Бездна смотрит в тебя
В иллюминаторе межзвездного экспресса «Биврёст» был виден искусственно созданный спутник масштаба карликовой планеты, соизмеримый с Плутоном. Этот спутник был полностью покрытым особым твердым сплавом, внутри которого жило население до миллиарда особей нескольких сотен инопланетных видов. Среди них были и те, из-за которых все желающие платили огромные суммы ради того, чтобы побывать на этом особом событии. Это событие проводился каждые два года и называлось космическое дерби.
– Межзвездный экспресс «Биврёст» совершает остановку на спутнике «Космическое дерби» ради пополнения запасов на неопределенный срок, – раздался по всему поезду голос неизменного и незаменимого главного машиниста-кондуктора экспресса Дальхейм.
– Отлично, – отреагировал на слова кондуктора Йозефелиус Пенакони, известный и уважаемый журналист «Астрального вестника», встав из сидения в купе для рабочего состава и размявшись после долгого печатания новостных статей, – побуду на этих скачках во второй раз в жизни.
– То есть вы там были?! – громогласно спросила Этелия, официантка экспресса.
– Конечно он там был, – сказал за журналиста Эстерсон Кларс, метрдотель экспресса. – Его туда отправили как спортивного журналиста обозревать скачки.
– У меня до сих пор сохранились связи в букмекерских кругах, и я лично знаком с победителем тогдашних скачек, – сказал невзначай сам Пенакони.
– А кто тогда был победителем? – спросил Поллан, самый младший член команды в экспрессе, в обязанности которого входило объявлять и раздавать разнообразные вкусности.
– Скакун под номером четыре – Джангл Опера, – сказал некто незнакомый глубоким басом. Все обернулись на его голос и были неприятно удивлены тому, что в составе оказалось лишнее существо.
Этот «лишний» носил бледную маску с резким треугольным профилем и глубокими впадинами в глазницах. Также он был облачен в черный балахон и притом в такой, что члены команды не могли определить его облик и комплекцию. Единственное, что они могли определить, так это то, что он был под два с половиной метра ростом.
Бесшумно и быстро добравшись до журналиста, этот незнакомец шепнул ему что-то на ухо. Йозефелиус напрягся из-за этой ситуации.
После того, как неизвестный ушел в тень, Пенакони свалился на колени от напряжения, неистово крича. Все ринулись к нему и начали его расспрашивать о неизвестном.
– Сейчас сам пока не понял, кто это был, – бегло ответил слегка успокоившийся журналист, после чего он встал и сел за свое место с печатной машинкой. В это же время экспресс начал останавливаться с громким скрежетом до тех пор, пока не остановился на станции.
– Межзвездный экспресс совершил посадку на «Космическом дерби». Приятного времяпровождения, – огласил через динамик Дальхейм.
*****
Выйдя из экспресса, журналист заметил некую женщину в белом. После того, как он поморгал несколько раз, ее образ исчез и к экипажу направлялся некий высокого роста и большого объема брюнет с гладко выбритыми надутыми щеками и вторым, ярко выраженным подбородком. Йозефелиус сразу его заметил и пошел к нему навстречу.
– Йозефелиус!
– Парселий!
Все были удивлены, что эти двое знали друг друга. Парселий обнял журналиста и оказалось, что он был в полтора раза выше последнего.
– Ты сам или с кем-то? – спросил Парселий.
– Мама моя родная, – сказал Пенакони, прикрывая рот рукой. – Спасибо, что напомнил, – он откашлялся. – Этот человек – победитель скачек Парселий Крафтсон, у которого я брал интервью.
– Разве победил не Джангл Опера? – спросил Поллан.
– Так вам известно имя моего скакуна, молодой человек?! – удивился Парселий. – Похвально, похвально. Жаль, что он на том свете. Но это в прошлом! В этом году выступать будут моя дочурка на его сыне, чьи имена будут объявлены в начале забега! – он рассмеялся, словно старый богатей. – Я вас приглашаю к себе на чай! – и, развернувшись к ним всем спиной, ушел.
Экипаж последовал за ним. Мимо них проходили Слепцы (антропоморфные безглазые мыши с ушами африканских слонов), Змии (змеи с рукой вместо хвоста и с тигриными полосами) в специально построенных прозрачных трубах, саблезубые оборотни с деформированными руками, птеродактили с человеческими лицами, насекомоподобные особи и прочие виды существ. Этелия быстренько подошла к Йозефелиусу.
– А у него всегда такое поведение? – тихо спросила она, ощущая давление экс-жокея.
– С тех пор как я взял у него интервью, так он и подхватил звездную болезнь, – тихо сказал журналист. – А теперь мне надо обговорить с ним пару вопросов. Я постараюсь с ним договориться, чтоб поменьше напрягал тебя и остальных.
