Закон
Когда эмоции ослепляли, а разум тонул в противоречиях, привычные действия, привычные решения, привычные маршруты помогали мне выйти из лабиринта не вовремя вспыхнувших желаний назад к себе. Знакомые паттерны выглядели спасением. Я кидалась к ним — почти неосознанно — всякий раз, когда мне казалось, что контроль вот-вот выскользнет из моих рук.
И сейчас — все повторялось.
Генерал ушел в душ несколько минут назад. После того как дверь за ним мягко захлопнулась, меня окружили пустота и тишина. Недосказанные, как и моя с Дмитрием оборванная близость.
Ты позвала его не поэтому. Не отвлекайся. Сфокусируйся на задаче.
Даже раздражало, что мне приходилось себя одергивать и напоминать об очевидном. Выдохнув, я села за Книгу Апокалипсиса. Быстро раскрыла ее на нужной странице. Тонкие витиеватые буквы дрожали в мягком оранжевом свете небольших, свисающих с потолка лампочек. Строчки расплывались перед глазами. Отказывались обретать смысл, словно я вмиг растеряла все знания. Забыла о техниках, о методах, обо всем, что уже успела перевести. Я с силой сжала край страницы и нахмурилась.
Соберись. Да что с тобой?
Мои пальцы чуть подрагивали. Ногтем указательного я начала неосознанно и бездумно царапать бумагу.
Вдох. Выдох.
Грудная клетка была сдавлена. Я заставляла себя читать, но постоянно сбивалась, а слова — даже те, которые все-таки удалось расшифровать, казались пустыми. За окном медленно падал снег, но я почему-то слышала, как стучит вода. Все настойчивее этот звук проникал в мое сознание. Все глубже. А за ним вновь пришел образ. Его образ. Мне казалось, что по полу струится тонкая вуаль влажного пара. Нежно касается моих лодыжек.
Как бы он стоял под душем?
Я не смогла обрубить мысль на корню и представила тело Генерала. Сотни капель стекали бы по нему, теряясь в развитом рельефе мышц. В моем воображении Дмитрий запрокинул бы голову, открывая шею, позволяя воде опадать на свое лицо. Темные блестящие волосы были бы забраны назад, обнажая линию острых высоких скул. Он стиснул бы зубы. Веки мужчины были бы прикрыты. Крупная ладонь медленно скользила бы вниз по мокрой коже. Миновала бы ключицы. Мощную грудь. Исчезла бы за ребрами.
Как бы он двигался?
Я закусила губу, вновь думая о грубых мозолистых пальцах Генерала. Как он вел бы ими вдоль своей длины. Неспешно. С чувством. С мучительным удовольствием. Таким, от которого дыхание становилось бы тяжелым, глубоким и рваным.
Он бы стонал?
Глухо? Тихо? Сдержанно? Или... наоборот? Хрипло и надрывно, теряя самоконтроль? Низ живота сладко и остро сдавило. Я сглотнула. Прошлась ладонью по разгоряченному лбу, убирая с лица выбившиеся пряди волос. Пальцы слушались плохо.
Как бы менялось выражение его лица?
Я представила пронзительный взгляд Дмитрия. Его сжатую челюсть. Он бы пытался сдерживаться. От этой мысли стало еще жарче. Мне хотелось бы, чтобы он боролся с собой. И проигрывал. И это поражение отразилось бы напряженной складкой между его бровей, тенью удовольствия, что разливается по лицу. Я бы хотела, чтобы рука Генерала сомкнулась на члене еще сильнее.
А потом...
Я почти слышала его. То, как он шептал мое имя. Чуть растягивал единственную гласную, словно бы пробуя ее на вкус. Голос Дмитрия вырывался бы из его горла рыком. Я медленно провела языком по нижней губе. Вновь сорвалась на нервный прикус. Грудь вздымалась и опускалась слишком быстро. Дыхание сбилось. Я сжала ткань платья, зарываясь ногтями в плоть. Слабая боль заставила вздрогнуть.
— Черт... — я резко откинулась на спинку стула.
Прошлась ладонью по шее — кожа обжигала. Особенно там, где Генерал оставил следы своей страсти. Напряжение от живота спускалось все ниже, было невыносимым. Я едва заметно свела бедра, пытаясь хоть немного ослабить вспыхнувшее желание, но оно стало только хуже. Атмосфера казалась тяжелой. Липкой. Кислорода не хватало.
Мой взгляд заметался по комнате. Останавливаться на Книге он больше не хотел, как бы я себя не уговаривала. Я посмотрела на дверь в коридор.
— Проветриться, — отстраненный потерянный шепот сорвался с губ. — Просто нужен глоток свежего воздуха.
Я встала слишком резко. Стул глухо оцарапал пол ножками. Дыхание все еще было лихорадочным. Я обхватила себя руками за плечи, будто бы пытаясь удержать в реальности. На стене медленно тикали часы. Нервировали. Не потрудившись даже обуться, я пересекла небольшое пространство быстрыми шагами — почти на автомате — и стремительно вылетела из комнаты.
— Осторожнее! Ты меня чуть не пришибла!
Коридор встретил прохладой и внезапным удивленным возгласом, от которого сердце неприятно дернулось в груди. Я рефлекторно перекинула волосы вперед через плечо, чтобы лучше спрятать следы от поцелуев на шее, а затем прикрыла дверь в свою каморку и увидела до крайности недовольное лицо Ноа.
— Прости, — я потупила взгляд.
Почему-то казалось, что меня поймали с поличным. Внутри все еще пылал жар. Парень странно посмотрел на меня. Я неловко переступила с ноги на ногу, не зная, что еще сказать. Каменный пол холодил босые ступни. Ноа откашлялся. Я вновь подняла на него голову и только сейчас заметила, что с кончиков волос солдата стекала вода. На его плече висело смятое серое полотенце.
— С тобой все в порядке? — спросил Ноа, словно бы нехотя, и дергано поправил очки.
— Да, — я тут же кивнула. — А что?
— Да так... Нарядная какая-то. Щеки пылают. Зрачки расширены.
Я нервно затеребила шелковую ткань платья.
— Выпила много кофе. Мне еще всю ночь над Книгой сидеть.
