Глава 8
— Ты уверена, что хочешь этого? — в сотый раз переспросила у меня матушка, держа мои маленькие ладошки. — Не нужно мне было рассказывать тебе про Академию. Но кто же знал, что ты загоришься таким желанием поступить туда... — печально улыбнулась женщина и в последний раз попыталась меня отговорить. — Может, всё-таки передумаешь? Шеон найдет для тебя самых лучших профессоров во всей империи. Подумай ещё раз. Там строгие учителя, жёсткие правила, и ты не сможешь следовать привычному распорядку дня.
Неделю назад, за ужином, я объявила отцу и матушке, что хочу поступить в Академию Благородных Девиц. Слова мои стали громом среди ясного неба. Никто не ожидал от меня подобного. Никогда прежде я не говорила, что хочу уехать, да ещё и так далеко.
Отец первый пришёл в себя, спросил, уверена ли я в своём «поспешном» решении. Услышав утвердительный ответ, он промолчал, а потом дал добро. Матушка же до последнего пыталась меня отговорить, уверяя, что я и так хороша во многом. Приятно было слышать её похвалу, но я стояла на своём.
Особенно сильное желание покинуть столицу появилось после второго приезда кронпринца. Отказывать ему во встрече нельзя, но я уже осмелилась это сделать дважды. В третий раз отказ будет невозможен. А я не готова.
— Всё готово, — голос Альфреда прозвучал в нужный момент, избавив меня от мучительного взгляда матушки.
Все вещи уже были погружены в багажный отсек кареты. Я взяла с собой немногое — только самое необходимое. В Академии действовала своя строгая форма: серый цвет на первых курсах, голубой на средних и белый на старших. О моих ярких платьях на семь лет можно было забыть.
— Ну вот и всё. Мне пора отправляться, — сказала я, чувствуя, как внутри сжимается что-то болезненное.
— Дорогая, будь осторожна, — Валентина полуприсела и крепко меня обняла. Её объятия были тёплыми, но чужими. Я невольно сжалась. Потерпев несколько мгновений, дождалась, когда она отпустит, и улыбнулась.
Отец не обнял — лишь сложил руки за спиной:
— Береги себя. Учись прилежно. Не тревожь преподавателей. Не позорь род.
— Да, отец, — покорно ответила я, но его слова обожгли сильнее холода. И вдруг — рука на моём плече. Невесомая, осторожная.
Я подняла взгляд: отец смотрел с тихой грустью.
— Будь осторожна, — сказал он так искренне, что сердце предательски дрогнуло.
Вроде всего два слова, но то как отец произнес их. Искренне, я бы даже назвала это «с любовью». Как же хотелось вновь услышать подобное. Но ничего: впереди ещё много времени.
— Вы тоже позаботьтесь о себе с матушкой, — отвечаю с такой же искренностью и своей теплотой.
— Тебе пора отправляться в путь, — как очевидный факт, констатировал отец.
Рассеянно кивнув, я поклонилась родителям и, развернувшись, направилась к карете. Там меня уже поджидала Элен с несколькими рыцарями и сэром Люком, который уже открыл мне дверцу. У самих ступенек я остановилась, чтобы в последний раз посмотреть на поместье, в котором родилась и провела всё детство.
Это место было похоже на дворец, с кучей комнат, гостиных и бальным залом. В детстве я бегала по поместью, прячась и играя в салки с братом. Воспоминания были смутные до четырех лет, после же более детально. Мы с Клодом весело носились по лестницам. Каждый раз поворачивалась к нему и кричала: «Догоняй меня!», а он только и поспевал за мной, пытаясь остановить. Это были одни из самых моих теплых воспоминаний, которые я хранила глубоко внутри, чтобы окончательно не сойти сума и не рехнуться, находясь взаперти.