После диалога с ней, Пенакони, ухитрившись купить стеклянную бутылку содовой у лавки слепца, мигом догнал Парселия, крепко держа рукой его плечо и сравнял его голову со своей.
– Слушай, дорогой мой друг. Можно тебя попросить быть более человечным с моими новыми коллегами, а то они только приехали сюда, ничего не зная, и ты еще начал их напрягать.
– Хорошо. Постараюсь.
– Отлично, – опустив руку, протараторил журналист. – И у меня еще есть одна просьба, только это, между нами.
– Хорошо. Я слушаю, – настороженно сказал экс-жокей, после чего Йозефелиус произнес что-то ему в самое ухо. Тот лишь кивнул и сделал вид, что зашил свой рот.
Пенакони выставил пальцами латинскую букву «V» в знак победы, показывая этот жест Этелии. Та с облегчением вздохнула.
*****
Оказавшись в усадьбе Крафтсонов, члены «Биврёста» первым делом увидели богатые конюшни из дорогих материалов. Одни удивлялись увиденному, другие поносили хозяина словами по типу: «Выскочка».
– Вся конюшня принадлежит ипподрому, – начал разглагольствовать Парселий, – в котором проведутся и будущие скачки. Весь ипподром связан с шестью семьями: нами, так как мы заботимся о скакунах, Гинобутами, занимающие организацией мероприятий, Дазагринами, на которых держится само состояние ипподрома, Стюартонами, на которых возложена безопасность, Азисонами, которые занимаются финансовым вопросом, и семья Тонсюма, которые взяли на себя ухоженность ипподрома. Она самая молодая семья в правлении ипподрома. Хотите посмотреть на самих скакунов?
Все в основном согласились. Он позвал свою дочь по имени Пэлфай и та пришла в своей рабочей форме: джинсы, клетчатая рубаха, кирзовые буты до колена и платок из гринджойсовского шелка. Этот вид коней назывался скакуном Хёрджесса-Беллера или слейпнировым, так как он был самым быстрым во всей галактике. Он также отличался от обычной земной лошади тем, что его голова и корпус были более способными к обтекаемости, ноги имели более адаптивные суставы во избежание фатальных травм, а кожа была рептильной. Такой вид обнаружил космоисследователь по фамилии Беллер, а полное описание дал космозоолог Хёрджесс. Экс-жокей попросил Пэлфай провести экскурсию по скакунам. Та открыла стойло и вывела белорожденного коня.
– Имя этого скакуна – Спешл Страйк, – с гордостью сказал экс-жокей при виде коня.
– А где Джангл Опера, сэр? – спросил Кларс.
– К сожалению, – с горечью отвечал Парселий, – он остался только на фотографиях. После скачек у него выявили ужаснейшую болезнь лошадиного рода – йоссарианская опухоль мозга. Настолько страшна она, что в узких кругах ее даже не произносят! Мой бедный вороной конь тогда прожил двадцать лет, а борьба с этой хворью заняла от силы полгода. Благо, он оставил способное потомство и вот он – Спешл Страйк – белорожденный сын того самого Джангла Оперы!
– Напрягает, – сказал Поллан на ухо журналиста.
– Что я могу сделать? – ответил на это Йозефелиус, тряся в руках бутылку. – Он этим горит.
– О мама моя святая! – воскликнул Крафтсон. – Я совершенно забыл вам показать его фотографию. Сейчас исправлю. Фаечка, доченька, можешь принести мою старую фотографию с Джанглом?!
– Ага, а кто будет заниматься с Джипси Танго или Черно Дьяволом? А еще на мне куча других кадров, на примере обжоры Тайфун Тайгера!
– Я сказал это сделать! – прокричал в приказном тоне экс-жокей. После его слов кто-то разбил стеклянную бутылку с содовой. На этот шум кони в стойлах заржали от испуга. Все обернулись на журналиста, который и устроил переполох.
– Я попрошу всех уйти отсюда на другой конец конюшни, кроме Парселия, – грозно приказал Пенакони. Все были удивлены его тоном. Вежливый и терпеливый человек предстал перед ними в другом свете: жестким, холодным и расчетливым. Особенно была удивлена Этелия, не знавшая о его другой, темной стороне. Все отошли на другой конец конюшни. – Вы вообще читаете книги, мистер Крафтсон?
– Да, – сказал экс-жокей голосом, будто вот-вот обмочится от испуга, – а к чему этот вопрос?
– Я это к тому, что есть одна книга, в котором события разворачиваются вокруг отцеубийства. Под конец книги читатель узнает, что отец был эксцентричным человеком искусства, а его дочь стала жертвой сексуальных домогательств. Вы хотите окончить жизнь так же, как и этот художник, который случайно упал на купленный нож дочери и вследствие чего умер, а дочь оказалась в тюрьме за убийство первой степени?