Ложь далась легко, но Ноа все равно подозрительно прищурился. Я старалась сохранять спокойствие, хотя невыносимо сильно хотелось прикрыть лицо.
Пристал же...
Я обожгла парня взглядом. Повышенное и совершенно ненужное мне сейчас внимание раздражало. Наконец, Ноа пожал плечами.
— Тогда доброй ночи желать не буду, а то прозвучит издевательски.
Он покачал головой и зашагал дальше. Проходя мимо меня, парень буркнул:
— Платье красивое, кстати.
Очень.
Я сдавленно сглотнула. Промерзлый воздух коридора не принес облегчения. Наоборот, сердце застучало еще натужнее, и чем дальше был от меня Ноа, тем отчаяннее становился этот стук. Я смотрела, как парень положил ладонь на ручку двери, ведущую в одну из казарм, и повернул ее.
— Ноа!
Я окликнула его до того, как он успел переступить порог. Солдат застыл и в замешательстве посмотрел на меня.
— Что еще?
— Где тут душевые?
— Тебе не показали? — парень закатил глаза. — Прямо по коридору, откуда я пришел. Женская — последняя дверь справа.
В горле встал ком.
— А мужская? — я едва смогла совладать с голосом.
Брови Ноа почти затерялись в его волосах. Он открыл рот, будто хотел что-то ответить, но так и застыл.
— Спрашиваю на случай, если женская занята. Не хочется терять время.
Поспешно придумав оправдание, я попыталась прозвучать как можно более расслабленно и невозмутимо. Даже улыбнулась. Так невинно, как только могла. Ноа раздраженно хмыкнул.
— Все как раз наоборот, — парень неодобрительно скривил губы. — Генерал практически выгнал меня из мужской пару минут назад. Я даже голову нормально просушить не успел.
— Выгнал? — я прищурилась.
— Ну... Смотрел так, что я сразу понял: мне лучше уйти, — Ноа нервно смял полотенце в ладони. — На таком взводе я его давно не видел, если честно.
Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться еще шире. Лицо горело все сильнее. Оставалось только уповать на неяркое освещение.
— Женская душевая должна быть свободной, — парень тяжело вздохнул. — Там в целом обычно никого нет. И когда я выходил в коридор, вода не бежала. Я бы услышал — дверь-то прямо напротив.
— Хорошо, — быстро ответила я, получив, что хотела, а затем добавила. — Спасибо.
— Ага.
Еще раз закатив глаза, Ноа скрылся за дверью казармы, захлопнув ее чуть громче, чем было необходимо. Я беззвучно выдохнула и обернулась через плечо. Взгляд зафиксировался на последней комнате по левой стороне коридора.
Сознание окутывал туман. Я не смогла понять, в какой момент развернулась. Или когда именно начала идти вперед. Я не вспомнила бы ни единого шага: ни как прошла мимо двери в свою комнату, ни как оставила ее позади. Ноги казались ватными. Двигались на автомате сквозь зыбкую дымку. Мне все еще было жарко. И душно. Так тесно в собственном теле, словно кожа вдруг стала мне мала.
Через секунду я услышала характерный шум — и реальность тут же начала ощущаться острее. Дверь в мужскую душевую была прямо передо мной — на расстоянии вытянутой руки. Но я застыла. Прислушалась, попыталась уловить еще хоть какой-то звук, кроме бегущей воды, не до конца понимая, что именно хочу распознать. Движение? Вдох? Стон?
И чем ты занимаешься?
Я устало прислонилась спиной к противоположной стене. По позвоночнику пробежала дрожь, несмотря на окутывающий меня зной. Мне хотелось... доказательств. Подтверждений моим фантазиям. Желаниям. Мыслям. Поэтому я неотрывно разглядывала дверь напротив. Сосредоточилась до предела. Но ничего не слышала. Только брызги воды. Только ее нежный шепот. Он был тихим и однообразным.
Невыносимым.
Я нервно огляделась по сторонам. Коридор был пуст. Обстоятельства, казалось, сами подталкивали меня к единственному решению. Сейчас оно уже выглядело неизбежным. Я глубоко вдохнула и вновь не смогла зафиксировать четкий момент, когда начала двигаться. Просто каким-то образом моя ладонь оказалась на дверной ручке. В следующую секунду — я ее повернула. Еще через мгновение — переступила порог.
В лицо ударило влажным теплым воздухом. Пахло хлором, но сквозь него можно было уловить и терпкий аромат эвкалипта. Душевая ощущалась холодной и неприветливой, несмотря на струящийся сквозь пространство пар. Тусклый свет жужжащей, часто мигающей одинокой лампы бил ровно в середину помещения, оставляя неприглядные, покрытые трещинами и сколами стены тонуть в полумраке. Низкие потолки, минимум свободного пространства, серый кафель — все дышало спартанской строгостью. Сбоку расположились пластиковые скамьи. На одной из них покоилась аккуратно сложенная черная одежда и белое полотенце, а рядом — на полу — стояли тяжелые армейские сапоги. Возле мутного запотевшего зеркала висел фен допотопного дизайна. Впереди тянулся ряд из трех узких душевых кабинок с металлическими перегородками. Никаких занавесок — только ржавые лейки и покосившиеся мыльницы. Минимум символических границ. Приватности здесь не было места.
Дмитрий стоял в самом дальнем углу. Его тело частично терялось в полумраке, но то, что я видела, уже било по нервам. Генерал оперся руками о гладкую плитку, слегка склонив голову. Его широкие плечи были напряжены, пальцы, впивающиеся в стены — чуть сжаты. Казалось, что он искал точку опоры в этом пустом мире. Поза выдавала усталость. Даже какую-то непривычную для него уязвимость. Но и сейчас фигура Дмитрия резонировала грубой, первобытной, почти животной силой. Необузданной и дикой, но вынужденной оставаться заключенной в железном коконе его самодисциплины. Потоки воды скатывались по массивной шее мужчины, минуя мощную спину, теряясь в рельефе мышц, исчезая среди десятков шрамов — тонких, глубоких, пересекающихся в хаотичном порядке. История его тела была исписана болью и свинцом.
