Сладких снов, небо-цвета мечты

Вокруг меня одна темнота, как и ровно день назад, только сейчас я знаю, что могу просто открыть глаза, и тьма рассеется, но я не делаю этого. Я боюсь. Боюсь того, что могу увидеть. Но еще больше я боюсь ничего не увидеть. Последнее, что я помню – это мягкое одеяло, горстка валерьянки на ночь и нули на часах. После всего этого я только накрылась одеялом и закрыла глаза. Перед сном я начиталась в интернете симптомы, которые испытывает человек при засыпании. Как правило, засыпающий человек перестает думать, его сознание просто выключается на некоторое время, кровообращения и сердечные ритмы понижаются. Дыхание становится менее глубоким и замедляется, снижается на один градус температура тела. Пролежав полчаса закрытыми глазами, ни одного похожего признака я не ощутила. Более того, я почувствовала такие симптомы, про которые на форумах не рассказывали. Во-первых, мое тело изменило положение : теперь я стояла, а не лежала. Во-вторых, я чувствовала, как ветер щекочет мою кожу. Услышав крики птиц, я осмелилась открыть глаза – свет тут же ослепил меня. Я прикрыла рукой глаза, защищаясь от яркого солнца. Сейчас небо было янтарного цвета, и от первого взгляда на него, глаза начинали болеть. Я улыбнулась так широко, как только могла, мои глаза заслезились. Не столько от боли, сколько от счастья. Я так боялась, что никогда больше не увижу цвет этого неба.

-Привет, - послышался у меня из-за спины запыхавшийся голос.

Я даже не вздрогнула : я знала, что он будет здесь, просто знала. Я пару раз взмахнула ресницами, смахивая слезинки, и повернулась лицом к новому другу.

-Как ты это делаешь?

Гарри тяжело дышал после бега. Похоже, он несся ко мне на всех парах.

-Где твои манеры? – спросил Гарри наигранно серьезным тоном, но его улыбка сдала его с потрохами.

-Здравствуй, Гарри Онест, как ты это делаешь? – исправилась я, пытаясь при этом выглядеть серьезно, но моя попытка была обречена на провал.

-Что я делаю? – спросил Гарри, заливаясь счастливым смехом. Он проиграл первым. Я хотя бы старалась не смеяться.

-Уже второй раз. Я только пришла, а ты уже здесь, словно ждал меня. Как ты это делаешь?

Уголки губ Гарри опустились, но он продолжал улыбаться глазами.

-Пока ты будешь возвращаться, я всегда буду ждать тебя, - сказал он таким голосом, что мне захотелось жить.

Я перестала улыбаться и отвела взгляд. Мне хотелось что-то сказать, но слова не шли на язык, поэтому решила сделать совершенно не свойственное мне действие. Я подошла к Гарри вплотную, встала на носочки и обняла его. Иногда всю бурю эмоций можно выразить одним действием. Сейчас как раз один из таких моментов. Я почувствовала, как волшебник неуверенно обнял меня в ответ. отошел от меня на шаг, демонстративно поправил пиджак и сказал голосом старого профессора :

-Отныне тебе следует звать меня не «Гарри Онест», а «Сэр Гарри Онест», потому что с этого дня я твой учитель.

-Тебе не идет «Сэр». Загадочность теряется, - игриво ответила я.

Гарри закатил глаза.

-Чему ты будешь меня учить? – подумав, спросила я.

Волшебник стал загибать пальцы на руке :

-Истории этого мира, языку, который обязан знать каждый уважающий себя человек, правилам города и... - Гарри сглотнул с таким видом, словно его заставляют пить человечью желчь, - еще я буду тебя учить технике боя.

Я не знала, как реагировать на то, что сказал мой учитель. Я никогда раньше не дралась. Иногда мальчишки в классе меня задирали, но я никогда не отвечала им силой. Наоборот, я всеми силами старалась избегать таких ситуаций. Однако что-то внутри меня подсказывало, что научиться технике боя – это неплохая идея.

-Я согласна, - ответила я с таким воодушевлением, что напугала Гарри. Он заметно напрягся. –Когда начнем?

