«Ты шо творишь, эбонит!!!»
Кончился полевой тренинг. Все вернулись в кабинет рассказывать о своих торговых успехах или неудачах. Фаля снова молчала в сторонке. Когда преподша попросила её поделиться впечатлениями — показала непроданную ручку и пожала плечами. В общем, всё было как всегда. Вот только рядом сидел Мирон, и Фаля не переживала, что со стороны она выглядит странной одиночкой. И от этого было легче. Воспоминания об объятиях на лестнице Фаля старательно гнала от себя. А мысли о том, что она Хранительница и теперь её жизнь наладится, спокойно лежали где-то на краю сознания, ожидая своего часа. Ох, как же хорошо, что у Мирона есть эта альтернативная реальность, и что там всё воспринимается так спокойно… Иначе Фаля бы голову потеряла от эмоций.
После занятия Мирон сказал преподше, что не станет записываться на курсы, и они с Фалей вышли из кабинета. Не сговариваясь, отделились от других и двинулись к лестнице. На сей раз Фале не пришлось неловко молчать: Мирон завёл разговор сразу.
— Ты куда сейчас? Могу подбросить, у меня тут во дворе машина припаркована.
— Я домой, но… Лучше сама доберусь, — пробормотала Фаля, глядя на Мирона краем глаза.
Вообще-то её весьма угнетала необходимость плестись на остановку (чтобы добраться туда, нужно было перейти широчайший перекрёсток, на котором традиционно игнорировали ПДД), потом вечность ждать тралик, затем впихиваться в него и около часа давиться, нюхая чужой пот, слушая чью-то ругань с водителем и глядя, как за окном ме-е-едленно сменяется пейзаж. Но ехать наедине с малознакомым горячим парнем — ещё хуже.
— За сколько времени обычно до дома доезжаешь? — спросил Мирон.
— Минут пятьдесят.
— Довезу за полчаса, — заявил Светлый. — Могу ещё быстрее.
Фаля нахмурилась.
— Я серьёзно, — не унимался Мирон. — Я ж Хранитель!
Они дошли до площадки между третьим и вторым этажом. Здесь было большое окно, откуда прекрасно виднелись нескончаемые пробки. Мирон забрался с ногами на широкий подоконник.
— Над своей тачкой я от души поколдовал. Создал режим, в котором она становится незримой и неосязаемой для окружающих. То есть я могу ехать сквозь пробку так, будто дорога пуста.
Фаля присела на край подоконника. Гудки машин за окном сливались в монотонный гул. Мирон придвинулся ближе, спросил негромко:
— Ты отказываешься, потому что не доверяешь мне? Боишься?
— Ну вдруг ты меня завезёшь Темнейший знает куда и…
Фаля замолчала, недоумённо хмурясь. Какой ещё Темнейший? Это непонятное слово вырвалось у неё само собой, будто привычное выражение типа «хз».
— Капе-ец… — Мирон смотрел на Фалю едва ли не с благоговейным страхом. Наткнулся на её хмурый взгляд и объяснил: — Понимаешь, у Хранителей есть своё, так сказать, устное народное творчество. Всякие песни, присказки, фразеологизмы, которым по нескольку сотен, а то и тысяч лет. Человек узнаёт, что он потенциальный Хранитель, начинает обучаться, а через время обнаруживает в своей голове мегабайты хранительского фольклора. Чем выше потенциальные способности Хранителя, тем раньше он вспоминает свои корни. Лично я спустя две недели обучения выдал своему проводнику хранительское ругательство. Витиеватое такое, красивое… А ты в первый же день проснулась! Теперь я тебя боюсь. — Он нервно засмеялся.
— Темнейший — кто это? И почему он такой всезнающий?
— Это шеф Тёмных. В каждой стране свои филиалы Света и Тьмы, каждым филиалом правит свой Светлейший или Темнейший. Если обычных Хранителей называют слугами высших сил, то наши шефы — сыны Света и сыны Тьмы. Или дочери. Они восходят на трон совсем юными и правят ровно тысячелетие. Затем власть сменяется, а изрядно постаревшие монархи уходят в небытие.