Генерал провел ладонью по мокрым волосам, заглаживая их назад. Стал почти неотличим от образа из недавней фантазии. Мое дыхание предательски вырвалось наружу — слишком резко и слишком заметно. Легкие сдавило. Дмитрий не услышал. Он прошелся двумя руками по шее, задирая голову к потолку. Движение выглядело выверенным, четким, сосредоточенным — как у человека, привыкшего к постоянному контролю. Я жадно смотрела на него. Скользила взглядом по вздымающейся груди, следила, как капли воды лениво сбегали вниз. По крепким бедрам. По твердым икрам, обводя линии сухожилий. По поджарым ягодицам. Каждая деталь его фигуры казалась высеченной из камня. Почти нереальной.
В горле пересохло. Я все еще не двигалась, но пространство само выдало мое присутствие — дверь за мной захлопнулась. Раздался щелчок. Неожиданно громкий. Эхо этого звука отразилось от серых стен.
Дмитрий замер. Затем медленно обернулся через плечо. Мы сошлись в тягучем зрительном контакте. Сначала мне показалось, что он не до конца верит собственным глазам. В их бледно-лазурной глубине вспыхнуло удивление. Брови едва заметно приподнялись. Дыхание Генерала стало глубже. А потом его взгляд потемнел, и воздух вокруг меня начал сгущаться и плавиться. Его внимание было пронзительным. Оно накатывало. Затапливало. Лед его глаз стал горячим, пронизывающим до кончиков пальцев. Я таяла под ним. Весь жар душевой сконцентрировался во мне. В груди. В животе. Еще ниже.
— Твоя жестокость не знает границ, Лэйн.
Голос Генерала был низким, приглушенным, почти срывающимся в хрип. С его лица сошла озадаченность — осталось лишь ровное, тяжелое, оценивающее выражение. Я ощутила, что меня накрывает новой волной мурашек.
Генерал развернулся ко мне полностью. Я заметила, что он все еще возбужден. Вся его сдержанная мощь, вся готовность — передо мной, перед моими глазами. Кровь отозвалась в висках ускоряющимся ритмом. Член мужчины был твердым. Налитый. От моего пристального взгляда он дернулся еще выше.Я рассматривала его напряженную мускулатуру. Блестящие в каплях воды вены. Картина будоражила, но вместе с этим — полностью разрушала образ, из-за которого я сейчас стояла перед ним. Он не прикасался к себе. Казалось, даже и не собирался. Словно бы из принципа. Генерал не шептал мое имя, не думал обо мне, его сознание не рисовало меня — на лице мужчины не читалось даже намека на то, что его зацепил хотя бы след моей фантазии.Он не поддался соблазну, не дарил себе удовольствие, представляя мое тело. Не стонал. Не вызывал воображаемую близость. Не издал ни звука, связанного со мной.
Ничего не было.
И мне вдруг стало так горько, словно я напоролась на холодную правду в самом разгаре собственного безумия.
Как он посмел?
В груди всколыхнулось что-то злое. Темное. Я ощутила пронзительное недовольство, что моя действительность была так далека от желаемой. Словно меня обманули, оставили ни с чем, хотя я уже была уверена в своей правоте.
Новые чувства вспыхивали, растекаясь огнем под кожей: раздражение, обида, упрямое намерение поставить все на свои места. Мир, в котором фантазия из моей головы оставалась просто бесплотной мечтой, казался мне неправильным. Несправедливым. Я жаждала это исправить. Хотела, чтобы то пламя, что пылало во мне сейчас, отражалось и в Дмитрии.
Ты должен был, Генерал. Ты обязан был.
Терзающие меня образы не могли просто раствориться в воспаленном разуме. Мне было необходимо, чтобы они стали реальностью. Законом. И эта навязчивая идея — яростная, огненная, не дающая отступить — заставила меня резко задвинуть защелку на двери душевой.
Взгляд Дмитрия стал еще темнее. Он подтолкнул меня сделать шаг вперед. Стыда не было. Я аккуратно ступала по влажному полу босыми ногами. Скорость пульса лихорадочно нарастала. Все внутри сжалось в тугой комок. Я впилась глазами в Генерала. Он стоял неподвижно, наблюдая за моим приближением. Ничего не говорил. Не останавливал.
Тысячи капель разбивались о стальные мышцы Дмитрия, о плитку под ним. Воздух был пропитан паром. Мое сердце стучало глухо, отдавалось в горле. Я вошла под душ. Прямо в одежде. Косые струи воды ударились о мои плечи, потоки побежали вниз по спине, омывая кожу, впитываясь в ткань платья. Тонкий материал сначала потемнел, а затем облепил фигуру — изгибы талии, живот, грудь, беря меня в тиски, пронзая насквозь. Шелк на бедрах уже не скрывал ничего. Напротив — подчеркивал.
Мои волосы полностью промокли. Липли к лицу, к вискам. Я подняла руки, коснулась пальцами лба, забрала челку назад, не отводя взгляда от Дмитрия. Грудь мужчины поднималась и опускалась, дыхание было рваным. Он смотрел так пристально. Его глаза блестели в полумраке душевой ледяной лазурью.
Игра света и тени украшала тело Генерала — каждый его шрам, каждую линию. Дмитрий так и не шелохнулся. Не сократил дистанции. Не потянулся ко мне. Сохранил то же расстояние, что установила я. Мне казалось, что он нарушит его первым. Я ждала. Но Генерал не сделал этого.
— Лэйн... — его тембр непривычно вибрировал, в нем прозвучало предупреждение. — Зачем ты так смотришь?
Я моргнула, только сейчас осознав, что разглядываю губы мужчины. Шрам с правой стороны. В голове так и не нашлось ответа на его вопрос. Я вновь сошлась в зрительном контакте с Генералом. Он улыбнулся. Это можно было понять по тому, как углубились морщинки в уголках его глаз.
— Мне всегда нравился темно-синий, — низкий басовитый шепот Дмитрия едва можно было разобрать сквозь шум душа. — Чем он темнее, тем лучше.
Я вздрогнула. Взор Генерала был устремлен на ткань платья. Теперь она была уже почти черной. Мужчина медленно поднял руку. Ласково провел кончиками пальцев по россыпи красноватых следов на моей шее. Дыхание застряло в горле. Его ладонь опустилась ниже. Сначала мне показалось, что Генерал дотронется до выреза на моей груди. Проведет ладонью по гладкому материалу, по изнывающей от желания плоти под ним. Сожмет мокрый шелк в кулаке и притянет меня к себе.
