Глава пятнадцатая
Монте-Карло, Монако
ЛИШЬ ПОТОМУ, ЧТО ИЗБЕГАЮ ВИОЛЕТТУ и её поп-принцесску, я не пошла тусоваться в пятничный вечер, даже несмотря на мольбы Юли. Я настояла на своем и осталась в отеле с обслуживанием номеров в компании Джейсона Борна. У меня как раз было настроение для боевиков.
(Джейсон Борн — главный герой серии фильмов-боевиков, роль Борна в которых исполняет Мэтт Дэймон.)
Когда все вернулись, я узнала, что не зря не пошла, потому что Вилка и её поп-принцесска были там. Юля выказывала неприязнь к Лизе чисто из-за того, что та доставала меня. Но Юля рассказала, что с ней Лиза вела себя нормально ‒ немного высокомерно, но и близко не так, как со мной.
Похоже, ее исключительное отношение она приберегла для меня. Ну, или она учла то, что говорила ей Вита.
Юля сказала, что Виолетта едва ли общалась с Лизой, предпочитая пить с остальными. Также она рассказала, что она оттащила ее в сторону и спросила, где я. Говорила, что она выглядела разочарованной, когда услышала, что я не приду. Она слегка приврала обо мне, сделав меня прихворавшей, чтобы ей не показалось, будто я не явилась лишь из-за неё. Понимаете? Вот почему я люблю эту девочку.
Вчера я практически не виделась с Ви. Я была занята работой и не видела её, пока не пришло время для квалификации. Я пожелала ей удачи и передала шлем. На этом и ограничился наш контакт. Мне ненавистно такое положение вещей между нами. Я не знаю, как все вернуть к прежнему состоянию, потому решаю просто перестать стараться.
Это к лучшему.
Я отсчитываю минуты до конца этого уикенда, чтобы иметь возможность убраться подальше от них обоих. Но гораздо больше мне хочется, чтобы побыстрее закончился этот день.
День гонки ‒ день, которого я боюсь с самого приезда. Прошлой ночью мы с Юлей нехило оторвались. Она не могла принять мой отказ относительно отдыха две ночи подряд, да и к тому же выяснилось, что Виолетта была на каких-то спонсорских мероприятиях. У гонщиков подобных мероприятий, которые нужно посещать в течение всего гоночного сезона, хватает с лихвой. Тогда мы с Юлей пошли выпить по паре бокалов с парнями, а затем ушли развлекаться без них, устраивая своеобразный девичник. И судя по невероятной головной боли, сухости во рту и страдающему после подъема телу, мы повеселились на славу.
- У-у-у-у, - стону я, переворачиваясь, и в голове возникает ощущение сверления пневматическим перфоратором. Я приоткрываю глаза, в которых, похоже, не осталось влаги, и сразу же закрываю их, щурясь от проникающего сквозь веки луча света.
С кровати Юли слышится такой же стон умирающего.
- Черт, - бормочет она. - Я умираю. На самом деле умираю.
- И я. И виню в этом тебя, - ворчу я. - Это день гонки. У меня язык словно наждачка, я не могу ясно видеть.
- Мы зальем в тебя кофе, и ты будешь в порядке.
Я поворачиваю голову на подушке и смотрю на нее. Господи, как же больно.
- Чтобы справиться, мне понадобится галлон кофе. - Я показываю на свою голову.
- Жирная еда и кофе сотворят с тобой чудо.
- Фу, не говори о жареной еде! - Я прикрываю рот рукой, чувствуя тошноту. - Я больше никогда не пойду с тобой пить, - говорю я сквозь пальцы.
- Эй, не вини меня. Это была твоя идея - пить самбуку.
- Самбуку? - Я смотрю на нее изумленно.
- Ага.
Картины прошлой ночи начали возвращаться ко мне: как мы пьем шоты, поем в караоке, танцуем на столе.
Ох, твою мать.
- О, боже... - выдыхаю я. - Я вела себя как засранка?