Парселий Крафтсон ощущал на себе давление, которое свойственно лишь элитарным наемным убийцам. Он ощутил то самое чувство, когда перед ним стоял не знакомый ему человек, а возможная причина его смерти, расследование которого могло длиться годами, если не десятилетиями, и потом спрятать в далекий ящик на столетия.
– Я повторяю свой вопрос: вы хотите умереть от рук вашей дочери или нет?
– Никак нет, – сказал, как отрезал, экс-жокей. Йозефелиус на это посмотрел и ответил:
– Я пошел.
После его ухода, Крафтсон-старший взял свое средство связи и начал звонок меж главами семей.
– Объявляю о переходе в активную фазу плана «Облава».
*****
Оказавшись на ипподроме в ночное, по земным меркам, время суток, журналист уселся на трибуне между корпусом и полем. Рядом выше уселась неизвестная фигура в балахоне.
– Вновь ты, Борсон? – спросил Пенакони. Он назвал его так, потому что вспомнил рассказ, в котором этот персонаж-теска ходил в таких же одеждах.
– Я хотел с тобой обсудить кое-что, – басисто сказала фигура. – Это насчет нашей конкретной встречи, Энтони Рэдкоффинс.
– М-да уж, – поднял голову вверх журналист, усмехаясь. – Давно меня так не называли. Ну и псевдоним я тогда придумал. Безвкусное имечко. Ну и какие новшества ты преподнесешь?
– В день скачек ты придешь в доки. Там нам никто не помешает и мы спокойно проведем серьезный разговор.
Йозефелиус лишь вновь усмехнулся.
– Ты хотя бы дашь какие-то подсказки, чтобы я не заблудился?
– Обратишься к потомкам Короля в Черном, – сказал на это Борсон и испарился в воздухе.
Журналист еще немного сидел на трибуне после разговора с призраком, пока не увидел Пэлфай верхом на Спешл Страйке. Она тренировалась со своим скакуном на максимальных возможностях с экстремальными вызовами, чего последнему было не по душе. Он сваливал девушку несколько раз. После очередного падения со скакуна, с нее слетел жокейский шлем и из-под него были видны маленькие кроличьи ушки, которые были направлены вперед. Она лежала плашмя, пока Пенакони вышел на поле и, подняв по дороге шлем, подошел к ней.
– Почему вы не встаете, мисс? – спросил журналист, заслонив ей головой обзор. Та мигом встала и побежала уносить ноги.
– Прошу прощения, – бегло протараторила она. Ее уши мигом прижались к голове. – Вы ничего не видели.
– В этом нет необходимости, – спокойно сказал он. Она к нему повернулась, вращая своими ушами, когда тот над чем-то призадумался. – К тому же, у меня есть совет, который когда-то мне помог. Его дал крайне важный для меня человек: «Пока не начнешь делать для себя и ради себя, тебя будут использовать в своих интересах. Порой наглость и желание отхватить кусок получше и побольше – это единственная возможность выжить» – и он тогда подарил еще вот это.
Пенакони достал из кармана что-то вроде цепочки и подбросил ей, пока последняя приближалась к нему. Оказавшись в ее руках, она рассмотрела, что это был армейский жетон некоего Максимильена Амфория.
– Он когда-то был военным, но после службы он подался в военные корреспонденты, а потом стал обычным журналистом. Мне однажды удалось с ним встретиться и поговорить. Тогда я был безымянным самоучкой и мне нужен был совет от него как духовного наставника. Именно эти слова стали отправной точкой моей карьеры. Сейчас же зарабатываю гонорары в несколько сотен тысяч, если не в полмиллиона межгалактической валюты, а тогда мне едва хватало на аренду коморки. У вас же, юная леди, ситуация немного другая, но схожая. Кстати, забыл отдать.
Пэлфай успела забыть то, что она без шлема, когда Йозефелиус дал ей это в руки.
– Спасибо, – сказала она со смущением, держа свои ушки и мигом одевая шлем.
– Вам не зачем скрывать ваши же особенности, – заметил журналист. – Это может придать вам особый шарм. Прошу простить за такой вопрос, но есть ли у вас хвостик?
Пэлфай еще больше смутилась, но ответ был утвердительным.
– Миленько, – сказал на это он и сразу дал себе пощечину. Жокей удивилась от такого. – Я это делаю, когда мне нужно в срочном порядке взяться за мозги. На чем я остановился? – он призадумался. – Вспомнил! Мой вам совет: сломите ваших соперников и подчините себе окружение, когда все они против вас. Лучший показатель того, что вы самый лучший, это когда вы можете кинуть в лицо соперников и ненавистников свои основные результаты прямо на публике. Всего хорошего и удачи вам.
Сказав это, Пенакони похлопал ее по плечу и начал уходить, пока не заметил вновь женщину в белом. На ней было белоснежное платье, идеально подходящее к ее платиновым волосам. Он снова поморгал и женщина вновь исчезла.