Смотря сейчас на дом, я вспоминала, как из этих окон вырывался беспощадный огонь. Всё пылало, покрытое языками пламени. Меня из поместья вытащили прямо перед тем, как императорские гвардейцы начали всё поджигать. Просто грубо оттолкнули от мертвого тела отца и, больно перекинув через плечо, быстро вышли. Я ужасно кричала, брыкалась изо всех сил, кусалась, но меня отпустили только тогда, когда убийцы оказалась на большом расстоянии от поместья. Отпустили — мягко сказано. Меня просто скинули на твердую землю, как будто мешок с картошкой. Я тогда сильно ушиблась, но поняла это позже, потому что из-за горя и ужаса от случившегося не чувствовала боли. Всё что я могла тогда — это только попытаться встать, но ноги не слушались и с каждой попыткой снова падала на землю. Слезы лились из глаз, дышать становилось всё невозможней, сердце разрывалось на части. Я горько кричала, от бессилия звала отца и Клода. Но их бездыханные тела пропадали в лютом пламени. Хотелось побежать домой, чтобы вытащить из огня тела, но когда у меня, наконец-то, получилось встать и побежать, гвардейцы крепко схватили со спины и больно прижали к своим холодным латам, не давая, сдвинуться с места. В тот же момент в поместье раздался взрыв: взорвались стекла, не выдержав жара от огня. Я поняла, это был конец. Конец всему.
Ни моего отца, ни брата и никого другого, кого убили в тот день, не хоронили. Их тела были сожжены и погребены под завалами этих стен. На нашу семью работают больше ста слуг и немного меньше рыцарей, которые дали клятву ценой жизни защищать род Сайре́с. Все эти люди до последнего преданные нам навсегда исчезли из этого мира.
Закрыв глаза, я глубоко вздохнула и, успокоившись, села в карету, а следом за мной Элен. Как только дверца экипажа закрылась, удручённо посмотрела в окно. Отец с матушкой всё ещё стояли на ступеньках, провожая меня в дальний путь. Валентина махала белым льняным носовым платком, а папа молча провожал взглядом карету, убрав руки снова за спину. Позади них стояли дворецкий с экономкой, а рядом с ними несколько слуг. Всех их я могла бы назвать своей семьёй.
Покидать их было грустно, но я должна. Теперь, увидеться с ними смогу только через год, когда у меня закончится первый учебный год. Академия для девушек сильно отличается от академии для юношей. У последних каникулы два раза в год, зимой и весной, а у нас только зимой. Так решила директриса академии, графиня Альдеран. Она посчитала, что находясь как можно больше времени в стенах учебного заведения, юные леди смогут отвыкнуть от семьи и меньше скучать по ним, что благоприятно скажется на дисциплине и усидчивости.
Карета с гербом феникса, тронулась с места, и мы двинулись в дорогу. Печально улыбнувшись, я откинулась в мягкую спинку и постаралась не думать о грустном.
***
Первый день нашего пути, прошел спокойно, я даже не устала, но с самого утра следующего дня всё изменилось. Мы отъехали от столицы. Карета шаталась из стороны в сторону, и я вместе с ней. Каждую кочку, которую мы встречали на пути, я прочувствовала своей пятой точкой. За это короткое время я успела уяснить для себя, что долгая дорога — точно не для меня, так как меня начало укачивать. Прислонившись головой к прохладной боковой стенке, я пыталась прийти в себя, делая глубокие частые вдохи и выдохи, но с каждой кочкой это было сделать всё трудней.
Я слышала, что на кораблях от качки людей укачивает. Вот и мне стало не по себе с непривычки, чувствовала себя, как будто нахожусь в море, и меня подталкивает большая волна. Как только я это представила, то чуть не попрощалась с плотным завтраком. «Ни за что больше не сяду в карету!» — сказала себе, напрочь забыв, что мне ехать в этом экипаже еще неделю и ещё пять дней.
В карете со мной сидела Элен, которая пыталась мне помочь перенести эту поездку как можно легче. Она сразу как только поняла, что мне плохо, открыла окна, обеспечив прилив свежего воздуха, а также предложила конфетку, которая оказалась кислой, но девушка настояла, чтобы я её съела.
Так в тишине прошли ещё пара часов, а потом ещё и ещё. За это время я пыталась себя отвлечь: читала, разговаривала с Элен, смотрела на прекрасный вид из окна, пробовала что-то напевать себе под нос — но укачивать не перестало. Я даже пару раз старалась уснуть, но каждый раз засыпала только на пару минут. Вместо снов ко мне приходили воспоминания, которые не давали мне покоя до сих пор.
— Может вы хотели бы выйти и прогуляться? — ни с того ни с сего предложила Элен.
Оторвавшись от пейзажей за окном, я внимательно посмотрела на неё. Идея показалась мне хорошей, поэтому и согласилась. Она сразу же постучала по потолку и карета медленно замедлилась, но продолжила ехать. Не прошло и двух минут, как к нашему окну на лошади подъехал сэр Люк. Он возглавлял нашу маленькую группу и ехал в самом начале.