- Немного, - усмехается она. - Но и я тоже, так что ты не одинока, и не похоже, чтобы там был кто-то из наших знакомых. Но ты прекрасно проводила время, твой разум очистился от мыслей о «ты знаешь ком» и поп-принцесске.
- Да, наверно, - бормочу я.
- Слушай, Миш. - Она поворачивается набок, оказываясь ко мне лицом. - Я знаю, что то, что было между вами с Виолеттой, ты считаешь сексом на одну ночь... но я тут думаю, а что, если ты говоришь это лишь потому, что знаешь, кого она из себя представляет, а не потому, что хочешь так говорить. Ведь тебя довольно сильно задевает то, что она здесь с ней.
- Меня это не задевает даже самую малость.
- Ты вчера спряталась за деревом, лишь бы не разговаривать с ними.
- Ты видела это? - съежилась я.
- Ага, видела.
Я выпускаю воздух.
- Просто... конечно, она мне нравится, но я знаю, что мы никогда не смогли бы быть вместе. Но даже зная все это...
- Все равно больно видеть её с другой женщиной.
- Да, - выдыхаю я и тру высушенные глаза.
- Почему вы с ней никогда не смогли бы быть вместе?
- Потому что она женщина-шлюха.
Она усмехается.
- Ну, не знаю. Судя по тому, как вы проводили время, и что ты мне рассказывала о её поведении тогда... может, она хотела от тебя большего.
- Сомневаюсь. Независимо от этого, я не связываюсь с пилотами. - Я перекатываюсь на спину и смотрю в потолок.
- Почему?
- Ну, вот так.
Она выдыхает.
- Мне ты можешь сказать, ты же знаешь. Ты можешь доверять мне. Я никому не скажу. Знаю, ты можешь думать, будто я сплетница, но действительно важное я могу держать в секрете.
Я устремляю на нее взгляд и внезапно понимаю, что для меня настал редкий момент истины.
- На Формуле-1 я потеряла кое-кого, кого любила. Он умер на трассе из-за несчастного случая.
- Мне жаль, Мишель.
- Это было давно. - Пожимаю я плечами так, словно это не важно, хотя это важнее всего.
- По этой причине ты работаешь на Ф1? Чтобы чувствовать себя ближе к этому человеку?
Юля гораздо проницательнее, чем я полагала.
- Отчасти. Я изучала инженерию в университете, чтобы научиться создавать более совершенные двигатели. Люди все время ходят на гонки, но я хочу быть способной помочь сделать болид максимально безопасным к моменту, когда он выедет на трек. К тому же, я занимаюсь этим, потому что люблю свою работу. Машины ‒ это все, чем я когда-либо интересовалась. Я взрослела, не вытаскивая головы из-под капота, - усмехаюсь я, и в этом смешке слышится оттенок печали. - Наверное, быть здесь, заниматься всем этим и правда делает меня ближе к моему отцу.
Свою ошибку я осознаю незамедлительно и застываю, чувствуя холод.
- Погиб твой отец?
Паникуя, я бросаю на нее взгляд, понимая, что не могу дышать.
- Все в порядке, Миш, - заверяет она меня успокаивающим голосом. - Я никому ничего не скажу. Но почему ты держишь это в секрете?
Я делаю долгий выдох и затем поворачиваюсь к ней.
- Я держу это в секрете, потому что мой отец это... то есть был... Уильям Вульф.
- Ох. - Она выглядит ошеломленной. - Ого. Черт... почему ты не говорила мне? Но, стой... - Она качает головой, словно ей все становится все ясно. - Разве он... твой отец... разве он... умер... не здесь, в Монако?
- Именно. - Я ложусь на спину, смотрю в потолок. Чувствую, как на глазах появляются слезы и делаю глубокий вдох, чтобы удержать их.
- Иисусе... Мишель. Какого хера ты не сказала мне? Я и представить не могу, как ты через все это проходишь, особенно сегодня, в день гонок, и к тому же мирясь с дерьмом Виолетты и Лизы.