-Прямо сейчас. И начнем мы с теории. –Я немного расстроилась, зубрежка теории – это последнее, чем я хотела заниматься в этом мире. Гарри, заметив мое недовольство, добавил, -Ну и чего это мы насупились? Как ты собираешься жить здесь, не зная теории? Ты без этих основных знаний все равно, что трехлетний ребенок. Да и то, он побольше тебя знать будет. А мне что прикажешь делать? Я за тобой нянькой ходить не буду. Выучишься и будешь гулять по просторам.

Я удрученным взглядом следила за толстыми книжками, которые Гарри вынимал из своего офисного портфеля. Учитель жестом попросил меня сесть, и я, не брезгуя, уселась на землю. Колосья кололи мою щеку, и я периодически фыркала, отталкивая их от своего лица. Гарри поднял на меня полный осуждения взгляд, и мне пришлось прекратить это дело.

-Хорошо... Начнем, пожалуй, с простого. Расскажу, как устроен наш мир, чтобы ты имела об этом хоть какое-то представление. А уж потом начнем изучать его историю.

-И мне надо будет прочитать все эти томики? – мое лицо исказил ужас.

-Ну да, - невозмутимо ответил Гарри, -пять томов истории мира, три дополнительных тома о битвах и войнах, два тома о правилах, один том общепризнанного языка. Я это за одну неделю могу прочитать.

У меня отвисла челюсть. Я могла бы возразить Гарри, но побоявшись того, что он подкинет в эту стопку книг еще пару томиков истории, предпочла сменить тему:

-Так что ты там хотел рассказать мне об этом мире?

Гарри, видимо, решил, что мне действительно интересно, потому что его глаза сверкнули внезапной радостью и азартом. Учитель отложил книги в сторону, сел напротив меня, утвердил свои руки на коленях и начал свою лекцию:

-Мир неба – цвета мечты существует, благодаря людям, которые в него верят. Сейчас объясню, как это работает.

Представь себе пазл. Картинка, которая получится в итоге – это наш мир, а кусочки пазла – это города, из которых и состоит наша вселенная. Города не появляются сами, их порождают сознания мечтателей. Просто представь тьму вокруг. А потом в этой тьме появляется мечтатель. Вселенная начинает анализировать мозг этого гостя и воспроизводит реальную копию его внутреннего мира. Вот так и появляется город. А если человек обладает большой фантазией, то он может придумать целый остров. Хотя нет. Слово «придумать» здесь немного неуместно. Мечтатели только сеют зерно, подают идею о городе, а мир уж сам додумывает детали и создает отдельный маленький мирок со своими жителями, традициями, пейзажами, правилами. Если мечтатель не задерживается надолго в мире (такое происходит, если он перестает верить в свой мир), то на его место приходит кто-то другой, чей внутренний мир максимально похож на предыдущего гостя. То есть, чтобы ты понимала. Бродячий Город создала не ты, его создал кто-то другой, а твой внутренний мир просто похож на мир создателя. Этим, кстати, можно объяснить тот факт, что мы разговариваем на русском языке. Ты же тоже говоришь на нем.

Теперь, когда у тебя сформировалось какое-то представление об этом мире, я должен предупредить тебя о том, что все, чему я тебя научу – это сугубо наше видение вселенной. То есть, в нашем мире очень много городов, народов и правителей, и из-за этого случаются неразберихи. Каждый народ по-своему называет какие-то вещи, по-своему воспринимает историю, придерживается своих правил. Даже наш мир все народы называют по-разному. Люди с нашего острова называют его Миром неба-цвета мечты. А над другими городами, станами и островами небо может обычным, или вообще его может и не быть. То есть, если кто-то назовет наш мир как-то по-другому, то это нормально, ведь небо цвета мечты тоже придумал какой-то мечтатель. То же самое и с языком. Каждый народ говорит на своем языке, но существует один общепризнанный. На этом языке тебя поймут везде. Только этот язык тоже везде называется по-разному. Мы его называем ливнекрыльский или перьеливненский. Я и тебя ему научу. Потому что, если вдруг ты захочешь попутешествовать, на одном русском ты далеко не уедешь.

-Гарри, я не успеваю усваивать информацию.

