Глава 11.
Перед глазами все мелькало, мимо проносились деревья, остальные дети и Он. Мой папа, широко улыбаясь, продолжал раскручивать меня на детской карусели. Маленькими ручками, я держалась изо всех сил, чтобы не свалиться со своего места. Папа часто раскручивал меня слишком сильно, но от этого мне становилось только веселей. Рядом на скамье сидела моя бабушка, так же широко улыбаясь, смотря на нас с папой. Мама вечно была занята на работе, поэтому гулять мы ходили втроем: я, папа и бабушка. Я редко играла с другими детьми, мне всегда было веселей с папой, чем с другими детьми. Да и гулять мы ходили не так часто как мне хотелось бы. Папа тоже был очень занят, они с мамой только недавно открыли свою адвокатскую контору. А новое дело всегда требует больших вложений, не только финансов, но и сил. Но тем не менее папа всегда находил на меня время, в отличии от мамы.
Он был таким же как я его и помню. Локон черных волос, постоянно спадает ему на лицо, и он часто поднимает руку, чтобы заправить их за ухо. Строгий костюм подчеркивающий рельеф его мышц. Начищенные до чиста ботинки, сейчас были запачканы песком и грязью. Мама вечером ему за это вставит нагоняй. Но отцу кажется все равно. Непримечательная черная серьга поблескивает на солнце. А глаза горят каким-то неведомым мне огнем, когда он смотрит на меня. Наверно это любовь.
Бабушка тоже не изменилась. Седые волосы были собраны в тугой хвост. Она всегда принимала свою старость с гордостью, и корила тех бабушек, которые с помощью косметики и красок для волос пытались сохранить хотя бы частичку молодости. Она всегда была худая, так же как и моя мама. Бабушка всегда говорила, что это дар, передающийся по женской линии их семьи. Джинсовая юбка до колен сейчас была тоже испачкана, потому что мы недавно кормили уток и одна из них напала на нее. Потом мы еще долго вспоминали эту ситуацию и вместе над ней смеялись.
И вот я кружусь, смотря на облака, которые кажется, собрались вокруг меня и крутятся вокруг меня небольшой воронкой. Вокруг слышны громкие крики счастливых детей и царит такая позитивная атмосфера, что мне вовсе не хочется с этим расставаться. Но стоило мне опустить взгляд, как передо мной предстала совершенно другая картина. Я стою перед закрытой дверью в спальню родителей и слушаю как они ругаются. Не слышать такое было невозможно, поскольку ругались они очень громко. Они не выбирали выражения, оскорбляя друг друга самыми худшими словами, которые мне в таком юном возрасте еще рано слышать. Я очень хочу ворваться к ним, обнять их обоих и молить чтобы они прекратили ругаться. Но мне не хватает смелости, поэтому я так и стою в темном коридоре, держа дрожащую ручку на дверной ручке. Но тут одна из дверей открывается и оттуда выходит бабушка, освещенная со всех сторон, и бежит ко мне.
Закрыв мне уши своими руками покрытыми морщинами, она уводит меня прочь на улицу. Но даже так я слышу звон разбитого стекла, донесшийся из спальни родителей. Я хочу обернуться и посмотреть, что там произошло, но бабушка держит меня сильнее. Вместе с ней мы выходим на улицу и бабушка ведет меня в кафе, находящееся неподалеку. Там готовили изумительное мороженое и часто, когда родители ругались бабушка покупала мне здесь мороженое и вместе сидели на лавочке и ждали, когда ссора между родителями наконец закончится.