- Я просто не хотела, чтобы люди думали, что дядя Джон дал мне работу только из-за моего отца, так что предпочитаю держать это в себе.
- Хм-м-м.... кажется, я могу это понять.
Я снова смотрю на нее.
- Юля, только дядя Джон знает, что Уильям мой отец, и я хочу, чтобы так и было дальше.
- Ты можешь мне доверять. Все сказанное тобой остается здесь. - Она тесно сжимает губы и делает жест, словно закрывает рот на замок и выбрасывает ключ в неизвестном направлении.
- Я ценю это, - мягко улыбаюсь я ей.
- Должна сказать, теперь, когда ты мне рассказала, твой пунктик "не встречаюсь с гонщиками" приобрел для меня смысл.
Я выдыхаю.
- Когда видишь, как на трассе умирает твой отец и потом наблюдаешь, как твоя мама проходит через боль утраты... - Я поворачиваю голову в ее сторону и смотрю на нее. - Для себя я такого не хочу.
- Но тебе нравится Виолетта... верно?
- Ну да, она мне нравится. Но ничего не выйдет.
- Я понимаю, учитывая, что случилось с твоим отцом... но Вита не твой отец, Миш.
Наши взгляды встречаются.
- Но она такая. За исключением её потанскунства - мой отец тоже отчасти был таким, пока не встретил мою маму - Ви являет собой все, что было в моем отце. И именно это все говорят о ней. Она следующий Вульф. Все, что касается Виолетты: от её ранней карьеры в Формуле-1 до её безрассудного и легкомысленного способа вождения... есть дохрена всего, в чем Вилка и мой отец похожи.
- Но это не значит, что ей предначертана та же судьба.
Я ежусь от ее выбора слов.
- Господи... прости. Я неправильно выразилась.
- Нет, все в порядке. Обычно я нормально справляюсь со всем этим. То есть, прошло четырнадцать лет. Но сегодняшний день для меня странный, вот и все. Я более чувствительная, чем обычно.
Недолгий момент тишины.
Затем она говорит:
- С Ви сегодня все будет хорошо. Ты же знаешь это, так?
Я закрываю глаза и выдыхаю.
- Да.
- Слушай, я здесь в роли адвоката дьявола, но кристально ясно, что ты переживаешь, когда она участвует в гонке, и она тебе нравится, так что с ней ты или нет, ты все равно беспокоишься, верно?
Я открываю глаза и смотрю на нее.
- Это так, но есть разница между беспокойством за друга и переживанием за девушку, или и того хуже - за того, кого ты любишь.
Она долго не отрывает от меня взгляд. Я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки.
Ложась на спину, она кладет руки под голову.
- Как думаешь, поп-принцесска будет сегодня на треке?
- Это день гонки, так что я бы ждала ее.
Лиза ни разу не была на трассе с момента, как прибыла в Монако, что было для меня идеальным раскладом, потому что это прекрасное место, чтобы прятаться.
- Она такая сука, - бормочет Юля.
Улыбка касается моих губ, и я ложусь на бок, поворачиваясь к ней лицом.
- Ты же знаешь, что не должна ненавидеть ее только из-за того, что она не нравится мне.
Она хмурится, рассердившись на мои слова.
- Она мне не нравится, потому что она стервозно ведет себя по отношению к тебе, и потому, что ее музыка дерьмо.
Я смеюсь над выражением ее лица.
- Я ценю твою поддержку.
Я падаю на спину. Поднимаю руки к лицу и смотрю на них. Они грубые и сухие. Я кривлюсь.
Готова поспорить, что руки Лизы красивые и мягкие. Гр-р. Мне нужно прекратить сравнивать себя с ней.
Давая этим мыслям покинуть мою голову, я говорю:
- Интересно, почему она с ней. Ну, то есть, Лиза красивая, но чертова злюка.
Юля громко смеется.
- Она не с ней, Мишель. Она просто трахает ее. Прости. - Она делает гримасу, видя мучение на моем лице. - Но, серьезно, ты должна видеть это.
- Видеть, что?
