, мутации, болезни и изменения в организме стали новым неизбежным наследием человечества.
Теперь их жизнь — это череда небольших побед над холодом, голодом и смертью. Были построены несколько баз по всей планете, каждая из них — островок надежды в океане отчаяния. Некоторые укрыты под землёй, другие рискнули остаться на поверхности, возводя теплицы, чтобы растить еду в этой безжизненной пустоте.