Глава 3.
Глава 3
Тригонометрия обладала каким-то магическим свойством мгновенно отключать мой мозг. Возможно, это было сочетание скучного предмета, монотонного голоса учителя и неудобных деревянных стульев, впивающихся в спину. Интересно, существовала ли какая-то специальная тригонометрическая задача, вызывающая такое состояние? В любом случае, в моей голове начинался полный хаос. Нет, не так. Скорее, мой мозг работал слишком быстро, перескакивая с одной мысли на другую. Из-за этого я с трудом улавливала слова мистера Хабстора, хотя, возможно, он и говорил медленнее обычного.
Сегодня, помимо привычного потока мыслей, в моей голове крутилась новая песня группы Måneskin, которую я недавно выучила. Эта песня причиняла мне двойственные чувства: я и любила ее, и ненавидела одновременно.Любила за ее мелодичность, но ненавидела за то, что она была настолько совершенна, что заставляла меня чувствовать себя неуверенной в своих собственных музыкальных способностях. Казалось, я никогда не смогу написать ничего подобного.
Ко всему прочему, я постоянно думала о конкурсе поэзии, о котором недавно прочитала в папиной газете. Как мне принять в нем участие? И как вообще справиться со всем этим?
Карандаш завис над единственным листком бумаги, который разрешил мистер Хабстор. Если бы я записала туда строчку из своей песни, то, возможно, смогла бы немного освободить голову и сосредоточиться на уроке. Но через сорок пять минут этот листок окажется у мистера Хабстора. Сорок пять минут казались бесконечностью. О чем он там говорил? О доказательстве углов? Кажется, это была какая-то новая теорема, которую я уже не могла понять. В отчаянии я просто написала на листке слово «теорема».
Неожиданно, карандаш выскользнул у меня из пальцев и, словно повинуясь какой-то неведомой силе, оставил на парте странные каракули, которые при ближайшем рассмотрении оказались словами, давно сидевшими у меня в голове:
« Обнажи свою душу догола,
Кусай мои губы , пока не прокусишь.
Укради мое сердце , растерзал его.
Не медли....»
Алые капли, рожденные из чернил, украсили мой школьный пейзаж. Сорок три минуты до звонка, а в моей душе бушевала настоящая буря. Каждый тик часов казался вечностью.
* * *
Мои мысли, подобно птицам, порхали между строчками блокнота и окружающим миром. Внезапно этот мир вторгся в мой внутренний диалог, нарушив хрупкую гармонию.
Смех, яркий и звонкий, заставил меня поднять глаза. Сердце застучало быстрее: неужели это обо мне?
Посреди коридора, словно в цирке, балансировал семиклассник с клюшкой для гольфа и яблоком на лбу. Картина была настолько нелепой, что я невольно улыбнулась. Хейден Вильямсон, очевидно, был главным режиссером этого странного представления.
– Брось ему яблоко, Ксавьер, – произнес Хейден, голос его звучал как приказ. Его глаза сверкнули озорным огоньком, когда они скользнули по испуганному лицу семиклассника.
Ксавьер бросил яблоко, и оно с глухим стуком ударилось о пол. Хейден, свысока глядя на свою жертву, приказал:
– Стул! – Его тон не терпел возражений.
Мальчик чувствовал себя маленькой мышью, попавшей в лапы кота.
Клюшка, как молния, прочертила дугу по воздуху и с грохотом упала на пол. Семиклассник вздрогнул, но не смел пошевелиться.
– Ну что, испугался? – усмехнулся Хейден.
– Давай, еще разок! – подхватили его слова другие старшеклассники.
Хейден широко улыбнулся, его глаза сверкнули озорным огоньком. Белоснежные зубы контрастировали с его смуглой кожей, создавая ослепительную картину. Я знала, что эта улыбка открывала перед ним многие двери, но на меня она не действовала.
Я лишь скрестила руки на груди. Сердце сжималось при виде того, как старшеклассники издеваются над парнем, и я решила, что должна что-то предпринять, несмотря на то, что не любила быть в центре внимания.
Мне вспомнился почти такой же случай в восьмом классе и тоже в коридоре. Хейден, словно паук, плел свою паутину из насмешек, выбирая в качестве жертв тех, кто казался ему наиболее уязвимым. Его улыбка была его оружием, а каждое новое прозвище — ядом, который он с удовольствием впрыскивал в свою жертву. В тот раз я стала его мишенью из-за моих рыжих волос. "Рыжая белка", "морковка", "огневолосая ведьма" — его словарный запас был безграничен. Он наслаждался каждой моей реакцией, каждой слезинкой, каждой вспышкой гнева.
Я не была одной из тех девушек, которые считают, что ужасны во всем. Но Хейден умел находить в каждом изъян и раздувать его до немыслимых размеров. Он тыкал пальцем в мои веснушки, сравнивая их с пятнами от грязи, дразнил меня за мои большие глаза, называя их "глазами лягушки". Но больше всего доставалось моим волосам. Он вырывал пряди, поджигал их зажигалкой, шептал на ухо гадости во время уроков о том, как они мне не идут. Хорошо , что наши уроки теперь не пересекаются .
Хейден умел превратить мою уникальность в проклятие. Он изолировал меня от других, внушая им, что я какая-то "не такая". Его насмешки были как клеймо, которое отталкивало от меня людей. Я чувствовала себя чужой на своей же планете. Даже те, кто раньше со мной дружил, старались держаться подальше, чтобы не стать следующей мишенью.
- Ой, смотрите, - произнесла я, прочистив горло, - игра на определение, кто более бестолковый: Хейден или его дурацкая клюшка. - И я кивнула в сторону, намекая парнишке, чтобы тот поскорее убегал отсюда чтобы блестели одни пятки , пока Хейден отвлекся на меня.
Хейден, словно петух на насесте, оглядел меня с ног до головы.
- Ой, смотрите, индикатор веселья. Ну как, весело здесь, Уинт? - Его улыбка была настолько натянутой, что казалось, вот-вот лопнет.
- Вижу, весело здесь только одному человеку, - ответила я с сарказмом. - И судя по твоему выражению лица, у тебя скоро случится нервный срыв от собственной значимости.
Парень, покосившись на меня, пробормотал:
- Ну, как я понял, ты внимательно смотришь или у тебя проблемы со зрением. - Он понизил голос. - А... понял. Ты никого, помимо меня, не замечаешь , да? - Я почти физически ощутила его самодовольство.
Я закатила глаза.
- Знаешь, Хейден, ты бы лучше занялся чем-нибудь полезным, например, подсчитал бы, сколько раз за день ты посмотрелся в зеркало.
Отличная тактика, просто блеск! Я ему путь к спасению открыла, а он, как ни в чем не бывало, стоит и подыгрывает. Ну что ж, раз им так нравится играть в дураков, то я не буду им мешать.
Более того мальчишка сказал :
-Положи сначала яблоко на клюшку, а потом можешь поставить ее мне на голову? Хейден похлопал его по спине в знак согласия:
– Отличная идея. Где моя клюшка? Я сжала кулаки, чувствуя, как в висках пульсирует кровь. Бесполезно. Опять я вляпалась в эту историю. – В следующий раз приходи пораньше. Нам бы не хотелось, чтобы все вышло из-под контроля, – крикнул Хейден, поднимая новую волну смеха. Я обернулась, и в этот момент мне захотелось исчезнуть. Просто раствориться в воздухе. Но вместо этого я произнесла сквозь зубы:
– Ты когда-нибудь слышал об парономазии? Так вот, посмотри на досуге.