— Вы что-то хотели, леди?
Рыцарь обвел нас с Элен проницательным взглядом, от чего девушка зарделась и отвела глаза в сторону. Хм... Значит мне предстоит говорить самой? Предложила она, а просить придется мне.
— Мы можем остановиться? Я хотела бы размять ноги.
— Конечно, госпожа.
Сэр Люк отъехал от нас вперёд и что-то крикнул кучеру. Вскоре карета съехала с дороги и окончательно остановилась. Как только молодой человек скрылся из вида, служанка повернулась ко мне. Я хорошо разглядела покрасневшие щеки и блестящие смущенные глаза. Смотря на неё, почему-то сталось грустно. Не потому, что я была чем-то расстроена — нет, просто юная девушка напомнила мне меня саму. Каждый раз когда я видела Мэвела, а потом смотрела в зеркало, в нем отражалось именно такое выражение лица. При его взгляде направленном на меня я краснела и не могла даже взглянуть ответно. Но как только кронпринц отворачивался, я могла глазеть на него, сколько вздумается. Понимаю, глупо сравнивать меня и такую простою девушку, как Элен. Такая судьба, как у меня, её скорее всего не ждет. Возможно, она даже будет счастлива.
Дверь распахнулась и вперед вышел снова сэр Люк, протягивая руку и помогая нам сойти. Под ногами хрустел белые снег. По обе стороны от дороги располагался густой лес, возвышавшийся над нами. Создавалось ощущение, что деревья своими макушками доставали до облаков. На голых ветках лежали хлопья снега. Такой необычной красоты ещё не доводилось мне видеть. Столица хоть и великолепна, но там я чувствовала себя запертой, а тут впервые почувствовала себя совершенно свободной.
Приподнимая подол теплого платья, я отошла от сопровождающих, даже не смотря, идет ли кто-то за мной. Сапожки утопали в рыхлом и чистом снегу, затрудняя движение, но я упрямо продолжала идти вперед. Всё шла и шла, пока передо мной не открылся завораживающий вид. Это была огромная белоснежная поляна, окруженная лесом. Нетронутая ни одним человеком. На душе ощущалась непередаваемая легкость. Пленённо замерев на месте, я, не отрываясь, осматривала округу.
Так далеко от Гралеона я ещё никогда не уезжала. Прямо сейчас чувствовалась бы заграничная свободна, как у вольной птицы. Это одновременно пугало меня и радовало, даже не знаю, что больше.
Когда ты заперта в одном месте, то всегда мечтаешь о свободе. Я смотрела за птицами, и мечтала стать одной из них. Хотела расправить крылья и взлететь, даже не задумываясь о том, что же меня ждет впереди. И вот теперь, когда у меня есть то, чего я так хотела, задаюсь каждый раз одним и тем же вопросом: «Что же ожидает меня в будущем? "
Всё ещё находясь в каком-то задумчивом состояние, я раскинула руки в стороны и завалилось спиной на снег, с наслаждением закрывая глаза. Когда мы с Клодом были ещё детьми, до того, как он стал пропадать в Академии, мы часто играли зимой. Наше любимое время года была именно — зима. Брат много времени уделял мне тогда, являлся самым близким человеком. Мы часто выходили из поместья, чтобы поиграть в снежки, а потом долго лежать в снегу, пока кто-нибудь из слуг не заведет нас домой. Трудно даже представить, какое было бы у меня детство, если бы рядом со мной не находился Клод.
Услышав над собой странный звук, открыла глаза и увидела в небе большую птицу. Наклонив голову в бок, я пыталась рассмотреть её. Издалека мне казалось, что это орел. У нас он считался сильной и гордой птицей, а также красивой и величественной. Не отрываясь от летящей в даль птицы, я подняла руку вверх, будто пытаясь дотронуться до неё, но хоть и прекрасно знала, что не смогу.
Смогу ли я, когда ни будь стать такой же сильной, чтобы отпустить прошлое и взлететь так же высоко?
***
— Уже завтра мы будем в графстве Альдеран. — Донёсся до меня размеренный голос сэра Люка
Повернув голову и посмотрев вверх, я увидела профиль рыцаря, который стоял слева от меня на расстояние вытянутой руки. Сейчас он уже не выглядел таким веселым, каким был в самом начале пути.
