Портрет
На следующий день, все слуги суетясь, их предупредили о том, что во дворец для переговоров собирается пожаловать монгольский дипломат. И им лучше не высовываться. А на этот день можно спокойно гулять. И занимались они бесполезными вещами. И пока он шел по дворцу, наткнулся на Махараджу, сидящего, не по-благородному, ссутулившись... Тот, кажется, отдыхал - все тело расслабленно, но судя по его выражению лица, у него в голове как всегда шли мыслительные процессы. "Лишь бы не заметил! А что будет если заметит?" И пока он думал эти короткие мысли, Махараджа его заметил. Сразу оживился, улыбнулся ему и встал. Куай стоял как вкопанный от такой странности. Куай поклонился ему.
- Здравствуйте, Ваше Величество...
- Так, ты думаешь, что тебя здесь просто так держат? - спросил Махараджа.
- Простите, что?
- Что ты умеешь делать?
- Я...? Эм...
Он с большим трудом пытался вспомнить, что он делал в своей жизни кроме работы в поле. Он вспомнил, что раз в жизни лепил горшки, но это не увенчалось успехом. А еще всегда любил рисовать всяких людей красивых и не очень одетых. Его семья отговаривала его от рисования такого характера. Другие травили его за это. Но он не сдавался. Он никого не слушал. И продолжал рисовать голых людей. Он никогда не прекратит рисовать голых людей. Но вряд ли это то, что нужно Махарадже и поэтому он лишь сказал...
- Я умею носить людей на носилках.
- Это я итак знаю. - несколько раздраженно сказал он. - Это ты уже продемонстрировал и это дело могло стоить тебе жизни.
Куай вздрогнул.
- Вы правда бы хотели меня казнить?
- Ох, а как же еще? Обязательно.
Не поняв явного сарказма, от страха впал в ступор, а потом чуть не упал. Махараджа смотрел ему в глаза, улыбаясь, а вот Куаю совсем не нравился его взгляд и контакт с ним. На самом деле он понимал, что Махараджа разглядел в нем самого глупого, неопытного и разговорчивого. "С помощью милой беседы он пытается выведать про Суру и Балуку. Что будет если он их раскроет? Казнит. Но он же буквально Махараджа, он никому не подчиняется, ему не перед кем отчитываться... В теории, он лишь только из-за минимальных подозрений может казнить. Но почему он этого до сих пор не сделал? Ему интересно? Что будет если я выдам жреца?" Из шквала мыслей, вопросов, предположений его вытащил нарочно спокойный голос Махараджи.
- Ты спишь там что ли?
- Нет, не посмел бы.
- Скажи мне какой угодно свой навык, который я могу использовать.
Надо ему что-то внятное ответить, а то он не отстанет.
- Эм, я могу рисовать...
- Все, заказываю портрет. Ну как заказываю... денег ты не получишь.
И вот уже он стоял над полотном, в страхе пытаясь изобразить Махараджу как можно более красивым. Хотя сам Махараджа сказал, что правда важнее. Куай был в смятении. Махараджа хотя и не был уродом, но самым красивым человеком в мире его тоже не назовешь. Людей в нем могло привлекать не столько его внешность, сколько его манера поведения. "Ах, ладно! Раз сказал правду рисовать, вот и нарисую!" Внешность у Махараджи была необычная. Кожа его была не просто желтоватая, а золотистая. Глаза темнее черного, а губы цвета персикового. Работа уже была закончена. Итак, Куай, собрав всю храбрость в кулак, через несколько минут, он решился показать свои каракули Махарадже. Он взглянул, отошел назад. Оценивая, посмотрел издалека и сказал:
- Я что правда так выгляжу?
- Н-не похоже?
- Не знаю, я себя ни разу в жизни не видел.
- Удивительно, я тоже.
- Вот, благодаря тебе, мир запомнит меня конкретно таким. - указывая на каракули сказал Махараджа. - Распишись.
Имя свое он только и умел писать. Пару часов, стараясь, выводил "Куай из Тао". И отправился обратно в их с Асаном комнату. А в ней к счастью или нет почему-то также у окна стоял жрец.
- Ему понравилось?
- Вроде бы...
Сура подозрительно, неприятно, с отвращением посмотрел на него.
- Для чего он приказал тебе нарисовать его?
- Ему захотелось увидеть себя хоть раз в жизни?
- Я знаю его. Вряд ли он просто так это сделал, но ты, конечно же, этого не понял. Кстати, он дал тебе деньги за это?
- Эм... А ты хочешь отобрать? Нет, он перед этим сказал, что денег не даст.
- Ах, значит он наверное воспользовался тем, что ты у него в заточении и можно тебе ничего не платить, а то...
- Но ты же говорил, что он ничего не делает просто так... Да и сначала он не знал, что я умею рисовать.
Сура злобно посмотрел на него и ушел. Дальше они волновались и ничего не делали. Пару дней снова прошли без происшествий. Но настал тот долгожданный слугами день. День когда прибудет монгольский дипломат. Все столпились у окна посмотреть на гостей. Куаю было немного не до этого, но все-таки интересно посмотреть на этот народ. Из паланкина вышла женщина лет двадцати пяти в китайских одеяниях. "Монгольская принцесса!" - сказал жрец. За ней двигались слуги. Вот она вошла в сад - делает вид, что дивится природой, и скрылась в чертогах. Куая, честно говоря, она мало интересовала. После слуги послали всех остальных обитателей дворца за стол. Ослушаться приказа Махараджи никто не желал, все пришли. Перед этим на Куая и Асана надели хоть что-то приличное. На длинном столе было много рыбы, утки, вермишели, традиционных салатов, папайи и других фруктов. Махараджа сидел с торца. Под боком у него был Сура и другие важные люди. А вот Куай и Асан сели почти в самом конце, а рядом с ними Багир. Все принаряженные, даже Махараджа в этот день был не в красном халате как всегда, а во всем золотом. Он поприветствовал эту принцессу как следует. И тут Багир вдруг шепнул ему...
- Не доверьяй этой госпожьэ... Бил такой мущина Чингисхан, он своих дощерей выдавал за врагов своих. Потом отправлял их на войньу и они умираль...
Куай и не знал, что на это ответить, но принял к сведению. Все пили, веселились. Празднество подходило к концу. Последнее, что он увидел - было как Багир со словами "Госпожья?" принялся прислуживать монголке. А Куай пошел подальше ото всех, как он обычно и делал на мероприятиях.
То есть, хан, подражая предшественнику, планирует женить Махараджу на своей дочери? Чтоб после послать зятя в военный поход, на котором тот бы погиб. И таким образом власть перешла бы в руки монголов полностью. Но ведь лебуйцы уже сдались…