Но и этого не случилось.
Его пальцы прошли в миллиметре от моего тела, обжигая одним только присутствием. Я свистяще выдохнула. Почувствовала, как соски напряглись, как внизу живота сладко тянуло от жажды прикосновений, которые он так и не дал.
Выносить разрыв между нами больше не получалось. Моя рука взметнулась вверх. Горячая, твердая кожа мужчины опалила ладони. Я сомкнула пальцы на мощной шее Генерала. Казалось, она была создана для того, чтобы держать на себе груз целого мира.
Рывок.
Я вжалась в Дмитрия всем телом, растворяясь в его жаре. В его силе. Впилась в губы мужчины. Глубоко. С жадностью. С вызовом. Так, словно искала в них спасение.
Генерал ответил мгновенно — не сдерживая себя. Его движения были напористыми, требовательными. Я ловила его срывающееся прерывистое дыхание. Он наклонился, чтобы притянуть меня ближе. Вкус его поцелуя смешался с водой и паром. Мужчина стиснул мою талию.
Я иступлено застонала. Потерялась в ощущениях, отчаянно выгибалась навстречу Генералу. Чувствовала его. Везде. Его кожу. Его мышцы. Его член — твердый и горячий — прижатый к моему животу. Я подалась вперед бедрами, желая закрепить контакт между нами. Дмитрий издал утробный звук. Он прошелся по мне ударной волной. Поселился внизу. Прямо между ног.
Я извивалась сильнее, не прекращая своих поступательных движений. Зной становился невыносимее, ломал изнутри. Генерал опустил ладони на мои тазовые кости. Сомкнул свою хватку. Я не успела ни пошевелиться, ни вдохнуть глубже. Дмитрий вжал меня спиной в мокрую серую плитку. Накрыл своим телом. Его губы были на моей шее. Сначала он касался ее нежно, но это оказалось иллюзией. Обманом. Последовавшие поцелуи Генерала были обжигающими, жадными, жесткими. Я задыхалась. Склонила голову к правому плечу. Открыла себя ему. Вцепилась ногтями в его спину, чтобы не потерять остатки равновесия. Очерчивала кончиками пальцев его шрамы.
Неожиданно темп замедлился. Язык Дмитрия прошелся по следам, которые он оставил на мне ранее. Он зализывал и сглаживал то, что сам же создал. Теперь уже чувственно, внимательно, осмысленно. Генерал экспериментировал с ритмом. Рука мужчины легла на мой живот. Такая теплая. Твердая. Призывающая к подчинению. Я судорожно сглотнула. Дмитрий проскользил пальцами выше, исследуя. Он не спешил. Возможно, знал, что в этот раз я его не остановлю.
Когда Генерал смял мою грудь в своей большой ладони — я захватила воздух сквозь зубы. А когда он отыскал мой сосок, когда сжал его, перебирая, прокручивая, лаская — с моих губ сорвался громкий, высокий стон.
Дмитрий поцеловал меня в ключицы. Продвигался вниз по моему телу. Его лихорадочное дыхание касалось мокрой ткани платья. Руки Генерала прошлись по его складкам, а затем — он подхватил подол. Я вздрогнула, но не препятствовала. Невесомый, струящийся материал начал подниматься, оголяя мои бедра. Мою кожу.
Меня перед ним.
Иногда Генерал цеплял ткань зубами. Его поцелуи были все ниже. И ниже. И ниже. Мужчина опустился передо мной на пол. И посмотрел вверх. От его взгляда я едва устояла на ногах. Глаза Дмитрия вбирали каждую мою эмоцию, каждый оттенок желания. Я не могла дышать. Не могла двигаться.
Генерал стоял передо мной на коленях, но не выглядел покоренным. Даже сейчас в его положении была власть. Едва заметно улыбнувшись Дмитрий мучительно неспешно отодвинул ткань моего нижнего белья в сторону. Я закусила губу. Ненужные, почти панические мысли начали лезть в голову. Я думала о том, как выгляжу. И много ли таких, как я, в прошлом застыли под пронзительным взором Генерала так же завороженно.
Выделяюсь ли я? Отличаюсь ли? От всех тех, кого он обнимал до меня.
Сама того не заметив, я зарылась пальцами в волосы Дмитрия. Крепко их сжала, будто бы пытаясь отобрать мужчину у всех его прошлых любовниц.
Мой. Сегодня ты — мой.
Генерал обжег легким поцелуем краешек моей тазовой кости. Он знал, чего я хочу. Но медлил. Его дыхание опалило внутреннюю сторону моего бедра. Не там, где надеялась. Язык мужчины оставил горячий след на коже. Дмитрий проскользил им дальше, вызывая трепет во всем теле. Горько-сладкую дрожь предвкушения. Этот жар. Это ожидание.
Он вел безжалостную игру. Я застонала, не выдержав его пытки. Но Дмитрий не дал мне того, чего я ждала.
— Генерал...
Я выдохнула, едва осознавая, что говорю. Попыталась сосредоточиться, чтобы завершить мысль, но слова застряли в горле. Мгновение — и губы Дмитрия опустились к моему центру. Язык прошелся по чувствительной плоти — глубоко, медленно. Мое тело отозвалось разрядами тока, которые разлились от кончиков пальцев до основания позвоночника.
Я откинула голову назад, ударяясь затылком о стену, но даже не ощутила боли — все, что имело значение, было там. Внизу. В этом движении, в этом поцелуе, в этом разрушении. Я зажмурилась, но темнота меня не спасла — удовольствие стало лишь ярче, резче, сильнее.
Дмитрий вкушал меня, его язык забавлялся со мной. Рваные выдохи срывались с моих губ. Я могла только стонать. Только тонуть в удовольствии, которое он мне отдавал. Но не полностью. На каком-то глубоко личном, инстинктивном, первобытном уровне я понимала, что Генерал все еще сдерживался. Специально. И это — только начало.