Она садится на кровати и руками обхватывает колени, я разворачиваюсь на бок и подпираю голову рукой, упираясь локтем в постель.
- Во-первых: продолжительные взгляды, что Вилка бросает на тебя, когда думает, что никто не видит, а во-вторых: ты на самом деле присматривалась к Лизе?
- Она не бросает на меня продолжительные взгляды. - Я показываю Юле язык. - И да, к несчастью, я видела ее.
- И ты не замечаешь этого?
- Чего? - раздражаюсь я.
- Как вы похожи.
- Я не выгляжу как она! Боже! Спасибо большое! - оскорбляюсь я.
Конечно, Лиза красивая, но она настолько уродлива внутри, что это портит ее внешний вид, и я никоим образом не похожа на кого-то вроде нее.
Юля издает звук недовольства, качая головой.
- Я не имею в виду, что ты мега-сука. Я говорю о том, что вы невероятно похожи.
- Да ладно, Юль. Во мне нет ничего примечательного. У меня каштановые волосы, карие глаза и оливковая кожа.
Она закатывает глаза.
- Конечно в тебе нет ничего примечательного с твоими километровыми ногами, телом супермодели и потрясающим лицом. При том, что я ненавижу стервозную Лизу, я признаю, что она красивая, как и ты. У нее точь-в-точь те же параметры, что и у тебя.
- Как и у миллиона других девушек.
- Ну да, конечно, ведь все женщины выглядят, как супермодели. - Она вытягивает свои ноги, показывая, что они короче моих, чем заставляет меня рассмеяться.
- Только подумай. Ви возвращается в Англию взбешенная не на шутку из-за того, что ты её отшила, и потом возвращается обратно, привозя с собой практически копию тебя. Совпадение? Я думаю, нет. - Она пальцем стучит по своей голове.
- Может такие просто в её вкусе, - протестую я.
- Единственные, кто был во вкусе Виолетты - это симпатяжки с вагиной, готовой для дела. Но теперь я начинаю думать, что сейчас в её вкусе один единственный человек - и это ты.
- А я думаю, что ты, скорее всего, еще пьяна, - я показываю ей средний палец.
Громко смеясь, она показывает мне язык.
- Отрицай, если хочешь, но глубоко внутри ты знаешь, что в моих словах есть смысл. - Спуская ноги с кровати, она встает. - Так, я в душ.
Я наблюдаю, как она исчезает в ванной. Затем натягиваю одеяло на голову и пытаюсь не думать о ее последних словах, но, к сожалению, они плавают вокруг, вгрызаясь в мой мозг, как маленькие акулы.
***
Через три часа, спустя гору круассанов и кофе, я все еще чувствую себя дерьмово.
Хотя мое настроение уже было фиговым из-за похмелья, мамин звонок перед завтраком оставил на мне эмоциональный отпечаток. Сегодня может и не дата смерти моего отца, но эта конкретная гонка для нас всегда будет сложной.
Когда мы с Юлей выходили из отеля, я и так чувствовала себя расклеившейся, так еще и стала свидетелем поцелуя Виолетты и поп-принцесски прямо у входа.
Видеть её с ней чертовски больно, словно кто-то пробивался сквозь грудную клетку и выжимал жизнь из самого сердца. Сегодня видеть подобное еще труднее, потому что я совершенно выбита из колеи.
Но язык её тела будто бы говорил о её отстраненности. Как будто ей некомфортно целоваться с ней на публике. Она держит свои руки на ее предплечьях, а не обнимает ее, и она не кажется притягивающим ее к себе поближе, скорее пытающейся оттолкнуть ее прочь. Не то чтобы я изучала их или все утро провела за детальным изучением их пары под микроскопом в моей голове, но это бросалось в глаза.
Что я вообще знаю? Возможно, я вижу именно то, что мне нужно видеть в данный момент.
Должно быть, Лиза ей действительно нравится, независимо от того, что она говорила об отношениях с ней для публики. Ви не из тех, кто делает то, чего ей не хочется.