Я еще раз хочу обернуться и посмотреть на дом, где только в одном окне горит свет и два силуэта громко кричат, раздраженно жестикулируя руками. Но вот я стою перед домом престарелых, вся в слезах и смотрю как мою бабушку забирают двое неизвестных мне мужчин. Мои нервы сдают, ведь я и так потеряла своего отца, я не хочу терять еще и бабушку. Я сильно дергаю маму за юбку и слезно умоляю попросить бабушку вернуться. Тогда я не понимала, что бабушка уходит не по собственному желанию. Так захотела моя мать, которая убирает из своей жизни все не нужное, даже собственную мать. Но она лишь отмахивается от меня, как от надоедливой мухи и чем-то говорит по телефону. Тогда я выдираю руку из руки мамы и бегу к бабушке, чтобы не дать ей уйти, молить чтобы она осталась со мной. Но я спотыкаюсь и лечу вперед. Слышу хруст и в переносице становиться очень больно. Я плачу еще сильней, у меня нет сил чтобы подняться. Мне очень больно. Нежно подхватив меня, мне помогает подняться бабушка, которая также бежала ко мне, но я не видела этого из-за слез. Она усаживает меня к себе на коленки и укачивая, пытается меня успокоить. Она аккуратно положила руку в то место, где у меня очень сильно болело и замерев на пару секунд, убирает руку. Боли как не бывало и я ошарашенно смотрю на бабушку. Она горько улыбается и подавляя слезы говорит мне на прощание
-Ты сильная девочка, моя Эми, тебя впереди ждет еще очень много приключений. Борись за свое счастье, даже с Джоанн, полюби сильно-сильно. А самое главное, развивай свой дар, не отрекайся от него.
Она хотела сказать что-то еще, но два бугая взяли ее за локти и помогая подняться повели прочь от меня. Я кричу чтобы они оставили мою бабушку в покое, кричу бабушке, чтобы она не бросала меня. Схватив меня за локоть, также как и недавно это произошло с моей любимой бабушкой, мама потащила меня в машину. Я яростно вырывалась, не желая покидать это место, остаться вместе с бабушкой, но у мамы сил больше, чем у меня, поэтому она хоть и с трудом, но затаскивает меня в машину. Последнее что я слышу это громкий хлопок дверцы и голос мамы:
-За что мне достался этот ребенок?
Распахнув глаза, я резко сажусь, но голова пошла кругом и резко заболела, поэтому я повалилась обратно. Я не могу вспомнить, где я нахожусь и что вообще произошло. Осматриваясь туманным взглядом вокруг, я сначала подумала, что нахожусь в больнице. Такие же серые стены, такой же серый потолок, над дверью моргала обычная лампочка, светившая слабым, блекло-желтым цветом. Рядом с кроватью стоит обыкновенная, деревянная тумбочка, на которой ничего не лежит. Стены голые, ни одного украшения, либо хоть какой-нибудь картинки. Но увидев в углу маленький красный огонек, я поняла, что это камера и я не в больнице. Здесь стояла гробовая тишина, как на кладбище. И камера явно снимала меня. Кому вообще может такое понадобится?
Спустя какое-то время я все-таки смогла встать. Обойдя все стены, потрогав всю ее шершавую поверхность, я поняла, что потайного рычага как в фильмах здесь нет. На что я рассчитывала вообще? Здесь только две двери. Одна железная, я попыталась несколько раз толкнуть ее плечом, стучалась, звала хоть кого-нибудь, но все оказалось тщетно. Вторая дверь была обыкновенной деревянной дверью, ведущую в обычную уборную. Зайдя, я сразу осмотрела маленькую комнатку и хоть здесь они не повесили камеры. И на том спасибо. Вдруг я услышала звук, доносящийся из комнаты и рванула туда.
Оказалось, что открылась не сама дверь, а только маленькое окошко сделаю прямо по середине. На импровизированном подоконнике стоял поднос, укрытый металлической крышкой. Я неловко сделала шаг к подносу, но остановилась. Вдруг там бомба? Хотя зачем кому-то мен похищать, чтобы потом взорвать в какой-то комнате похожей на больничную палату?
-Там твоя еда – сказал грубый мужской голос из динамика, которого я не заметила прежде.
-Кто вы? – закричала я, подойдя как можно ближе к камере видеонаблюдения – что вам нужно от меня?
Но голос видимо решил, что на сегодня с меня достаточно диалогов и продолжал упрямо молчать. Я пыталась его разговорить разными способами. Сначала я просто задавала вопросы, надеясь, что мне все-таки ответят. Голос молчал. Тогда я разозлилась и стала обзываться не самыми лучшими словами. Если бы меня услышала моя мама, она бы упала. Но хорошо, что ее здесь нет. Или нет? Голос упорно хранил молчание, тогда как мой желудок протестующе урчал все сильнее.