Его язык скользил уверенно, старательно, вырисовывая на мне хаотичные узоры. Дыхание Дмитрия обжигало. Каждая ласка оставляла след внутри, наполняя напряжением, почти разрывая. Он двигался то глубже, то легче, то напористее, то медленнее, словно хотел изучить меня целиком, понять, от чего именно я буду сходить с ума.
Его щетина оставляла на мне легкие уколы. Вызывала болезненный восторг. Дрожь овладела телом. Ощущения накапливались. Они были незнакомыми. Никто и никогда не доставлял мне ничего подобного. Я вскрикнула, когда Дмитрий одним движением — без каких-либо усилий — раздвинул мои ноги еще шире и прошелся языком по самой чувствительной точке, по этому жадному, отчаянно пульсирующему средоточию нервов. Его руки — большие, мощные — гладили мои бедра, удерживая их, впивались в кожу, стирая остатки самоконтроля.
Потоки воды, падающие на нас сверху, постепенно становились холоднее. Мы исчерпали запасы горячей. Но, видимо, нам обоим было все равно. Окружение отошло на второй план. Условности были забыты. Внутренний пожар оказался устойчивее. Я непроизвольно дернулась от пронизывающих меня волн удовольствия. Оно нарастало. Внизу живота тянуло все навязчивее, мышцы сводило в напряжении. Моя рука судорожно сжалась в волосах Дмитрия, пальцы затерялись в мягких темных прядях. Я выгнулась, подалась вперед, подсказывая, побуждая мужчину к действию. Я подбиралась к краю.
Но у Генерала были совсем другие планы. Жестокие. Он... замедлился. Вновь принялся изучать меня — скрупулезно и методично. Возможно, хотел запомнить каждую реакцию или звук, что я издавала. Его дыхание стало горячее и тяжелее, распаляя меня все больше. Грань привычного давно была преодолена.
Когда язык Дмитрия вновь начал двигаться быстрее, когда его губы сомкнулись сильнее, когда он начал погружаться глубже, внутри все сжалось в тугую спираль, готовую разорваться. Тело дрожало, было охвачено нестерпимым жаром — от макушки до пальцев ног. Генерал это почувствовал. Знал, что я — уже у черты. На несколько прекрасных мгновений он прильнул еще ближе ко мне, а затем... внезапно застыл и едва заметно отстранился, будто бы собираясь немилосердно забрать у меня то, что я так отчаянно хотела получить.
Нет.
Я поняла его игру. Ярко осознала, что он делает это намеренно. С холодным расчетом. Даже сейчас Генерал доказывал свою природу. Он хотел контролировать и этот момент тоже. Как и все в своей жизни.
Не позволю.
Глухо простонав, я сжала голову Дмитрия двумя руками. Мои ногти наверняка оставили на его коже красные полумесяцы. Притянув мужчину ближе, я вжала его лицо в себя так, чтобы отсечь Генералу любые пути к отступлению. Старалась не оставить ему ни малейшей возможности лишить меня точки распада. Безумия. Блаженства. Дмитрий не сопротивлялся, но в моем разуме крепла уверенность — если бы он захотел, то смог бы освободиться. Тем не менее мужчина не сделал этого. Не предпринял даже чего-либо похожего на попытку.
Хорошо.
Я вновь подалась ему навстречу, вбирая каждое движение его губ и языка. Само его дыхание. Хватка Генерала на моих бедрах стала еще более бескомпромиссной. Он старался удержать меня на месте. Не дать разлететься на части. Я рефлекторно извивалась, не выпуская его головы. Отдавалась этим невообразимым ранее ощущениям. Они становились все более резкими. И неизбежными. Почти пугали своей сокрушительной силой.
Грубая щетина Дмитрия скользила по моей чувствительной плоти, оставляя за собой тонкое покалывание, граничащее с болью, но это только усиливало предвкушение. Я сладко вздрагивала от любого касания, даже не думая отстраниться. Малейшая пауза сейчас казалась почти противозаконной и противоестественной.
Вспышка. В сознании. Вокруг.
— Генерал! — я выгнулась в блаженстве.
Дрожь пробежала от живота к позвоночнику, овладела телом, разлилась сахарной патокой во все стороны. Запрокинув голову к потолку, я не сдерживала голоса. Не заботилась большое ни о чем. Дмитрий не останавливался, не позволил мне просто раствориться в моем экстазе. Мужчина терзал и выжимал из меня удовольствие до остатка, пока последняя волна не сошла на нет, пока я не оказалась без сил.
Отыгрался.
Расслабленно улыбаясь и с трудом удерживая равновесие, я привалилась к стене. Генерал ласково огладил ладонью мое бедро, а затем медленно и тягуче сжал в ладони ягодицы.
Тишина. Только шум воды. Только мое тяжелое дыхание и ощущение, что каждая мышца тела расплавилась от пережитого. Несколько десятков секунд я приходила в себя. Затем медленно опустила взгляд.
Дмитрий все еще стоял передо мной на коленях, его губы были влажными, глаза — такими непривычно темными, наполненными чем-то первобытным, глубинным.И мне было мало. Я хотела большего. Всего. Его.
— Еще, Генерал.
Мой голос прозвучал почти повелительно. Краешек рта мужчины дернулся в полуулыбке, но я не дала ему времени на ответ. Притянула его к себе снова, зарылась пальцами в густые черные пряди, заставляя продолжить.Теперь все изменилось. Прикосновения Дмитрия стали жестче, грубее, острее. Моя кожа была настолько чувствительной, что первую минуту мне почти хотелось увернуться от каждого движения его языка, но я терпела. Преодолевала себя. И была вознаграждена. Вскоре внизу живота вновь начало концентрироваться удовольствие. Незнакомое ранее. Подчиняющее себе. Я судорожно выгибалась, ощущая, как руки Генерала заскользили по моим бедрам, как принялись сжимать их так сильно, что у меня наверняка на завтра останутся следы. Это было упоительно.
— Еще... Еще...
Мой едва слышный шепот утонул в хриплом стоне мужчины. Теперь пальцы Дмитрия оставляли царапины, впиваясь в меня. Я в исступлении простонала, но не просила его быть нежнее. Генерал еще раз крепко сжал мои ягодицы. Оставил громкий болезненный шлепок на боковой поверхности бедра. Я вскрикнула, затем закусила губу до боли. А он переместил руку к моему центру. Его пальцы коснулись входа. Играючи. Я слилась с мужчиной в зрительном контакте. Он внимательно смотрел на меня исподлобья — его морщины углубились. Язык Генерала становился все напористее. Темп увеличивался.