На следующее утро после того инцидента в баре Бен рассказал мне, что когда Вита вернулась в бар, у неё с Лизой случилась серьезная ссора. Очевидно, она отчитывала ее за то, как она общалась со мной. Бен рассказал, что Ли пыталась сгладить ситуацию, говоря Вилке, что та делает много шума из ничего. Тогда Ви сказала ей, что если она не умеет себя вести, то может к херам уматывать домой. Бен рассказал, что она начала плакать прямо перед всеми ними, причитая о том, что ей жаль, и что она извинится передо мной ‒ чего я жду до сих пор. Бен сказал, что все это было действительно неловко, и что Ли с Малышенко вскоре после этого ушли.
Вероятно, для того, чтобы заняться примирительным сексом.
Гр-р! Пора прекращать пытать себя подобными мыслями. Если не перестану, то сведу себя с ума.
- За твои мысли? - раздается из-за спины голос Юли.
Я кручусь на табурете с колесиками, чтобы увидеть ее, держащую в руках чашку, из которой идет пар.
- Я принесла тебе кофе.
Это вызывает улыбку на моем лице.
- Я говорила тебе, какая ты потрясающая?
- Я потрясающая, - соглашается она. - И так как я невероятно потрясающая, я подумала, что тебе не помешает приободриться после тяжелого утра. Ну, знаешь... ‒ И из-за спины она достает огромный шоколадный маффин.
- Ах, беру свои слова назад. Ты не потрясающая. Ты шикарная. - Я тянусь и забираю у нее кофе и маффин. Чашку ставлю на стол, а сладость держу в руке.
- К тому же, я подумала, что тебе стоит знать, что поп-принцесска здесь, - говорит она мне тихо.
Даже подозревая, что Лиз скорее всего будет здесь в день гонки, я молила богов, чтобы она не появлялась. Я не в силах сегодня наблюдать очередные публичные сцены или проявления.
Ворча про себя, я откусываю огромный кусок от маффина. Ох, шоколад божественно мягкий. Ничто с ним не сравнится.
- Где она? - спрашиваю я с набитым ртом.
- Наверху, и - сюрприз-сюрприз - ведет себя, как сука. Она говорила со мной так, словно я кусок дерьма только потому, что ей в чай я добавила полу-обезжиренное молоко вместо обезжиренного. О мой бог, какой кошмар! - И талантливо изображает драматизм.
Я смеюсь.
- Я должна была плюнуть в него, корова.
Кивая, я кусаю маффин.
- Это так вкусно, - бормочу я. - Хочешь? - предлагаю я ей.
- Нет, спасибо. Тебе он нужнее. Просто не поднимайся наверх, если не хочешь натолкнуться на нее, хорошо? Не думаю, что она спустится сюда.
- Боже, да, она бы не хотела оказаться в окружении низменных механиков. - Я прижимаю руку ко рту, когда вижу, как из него летят крошки, часть которых попадает в Юлю. - Ох, господи! Прости! - Я фыркаю и смеюсь сквозь руку, пытаясь удержать маффин внутри.
- Ты отвратительна, - ухмыляется она, очищая топ от крошек. - У тебя шоколад на щеке, бродяга.
Я тру щеку рукой.
- Все? - я поворачиваюсь щекой к ней.
Она бросает быстрый взгляд.
- Да, все хорошо. Только посмотрись в зеркало, когда закончишь с ним, ладно?
Я показываю ей большой палец и откусываю еще кусок.
- Так мы идем сегодня вечером куда-то? - спрашивает она, опираясь о стол.
- Э.... не знаю. Скорее всего нет. Я все еще восстанавливаюсь после вчерашнего.
- Это ты сейчас так говоришь, но когда Ви выиграет гонку, ты захочешь отпраздновать. - Она опускает голову, когда понимает, что именно сказала.
Я поднимаю руку, останавливая ее извинения, и улыбаюсь, успокаивая ее.
- Ты права. Вероятно, мне не помешает развеяться. И будет приятно отпраздновать победу Виты.