– Все в порядке? – спросила Пэлфай. Он знаком показал, что все хорошо, и ушел. Она тем временем, засунув жетон в карман, вновь оседлала скакуна и начала тренироваться.
*****
За несколько астрономических дней до соревнований, Азисоны открыли букмекерские конторы, а те установили ставки. В этих конторах заведовали родственники главы семьи, так что часть денег все равно оставались в ней. На каждого скакуна поставили кучу денег, как на победу, так и на проигрыш. Эти конторки несколько раз за день меняли значения, так что посетители таких заведений предсказали им же обвал стоимости предприятий.
Экипаж экспресса стояла рядом с одним из многочисленных контор и смотрели на это с отвращением.
– М-да уж, – вяло отреагировал Йозефелиус. – В свое время я тоже этим занимался.
– Что?! На кого?! – удивились юные члены экипажа.
– На этого зазнайку Крафтсона, – нехотя ответил он. – Тогда он имел все возможности для стабильного саморазвития, а сейчас он зажравшийся узколоб.
– Полностью с вами согласен, мистер Пенакони, – сказал Эстерсон.
– А сколько вы тогда поставили и сколько заработали?! – удивленно спросила Этелия.
– Тогда я поставил все свои накопления, – отвел взгляд куда-то в небо журналист, – а получил в десяток раз больше.
Весь экипаж на него посмотрел, как на нашкодившего ребенка.
– Не, ну это верх безрассудства, – едко сказал Поллан, так что старшие члены экипажа были шокированы его словами, а Йозефелиус получил десятикратную порцию стыда сверху.
*****
– Ну все ребят. Не забудьте переодеться и через пару часов увидимся на трибунах! – попрощался Пенакони и ушел в неизвестном направлении. Сотрудники экспресса ничего не подозревали и спокойно пошли занимать места согласно купленным билетам.
Тем временем Пэлфай готовилась к забегу, когда к ней подошел Парселий.
– Удачи тебе, дорогая, – сказал он ей искренне с нотками мрачности. Она заподозрила в этом злой умысел, но, вскочив на Спешл Страйк, ответила:
– Удача нужна тем, кто не уверен в своей победе, а я знаю, что я выиграю и утру всем носы.
Крафтсон-старший лишь улыбнулся этой реплике еще при ней, а когда она ускакала, то сразу его настрой переменился, уподобившись главному антагонисту из кинокартины про отряд смертников во время второй войне на Земле.
– Начинайте план и найдите Йозефелиуса Пенакони, – сказал он жестким голосом по рации и ушел на трибуны для особо важных гостей.
Там его ждали главы домов ипподрома: Имфориус Азисон, Гарлен Гинобут, Арзамас Стюартон, Хауден Дазагрин и Цженси Тонсюма. Они все смотрели на происходившее событие с равнодушием в глазах, так как были главами семей ипподрома, как и сам Крафтсон.
Имфориус Азисон был человеком далеко немолодым, но его орлиный профиль и ястребиный взгляд давал знать, почему он до сих пор был четвертым главой дома Азисон и сидел в кресле с бокалом хакслийского вина цвета крови. Арзамас, который стоял дальше всех от панорамного окна, был человеком крупным и, что удивительно, с мозгами, что дало ему возможность быть пятым главой дома. Гарлен имел крысиные черты, благодаря чему он являлся шестым главарем в роду и сейчас был одет в желтый костюм-тройку. Хауден был также шестым главой своего рода, но он был более сдержанным и имел черты простолюдина, хоть и родился с золотой ложкой во рту. Цженси же была единственной женщиной в мужском обществе и являлась руководителем самого молодого рода в третьем поколении, поэтому была одета в халат цвета пурпура с широкими рукавами и широченным поясом. Сам же Крафтсон был главой рода в шестом поколении.
– Опаздываешь, Парселий, – настойчиво сказал Имфориус, после чего выпил глоток вина.
– Прошу меня простить, – бегло ответил последний.
– Мои ребята пока не могут найти твоего журналюгу, а его компашку пока не видели, – отчитался Арзамас.
– Насчет его компании не напрягайся, – протараторил экс-жокей, – а вот его надо прибить и чтоб его голова была здесь к концу забега.
– Только ты потом будешь сам прибираться, – предупреждающе сказала Цженси.
– Если это заметят посетители, – угрожающе начал Гарлен, – я лично смету тебя с поста главы дома и поставлю твою дочь, если она выиграет, или вычеркну ваш род из домов-основателей, если проиграет.
– Ты сам подписал приговор своему дому, – сочувственно проговорил Дазагрин.
– Мозги ей в помощь, – отмахнулся Парселий. – Не стоило ей перечить мне при гостях, а ему – давить дважды.
– Я солидарен с твоим журналистом, Парс, – едко подметил Азисон. – Ты изнежился. А теперь сел в кресло, которое напротив меня.