— А про Светлейшего тоже говорят, что он всё знает? — спросила Фаля.
Мирон опустил голову. Сказал неожиданно грустно, почти жалобно:
— Нет, про Светлейшего так не говорят. Он тоже знает много… Но не всё. Сори, подробней нельзя, тут начинается табу-тема. — Мирон встрепенулся и бодро продолжил: — Фаля, мне предстоит многое сделать для тебя, чтобы ты стала достойным Хранителем. Чем раньше ты перестанешь меня стесняться и бояться, тем скорее у нас начнётся эффективное сотрудничество. И я предлагаю начать его сию же минуту. Положи-ка ладонь мне на голову.
— Чего?
— Того, сейчас научишься одному из способов чтения мыслей. Сдаётся мне, только так я смогу доказать, что не собираюсь тебя увозить Темнейший знает куда.
— А, э. Ладно…
Фаля протянула руку и робко коснулась макушки Хранителя. Провела по жёстким коротким волосам. Мирон потёрся о её ладонь, как кот, и довольно улыбнулся.
— Ты шо, угараешь надо мной?! — возмутилась Фаля.
— Нет, просто не удержался. Всё, к делу. Сейчас я пущу тебя в свой разум, а что будет дальше, увидишь.
— Интриган, блин, — пробурчала Фаля и удивлённо замерла. Перед её внутренним взором замелькало что-то вроде табличек с надписями. «Написать клиентке Лии», «сдать отчёт Светлейшему», «устроить шоппинг, а то хожу как бомж»… Фаля оглядела Мирона — его шёлковую рубашку, выглаженные брюки и начищенные туфли, и сказала: — Интересное у тебя представление о бомжах. О, ты сегодня шугаринг планируешь?
— Угу… Сейчас ты вряд ли сможешь сориентироваться и найти нужные тебе мысли, так и будешь болтаться на поверхности и заметки читать. Давай помогу.
Он закрыл глаза. «Таблички» замелькали быстрее, наконец стала видна уже не табличка, а целая вкладка с надписью «Фаля, новая Юнейшая(?)». Здесь был даже портрет Фали, но она не успела его рассмотреть: вкладка открылась. Мысли Мирона правда оказались приличными: он лишь хотел, чтобы Фаля стала Светлой Хранительницей, и ради этого готов был потратить много времени, денег и сил, ведь за привлечение нового сотрудника его ожидала щедрая награда. Фаля изучила каждый помысел, не нашла намерения увозить её Темнейший знает куда, и убрала руку с мироновской макушки. Вкладки и таблички перед внутренним взором пропали.
— Что значит Юнейшая? — спросила Фаля.
— Поедешь со мной — расскажу.
Фаля ещё раз глянула на пробки за окном и сделала выбор.
… Хонда Аккорд, так сказал Мирон. Аа, так сказала Фаля. Не шарила она за машины. Ну, красивая чёрная тачка. Внутри тоже нормально, разлечься бы на сидении и заснуть. Мирон посоветовал пристегнуться и включил тот самый режим невидимости и неосязаемости.
— Тебе, наверно, кажется, что ничего не изменилось, — сказал Хранитель, выезжая со двора. — Ведь мы с тобой продолжаем и видеть, и осязать машину. Но…
Он свернул на дорогу. И поехал, быстро и беззвучно, прямо сквозь автобусы и легковушки, сквозь троллейбусы и маршрутки. На доли секунды становились видны изнутри переполненные салоны общественного транспорта, багажники, кузовы, сиденья, водители и пассажиры, а потом Хонда летела дальше, не видя никаких преград… И тогда Фаля в полной мере осознала, насколько хранительская жизнь отличается от человеческой. Насколько люди беззащитны и открыты перед Хранителями. И насколько ей, Фале, повезло (или наоборот?) стать причастной к таким чудесам и тайнам… Ладно, на самом деле размышления и осознания были у Фали позже. А в тот момент она вжалась в сиденье, закрыла лицо руками и истошно завопила:
— Ой, блэт, ты шо творишь, эбонит!!!