- Молодчина! Ну, мне лучше подняться наверх. Увидимся позже.
Разворачиваясь к своему столу, я кладу на него наполовину съеденный маффин и делаю глоток кофе, вытирая рот.
- Эй, а я получу кофе? - Это Кира зовет Юлю.
- Прости, у меня лишь две руки, и они обе были заняты. - Она подмигивает мне и уходит.
- Слышала о таких штуках, как подносы?
- Слышала о таких штуках, как ноги? Используй их, если хочешь чего-то. Ты знаешь, где я. - Подпрыгнув, она разворачивается и взбегает вверх по лестнице.
- Что у тебя есть такого, чего нет у меня? Кроме очевидного, - говорит Кира, взглядом скользя по своей промежности.
Боже, сегодня она ведет себя как абсолютная мудачка. Обычно я могу мириться с её чудаковатостью, но сегодня у меня нет сил быть к ней терпимой.
- Не знаю, Кир. Может того, что называют индивидуальностью? - Я отворачиваюсь, но чувствую незавершенность. Я завелась и подозреваю, что весь стресс и накопившаяся внутри меня печаль жаждала вырваться наружу, чтобы обрушиться на него.
Я разворачиваюсь на табурете обратно.
- Знаешь, если тебе так сильно хочется поиметь Юлю, тогда почему бы не перестать вести себя все время как придурошная и для разнообразия побыть милой? Она могла бы заинтересоваться тобой.
Лицо Киры краснеет. Я смутила её.
Дело в том, что если вы смущаете женщину перед другими женщинами, то она будет бить в ответ, и удары будут грязными.
- Ты имеешь в виду, как ты сделала с Вилкой? Не думай, что мы все не знаем, что ты полировала её вагину. А потом она послала тебя к херам куда подальше, вот ты и стала такой взвинченной язвой.
Чувствую, как в горле встал ком, а глаза начинает щипать.
Не плачь. Не смей, мать твою, плакать, Гаджиева.
А что я могу сказать? Она еще как права.
- Какого хера происходит?
Я смотрю туда, откуда раздается жесткий голос Малышенко. Она стоит внизу лестницы и выглядит злой. Нет, не так. Она выглядит так, словно она в ярости.
Сначала я подумала, что она говорит со мной, но затем увидела её взгляд, сосредоточенный на Кире.
- Ничего, - заикаясь, отвечает блондинка. - Мы просто...
- Не неси херню. Я слышала, что за гребаное дерьмо ты говорила. Дерьмо вроде этого доведет тебя до крупных проблем. - Вита смерчем проносится к доске объявлений, срывает оттуда листок, и даже не обращает внимания на упавшую на пол булавку.
Я застыла на своем табурете. Она до сих пор не посмотрела на меня. Мне становится интересно, моя ли очередь следующая, но она начинает уходить, и я перестаю задерживать дыхание.
Быстрое втягивание воздуха заставляет Виолетту остановиться у начала лестницы и развернуться к нам. Она шагает к Кире с яростной решимостью.
Я замираю в шоке, не уверенна, что делать. С остальными ребятами то же самое. Полагаю, Медведева думает так же. Мы не знаем, что будет происходить дальше.
Когда Ви останавливается в дюйме от лица Киры и сжимает руки в кулаки, я вздрагиваю, боясь того, что она собирается ударить её.
Кира отступает на один шаг.
- Ты надоедливая, мелкая сука, Кир, и я по горло сыта твоим дерьмом. Собирай манатки и уматывай отсюда. Ты уволена.
- Ч-что? - с трудом выдавливает из себя Медведева.
Малышенко делает очередной угрожающий шаг вперед, не оставляя пространства между ними.
- Ты глухая настолько же, насколько и тупая? Я сказала, ты уволена, так что катись отсюда на хер! - Затем она разворачивается на пятках и стремительно несется из гаража.
Наступила кошмарная тишина.
С широко раскрытыми глазами я смотрю на Киру, которая просто стоит, шокированная до черта.