Экс-жокей этот комментарий стерпел, так как не имел ничего, чтобы надавить на оппонента. Он уселся на кресло, стоящее напротив самого старого члена правления ипподрома, и также равнодушно смотрел на то, что творилось за окном.
*****
Все жокеи уже оседлали своих скакунов. По сигналу они становились в стартовые боксы. Пэлфай успела намотать на правую руку подаренный армейский жетон и успела успокоить Спешл Страйка, пока тот брыкался в боксе.
– Эй, Пэли! – услышала она одного из своих соперников, Фарнхема Стюартона. – Сегодня будь внимательной и старайся не попадаться в неприятности, – сказал он с иронией в голосе. Пэлфай на это помрачнела:
– Сама как-нибудь разберусь.
Тем временем экипаж «Биврёста» уселся на свои места и Этелия заняла место Йозефелиусу, которого не видела после их прощания. Остальные увлеклись предстоящими скачками.
Журналист после прощания с экипажем направился на встречу в доках. Первыми существами, которых он встретил, имели змеевидную голову и конечности осьминога. Таких существ называли в обиходе «Головоногий змей», а еще, порой, в узких кругах, потомками Одноглазого Короля в Черном. Они парили в пространстве, то подобно медузам, то скоростным рыбам. Пенакони только хотел спросить насчет Борсона, как увидел их радужный взгляд, долго смотревший на него, словно читая книгу. После этого они начали указывать ему путь, пиная в спину.
Поняв, что они требуют, он сам пошел по указаниям этих змей. Петляя по закоулкам и видя множества неоновых вывесок, он все-таки добрался до тех самых доков, о которых говорил Борсон. Там было подготовлено тихое и уютное местечко, внутри которого стоял стул с мягкой подушкой и стол, подготовленный для шахмат, освещенное было флуоресцентным за счет продолговатых ламп.
Но того Борсона, которого он несколько раз видел до этого, не было. Напротив его стула сидел тот самый Одноглазый Король в Черном. Его конечности были настолько многочисленны, что тот мог свить несколько человеческих рук и ног, которые походили на полипов. Его лицо имело змеиные черты на человеческом голове. Его тело имело среднюю схожесть между змеиным и гусеничным. Журналист заметил, что в среде множеств глаз на одном из них закреплен металлический окклюдер.
– Присаживайся на свободное место, друг мой, – вежливо прошипел Король в Черном.
Йозефелиус сел на стул. Подушка была мягкой, поэтому он подложил ее себе за спину. Шахматы имели необычный вид: пешки были уподоблены шарам с глазом на «лбу», ладьи – древним сехрибам, кони – коням Хёрджесса-Беллера, слоны – печально известным представителям Роя и ферзь с королем походили на Первых людей Галактики, которые появились на исконной планете всего человечества – Земля, которую также называют его Колыбелью. Это были сильные фигуры со стороны черных, а со стороны белых же стали, по догадкам журналиста, сам Король в Черном и Инопланетная Мать. Она имела благородный и спокойный вид и волосами походила на медузу Горгону. Были черты еще нескольких существ из мифологий древней земной эпохи, но он не мог вспомнить каких.
– Играем по классике или по моим правилам? – спросил Одноглазый.
– Как того желает Ваше Величество? – ответно спросил Йозефелиус.
– Как я хочу, ты говоришь, – призадумавшись и усмехнувшись, прохрипел Король. – Партия пройдет по классике, значит, Теренандр Кейнджул.
Для Йозефелиуса это стало щелчком от револьвера, когда он услышал то, что должно было быть похороненным после инцидента – имя и фамилия, полученное при рождении. Король взял пешку и партия началась.
В этот же момент двери боксов открылись и все скакуны начали событие.
– Ого, сегодняшние скачки начал Колониан Спринт на первом месте, – начал вещать в микрофон комментатор. – На втором месте Джипси Танго, на третьем месте вырвался Спешл Страйк!
Все зрители кричали. Экипаж же сдержано сидел; Этелия искренне болела за Пэлфай. Правление кланов же напряженно смотрело на все это. Руки и лоб Парселия потели в три ручья.
*****
На повороте Джипси Танго свалился с ног. «Твою ж мать,» – мысленно выразилась Пэлфай. Девушка берет за поводья и ее скакун перепрыгивает препятствие. Рядом с конем оказался его жокей. «Фарнхем! Вали отсюда!» – обругала она него, когда узнала его форму, но тот вовремя исчез с ее поля зрения.
– Случилось неожиданное! – орал комментатор. – Джипси Танго выбивается из соревнований!
Арзамас же прикрыл рукой и почесал свои глаза.
– Бывает, Арзамас, – успокаивал его Имфориус. – Бывает.
