Поцелуй меня в Нью-Йорке [P.M]

Мы следуем за Дагом к бару, и он, осмотрев зал, удовлетворенно кивает:

– Дам больше, чем парней.

Даг, кажется, настолько рад этому факту, что я почти ожидаю, что он вскинет вверх кулак в победном жесте.

– Тут всегда так, – говорит женщина, примерно лет на десять старше Дага, сидящая за барной стойкой. Перед ней стоит розовый коктейль.

Я толкаю Пэя в бок и указываю на ее напиток:
– Ты только глянь, какой козырек!

Он качает головой, но все же улыбается. Мне нравится, когда я заставляю его смеяться, потому что – сама не знаю почему – для меня это очень важно. Может быть, я пытаюсь вернуть ему должок за то, как он поддержал меня после той вечеринки.

– Как вы уже могли понять, у нас здесь тематический вечер, – продолжает говорить миссис Розовый Коктейль. Я замечаю значок с логотипом компании, прикрепленный к лацкану ее пиджака. Полагаю, она одна из организаторов. – Мы не выпустим вас отсюда, пока вы не заработаете себе вот это. – Женщина показывает нам карточку размером с визитку, с колокольчиком, прикрепленным к ней. Он звенит от каждого ее движения. – Это ваш «звенящий пропуск». Только он скажет вышибале на выходе, что вам дозволено уйти.

– И как нам получить этот... – Кажется, Пэйтон  с трудом заставляет себя произнести эти слова. – «Звенящий пропуск»?

– Поцеловаться с кем-нибудь под омелой.
Так, чтобы я видела. Вот и все.

Пока Даг покупает нам напитки – безалкогольные сидры, – мы с Пэйтоном обсуждаем наши «перспективы».

– Ну что, тебя тут кто-нибудь впечатлил? – спрашиваю я его.

– Похоже на толпу гиков, – бормочет он в ответ. – По идее мы должны бы хорошо вписаться, не считаешь?

– Я не издеваюсь, ничего такого... Но ты когда-нибудь целовался с женщиной старше тебя? В смысле, значительно старше.

– Да, однажды.

Ничего не могу с собой поделать – я разражаюсь смехом. Сделав шаг к Пэйтону, чтобы лучше видеть его лицо, я спрашиваю:
– Боже мой, правда? И с кем? На сколько лет она была тебя старше?

Пэйтон, улыбаясь, смотрит в пол:
– Ну уж нет, это история, которую я унесу с собой в могилу.

– Хотя бы ответь, была ли она ровесницей этих женщин? – настаиваю я.

– Я ничего тебе не скажу. – Пэй  все еще улыбается, но теперь его лицо стало ярко-красным.

– А что, тебе не понравилось? – усмехаюсь я.
Даг возвращается с напитками. Себе он купил новую порцию виски.

– О чем речь?

– Просто обдумываем, с кем у нас тут есть шансы, – выпаливаю я, не подумав, поэтому конечно же Даг тут же задает следующий вопрос:
– А зачем вам кто-то еще, если вы есть друг у друга?

Слава богу, что Пэйтон быстро соображает.

– Мы решили, что хотим немного пообщаться с остальными, – заявляет он, взмахивая
бутылкой в сторону практически пустого зала. – Для моральной поддержки.

Даг некоторое время рассматривает нас, и я уже начинаю опасаться, что он вот-вот выведет нас на чистую воду. Но затем он усмехается, чуть ли не подскакивая от восторга.

– Вы то, что нужно мне сегодня вечером! Нет, ребята, серьезно, я так рад, что у меня такие классные друзья.

Даг протягивает к нам свой стакан с виски, и мы все чокаемся нашими напитками.
Пэйтон хлопает Дага по плечу:
– Что ж, тогда... сделаем это!

7. Подцепите кого-нибудь

Не представляете своего будущего без бывшего? Как вы можете быть уверены в завтрашнем дне, если еще не изучили все сегодняшние возможности?

Несколько минут спустя я обнаруживаю, что, прижимаясь к стене и изо всех сил стараясь оказаться как можно дальше от омелы, я подвергаюсь нападкам со стороны красноносого оленя Рудольфа. Ну, точнее, это просто занудный парень в красном вязаном жилете, у которого на руку надета кукла из носка по имени Рудольф, от лица которой он и говорит. А я стою, размышляя, удастся ли мне заполучить «звенящий пропуск», если я поцелую под омелой красноносую куклу.

