19. Plump
— Я скоро начну толстеть, если мы не перестанем ходить в места с такой соблазнительной выпечкой! — жалуется Рин, разглядывая витрину. — А еще мой врач говорит, что мне надо перестать пить кофе. Ты пробовала матчу? Все теперь ее пьют вместо кофе, а я даже не знаю, стоит ли оно того...
— Я могу заказать матчу, а ты у меня попробуешь, — вставляю я, глядя на меню.
— Правда? — откликается Рин с искренним восторгом в голосе. — Тогда я возьму их гречишный напиток, надо тоже попробовать. И круассан... нет, лучше вон ту тарталетку!
Наконец, мы садимся за ближайший столик у окошка и приступаем к позднему завтраку. Я успеваю расправиться со своим чизкейком и наполовину выпить матчу (которая мне почти не нравится на вкус), а на тарелке напротив так и лежит едва тронутая тарталетка. Все потому, что Рин никак не закончит делиться новостями.
— ... и останется решить вопрос с напитками, потому что винный магазин рядом с домом закрылся в прошлом месяце. Но с этим мне обещал помочь Эрик, помнишь, моего соседа из квартиры напротив? Такой красавчик, мне кажется, точно в твоем вкусе! Надо будет еще раз познакомить вас на вечеринке... Ой, да ты же хотела прийти с кем-то... а, Каору, да? Вы же придете?
— Если мы сможем договориться о костюмах на Хэллоуин, то придем вместе, да, — говорю я, стараясь ничем не выдать настоящий ответ.
— А если не договоритесь? — с явным скепсисом спрашивает Рин. Я пожимаю плечами, не зная, что сказать. Мне не хочется пересказывать историю поисков костюмов, которая завершилась неудачей. Мы даже еще не обсуждали с Каору, пойдем ли теперь на эту вечеринку.
Но Рин не проведешь: внимательный взгляд, сосредоточенный на мне, выражает недоверие.
— Ты же не против, что я познакомлюсь с Каору? — звучит прямой вопрос, и я на мгновение задерживаю дыхание. Мне почему-то хочется выпалить «против», но это будет слишком подозрительно. Будто я не умею делиться, будто я заранее ревную одного друга к другому. Глупости же!
— Да, конечно. — Я выпускаю улыбку. — Если не получится на Хэллоуин, то тогда просто выберем время, когда все будут свободны.
Рин опускает взгляд, и я могу мысленно выдохнуть: кажется, мне поверили.