- 9 -
Глухой резкий звук раздался по всему первому этажу, по вестибюлю, который сразу заглушил гул час-пика: музыка и разговоры людей. Гейши на миг замерли, переглянувшись. Еле заметное беспокойство и страх можно было уловить на их выбеленных лицах. Они продолжили работу, не обращая на это внимание. Хан Дже Хёк и секретарь Пак сидели за столиками и наслаждались музыкой, напитками и закусками. Услышав резкий звук, Хан нахмурился и оглянулся, ищя ответ в реакции гейш.
- Ты слышал, секретарь Пак?
- Вы о выстреле?
- Значит мне не показалось. - настороженно Хан снова просканировал лица девушек.
- Вас беспокоит это?
- Естественно. Мураками Кейташи минут 10 назад ворвался сюда с такой грозной миной. По-любому, к Михо пошел.
Хан выглядел очень напряженным и бегло поглядывал в сторону кабинета. Внутри все сводило, а тело зудело. Так и тянуло в ту сторону. Его нога тряслась, а рука сжимала пиалку. Стоило Юки появиться в холле, как взгляд Хана приковался к ней. Девушка выглядела немного встревоженной и быстро подошла к ресепшену. Она о чем-то переговорила с гейшей за стойкой и направилась в сторону кабинета. Администратор быстро набрала кого-то на стационарном телефоне, оглядываясь. Появился Мураками, вальяжной походкой пройдя мимо вестибюля и на выход. Администратор сразу опустила взгляд. Что-то точно произошло и Хан в этом убедился.
***
Михо как обычно выседала перед зеркалом в своей комнате. Окно на распашку. Холодный ветер разгонял благовония по комнате. Михо смотрела на себя в отражении, в свои глаза. В груди сдавливало при малейшем воспоминании о произошедшем день назад. Усталость. Эмоциональная усталость. Прошло всего пару дней как братья Мураками вновь вернулись в её жизнь, а она уже на грани.
Михо настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как некоторое время в дверь стучались, а после вошли. Юки тихо прошла и затушила благовония, не прерывая мечтания своей госпожи. Она уже готова была открыть дверь, как застыла, услышав голос госпожи спустя день.
- Как прошли похороны?
- Хорошо. Если вы хотите посетить храм или могилу, то я сообщу Мураками-саме.
Михо медленно и глубоко вздохнула, прикрыв глаза.
- Да, я бы хотела посетить храм. Всё равно скоро день памяти. - твёрдо ответила Михо.
- Тогда я сообщу Мураками-саме. - Юко поклонилась и вышла.
Когда дверь закрылась за Юко, Михо медленно открыла глаза. Её взгляд снова стал твёрдым и холодным. Она не должна вести себя так легкомысленно. На нее надеются и ей следует сохранять спокойствие. В ее голове проносилось все, через что она уже прошла. Михо не могла позволить семье Мураками разрушать ее и подрывать ее авторитет.
***
Черное кимоно и собранные в пучок волосы. Как машина была подана, Михо наконец вышла из комнаты впервые за сутки. Другие гейши не поднимали на нее глаз и молча низко кланялись, провожая свою госпожу. Всем было тяжело. Даже воздух казался холоднее и тяжелее. Веселые разговоры и музыка никак не могли скрыть этого.
- Госпожа Михо? - ее окликнули и Михо медленно развернулась, наткнувшись на обеспокоенный взгляд господина Хана.
Она легко улыбнулась приближающемуся мужчине. На его белом лице все отчетливо расписано, как в открытой книге. Сильное беспокойство и страх. Возможно он даже не спал прошлой ночью, судя по его синякам под красными глазами.
- Да, господин Хан? Что-то случилось? Выглядите бледным.
- Это я у вас должен спросить. Вы в порядке? Не ранены? Вчера я слышал кое-что, что меня встревожило и судя по вашей одежде. - он окинул девушку с ног до головы - Коу отказывается что-либо говорить, что еще больше тревожит меня.
- Произошел небольшой инцидент. Ничего более. - Михо спокойно говори, прямо и твердо смотря в глаза Хана, заставляя его поверить в эти слова - Гостям не о чем беспокоиться.
По спину Хана пробежал неприятный холодок. Этими словами она будто выстраивает стену между ними, мол, он всего лишь гость и не имеет права вмешиваться в дела "Цветочного Сада". Между ними повисла напряженная атмосфера. Нахмурившись, Хан смотрел в глаза Михо, ищя в них ответ на свой немой вопрос. Может он что-то упустил? Почему она так холодна с ним? Эти вопросы не давали ему покоя, давя на грудь. Хотя всем своим видом Михо ясно давала понять, что имела в виду то, что сказала.
- Михо-сан? Мне долго тебя ждать? - проходе показался Мураками Иошинори, облокотившись на косяк. Закуривая сигарету, он наблюдал за немой сценой, которая явно забавляла его.
От его резкого голоса, Михо передернуло. Она тут же развернулась и молча направилась к выходу. Пройдя мимо Мураками, не сводящего пристального изучающего взгляда с каменного лицо Михо, занырнула в машину. Мураками улыбнулся растерянному Хану и тоже сел в машину, которая тут же сдвинулась с места. Хан лишь смотрел как машина уезжала. Его тело резко зазудело от раздражения. Шумно вдохнув в легкие холодный воздух, пропустил сквозь пальцы волосы и с разъяренным видом выбежал из "Цветочного Сада".
С легкой ухмылкой Мураками изучал лицо Михо. Ее глаза смотрели куда угодно, но только не на Мураками. Пристальный взгляд мужчины раздражал и иголками впивался в ее кожу.
- Вы что-то хотите сказать? - раздраженно отрезала она, достигнув предела.
- Совсем нет. Просто пытаюсь понять, зачем ты каждый раз устаиваешь это показуху. Могла бы по-тихому выйти через задний вход.
Михо могла пройти через задний вдох, не привлекая внимания, но она желала, чтобы все знали, что ничья смерть не останется без внимания. Михо отдаст дань уважения каждой и будет помнить о каждой, потому что они ее семья. Она будет нести это бремя. Вот, что означала ее гордая походка в траурной одежде через главные двери Дома.
- Такой как Вы все равно не поймете. Не хочу тратить силы. Можем мы просто помолчать?
Мураками недовольно цокнул и нахмурившись, отвернулся к окну.
Прекрасный храм на пригорке, к которому вели бесчисленные ступеньки. Высокие зеленые деревья, где прятались светлячки. Маленькие летающие желтенькие огоньки освещали дорогу. Ступенька за ступенькой. Михо поднималась на самый вверх, пока не увидела крышу храма. Подул прохладный ветерок. Послышался легкий успокаивающий звук колокольчиков. Михо очень долго молилась за молодую душу, что палочка благовоний потухла. Все это время она сидела на коленях в полной тишине.