-Давай я тебе еще кое-что расскажу, а потом сменим умственную работу на физическую? –Не успела я ответить, как Гарри без паузы начал новую фразу. - В нашем мире очень большой процент умирания живых существ. Это происходит из-за вечных битв и войн между городами. Чтобы продержаться, миру приходится черпать ресурсы из реальности. Четверть людей в нашем мире, на самом деле, всего лишь копии людей из реальности, которым было решено дать вторую жизнь без рамок и ограничений. Однако главными двигательными силами эволюции считаются такие гости, как ты. С появлением нового мечтателя в нашем мире возникают новые места и пейзажи, которых раньше не было.

Гарри говорил так быстро, что у меня заболела голова. Не справившись с потоком информации, я просто зарычала, заглушив учителя. А, когда он замолчал, я, воспользовавшись паузой, спросила :

-Значит, где-то в реальности живет копия тебя?

Гарри этот вопрос озадачил. Парень нахмурился. Он смотрел на меня так, будто я сказала что-то очень умное, а на самом деле я сказала первое, что пришло мне в голову. Наконец Гарри ответил :

-Если даже это и так, то я этого не знаю. Но мысль интересная. Я всегда считал себя просто человеком, созданным этим миром. Или чьей-нибудь фантазией на худой конец.

Я открыла рот, чтобы спросить что-нибудь, но не нашла слов. То, что рассказал мне Гарри, забралось в мою голову большим спутанным комом ниток. Я ничего не понимала и даже не могла ничего спросить, потому что элементарно не знала, о чем же спрашивать.

-Ты не понимаешь, да? – спросил учитель, потирая лоб.

-Вообще не понимаю, - честно ответила я, - давай лучше переведем тему существования мира на что-то более приземленное.

Гарри разочарованно вздохнул.

-Хочешь, расскажу, как прошел мой вчерашний день?
Я застыла в замешательстве. Неужели я настолько ущербная, что могу разговаривать только на такие темы. Тем не менее, я кивнула. Гарри рассказал мне обо всем, что случилось с ним за то, время, пока меня не было. Я заворожено слушала о замке, о Госпоже Свет, о ее приказе, о сестрах Буяне и Бастии и о родителях Гарри, о повышении с конюха до воина и о скорой битве.

-Ты был королевским конюхом! – воскликнула я, вынув из рассказа друга самую интересную информацию для меня.

Гарри недовольно поджал губы, словно я его... разочаровала чем то. Словно я не поняла самого главного, что он пытался мне донести. Что ж...я и правда этого не поняла.

-Я был конюхом, теперь я должен стать воином, - последнее слово Гарри словно выплюнул.

Воином... мне нравилось это слово. Оно звучит громко, и от него разлетается эхо свободы. Но Гарри, похоже, считал иначе. По нему было видно, что битвы – это больная тема для него, но иногда людям надо, чтобы кто-то сковырнул их старые раны. Но вот это «иногда» случается только в пятидесяти процентах из ста. И, если я в них попаду, то, возможно, смогу помочь ему, а я этого безмерно хочу. Но как понять, правильно ли я считала чувства Гарри? Никак. Я поставила на кон всё, и спросила :

-Почему ты так боишься войны? – спросила я, разорвав цепи, сдерживающие меня от высказывания громких мыслей.

Гарри сначала удивился, но потом посмотрел на меня, оценивая, сколько мне можно рассказать. Я достойно выдержала его пристальный взгляд.

-Речь идет не о войне, а об одной лишь битве. Но оба этих понятия одинаково ужасны, - произнес Гарри голосом старого, изувеченного на войне ветерана. –Что на войне, что в битве, царствует одна лишь смерть.

-Ты, похоже, многое об этом знаешь, - осторожно вставила я.

-Мои родители настоящие воины. Конечно, я об этом знаю. Мой отец просто обожествляет битвы. И этого я никогда не пойму. Меня с детства готовили стать воином, я видел столько боли, что меня это просто сломало. – Я чувствовала, как чувства, похороненные в Гарри, пробиваются наружу, как будто они были испытаны им только вчера, но по рассказу Гарри я понимаю, что речь идет о глубоком детстве. -Представь, что может случиться с семилетним ребенком, когда его заставляют убить собственного питомца.

Гарри перевел на меня свой взгляд, переполненный сожалением и обреченностью. Из меня вылетел вздох ужаса. Гарри замолчал, и я замолчала тоже. Я не просто боялась сказать что-то лишнее, я боялась даже дышать громко. Когда я хотела поговорить с Гарри по душам, я не ожидала, что окажусь прямо на лезвии ножа. Любое мое слово могло сейчас порезать душу нежного мальчика.