— Да.
Разрешение вырвалось само по себе. Я не сомневалась ни секунды. Медленно, не отводя взгляда, Дмитрий погрузился в меня одним пальцем. До основания. Я резко дернулась бедрами ему навстречу.
— Еще.
Это был приказ. Мой приказ. Генерал повиновался. Мои глаза расширились в изумлении. Я чувствовала наполненность. Абсолютную. Законченную. Совершенную. Такую, от которой немеют конечности и все сводит в сладкой истоме. Такую, что обычно дарит член. Я успела лишь несколько раз вдохнуть, когда ощутила прикосновение еще одного пальца мужчины к своему входу. Сердце забилось в лихорадочном темпе. Я с трудом соображала. Облизала губы в волнении. Сдавленно сглотнула.
— Еще...
Возможно, я сходила с ума. Возможно, сегодня мне хотелось стереть все границы. Зайти на незнакомую территорию. Генерал медленно скользнул третьим пальцем внутрь. Мое тело протестовало. Стенки сжимались. Из горла вырывались не то всхлипы, не то стоны. Я полностью потерялась в этом безумии переживаний, в этом лавовом потоке, накрывающем с головой. Все слилось воедино — прохладная вода, жар, боль, страх, страсть, нетерпение, восторг.
Дмитрий принялся ласкать меня. Сначала аккуратно, контролируя мою реакцию. Как только мои бедра несколько раз дернулись ему навстречу, он начал ускоряться. Вскоре его пальцы нагнали темп языка. Действия Генерала били по моему сознанию и, возможно, даже пробирались глубже, пробуждая уже не удовольствие, а что-то более разрушительное. Древнее, дикое, инстинктивное. То, что пугает. То, к чему невозможно подобраться, не переступив через себя. То, что, вероятно, лучше оставить непознанным.
Но я уже была потеряна. Совершенно не контролировала себя. Все происходящее казалось слишком интенсивным, слишком быстрым, слишком ярким. Секунды растягивались в вечность. Время перестало ощущаться привычно. Новый разряд высшего удовольствия, ударивший меня со всех сторон и изнутри, был таким мощным, что я не смогла его выдержать. Губы разомкнулись, но я даже не нашла в себе сил кричать. Из горла вырвалась тишина. И только в голове стучала не то благодарность, не то мольба, которая так и не обрела звука:
Дмитрий. Дмитрий. Дмитрий.
Я судорожно сжалась вокруг пальцев Генерала. Он простонал в мою плоть. От услышанного меня окончательно разметало по волнам наслаждения. Они накрывали — одна за другой. Мощно и яростно. Опора была утеряна.
Я не могла стоять. Ноги подкосились, и мое тело начало оседать вниз, но сильные руки Дмитрия подхватили меня в тот же миг.
— Тише. Держу.
Его басовитый тембр рассеял едва поселившийся внутри страх. Генерал не дал мне упасть. Не позволил бы ни за что в жизни. Я чувствовала его защиту, его тепло. Жесткость его мускулов. И нежность ладоней. Они удерживали в моменте.
Мужчина усадил меня на свои колени. Вода продолжала стекать по нашим телам. Теперь — ледяная. Но я приветствовала ее, несмотря на то, что у меня уже начали стучать зубы. Генерал бережно провел ладонью по моим волосам, а я прижалась к его груди, пытаясь вернуться в реальность. В сознании было легко и пусто. Низ живота все еще вибрировал удовольствием. Воздух был пропитан ароматом хлопка. Его тонкая свежесть перекрывала даже навязчивую терпкость эвкалипта.
Я улыбнулась в кожу Дмитрия. Тяжелое дыхание — его и мое, смешанное, прерывистое, горячее — почти заглушало шум воды. Я прильнула еще ближе к Генералу. Его все такой же стоячий, налитый кровью член вновь уперся в мой живот. Я почувствовала его единичную легкую пульсацию. Ладонь Дмитрия в моих волосах чуть напряглась. Но он ничего не сказал. Вес непроизнесенных слов завис между нами.
Я подняла голову, ловя его взгляд. Грудь мужчины рвано вздымалась. Его глаза все еще казались заметно темнее обычного. Генерал уже слишком глубоко погрузился в водоворот желания, но все еще пытался сдерживаться. Я видела, как он борется с собой. Самообладание Дмитрия было почти болезненным. Его инстинкт очевидно требовал взять, но разум тянул поводья, удерживая границы. А мне больше их не хотелось.
— Генерал.
Я коснулась кончиками пальцев его щеки, скользнула ниже — к линии подбородка. Он не шелохнулся, только взгляд стал пронзительнее.
— Ты молчишь.
Почему-то безмолвие Дмитрия меня терзало, выбивало из колеи.
— А тебе бы хотелось, чтобы я говорил?
Голос Генерала прозвучал сдавленно, чуть хрипло. Я ощутила, как внутри что-то дрогнуло.
Да.
Нет.
Мысли перебивали друг друга. Дмитрий выпустил мои волосы, но не отстранился. Он медленно, почти лениво провел большим пальцем по моей скуле. Задержался на уголке рта. Я не смогла сдержаться и оставила легкий поцелуй на подушечке его большого пальца. Незначительное движение. Но его глаза сверкнули.
— Я все еще тебя чувствую, — мое признание прозвучало так просто, так спокойно.
Но внутри оно отозвалось новой волной жара. Я прикусила губу, а затем — словно бросая вызов самой себе — легонько провела ладонью вниз по груди Дмитрия. По жесткой поверхности его мышц. По влажной, горячей коже. По дорожке волос на животе. Моя рука спускалась к его члену. Генерал отрывисто втянул носом воздух.
Мгновение. Я думала, что он меня остановит. Но мужчина лишь смотрел. Это был выбор. Его. Мой. Я прижалась к нему вплотную — с неприкрытым намерением, но так, чтобы это движение могло показаться случайным.
Конечно, оно таким не было.