– Рудольф считает твой акцент очень соблазнительным.

Наконец-то Вязаный Жилет начинает говорить от своего лица, но от чего-то в его голосе или словах меня передергивает... Ощутив мое отвращение, Мистейк высовывается из сумки и начинает рычать. Вязаный Жилет, должно быть, не заметил собачку раньше, потому что он отскакивает от меня на несколько шагов. Но до Рудольфа Мистейк все еще в состоянии дотянуться. Она щелкает зубами и сдирает куклу с руки парня.

– Мистейк, фу, нельзя!

Я чуть не роняю сумку, пытаясь спасти Рудольфа от острых зубов Мистейк, но мы в итоге лишь разрываем его пополам.

Я передаю останки оленя в руки Вязаного Жилета:
– Мне очень жаль.

Парень забирает у меня кусочки материи и вздыхает:
– О нет, Рудольф... Милый, ни в чем не повинный Руди...

Возможно, он так шутит, но я не остаюсь, чтобы выяснить, так ли это. Я направляюсь к Пэйтону , который в эту же минуту отходит от одного из столиков с поднятыми вверх руками. Когда Мистейк хватает его за рукав, он тут же тянется к ней, потому что это дает ему возможность отвернуться от девушки с волосами мышиного цвета – она тут, наверное, единственная, кому слегка за двадцать, – сидящей за столиком и листающей что-то, напоминающее туристический путеводитель.

– Кажется, еще немного, и она заставила бы меня скидываться с ней на поездку в Мертл-Бич, – шепчет мне Пэйтон

– Это еще что, – говорю я тоже очень тихо. – Меня вот пытались склеить куклой из носка. А Мистейк ее прикончила.

Пэй наклоняется и целует Мистейк в макушку:
– Хорошая девочка.

Я собираюсь спросить у Пэйтона , не хочет ли он уйти отсюда, а потом, вспомнив, почему мы вообще здесь оказались, я осматриваю зал в поисках Дага. Он сидит у бара, погруженный в беседу с немолодой женщиной, чья фиолетовая рубашка расстегнута так, чтобы под ней был хорошо виден кроваво-красный корсет. В зале слишком темно, чтобы можно было рассмотреть, что изображено на ее татуировке, но она покрывает всю ее кожу. Не думаю, что эта женщина – «обычный тип» для Дага, но, кажется, он вполне доволен. Поэтому я пожимаю плечами и смотрю на Пэйтона:
– Второй заход, я так понимаю?

Он, кажется, выглядит совсем безрадостным, но кивает:
– Один разговор, один поцелуй, а затем мы сваливаем отсюда. Сваливаем как можно дальше от этого Верхнего Ист-Сайда, хорошо?

– Договорились, – улыбаюсь я.

– Давай-ка я объясняю это тебе.

Прошло около пяти минут с тех пор, как мы с Пэйтоном начали второй заход, а я уже сожалею, что спросила Тэга – нет, это не прозвище, а настоящее имя, – почему он все еще носит футболку с надписью «Рэнда Пола в президенты!», если выборы состоялись еще в прошлом месяце. Тэг не считает мой акцент столь же «соблазнительным», как разглагольствования (беспрерывные) о правительстве и огромных налогах, которые слишком безжалостны в отношении «создателей рабочих мест» и с которыми мы, европейцы, «упорно отказываемся» иметь дело. Уверена, среди нас все-таки есть европейцы, которые не «прячут голову в песок», но я, если честно, понятия не имею, о чем он вообще говорит. Что, в принципе, не так уж и важно, потому что наша «беседа» скорее лекция, нежели диалог. Я выбираю самую логичную для этой ситуации модель поведения: не встревать в «разговор» и ограничиваться неясными звуками и кивками. Может быть, я смогу даже пару раз вставить что-нибудь вроде «точно-точно».
Во время лекции я осматриваюсь по сторонам в поисках Пэйтона, но нигде его не вижу. Получил ли он уже свой «звенящий попуск»? Он ждет меня, чтобы уйти? Кого он мог поцеловать?