Эти две недели нас знатно потрепало. Мы все устали и замерзли. Несколько раз кортеж останавливались в тавернах, оказывающихся у нас на пути. После, мы ехали без остановок, так как спешили доехать за несколько дней до начала учебного года. Я хотела приехать не впритык, чтобы успеть обжиться и познакомится со всеми важными лицами в последующих семи годах учебы. К тому же в дороге могло случиться что-то непредвиденное, что могла нас задержать, и из-за чего я могла опоздать. Поэтому мне пришлось гнать своих сопровождающих, чтобы наверстать время.
И вот кортеж уже почти доехали до места назначения, но у нас сломалось колесо. Мы с Элен чудом остались невредимы, только немного испугались, когда неожиданно с наружи раздался какой-то резкий шум, а потом карета накренилась в сторону. Но ничего страшного не случилось, и мы с помощью рыцарей благополучно выбрались.
Сейчас все пытались починить колесо, а я молчала и стояла поодаль, наблюдая за всем происходящем, сложив руки под грудью. В этот момент ко мне и подошел сэр Люк.
— Как вы считаете, мы успеем? — отворачиваясь от молодого человека, спросила я.
— Не переживайте на этот случай. Мы сделаем все возможное. Вы попадете в академию вовремя.
Он пытался меня подбодрить, натянув воодушевляющую улыбку. Боги, он мне так напоминает матушку. Такой же оптимист. Укутавшись потеплее, я снова повернулась к сэру Люку, но он уже отошел от меня и направлялся к своим соратникам.
Через пару лет он поднимется по званию, станет капитаном рыцарей семьи Сайрес и уже не будет всё время ходить за мной хвостиком. Но будет продолжать защищать меня до самого последнего вздоха. Я все ещё слышу его слова, которые он мне сказал перед тем, как оставить.
«— Я не дам вас забрать! Все будет хорошо! Дышите! Я буду бороться за вас, — держа мои дрожащие руки в своих, он сжимал их и обнадеживающе улыбался. — Считайте до десяти, медленно...»
Он запер меня в кабинете отца. Я слышала лязг мечей и крики, раздающие за стеной. Спустя какое-то время может час, а может и меньше, я тогда точно не могла сосредоточиться на времени, двери, за которыми я пряталась, распахнулись и передо мной весь в крови появился императорский гвардеец. При виде его мне хотелось кричать, но ком в горле не давал выдать ни звука. Мужчина, злорадно ухмыльнувшись, что-то кинул к моим ногам, после чего мерзкие губы растянулись еще шире. Глубоко дыша, как советовал мне сэр Люк, я медленно опустила глаза и увидела окровавленную голову своего телохранителя.
Не веря своим глазам, ошарашена сделала несколько шагов назад и уперевшись в стол, медленно осела на пол, прижимая ладонь к губам. Руки дрожали, слезы текли, а я не могла оторваться от стеклянных глаз сэра Люка, которые, казались, заглядывали прямо мне в душу.
— Карета готова.
Покачав головой из стороны в сторону, я резко посмотрела на говорившего. Этот доблестный рыцарь стоял прямо передо мной. Молодой. Проклятые воспоминания! Когда же они перестанут незваного приходить? Глубоко задышав, я быстро отвернулась в сторону и, проведя тыльной рукой по щеке, стерла слезу.
Сколько можно лить слезы?
— Отлично. Давайте поторопимся.
Я направилась к экипажу, но когда мы поравнялись, остановилась и оглянулась на своего телохранителю.
— Что вы думаете насчёт отступления перед неизбежным поражением, сэр Люк?
Его брови взметнулись вверх, выражая красную степень ошарашенности. Ещё бы, услышать вопросы ведения боя не то что от десятилетней, а от девочки!
— Почему вы задаетесь таким вопросом, госпожа?
— Да, вдруг вспомнилось, как Клод с Аароном вели дискуссию на эту тему, долго и настойчиво, но так и не пришли к общему решению. Каждый настаивал на своём. Вот мне и стало интересно услышать мнение профессионала, — я придумала заранее несколько отговорок на те случаи, когда вопросы, мысли и поведение будут выходить за рамки обыденного.
Рыцарь неотрывно смотрел на меня и видимо задумался над вопросом. Спустя минуту молчания он ответил.
— Я считаю, нужно стоять до последнего. Знаю несколько случаев, когда отважные рыцари выходили, казалось бы, из заведомого проигрышного боя, победителями.