Я все-таки решила подойти и открыть крышку. Будь что будет. Максимально аккуратно я открыла крышку и мой желудок радостно заурчал. На подносе был чуть ли не шведский стол. Был суп, а пока не поняла какой, салат цезарь, мой любимый, на второе здесь была паста, стоял напиток как я поняла это был обычный чай, стояла моя любимая бутылка Coca-cola, и на десерт классический чизкейк. Хоть еда и остыла, но продолжала отдавать такой аромат, что рот у меня забился слюнями. Подхватив поднос, я чуть не побежала к кровати и накинулась на еду как первобытный человек. Благо мне предусмотрительно положили салфетки и приборы. Так что я была не совсем как первобытный человек, но голод точно был такой.
Через несколько минут я уже лежала с набитым животом на своей кровати, допивая бутылку колы. Хоть меня и похитили, но накормили изумительно. Так что, даже в моем похищении были свои плюсы. Когда я наконец допила эту несчастную бутылку, голос из динамика неожиданно сказал:
-Поставьте поднос обратно.
Я подскочила от резко заговорившего динамика, но указание выполнила. Как только я подошла с подносом к двери, окошко развернулось в мою сторону, и я положила поднос с пустыми тарелками туда. Окошко закрылось и снова наступила гробовая тишина.
-И что дальше? -закричала я, укоризненно смотря в камеру – в фильмах злодеи хотя бы рассказывали свои планы.
Ответом мне стала тишина. Я еще что-то кричала, но меня игнорировали. Тогда я показала в камеру средний палец и пошла обратно к кровати. Какой смысл быть пай-девочкой если я все равно скорее всего скоро умру. Стоит оторваться на полную катушку. Плюхнувшись обратно на кровать и стала изучать потолок. Занятия поинтереснее я все равно не нашла. Я стала вспоминать свой сон. Я помню этот день. Он стал пропитан моей болью и злостью на свою мать. Когда мы садились в машину, мама сказала, что мы просто прокатимся и все. Я не заметила, как мама загрузила все бабушкины вещи в машину. На мое удивление, бабушка тогда была всю дорогу погружена в себя. За весь путь она не произнесла ни слова, хотя всегда пыталась меня как-то развлечь. Рассказывала сказки, моей любимой была сказка про людей, обладающих необычными способностями. Бабушка называла их сверхлюдьми.
Это была небольшая команда супергероев, помогающим обычным людям. Среди них была женщина, одним прикосновением которой, выздоравливал даже самый смертельно больной человек. Был мужчина обладающий даром проходить сквозь любые преграды. Он пройти даже сквозь стену, сделанную из Титана. Так же была женщина обладающая даром ходить под водой как по земле. Она была приспособлена находиться под водой хоть месяцы не захлебнувшись. Так же был мужчина обладающим необычным даром. Он мог вселяться в зеркала и бродить по своего рода Зазеркалью, как в сказке про Алису. Бабушка рассказывала много сказок про эту суперкоманду. Но ее забрали, а я с возрастом забыла их все.
В тот день, когда ее забрали, она молчала, ни рассказывала сказки, не пела вместе со мной песни. Я пыталась ее развеселить, но она лишь грустно улыбалась. Я тогда подумала, что она обиделась на меня и стала просить у нее прощения, даже не зная за что. Я не хотела, чтобы бабушка обижалась на меня и не разговаривала со мной, ведь после ухода отца из семьи, она была моим единственным лучиком света. Мама была вечно погружена в работу и не обращала на меня никакого внимания. И только бабушка оставалась рядом.
Но бабушка не говорила мне ничего, она лишь крепко обняла меня и судорожно вздыхала. Ее руки тряслись и только повзрослев, я поняла, что она изо всех сил пыталась сдержать подступающие слезы. Лишь бы я этого не увидела.
Когда же я поняла, что бабушку забирают туда, куда она не хочет я стала бороться за нее. У меня ничего не вышло, но я не помню, чтобы она мне говорила что-то про мой дар. Может я не помню этого, потому что мой детский мозг просто выбросил это из моей памяти, как не нужную информацию. Может я просто не обратила на это внимания, так как ключевыми тогда словами для меня были про то, что она любит меня. Пока я пыталась это понять и прокручивать в голове раз за разом этот день, я не заметила, как уснула.