– Это нечто! – продолжал вещать комментатор. – Теперь на втором месте мигом стал Черно Дьявол! На третьем месте Горизонт Блю!
«Твою мать! Как?!» Она недоумевала, как они перегнали ее. Пэлфай крепко сцепилась за поводья, но ее тут же заблокировали.
– Неожиданное событие! Спешл Страйк заблокирован! Как он попытается выпутываться из этой ситуации?! – комментировал один из ведущих.
– Спешл Страйк уже на третьем месте с конца! – сказал другой.
– Что ж, – начал язвить Гарлен, – пора писать завещание. Ты сам навлек на клан беду.
Парселий сидел в состоянии безразличной пустоты. «Только выиграй» – мысленно говорил он своей дочери.
В то же время партия не спешно набирала обороты. Внешность пешки имела вид шаросталей с одной из планет Рапсодийского союза. Этот вид отказался от естественной оболочки ради мобильности и многофункциональности, поэтому в их конструкции был лишь один глаз. Также они были коренным населением планеты, но это не помешало союзу заставить переселиться в гетто или вовсе покинуть планету.
*****
– Знаешь, – начал Одноглазый Король на седьмом ходу, – я вот заметил такую перемену. Буквально некоторое время назад ты был таким вежливым и понимающим человеком, пока держал курс на Асхейм, а вот когда ты поднимался вверх по карьере, ты был не против замарать свои руки в крови. Как ты объяснишься? – «съев» пешку пешкой десятым ходом, спросил он.
– Что ж, – «скушал» конем его пешку Йозефелиус. – У меня была четко поставлена задача – взять интервью у нескольких существ, которые основательно переезжали на Асхейм. Что до карьеры, я не сожалею об этом, хотя были кадры с более подходящим потенциалом, нежели у меня. Но до этого меня сравнивали с мусором, – он громогласно пошел ферзем четырнадцатым ходом, – которого они всеми силами пытались сторониться.
«А я тебя перед скачками предупреждал: смотри внимательно и не попадай в неприятности, – мысленно обратился к Пэлфай Фарнхем. – Ты что мне тогда ответила? Сама как-нибудь разберусь, так ведь? Вот я тебя и подвел к тому, что ты оказалась в ловушке». «Заткни свою пасть, – огрызнулась она на его призрак, – дебила кусок! Я их нагну! Я нагну своего папашу, чтоб у него, наконец, глаза прозрели. Я нагну все Правление!! Я ВАС ВСЕХ НАГНУ!!!!!»
Тут же она заметила прорех ее соперников. «Это мой шанс,» – сказала она себе и сразу воспользовалась выпавшей возможностью. Пока она бежала по образовавшемуся прореху, ее хотел сбить жокей Эврика Спектра, но он и сам не заметил, как сам выбился из соревнований, потянув за собой еще нескольких скакунов.
– Ого! Спешл Страйк обогнал целый ворох своих соперников, оставив за собой пока пятое место!!
– Стоит учитывать то, что сейчас наделал жокей Спектра, Гайдан Гинобут! Это будут обсуждать еще долгое время!
– Вот те шиш, – прорычав сквозь зубы, пнул по воздуху ногой глава Гинобутов. – Полез на рожон, когда не просят.
– Спокойствие, Гарлен, – спокойно сделал замечание Имфориус. – Спокойствие. Здесь нечему выражаться. Все идет своим чередом.
Тем временем на трибунах слышались ярко-выраженные ахи и охи.
*****
– Ладно, – «слопал» коня слоном Король в Черном следующим ходом. – А ты всегда хотел быть журналистом?
– Глупый вопрос, однако, ваше величество, – ответно «съел» той же фигурой Пенакони, – но ответ утвердительный.
– Чтобы забыть, что произошло на Фенаконии? – поставил королеву Король.
Йозефелиус, услышав этот вопрос, сразу вспомнил инцидент на Фенаконии: военная анархия, землетрясения, многочисленные извержения вулканов и, в конечном результате, непригодность планеты для проживания. Для него же этот инцидент стал одновременно и самым трагическим событием, и самым продуктивным, так как он превратил это в топливо его дальнейшей жизни, но было и то, что никогда он не забудет: горящий отец и сестры, которые остались под завалами их поместья. Он тогда трусливо сбежал с планеты, чтобы воплотить свою мечту в жизнь.
– Да, – закрыв лицо руками, ответил со стыдом журналист. Со временем он успокоился и партия продолжилась.
– Спешл Страйк уже обогнал Тайфун Тайгер и Горизонт Блю! – орал во весь голос комментатор. – Он пока сравнялся с Черно Дьяволом и тут же его перегнал! Теперь же стало интересно, кто победит: Спешл Страйк или Колониан Спринт!!!
Пэлфай верхом на Спешл Страйке сравнялся с вороным скакуном, на котором ехал Аристокер Азисон.