Тогда я приступаю к действиям. Спрыгнув с крутящегося табурета, я бегу через гараж, добираясь до лестницы. Затем начинаю быстро по ней подниматься.
- Вита! - кричу я ей в спину, когда она уже почти на последней ступеньке.
Она останавливается и медленно поворачивается ко мне.
Я делаю еще пару шагов, уменьшая расстояние между нами.
- Прошу, пересмотри увольнение
Киры. Она может быть полная дура время от времени, но на самом деле это моя вина. Честно, это я начала. Я завела её, когда влезла не в свое дело. Я была сукой, а она огрызалась в ответ. Если кто и должен быть уволен, то только я.
Она долго смотрит на меня, у неё напряженное выражение лица, брови сведены на переносице. Затем я вижу на её лицо расслабление, что-то теплое мелькает в зеленых глазах.
Она качает головой.
- Она оскорбила тебя на глазах у всех. А ты после всего этого бежишь ко мне просить о помощи для неё, предлагая взамен свое рабочее место?
Я сделала шаг вперед, поднявшись на ступеньку.
- Я никогда не была умной. - Я приподнимаю уголок губ в полуулыбке.
Подобие улыбки касается её глаз, а затем она снова становится серьезной.
- Еще раз так заговорит с тобой и пойдет прочь.
Я выдыхаю.
- Не заговорит. Спасибо.
Наши взгляды встречаются, и воздух между нами внезапно становится густым и наэлектризованным.
Я вижу, как это возникает в её глазах в тот же самый миг, когда и в моих ‒ воспоминания о Барселоне. Я в её руках... она во мне.
Она делает пару шагов вниз, приближаясь ко мне. Все это время она не отрывает от меня глаз. Мой желудок переворачивается, как какой-то акробат.
Она останавливается в шаге от меня. Мое сердце начинает вырываться из груди.
- Я скучаю по тебе. - Её голос такой низкий, настолько наполненный смыслом, что он крепко западает мне в душу.
Я делаю движение губами, выдыхая, чтобы начать говорить...
- Вил!
Я бледнею от звука голоса Лизы.
Ви поднимает взгляд к потолку и выражает досаду.
Момент испорчен.
Я делаю шаг вниз по направлению от неё.
- Мне стоит отпустить тебя. И мне нужно вернуться и известить Кору о том, что у неё пока еще есть работа.
Вилка смотрит на меня долгую секунду и затем резко кивает. Она поворачивается, и уходит, переступая через две ступеньки.
- Вот ты где, - слышу голос Лиз. - Мне становится одиноко без тебя.
Я перестаю слушать и сбегаю по лестнице, и все это время мое сердце колотится как бешеное.
"Я скучаю по тебе".
Когда я возвращаюсь в гараж, Кира все еще там и по-прежнему выглядит контуженной. Несколько пар глаз поднимаются на меня, в том числе и Медведевой.
Я подхожу к ней.
- Все в порядке. У тебя все еще есть работа.
Она расслабленно выдыхает.
- Черт подери... спасибо, Гаджиева. - Она рукой проводит по своим волосам. - Слушай... мне правда жаль, что я все это наговорила.
- Не парься, - отмахиваюсь я. - Мне тоже жаль. Мне не стоило говорить этого о Юле. - Ей я тоже задолжала извинение.
- Ну, все равно. Ты спасла мою задницу, так что первый напиток сегодня за мной, ладно? - Она поднимает кулак.
- Ладно, - отвечаю я, ударяя по её кулаку своим.
***
Для меня это напряженная гонка, особенно когда у Малышенко пробивает шину и она останавливается на пит-стопе. Ребята быстро производят замену и возвращают её на трассу.
Но после этого я не могу оторвать взгляд от экранов. Остаток гонки я на нервах.
Юля отвлекается от дел на кухне и спускается посмотреть гонку вместе со мной. Мне нужно сделать перерыв, мне необходимо в уборную, но я слишком боюсь двинуться, ведь мало ли что может случиться.