Когда проснулась не поняла день или ночь и сколько я вообще проспала. В моей комнате не было и намека на окошко. Я стала было переживать что воздух закончиться, и я задохнусь. Но вентиляция в помещении все-таки имелась. Сонно потерев глаза, я кое-как поднялась с кровати. Из-за ее жесткости у меня болело все тело. На окошке двери уже стояли всякие принадлежности. Подойдя, я осмотрела то, что мне на сей раз принесли. Здесь были зубная щетка и паста, средства гигиены для душа, полотенце и расческа. Поначалу я подумала, что принимать душ у похитителей плохая идея. Но если бы они хотели со мной что-то сделать, то уже сделали бы. Поэтому захватив все вещи я направилась в душ и привела себя в порядок.
Мне пришлось надеть свою грязную одежду, потому что ничего другого у меня нет. Но когда я пришла обратно в комнату на постели лежала свежая одежда. Значит кто-то заходил пока меня не было. Мне стало не по себе от этой мысли. Конечно, мне бы вряд ли что-то сделали, но мне все-таки следовало соблюдать меры предосторожности. Я медленно подошла к кровати и взяла то, что мне положили. Одежда тоже оказалась похожей на больничную. Светло-голубая льняная рубашка и такого же цвета штаны. Повертев их в руках, я поняла, что выбора-то у меня все равно нет. Поэтому пошла обратно в ванную переодеваться.
Мне пришлось снова завалиться в кровать и предаться своим мыслям. Интересно как сейчас мама, что она делает? Она наверно уже заметила, что я пропала. Я бы сейчас посмотрела на ее реакцию. Вздохнула ли она с облегчением или тратит сейчас все свое драгоценное время на мои поиски. Я сама себе поставила на то, что это определенно первый вариант. Она очень часто повторяла за что я ей вообще досталась. В одной из наших многочисленных ссор она даже обронила:
-Лучше бы тебя вообще не было.
Это была еще одна рана, нанесенная ею. Я слишком много испытала боли из-за нее. Из-за мамы ушел отец, мама сдала бабушку в дом престарелых, бабушка не позволила мне поехать на похороны к бабушке. В душе сразу забурлело невиданное мне раньше чувство. Ярость. Не знаю, как я поняла, но я почувствовала, что это именно оно. Если за мое похищение потребуют выкуп, то она с удовольствием оставит меня здесь. И если честно, я даже не удивлюсь. Тут в голове промелькнуло одно имя, заставившее мое сердце встрепенуться. Итан.
Я не думала о нем с тех пор, как попала сюда, но у меня были дела по важнее. Я помню, как он бросил меня одну на вечеринке, уходя в обнимку с той «балериной», которую мы должны спасти. Я не понимаю почему он так поступил со мной. Такого не было в нашем уговоре. Он выставил меня на посмешище.
«Сейчас я не играю. Признаю я играл до этого, притворяясь принцем на белом коне. Ты же до сих пор веришь в эти сказки? Вот я и подарил тебе сказку. Правда Хеппи-энда не будет, уж извини. Мы не состаримся и не умрем в один день.»
Зажмурив глаза, я резко развернулась и уткнувшись в подушку закричала изо всех сил. Эта боль оказалась сильнее, боли, которую нанесла собственная мать. Вспомнив еще раз его слова сердце больно закололо, будто Итан своими руками вонзил в него нож. Неужели он действительно играл со мной? Но те моменты, в которых мы оставались вдвоем, не были похожи на игру. Напротив, мне всегда казалось, что Итан играет на публике, но со мной он всегда был настоящим. Неужели я действительно ошиблась. Я обещала себе, что влюблюсь в него потом, когда разберусь со всеми этими «силами», что у меня появились, но сама не заметила, как влюбилась в него, просто не позволяла себе думать об этом. Еще в него не влюбиться. Он всегда был таким обходительным, добрым, веселым. А те его слова «я не позволю чтобы с тобой то-то случилось». Неужели об этом он тоже врал?