– Ого, – язвительно удивился Гарлен. – А она не робкого десятка, мастер Имфориус.
– Вижу, – ответил четвертый глава клана. – Мой племянник хоть иногда и тормозит, но выполняет свою задачу. Возможно, это мои домыслы, но его жеребец очень похож на твоего покойного скакуна, Парс, – обратился он к Крафтсону-старшему. – Верны ли они?
– К сожалению, многоуважаемый, но это всего лишь домыслы, – сказал последний. Имфориус отпил еще один глоток вина и тем самым осушил бокал.
– Спасибо за ответ, Парс, – поблагодарил Имфориус. – Я предлагаю наполнить бокалы за предстоящую победу, а вот кого именно, – выдержал недолгую паузу, – это мы скоро узнаем.
*****
Двадцать первым ходом Король пешкой сбил с поля пешку Йозефелиуса.
– До инцидента на Фенаконии у тебя, Теренандр, были натянутые отношения с семьей, в особенности с отцом? – журналист поставил коня, подтверждая:
– Да, ваше величество. С ним-то были крайне натянутые отношения после смерти моей матушки и чаще именно с ним я ссорился.
– Хотелось бы мне узнать, – тут Одноглазый сбил пешкой того коня двадцать третьим ходом, – по какому вопросу были у тебя ссоры с ним чаще всего?
– В основном они чаще возникали по поводу моей профессии, – поставил ладью своим ходом. – Он хотел, чтобы я продолжил династическую деятельность, от которой меня воротило.
– Ты сам-то чем хотел заниматься? – спросил Король в Черном, начиная ходить королем с места на место.
– Я крайне много читал в свое время, но чаще читал те книги, которые были связаны с танатологическим процессом: смерть, погребение, понимание невозврата и подобные темы. А отец хотел, чтобы я учился на педагога и, возможно, был бы доктором педагогических наук в перспективе, – он поставил ладью своим двадцать шестым ходом.
– Я тебя понимаю, – продолжил Одноглазый Король разговор и снова переставил короля с места на место. – Как ты утверждаешь, твой отец был педагогом и также имел место преподавателя в высшем учебном заведении. Но я тебя разочарую: ему эта работа давала возможность вести развратный образ жизни.
На этом моменте у журналиста, поставившего ферзя двадцать восьмым ходом, глаза вылезли из орбит. Теперь-то он понял почему к отцу приходило большое количество студенток: они и являлись для него, по сути, любовным интересом. Он прижал свои руки к лицу и прокричал сквозь них. Плечи Пенакони начали неустанно двигаться то вверх, то вниз. Он также понял, почему его покойная матушка уносила его, трехлетнего, в закрытую детскую и оставалась с ним большую часть времени. Он оставался в раздраженном состоянии, пока некто в белом не обнял его за плечи.
Тем временем Пэлфай верхом на Спешл Страйке соперничала с Колониан Спринт последние полкилометра.
– Невероятно! – орал в микрофон один из комментаторов. – Спешл Страйк с низов вырвался до фаворита сегодняшних скачек.
– Сегодня он темная лошадка, как бы двояко это не прозвучала, – дополнил второй.
– Есть что сказать напоследок, Парселий Крафтсон? – грозно спросил Имфориус Азисон. Арзамас засунул одну руку за пазуху, чтобы достать пистолет, а вторую в карман – за особым устройством. Гарлен, Хауден и Цженси уже понимали, чем это может закончиться. Парс попросил у обслуживающего персонала алкогольный напиток цвета янтаря.
– Как оказалось, – начал говорить бывший жокей, – я потерял свой характер после того, как у меня взяли интервью, – официант дал ему стакан с янтарной жидкостью и он тут же его осушил по самое дно. – Вы верно подметили, мастер Имфориус. Хоть я и изнежился, но прекрасно понимаю, что вы повторяете то же самое, что, возможно, случилось с бывшими двумя главами моего рода.
Все главы кланов с недопониманием в глазах посмотрели на Азисона. Тот вновь отпил глоток вина и усмехнулся.
*****
Журналист резко развернулся и, наконец, понял, кто ему постоянно мерещилась с прибытия на спутник. Эта была Инопланетная Мать. Ее волосы, казалось, имели свою собственную жизнь, уподобляясь змеям на голове медузы Горгоны. Также она была вся в белом и Йозефелиус чувствовал исходящую от нее теплоту, в отличии от Снежной королевы из сказок Колыбели человечества.
– Дорогая, – обратился к ней Одноглазый, поглаживая ее по голове одном из своих многочисленных щупалец. – Давай я с ним доиграю, а потом он полностью останется в твоем распоряжении.
Та просто кивнула, встав справа от Короля. Последний сбил конем черного слона своим двадцать девятым ходом. Пенакони в ответ сбил белого коня своей ладьей. Тридцатым ходом они походили ферзями и последним ходом в партии стал ход ферзя на ж5.