-Что ты имеешь в виду?

Гарри некоторое время молчал, смотря невидящим взглядом в землю, но потом через боль ответил:

-Моя птица. Маленькая ласточка. Она погибла от моих рук.

Я представила, как маленький мальчик с бледной кожей держит в руках черную птичку и лезвием ножа открывает крохотной душе путь на небо. Ничего ужаснее я не видела. Но как я ни пыталась, я не могла увидеть в Гарри, сидящем передо мной, чудовище, которое может вот так просто лишать жизни беспомощных созданий. И это вызывало во мне дрожь, потому что я только что увидела доказательство того , что чудища умеют маскироваться. «Если Гарри скажет хоть одно слово, гласящее о том, что он не жалеет о содеянном, то я клянусь, я сбегу из этого сна в этот же самый момент», - думала я.

-Как ты это сделал?

-Случайно. Магией воздуха. Я пытался остановиться, но отец запретил мне делать это. А потом птичка просто задохнулась.

Я молчала, Гарри тоже, в его душе прямо сейчас шла борьба разума и чувств. Мне начало казаться, что он сейчас заплачет, но этого не произошло. Волшебник поднял туманный взгляд куда-то вдаль и сказал медленно, отчетливо, пропитывая отчаянием и ненавистью каждое слово :

-Я ненавижу отца за то, что он научил меня убивать.

-Но ты не убийца, Гарри Онест.

-А кто же я тогда? – метнул на меня гневный взгляд Гарри.

-Ты запутался, но ты всегда можешь вернуться на правильный путь, -стала я закидывать друга вдохновляющими фразочками, но это не работало, а только подливало масло в огонь.

-Неужели ты ничего не поняла? Я чудовище. Я родился им, им и буду.

-Это не так.

-Ты не понимаешь, о чем говоришь, - прошипел Гарри.

Легкий порыв ветра принес откуда-то из леса малюсенькую горящую ветку. Гарри улыбнулся сумасшедшей улыбкой. В следующее мгновение всё поле вспыхнуло беспощадным огнем-убийцей. Мне никогда не было так страшно.

Я закричала срывающимся от страха голосом. Человеческий инстинкт подсказывал, что надо бежать, но я не могла. Всепожирающее пламя окружило меня со всех сторон. Я отчаянно бросилась к Гарри, но стена огня преградила мне путь. Через дым и огонь я успела увидеть его лицо. Пустой взгляд, без тени эмоций. Он погряз где-то в своем прошлом и не замечает, что происходит вокруг. Языки пламени полоснули мое тело. Я с ужасом осознала, что сгорю здесь. Я кричала Гарри Онесту изо всех сил, но он не слышал меня. Стена из огня выросла до нечеловеческих размеров, черный дым могучим столбом уносился в небо. От боли я рухнула на землю. Горячо, больно, страшно. Земля была такой горячей, словно я легла на раскаленные угли. Я ждала, что, как в фильмах, у меня перед глазами начнет проноситься вся моя жизнь, но этого не произошло. Я хотела жить, сознание отказывалось мириться со смертью. Внезапно сквозь треск огня я услышала новый звук. Я подняла голову, надеясь, что увижу Гарри, но никого не было. Звук повторился еще раз, теперь уже громче, и я поняла, что это вой. Вой волков. Я привстала из последних сил, приложила руки ко рту, изображая трубу, и завыла в ответ, по-детски, не по-настоящему, а лишь имитируя вой. В экстренных ситуациях можно выжить только, совершенно сумасшедшие поступки. В следующий миг все прекратилось. Я решила, что сошла с ума. Огонь моментально исчез, ветер стих, я стояла посреди огромного выжженного поля. Я медленно повернула голову, разглядывая убитые колосья. Мой взгляд натолкнулся на Гарри, стоявшего в самом центре разгрома. В его взгляде читался полнейший ужас, но, несмотря на это, взгляд Гарри был живым. Гораздо страшнее было видеть вместо привычных мечтательных глаз пустые стекляшки, заблудившиеся в ненавистном прошлом. Я с надрывом кашлянула, после чего потеряла сознание и упала на землю. Она была холодной.