Горько ухмыльнувшись, я все-таки подумала «ты не сдержал обещания». Та ситуация на вечеринке вызывала во мне противоречивые чувства. Его поступки никак не сходятся с его словами. Он сказал, что это все было игрой, но вспоминая его искренний смех, его заботу обо мне, мне кажется, что игра все-таки была на вечеринке. А его взгляд, тогда мне показалась что в них была неподдельная боль. Я отчетливо помню их, так что мысль о том, что мне показалось я отметаю сразу.
Вскочив на кровати, я схватилась за полыхающие щеки. Мы же поцеловались. Удивительно как я забыла про это. Он же меня поцеловал, так на балконе под шум гуляющих подростков. Он украл мой первый поцелуй, сказав, что поцелуй в комнате, когда мы застали девушку его друга в постели с другим, не считается. В моей голове сразу поплыли воспоминания, затуманив голос разума. Мы сидим на диванчике, и он просит моего разрешения поцеловать меня. И я согласилась. Как он обнимал меня. Тело помнит каждое его прикосновение. Мурашки пошли по всему телу, и я будто снова почувствовала его теплые руки обнимающие меня крепко-крепко. Как он подался на встречу моей руке, нежно поглаживающей его щеку. Я помню его теплые и мягкие губы, которые с такой легкостью забрали мой первый поцелуй.
Сердце учащенно забилось, а адреналин ударил в голову. Я подскочила с кровати, уверенная что смогу горы свернуть. Не знаю откуда во мне столько уверенности, но я намерена узнать кто ударил меня по голове, вернутся домой и дать Итану сильный подзатыльник, поскольку теперь я уверена, что он изменил план и игрой стала устроенная сцена на вечеринке.
Я подлетела к двери и стала колотить по ней что есть силы, и руками и ногами. Хотела еще головой, но дверь железная и единственное что мне светит, это черепно-мозговая травма.
-Открывайте, или я вынесу эту чертову дверь – завопила я.
Ответом мне стала тишина, но на этот раз не перестала. Я долбила и долбила. Руки покраснели, но я не обратила внимания. Наконец послышался какой-то шум, и я отошла на безопасное расстояние от двери. За дверью я услышала какой-то писк. И дверь медленно стала открываться. Мне не терпелось увидеть кто пришел и сделав шаг в сторону я обомлела и очень пожалела, что у меня нет при себе хотя бы какого-нибудь простецкого оружия.
За дверью стояла девушка в маске клоуна. Та самая которая звала меня поиграть в догонялки. Она сделала шаг в комнату, не отводя от меня пристального внимания. Я же сделала шаг назад и впечаталась спиной в стену. Дальше мне некуда двигаться. Я поняла всю безвыходность ситуации. Если эта ненормальная сейчас кинется на меня с ножом, то я однозначно проиграю. Она проворнее и быстрее меня.
Я вжалась в стену, так же, как и она, не отводя от нее взгляда. Она делала шаги на встречу. Медленно, как хищник, изучающий свою жертву. Я же двигалась медленно по стенке по направлению к ванной. Входная дверь закрылась с оглушительным грохотом и это будто стало отправной точкой. Я ринулась к двери ведущую в ванную, девушка ринулась за мной. Я не успела сделать и два шага, как она схватила меня за талию и повалила в противоположном направлении. Мы обе упали на пол, и я стала вырываться как только могла. Я еще не готова умирать и не таким способом. Я еще много чего не успела сделать. Закончить школу, например.
Девушка держала меня крепко. Я сильно ударила ее локтем в бок, отчего ей пришлось ослабить хватку, чем я и воспользовалась. Я из всех сил дернулась, и она отпустила меня. Я первая вскочила на ноги, но не успела сделать и шага навстречу к ней, как она тоже вскочила. Мы стала ходить по кругу. Я готовая сделать все что угодно чтобы выжить и она, держась за бок, явно намеренная нанести мне какой-то урон. Мы так и кружили не готовы сделать хоть один выпад, пока девушка в маске резко не остановилась и пресекая любые мои попытки воскликнула:
-Хватит!
Я резко остановилась, удивленно смотря на мою противницу, она же в это время одной рукой показывая, что она безобидна, другой рукой медленно потянулась к краю маски. Схватившись за край маски, она сдернула ее со своего лица. Я открыла рот, забыв, как дышать.
Это была Кетти, она просто стояла и прожигала меня свои ледяным взглядом зеленых глаз.