– К сожалению, – напоследок изрек Король, – твоя покойная матушка сама наложила на себя руки, не выдержав того, как твой отец относился к вам двоих как чему-то, не имеющей никакой ценности.
Журналист только в тот момент понял, что из глаз потекла кровь. Инопланетная мать сразу обняла его, как некогда делала его собственная матушка. После некоторого времени он успокоился и Одноглазый Король в Черном продолжил свою речь:
– Этой партией в шахматы я хотел тебе показать, что этот мир подобен любой партии и не важно, какого плана. Главное – что партия идет своим чередом. Ходи, куда хочешь, но помни, с чего начал. Вы, людской род, не в силах загадывать наперед. Как бы ты не играл и тем более тобой не играл, твоя душа в твоих руках. Но, к сожалению, не в этот раз.
– Неужели Спешл Страйк вырывается вперед! – орал во все горло комментатор.
– Те, кто ставил на то, что он проиграет, – говорил другой, – можете попрощаться со своими денежками.
«Прости меня, Аристокер, – мысленно обратилась Пэлфай к своему сопернику, – но сегодня этот день станет моим».
Спешл Страйк пересек финишную черту и толпа взорвалась эмоциями от победы скакуна. Этелия и остальная часть «Биврёста» кричала вместе со всеми. Пробежав некоторую дистанцию, Пэлфай сняла свой шлем и потянула поводья левой рукой, как делали это странники диких прерий, а в правой держала армейский жетон со шлемом. Она кричала от радости и от того, что тренировалась для нее не прошли зря.
После эйфории толпа журналистов начала делать ее фотоснимки в качестве победительницы, пока она сама не успокоилась и не ускакала на Страйке в конюшню.
Тем временем в комнате Правления было совершено убийство Парселия Крафтсона. Его голову, повернутую к окну и положенную на спинку кресла, проделали чем-то, похожим на нагретую точилку для ножей, хотя пуля оказалась в кресле, в которой он сидел. Стюартон позвал своих людей убрать тело.
– Как ты говорил, – обратился четвертый глава клана Азисон к Гайдану, вновь осушив бокал с вином, – при случаи ее победы ты лично поставишь ее на его место.
– Разве я такое говорил? – с недопониманием в голосе протараторил тот и повернулся к другим членам Правления. Все трое закивали головой, подтверждая слова мастера Имфориуса. – Чтоб вас всех!
*****
Через несколько астрономических дней члены экипажа пришли к Пэлфай в конюшни. Последняя встретила их лечащей всех слейпнировых коней, получившие увечья на последних скачках, в своей рабочей форме и без платка на голове. На шее же висел армейский жетон, переданный журналистом. Все были удивлены тем фактом, что она имела кроличьи уши.
– Очень мило смотрится, – прокомментировала это Этелия.
– Спасибо, – ответила Пэлфай. – Кстати, вы не видели мистера Пенакони, а то он пропал.
– У нас та же проблема, – ответно сказал Кларс. – Последний раз мы его видели как раз перед скачками.
– Один из моих знакомых говорит, – продолжила жокей, теребя жетон, – что его команда тоже не может найти вашего друга. Я могу дать его контакты, если надо.
– Спасибо за помощь, но у нас мало времени, – сказал на это метрдотель.
Она призадумалась, мигом со всеми попрощалась и отправилась ухаживать за лошадьми. Тут же прозвучал длинный вой. Никто так и не смог объяснить, чем это могло быть, да и в тот момент это было не важно.
Пару минут спустя все члены экипажа уже были на межзвездном экспрессе «Биврёст», Этелия сразу пошла к незаменимому машинисту-кондуктору с вопросом, касающееся журналиста.
– Мистер Пенакони бесследно исчез как человек, но живет далее как иная сущность, – ответил на это кондуктор.
С этими словами экспресс отчалил со спутника и продолжил бороздить космические просторы.
– Бигом все сюда! – вскричал Поллан. Когда все пришли, он продолжил. – Вот сюда посмотрите!
Этелия сразу начала всматриваться через иллюминатор и закрыла лицо руками для того, чтобы ничто не мешало разглядывать то, зачем Поллан их позвал. Девушка была удивлена увиденным – вместе с потомками Одноглазого Короля в Черном находилось создание, похожее на волка.
Этот волк был соизмерим со всем составом и имел флуоресцентные участки на том, что могло бы назваться мехом. Глаза его были уподоблены красным лунам. Когда все его четко рассмотрели, он побежал дальше и тогда весь экипаж был удивлен вновь – задних частей тела не было видно.
После того, как он вместе с потомками исчез с поля зрения экипажа, машинист-кондуктор позвал девушку к себе. Когда та явилась, он ей сказал:
– Этот пространственный волк может и быть тем самым перерожденным журналистом, который, возможно, очень долго смотрел в бездну.