— Вот именно, что всего несколько. А сколько поединков было проиграно из-за лишней уверенности в своих силах? Думаю достаточно много. — Приятно, конечно, что за тебя готовы умереть, но сэр Люк мне нужнее живым, чем мертвым. Поэтому мне нужно его переубедить. — Например, если вы погибните защищая кого-то, то тогда кто спасёт этого бедного человека?
Специально говорила нейтрально, чтобы не задевать чувства рыцаря, и он мог спокойно поразмышлять над разными решениями задачи. Сэр Люк снова задумался, но на этот раз на подольше. Я же, смотря на него, все еще видела те стеклянные глаза.
Не могу. Как же трудно. Опустив взгляд, я прошла дальше и молча села в карету, оставив его стоять на том же месте.
Приложив руку к виску, начала медленно массировать. Голова сильно разболелась. Как вовремя! Когда же эта бесконечная дорога закончиться?!
***
Наконец, спустя долгие дни, мы добрались. Передо мной возвышалась Академия Благородных Девиц — и сердце сжалось так сильно, что я невольно прижала ладонь к груди.
Высокие стены из светлого камня тянулись вверх, словно стремились дотронуться до самого неба. На них тонкими линиями были вырезаны узоры, напоминающие переплетения виноградной лозы, а на вершинах башен белоснежный снег сверкал в лучах зимнего солнца, переливаясь, будто драгоценные камни. Ворота, за которыми я только что прошла, казались стражами, охраняющими вход в целый другой мир — строгий, закрытый, полный тайн.
Внутренний двор поразил меня ещё больше. Широкие аллеи были усыпаны белым снегом, но под ним угадывались аккуратно выложенные каменные дорожки. Между ними возвышались старые липы и клёны, их ветви, обледеневшие и укрытые инеем, создавали узор, похожий на кружево. Садовые скульптуры в виде грациозных женщин и мифических птиц выглядели так, будто оживут при первом же тёплом ветре.
Академия состояла не из одного здания, как я думала раньше, а из целого комплекса. Центральный корпус поражал своей величественностью: массивные колонны, ряды высоких окон с витражами, изображающими сцены из истории империи. В боковых крыльях располагались, видимо, общежития и классы, а дальше, за ними, я заметила длинное строение с арками — похоже, тренировочный зал или крытая галерея для прогулок в непогоду.
И всё это оживляли люди. Девушки в одинаковых серых платьях первого курса спешили по дорожкам, аккуратно придерживая подолы. Старшекурсницы — в голубом и белом — шагали размеренно, с осанкой, которая сразу выдавала годы обучения. Их движения были сдержанными, каждый жест точен и выверен. Даже смех здесь звучал не громко, а будто приглушённо, подчёркивая дисциплину и порядок.
Я чувствовала, как внутри меня борются две силы: тревога и восторг. Стены академии будто шептали: «Здесь ты должна оставить прошлое». Но в то же время они манили, обещая, что именно здесь я смогу обрести ту силу и стойкость, которых мне так не хватало раньше.
— Так вот она какая... — выдохнула я, сама не заметив, что говорю вслух.
Элен тихо подошла:
— Идёмте?
Я посмотрела на неё, потом на ворота. Сделала глубокий вдох.
— Пошли.
Когда мои ноги коснулись земли за воротами, я ощутила странное, почти осязаемое ощущение — будто сама земля под ногами стала другой. Прошлое осталось позади, там, за чугунной оградой: дом, в котором всё сгорело дотла, брат, которого больше нет рядом, отец с его холодными словами и матушка с её тёплыми, но чужими объятиями. Всё это, вся прежняя жизнь, отныне — по ту сторону.
Я шла медленно, но с каждым шагом внутри крепло чувство, что я переступаю невидимый порог. Моё дыхание становилось ровнее, а сердце — спокойнее. Даже страхи и воспоминания о пламени в доме отступили, будто их удерживали те самые ворота за спиной.
Передо мной раскинулись аллеи и величественные здания Академии. Но мне показалось, что вижу не камень и дерево — а новый мир, где у меня будет шанс. Шанс не просто учиться, а стать сильнее.
Я на миг остановилась и закрыла глаза. Где-то далеко в небе пронзительно закричала птица — не орёл ли тот самый, что парил над белой поляной? Его крик был словно знак: «Ты идёшь верно».
— С этого дня, — прошептала я едва слышно, — я больше не пленница прошлого.
И шагнула дальше, прямо в сердце своей новой судьбы.