-Кетти – неуверенно спросила я, думая, что мне кажется – это правда ты?
Она не ответила. И бровью не повела. Лишь ее тело стала более напряженным. Я увидела, как ее кулаки сжались еще сильнее. Прежде чем хорошенько подумать, я ринулась к ней, надеясь заключить ее в крепких объятиях. Я только сейчас поняла, как сильно на самом деле скучала по ней, не смотря, на то, что она наговорила мне тогда в коридоре школы, не смотря, на то, что она как-то причастна к моему похищению. В последний момент она резко дернулась в сторону, избегая меня.
-Хватит – еще раз повторила она.
Ее голос был настолько отрешенным и безразличным, что я удивленно уставившись на нее, снова споткнулась об свою ногу и полетела на пол. Только в последний момент я успела выставить перед собой руки, но приземление все равно вышло жестким. Но я не обратила на это внимания и снова удивленно уставилась на свою бывшую подругу. С момента нашей встречи она сильно изменилась. Ее тело стало более спортивным, она похудела и кажется, повзрослела. Ее когда-то веселые косички сейчас стали строгим рыжим пучком. Маску она откинула от себя, представляя себя мне полностью. Даже тот веселый блеск в глазах, который всегда ее только украшал, сейчас померк, уступая место холодному, расчетливому взгляду. Скулы стали более выделяться, если раньше у нее были миленькие щечки, то сейчас ее заменила острота скулы.
-Кетти, что ты здесь делаешь? – задала я ей вопрос снова – что происходит?
Она не ответила мне. Взгляд так же был прикован ко мне, она думала, что сейчас пойду пробивать себе путь на свободу. Но я больше сбита с толку. Как она во всем этом замешана?
-Что здесь происходит? -уже более настойчиво спросила я, вставая на ноги.
Она снова не ответила. Тогда я сделала один решительный шаг в ее сторону. Она даже не шелохнулась. Я сделала еще один шаг и еще, пока не оказалась рядом с ней. Тогда она наконец сказала, только не то, что я надеялась услышать:
-Сядь и сиди тихо – голосом робота отчеканила она.
Я даже вздрогнула и по коже поползли мурашки, мне показалось что от ее голоса в комнате стало на пару градусов холоднее.
-Что происходит? – я не собираюсь прекращать.
Но она лишь отвернулась и направилась обратно в входной двери. Сама того не ожидая, я ринулась к ней и хотела схватить за руку, но Кетти оказалась быстрей. Не успела я заметить, как она уже стояла впритык ко мне, держа у моего горла нож. Откуда она его достала я тоже не успела заметить.
-Еще раз дернешься и я сделаю тебе очень больно – выпалила она – так что не советую со мной шутить.
И так же резко как она повернулась, она вылетела из комнаты, оставляя меня одну с миллионом вопросов.
Следующие несколько дней проходили в ужасной скуке. Три раза на дню мне подавали еду. Ни одно блюдо не было похоже на предыдущее. Сначала мне могли принести на обед суп и какой-нибудь салат. На следующий день этого уже не было. Остальное время я проводила в раздумьях, пытаясь собрать кусочки пазла воедино. Но как бы я ни старалась, не могла понять причастность Кетти ко всему этому.
Этим днем или вечером, я лежала в кровати смотря в потолок, вспоминая все самые яркие события в моей жизни, как хорошие, так и плохие. Помню, как я с родителями ездила в зоопарк, и верблюд смачно харкнул на девочку стоящую прямо рядом со мной. Мы еще долго с папой вспоминали этот случай и смеялись, ведь вместо этой девочки могла оказаться я. Или тот момент, когда мы решили поехать на машине отдыхать и только спустя два дня пути поняли, что документы остались дома. Тогда нам пришлось возвращаться. А один полицейский даже подумал, что меня похитили. Родители тогда долго доказывали в полицейском участке, что они и правда мои родители.
От мыслей меня отвлек скрип, доносящийся от двери. Небольшой подоконник, на котором мне обычно передают еду, сейчас принес мне что-то аккуратно уложенное в сверток. Удивленная я подошла, и взяла его в руки. Подоконник сразу развернулся в обратную сторону. На свертке оказалась не большая записка, состоящая всего из одного слова «Надень».