Затем мне становится плохо, мне хочется, чтобы я тогда сказала Вите, что тоже соскучилась. Хочу, чтобы у нас все было в порядке, чтобы мы вернулись к тому, что у нас было до Барселоны. И тогда в голове начинают проигрываться все самые ужасные сценарии, в каждом из которых я необратимо теряю её.
Внезапно я чувствую жар, комната начинает кружиться.
- Эй, ты в порядке? - Юля прикасается к моему плечу.
Я поворачиваюсь лицом к ней.
После единственного взгляда на меня она говорит:
- Вставай. Давай выведем тебя отсюда. - Она ведет меня из гаража, взяв под руку.
Вместо того, чтобы отвести меня в уборную, она ведет меня в комнату Виолетты. Удивительно, но от нахождения среди его вещей мне становится немного лучше.
Она сажает меня и дает попить воды.
- Спасибо. - Я пальцами обхватываю пластиковый стакан и делаю глоток прохладной жидкости. - Я не знаю, что произошло. Я просто почувствовала себя несколько странно.
Я не уточняю тот факт, что воспоминания об аварии моего отца перетекли в видение о том, как Виола умирает точно таким же образом.
Раздается стук в дверь, затем она открывается и на пороге появляется дядя Джон.
Его взгляд следует от Юли ко мне.
- Я видел, как ты ушла. Все нормально?
- Да. Все хорошо. - Я улыбаюсь, чтобы успокоить его.
Он снова смотрит на Юлю. Я знаю, что он остерегается сказать что-то в ее присутствии.
- Юля знает... об отце, дядя Джон. Я рассказала ей этим утром.
- Хорошо. - Он кивает. - Наконец хоть кто-то здесь это узнал. - Он улыбается мне. - Я не могу остаться. Мне нужно вернуться. Я просто хотел проверить, все ли с тобой в порядке.
- Спасибо, дядя Джон.
Я останавливаю его, когда он приоткрывает дверь.
- Как там справляется Виолетта?
Он поворачивается ко мне.
- Действительно хорошо. - Его улыбка делается шире. - Она по-прежнему лидирует.
Это заставляет меня улыбнуться.
Я остаюсь с Юлей в комнате Малышенко еще на несколько минут, пока не чувствую себя пришедшей в норму, и затем мы спускаемся досмотреть остаток гонки.
Я все еще напряжена. Но, во всяком случае, я не выхожу из себя.
Ви финиширует первой.
Когда я вижу въезжающим её в гараж, я испытываю колоссальное облегчение. И знание того, что она выиграла в Монако, и понимание грандиозности этого события для неё превращает мое облегчение в эйфорию.
Она снимает шлем и огнеупорную балаклаву, выбирается из болида, и видно, что её волосы прилизаны к голове. У неё на лице счастливейшая улыбка. Она выглядит такой невероятно прекрасной, что мое сердце переполняется чувствами.
Наши взгляды встречаются, и она ухмыляется мне.
Я кричу ему: “Поздравляю” сквозь гул и вопли нашей команды, когда те празднуют и набрасываются на неё с радостными возгласами.
Но её глаза не отрываются от меня, и когда она начинает идти в моем направлении, отталкивая ребят в стороны, мое сердце начинает биться сильнее, а живот наполняет рой бабочек.
Потом я слышу жуткий визг и поворачиваю голову, чтобы увидеть Лизу, бегущую через весь гараж. Она бросается на Виту, запрыгивает на неё и обхватывает её талию длинными ногами. Руками она обвивает её шею и с силой вжимается в её рот с всепоглощающим поцелуем.
Неспособная смотреть на это, я отворачиваюсь. Моргаю, борясь с жжением в глазах, и тихо покидаю гараж.
—————————————————— Признаюсь, я ошиблась в себе. Думала уже никогда не решусь заново взяться за старое, но кка видите я переступила и вернулась дописывать работу. Скорее всего она будет последней, интересы у меня давно другие, спасибо тем кто ждал продолжение.
Мой юз: @barnaya03 | Тгк: @gadilnya