Да, Мирон предупреждал, что её ожидает,
но одно дело — слушать его бархатный голос, сидя на подоконнике, и совсем другое — на полной скорости врезаться в машины! Фале казалось, что вот-вот Мирон протаранит чьё-то авто, и кончится её новая жизнь, не успев начаться.
Через несколько секунд Фаля не сдержалась, подглядела сквозь пальцы. Хонда мирно ехала по пустой дороге родного района Фали.
— Мы ведь только что были в центре города, как так быстро очутились здесь? — Фаля тщетно пыталась отдышаться. — И… Я же не говорила свой адрес!
— У нас в базе данных есть некоторая инфа о потенциальных Хранителях… — сипло проговорил Мирон. Глянул на Фалю и выпалил, крепче вцепившись в руль: — Свет великий, как же ты меня напугала! Я потому и прибавил скорости.
— Я тебя напугала? Чья бы корова мычала!
Мирон нервно усмехнулся.
— Вообще первая поездка на моей машине — это всегда буря эмоций, у всех. Но такой ураган я впервые вижу. Ты так завопила, я чуть в ступор не впал. А ты ещё не знаешь, какой это трындец, когда я впадаю в ступор…
Фаля прижала ладони к пылающим щекам, откинула с мокрого лба спутанные кудряшки. Хонда ехала узкими сонными улочками, окружёнными деревьями с красно-жёлтой листвой; бояться было больше нечего.
— Мне даже понравилось, — сказала вдруг Фаля.
— Н-да?
— Ну, я давно хотела… Покричать. Выплеснуть эмоции. Знаешь чувство, когда долго сдерживаешься, молчишь, копишь в себе переживания, а потом это всё вырывается наружу…
— Знаю, — тихо и мягко сказал Мирон.
За окнами тянулся заброшенный переулок, ведущий прямиком к дому Фали. Тонкие ветви так низко склонялись над дорогой, что проникали сквозь крышу в салон и качались над головами. Фаля протянула руку, чтоб коснуться одной веточки. Пальцы, конечно, поймали только воздух. Фале захотелось спросить, все ли Хранители такие всемогущие: и миры альтернативные творят, и мысли читают, и над машинами колдуют… Но поняла, что на сегодня умной информации и так многовато. Поэтому она спросила другое:
— Вот у тебя в мыслях есть вкладка с моим именем, и там мой портрет. Я его толком не успела рассмотреть, но поняла, что я там гораздо красивее и счастливее, чем в жизни. Почему?
— Потому что я так вижу, — ответил Мирон. — Ты себя недооцениваешь очень сильно. А ещё закрываешься от мира, ходишь мрачная и полудохлая. Вот покричала, я хоть убедился, что ты живой человек… Ты даже не подозреваешь, сколько в тебе сил и сколько всего крутого ты способна совершить в жизни, даже не подозреваешь, какой счастливой можешь быть. Завтра суббота, у тебя есть планы какие-то?
— А? Блин, такую речь испортил. Завтра я свободна.
— Значит, я могу за тобой заехать часов в одиннадцать утра? Покажу наш офис, со Светлыми познакомлю, ну и так, по мелочи, расскажу-научу чему-нибудь. Не волнуйся, пока тебя не будет дома, родные о тебе даже не вспомнят.
Он остановил машину прямо перед подъездом Фали. Фаля помедлила, потом протянула руку:
— Приезжай. Слушай, ещё рано выводы делать, конечно… Но спасибо тебе!
Сказав это, Фаля ощутила внутри себя какой-то жар. Он образовался где-то в районе груди, но быстро переместился к плечу, затем пробежал по руке вниз, соскользнул с пальцев и, видимо, перескочил на Мирона. Вены на руке Хранителя вспыхнули сквозь кожу ярким светом.
— О, вау, — сказала Фаля. — Расскажи мне завтра, шо это такое. И ещё про Юнейшую объясни. А сейчас я пойду домой, лягу спать и буду очень надеяться, что это всё не было сном.