Выждав еще несколько секунд, я начала скользить своим телом вдоль твердой, пульсирующей длины Генерала. Мучительно. Чувственно. Дразняще. Неторопливо. Дмитрий выдохнул сквозь стиснутые зубы. Затем судорожно сглотнул. Кадык мужчины дернулся. Он на миг прикрыл веки. Его ладонь резко, со шлепком, опустились на мое бедро, будто только жесткость могла удержать его от полной потери контроля.
Но Генерал уже двигался. Подавался вперед — инстинктивно, слишком голодно, слишком требовательно, чтобы это было ошибкой. Жар его члена вновь опалил мой живот. Я улыбнулась и, прильнув к мужчине, коснулась губами мочки его уха.
— Так хорошо?
Мой тихий шепот протянулся сладкой нитью между нами. Дмитрий ответил не сразу. Но его плечи напряглись. Дыхание сбилось, вырываясь тяжелее, глубже. Он едва заметно кивнул. Этого мне было достаточно. Я успокоилась. И ускорилась. Он продвинулся ладонями к моим ягодицам. Задрал платье еще выше. Начал сам направлять мои движения. Генерал уже не просто держал меня — он вел. Из горла мужчины вырвался хриплый стон.
Не желая полностью отдавать контроль, я протянула руку вниз между нашими телами и аккуратно обхватила пальцами его член. Он дернулся от моего прикосновения. Дмитрий вновь простонал. Я начала вести ладонью по его длине. Вверх. И вниз. И вновь. Снова и снова.
Я изучала. Сжимала. То крепче, то нежнее.Дмитрий закинул голову к потолку и зажмурился. Между напряженных бровей залегла глубокая складка. Мышцы на его шее и плечах стали рельефнее, вены — заметнее. Он не мог не реагировать. Не мог не поддаваться. Когда мои пальцы находили самые чувствительные точки, Генерал сжимал челюсть. Заставлял себя не срываться. Но я замечала и фиксировала в своей памяти каждое движение его бедер вперед — рефлекторное, бессознательное, лишенное сдержанности.
— Черт... Лэйн...
Его голос был надломленным, вибрирующим, полностью пропитанным желанием, словно Генерал боролся со своей природой, со своей потребностью, но это оказался заведомо проигранный бой. Темп подскочил. Я ласкала его член уже почти лихорадочно. Видела, что Дмитрий терял остатки самоконтроля. Осознание этого повергло меня в восторг. Из моего горла начали вырываться тихие стоны. Его же губы приоткрылись, а в выражении лица застыло абсолютное опьянение происходящим.
Но не успела я им насладиться, как мужчина резко, без предупреждения, схватил меня за затылок. Его пальцы запутались в моих мокрых волосах. Генерал утянул меня в глубокий, долгий, тягучий поцелуй.
В тот же миг он содрогнулся в своем оргазме — его дыхание смешалось с моим, его стоны были приглушены моими губами. Я чувствовала, как его тело отдалось мощному, стихийному пику удовольствия, а затем моей ладони коснулся вязкий горячий жар, особенно ощутимый под потоками холодной воды. Она смыла следы произошедшего.
Дмитрий уткнулся лбом в мое плечо, переживая послевкусие разрядки. Он пытался перевести дух. Пряди его волос щекотали мою кожу. Я провела кончиками пальцев вдоль поясницы мужчины. Нежно. Неспешно. Возможно, надеясь, что этот момент между нами можно будет растянуть в бесконечность.— Теперь что-то скажешь, Генерал?Дмитрий коротко рассмеялся, а затем поднял голову. Мы встретились взглядами. Вместо того, чтобы ответить, его губы снова нашли мои, но теперь мягко, сдержанно, трепетно. Будто он прощал себе этот ускользнувший контроль. Будто был благодарен мне за его потерю. Я никогда не думала, что в Генерале было скрыто столько нежности. У меня перехватило дыхание.
Не давая опомниться, Дмитрий крепче сжал мои бедра, и прежде чем я успела хоть что-то понять, мое тело оказалось в воздухе. Он встал на ноги и поднял меня с такой легкостью, будто я не весила ровным счетом ничего. Я инстинктивно обняла Генерала за шею, играясь с мокрыми прядями волос на его затылке. Локтем перекрыв льющуюся на нас сверху воду, Дмитрий вышел из душа — уверенно и спокойно, словно для него было совершенно естественно держать меня так. Будто его руки и были созданы для этого. Меня било мелкой дрожью. Из-за холода помещения. Из-за мокрого платья. Но грудь заполнялась теплотой от осознания, что Генерал не просто взял меня, а желал оставить.
Я чувствовала, как под моей ладонью перекатываются его твердые мышцы, как напряжены его плечи, его спина. Шаги Дмитрия гулко отбивались от мокрого кафеля. За нами тянулась тонкая дорожка воды.
Генерал пересек пространство душевой, подошел к тем самым скамьям, где покоилась его одежда и полотенце. Он остановился рядом и медленно, с такой осторожностью, будто я могла рассыпаться, опустил меня на пластиковую поверхность.
Я впервые была выше, чем он. Мои ноги все еще слегка тряслись, но я знала, что Дмитрий не позволит мне упасть. Руки Генерала оставались на моих бедрах, словно он понимал, что мне необходимо ощущать его присутствие. Ладони мужчины медленно скользнули вниз по моей коже, а затем он потянулся к краю мокрого платья.
Я затаила дыхание, быстро осознав, что Генерал собирается сделать. Казалось бы, после всего произошедшего, волноваться было глупо, но в моей груди все равно встал тугой зажим. Полутьма душевой вдруг начала восприниматься слишком яркой. Я смотрела, как пальцы Дмитрия медленно пробираются под ткань, задирая ее вверх — сантиметр за сантиметром. Спешки не было. Он не пытался торопить этот момент. Исследовал. Впитывал. Запоминал. Прохладный воздух окутал мои бедра, живот, грудь. Платье скользило по телу, обнажая меня, пока Дмитрий полностью не стянул его через голову. Спустя мгновение он избавил меня и от нижнего белья.
Теперь я стояла перед ним — мокрая, совершенно обнаженная, взволнованная, покрытая мурашками — на пластиковой скамье, словно на сцене. Он смотрел. Смотрел так, что внутри меня все сжалось, а низ живота снова сладко заныл, грудь медленно приподнялась на глубоком, напряженном вдохе.