Я отнесла его на кровать и стала разворачивать сверток. В нем оказалось шикарное платье. Цвет был насыщенным черным, все платье будто сияло. Я отправилась вместе с ним в ванную, чтобы переодеться. Слегка недоумевая, я взялась одевать это платье. Но по части надеваний платьев и полны профан. Я старалась надеть его как более аккуратно, но потом поняла, что делаю что-то не то, поскольку оно на меня не налезает. Крутя его в руках, я так и не поняла, как его одевать.
Я вышла с ним из ванной и что есть силы кинула его в стенку рядом с кроватью. Я вся запыхалась в провальных попытках, натянуть его на себя. Вдруг из динамиков раздался голос Кетти:
-Надень через голову, тупица.
-Сама такая - яростно крикнула я ей в ответ.
Но платье я все-таки подобрала. Вернувшись обратно в ванную комнату, я стала пропихивать свою тушку в это платье через голову. И действительно получилось, не с первого конечно раза, но мне это удалось. Платье село идеально. Оно подчеркивало мою фигуру, в «нужных» местах оно была в обтяжку, в районе, где у меня был небольшой животик оно было более объемным. Струящаяся черная ткань переливалась от любого моего движения. «Ну хоть умру красивой» - подумала я.
Выйдя из ванной, я приметила черные балетки у моей кровати. Меня крайне тревожит тот факт, что я не слышу, когда ко мне кто-то заходит. Хотя уже какая разница. Сегодня все равно все свершится. Я либо умру, либо со мной что-то сделают. Слабо верится, что мне просто помашут ручкой и отпустят на все четыре стороны. Одевая эти балетки, в моей голове проносились тысячи мыслей, одна другой хуже. В одной картинке, меня разделывают на маленькие части и отправляют бандеролью моей маме. В другой меня пытают на электрическом стуле. От этих мыслей меня бросило в пот, и я тяжело опустилась на кровать, рассматривая свою руки, так, будто я вижу их в последний раз. В глазах застыли слезы, но я не позволила себе не проронить и слезинки. Они этого не дождутся. Умирать так с честью, а не умоляя о пощаде на коленях.
Дверь так как и в прошлый раз стала медленно открываться. Я моментально вскочила с кровати и вооружилась единственным подвластным мне оружием. Свой балеткой. Вреда она, конечно, мало принесет, но зато мои похитители поймут, что без боя я не сдамся. Еще и дверь открывается будто вечность.
Когда же она наконец полностью открылась, я уже стояла в боевой стойке, гордо вооружившись обувью. Но некто не собирался заходить, поэтому я сама сделала несколько неловких шагов в сторону, чтобы увидеть кто ко мне пришел. Я лишь немного удивилась, когда увидела в дверях Уильяма Холла, отца Кетти. У меня были подозрения, что раз в этом всем замешана Кетти, значит и ее отец тоже. Выглядел он как всегда безупречно. Костюм на нем сидел как влитой. Скорее всего он очень дорогой, как и всегда. Его темные очки, которые он носил постоянно, сколько я себя помню, были при нем. Сзади стояла Кетти, в маске клоуна. Я не понимаю какой смысл ее надевать, если я все равно уже знаю кто скрывается под этой маской. Но не мне судить, в таком-то положении. Она стояла за его спиной, как личный телохранитель, в руках сжимала нож, с которым она похоже уже породнилась. На ней тоже был дорогой костюм, она была точно маленький Уильям, только с грудью и в маске. Она даже унаследовала зеленые отцовские глаза. Собственно, это все что она от него унаследовала.
Я снова перевела взгляд на Уильяма, он же неотрывно смотрел на балетку, сжатую в моей руке. Потом неожиданно для меня И Кетти он рассмеялся. Я заметила, как Кетти тоже вздрогнула.
-Вся в бабушку – сквозь хохот пробормотал он.
-Вы знали мою бабушку? – от удивления балетка выпала из моей руки, вызвав новый приступ смеха у отца Кетти.
-Да знал, и с удовольствием тебе расскажу – он протянул мне руку, согнутую в локте – не хочешь прогуляться? Разумеется, после того как ты обуешься.
И снова засмеялся.