Возвращение
Тем временем жрец с командиром со всеми вещами ехали на лошадях по своим делам. Груз был настолько тяжелым, что лошадь жреца наклонялась набок. Тут сундук затрясся. Жрец, обтекая потом, молчал.
- Ты вроде бы не любитель животинки, Сура… - раздался подозрительный голос командира.
Сура облегченно выдохнул.
- Как видишь, ты ошибался.
Но как назло, в этот момент сундук распахнулся и оттуда вывалилась…
- Девка!? Серьезно? Настолько понравилась? Молоденькая…
Сура снова облегченно выдохнул. Ему своя жизнь была дороже того, что о нем думает командир. Он начал пытаться изобразить стыд или что-то вроде этого. И тут у него возникла мысль. "Может, начать свой обман прямо сейчас?"
- Она для Махараджи. - как можно спокойнее сказал он.
- Это она тебе сказала? С чего тебе ей верить?
- Я ее знаю, бывал разок в Пандье.
- И что же ты там делал?
- Махараджа меня туда послал летопись писать. - тут он не врал.
- И кто она?
- Она из богатого рода торговцев. - снова не ложь. - Ее отправили в Лебу, чтобы она стала Махарадже женой. Дочь властителя не отправили потому что… она некрасивая. Посчитали, что она недостойна его ложе. - а вот тут уже наглая ложь.
- А эта че? Красавица?
- Ты не знаешь вкусов Махараджи…
- Как знаешь. Но что же ты мне сразу не сказал?
- Так ты бы мне не поверил.
- Настолько в этом уверен? - несколько расстроенно сказал командир.
Они усадили ее на одну лошадь с Сурой. Она все это время молчала, не перебивала. Точно знала как вести себя в обществе. Потом пути командира и жреца разошлись. Они доехали до дома в столице. И тут его накрыла такая злость, такая ярость. Он буквально с треском вломился в дом. В подушках лежал толстый мужчина лет пятидесяти, его отец.
- Ты чего меня обманул!? Так хотел от меня избавиться, что решил отправить на войну!?
- Ох, как ты мог такое подумать? Я лишь хотел, чтобы трудности сделали из тебя настоящего мужчину!
- А если бы они меня убили!?
На это отец не нашел что ответить.
- Иди отсюда.
Тем временем Куай и полунемой уже подцепили какого-то незнакомца на телеге. Безъязычный написал на песке "Катха". А свою деревню он не сказал, так как потерял сознание. Очнулся, открыл глаза и увидел деревянный потолок. Почувствовал, что порез покрыт уже чистой повязкой. Около его лежанки сидел старик.
- О! Он живой. - отозвался хриплый голос старика.
- Кто вы? Где я? Что я здесь вообще делаю? - недоверчиво задавал вопросы Куай.
- Я лекарь дед Рави. Ты потерял сознание и Асан принес тебя сюда, чтоб я тебя полечил наверное.
- Асан? "наверное"?
- Ах да! Он же не сказал тебе! Точно…
- Я кажется понял… Ну и что со мной?
- Переутомился и кормят вас там плохо.
- Серьезно? Только из-за этого?
- Ну вообще-то ты еще поспал хорошо, что тебя не разбудить было, а в обмороке был только пару мигов, как и положено.
В окне показался Асан. Он не смотрел на них и шел, кажется, кругами.
- О! А у вас есть предположения чего он мне так хорошо помогает?
- Наверное, как всегда… Чувствует, что должен. - Рави сказал это с какой-то грустью и отвращением.
- Что он еще "чувствует, что должен"?
Старик немного подумал.
- А чего это я должен с тобой откровенничать? Я тебя впервые в жизни вижу.
- Я вас обоих тоже! Можно ли вам доверять?
- Ух ну слушай… У него немного не все дома, как мне кажется. Только не говори ему об этом! Вот помню, что раньше был нормальный ребенок. А потом дом сгорел и видимо он так испугался… Или может это наследственное.
- От кого?
- Ну не от меня же! Вот теперь ты сбил меня с мысли…
Прошло какое-то время.
- Асан начал уговаривать меня остаться здесь. Он говорил мне, что слышал голос деревни… И она призывает его остаться здесь и защищать ее. Он и начал этим заниматься. И вот очередные разбойники и отрезали ему язык! Ну тут хоть не сглупил и сразу прибежал ко мне! А то еще зараза какая-нибудь и…
- Интересно, а что бы он мне сказал если бы мог?
- Я сначала подумал, что он его сам себе отрезал, чтобы не искать оправданий. Чего он не отвечает? А не может теперь. У него вечно что-то свое на уме…
- Понятно… А сколько лет прошло с того момента как ему его отрезали?
Старик призадумался.
- Лет восемь где-то… - он сделал небольшую паузу. - Иногда с незнакомцами откровенничать гораздо легче, чем с родными. - вдруг сказал он и удовлетворенно улыбнулся.
Неожиданно в комнату зашел полунемой. Старик стал думать, что он хочет.
- Ты проведешь его до родной деревни?
Асан кивнул.
Старик сказал промывать рану пока не затянется. А после они поехали, вскоре, добрались до Тао. После чего полунемой послушно ушел. Около родного дома его встретила Мо. Удивленно, почти вскрикнула "О! Живой!". А потом подбежала и обняла брата. Их отец хотя и дрожал, но говорил, что не сомневался в том, что Куай вернется живым. Наконец-то, привычная, спокойная, но полная труда жизнь. Пришло время сажать рис. Каждый день начинался как любой из всех дней. Скучно, но безопасно. Мимо их дома также проезжали лошади с грозными военачальниками и богатой госпожой. Они просто продолжили дальше пахать, а на следующий день Мо нашла очень дорогое украшение. Все обрадовались. Теперь его можно будет продать. Куай пришел к Мане поговорить, чтоб она его никому не показывала, никто не должен видеть. Мо только раздражалась и говорила, что она не настолько глупая и сама все понимает. Следующая ночь была спокойной, но в этот раз он не мог уснуть из-за волнения. Когда он уснул, уже светало. Проспав совсем немного, утром, старый больной отец погнал его в город продать корову. Корову он так и не продал за весь день, пришло время возвращаться. Украшения нет, Мо с отцом не очень живы. "Как я мог быть настолько глуп? Настолько глуп, чтобы думать, что раз резня кончилась, то все опасности миновали?" Тела их кремировали, а прах теперь лежал в вазе. Из-за потери хотелось забыть, что у него когда-то они вообще были. Невыносимо обидно, стыдно, печально и как всегда страшно. Опасность везде и потерять свою жизнь можно когда, где и как угодно. "Вот так легко, просто… Что это за иллюзия безопасности!? Может быть, я лишь оттягиваю неизбежное своими стараниями выжить… Итог всегда один."