Генерал взял в руки полотенце. Мучительно неторопливо развернул его, встряхнул, а затем коснулся моего тела. Отжал влагу с волос. Его ладонь двигалась осторожно, внимательно. Никаких резких движений. Немного жестковатый хлопок скользил по моей шее, по плечам. Действия Дмитрия не были механическими. Он гладил мою кожу, проводил по ней пальцами свободной руки, вслед за тканью.
Я невольно начала ковырять мизинцем заусеницу на большом пальце. Прикосновения мужчины достигли ключиц, затем спустились ниже. Уже чуть влажное полотенце задержалось на сосках. Я заметила, что в этот момент Дмитрий сжал челюсть. Он провел рукой к моему животу, к бедрам. Чуть надавил на них, побуждая меня повернуться спиной. Я повиновалась. Генерал наклонился, утирая мои ноги. Он в последний раз проскользил ладонью вверх. Я вздрогнула, когда Дмитрий легко поцеловал меня в родинку на пояснице. Сердце дернулось в груди. Наконец мужчина выпрямился и отложил полотенце. В следующую секунду он поднял со скамьи аккуратно сложенную рубашку.
Черная. Его.
Дмитрий завел ее мне за спину, осторожно направил рукава, чтобы было удобно просунуть внутрь ладони. Я тут же поддалась. Не потому что мне невыносимо сильно хотелось спрятаться. Уже нет. Скорее, я желала вновь почувствовать его на себе. Ткань струилась по моей коже, обволакивая легким, едва ощутимым ароматом чистоты.
Я почти утонула в рубашке Генерала. Он развернул меня назад к себе и начал неторопливо застегивать пуговицы. Одну за другой. Почти все. Две верхние остались свободными, оголяя мою шею, линию ключиц, ложбинку между грудей.
Едва заметно улыбнувшись, Дмитрий отступил. Вновь подняв со скамьи полотенце, он быстрыми, уверенными движениями начал вытирать свое тело. Больше не было неспешности. Он действовал отрывисто, почти машинально, словно за этими ритмичными жестами пытался скрыть от себя и от меня что-то, чего сам до конца не понимал.
— Я выгляну в коридор, — Дмитрий заговорил. — Уже отбой, но базу патрулируют дежурные. Лучше не рисковать.
В сердце неприятно кольнуло. Конечно, я понимала, что Генерал совсем не похож на человека, который после близости захочет вести сентиментальные разговоры о чувствах. Но его тон так резко стал стальным, командным и сухим, что это выбило почву у меня из-под ног. Я наблюдала, как он, особо не церемонясь, провел полотенцем по своей груди, затем по влажным волосам. Мышцы его спины напряглись.
— Если снаружи никого нет, то выйдешь первой, — прозвучало еще одно отстраненное указание. — Сразу возвращайся в свою комнату. Я приду через несколько минут.
Затем Генерал сделал последнее движение. Обернул полотенце вокруг бедер. Словно выводя невидимую черту. Вырывая себя и меня из жара и напряжения, которым все еще был пропитан воздух между нами. Я смотрела на мужчину, ощущая фантомный след его дыхания на своих губах. Его пальцы на своей коже. Но Дмитрий уже шагал к двери. Он вновь стал Генералом. Обратился к знакомым паттернам. Вернулся к себе. Вопрос застрял на кончике моего языка. Но прежде чем я успела что-то сказать, мужчина отодвинул защелку, аккуратно приоткрыл дверь и ступил на порог.
— Пусто.
Он обернулся ко мне. Ледяные глаза вновь были спокойны. Лишь бровь слегка приподнялась в ожидании. Я кивнула. Быстро скрутив волосы в тугой жгут, выжала из них остатки воды, а затем аккуратно спустилась со скамьи и прошла к Генералу.
— Не хочешь, чтобы нас видели вместе?
Я пыталась контролировать голос, чтобы в него не прокрался упрек, но сладить с эмоциями не получилось. Дмитрий его уловил.
Конечно же.
Иногда его проницательность бесила. Мужчина прислонился к дверному косяку. Была в этом движении какая-то обреченность.
— Слухи и так ходят, Лэйн. Лишние ни тебе, ни мне — ни к чему.
Его взгляд и голос смягчились. Я встала напротив Генерала в проеме, подняла голову и скрестила руки перед грудью.
— Любую секретность уничтожит твоя рубашка на моем теле.
— На «Адаме» не я один их ношу.
Дмитрий прищурился. Мне показалось, что в его тоне было что-то похожее на вызов. Я приняла его:
— Но только твою я бы надела.
Он хмыкнул и на мгновение его глаза вспыхнули. Сдерживаемые чувства вновь пробились сквозь небольшую брешь в броне Генерала. Я снова увидела человека. С именем. С желаниями. Со страстями.
— Не испытывай мое терпение, лаборант, когда я стою в одном полотенце, а ты — почти без ничего.
Мужчина поднял руку и коснулся впадины между моих ключиц средним пальцем, а затем медленно провел им к вырезу на груди. Чуть подцепив черную ткань, он грустно улыбнулся и отнял свою ладонь.
— Иди, Лэйн.
Тихий приказ прозвучал финально.
— Так точно, Генерал.
Дмитрий сделал шаг назад — в душевую, а я юркнула в коридор. Не оборачиваясь, прошла к своей каморке. Я не слышала, чтобы за моей спиной закрылась дверь, но проверять почему-то не хотелось. Мне казалось, что я чувствую пристальный взгляд Дмитрия. От этой мысли было сладко. И горько.
Просто с ним не будет. Не в этой жизни.
Но, наверное, я на такую удачу и не надеялась. В конце концов, если Генерал и подчинялся каким-то законам, то только третьему Ньютона:
Сила действия равна силе противодействия.
Беззвучно выдохнув, я повернула ручку, вошла в свою холодную пустую комнату и закрыла за собой дверь. Через секунду похожий хлопок послышался из глубины коридора. Звук отозвался внутри меня трепетом.
Он ждал.
Дышать вмиг стало легче. Все-таки реальность четко показывала, как физика работает на практике. При должном напоре объект неизбежно в конце концов сломается. Либо же потеряет контроль.
А иногда — все сразу.