Глава 11 Попытка первая: неудачная
(Глазами Беатрис)
В тот момент я повела себя, точно героиня самой драматичной во всем мире мелодрамы. Постараюсь описать его как можно менее сопливо, чтобы вам было не слишком непривычно читать подобное про меня. И все же на всякий случай приготовьте салфетки.
Словно в замедленной съемке, позеленевший Эдвард плавно приземлился на пол. Рот раскрыт, взгляд туманный, но пока что живой. Рука, которой он прикоснулся к бутылке, странно подергивается.
Вокруг словно бы потемнело, в голове – опустело. Первое, что я сделала, это подбежала к нему, упала на колени и пожалела о прожитой зря жизни. Так как говорить я была не способна – мешали парализовавшие намертво чувства – этот процесс происходил мысленно (слава Богу).
Ну почему? Почему я такая дура? У меня ведь был целый год, год на то, чтобы признаться в любви! Но я не решалась, все ждала, пока Эдвард сам сделает первый шаг. Однако он, похоже, такой же, как я. Тупая моя упертость. Тупая гордыня. Тупая тупость.
Я шмыгнула носом. Еще не все потеряно. Хотя бы перед смертью Эдвард узнает, как сильно я его любила.
— Эд, это все из-за меня, — я закрыла лицо ладонями. — Если бы я давно сказала тебе об этом, мы бы сидели дома в парных футболках и смотрели тупой романтический сериал, а умерли глубоко в старости, держась за ручки. Т-теперь поздно, но я все равно хочу тебе это сказать.
Я убрала от лица ладони: проверить, жив ли Эдвард до сих пор. И тут же поняла: что-то не так. Мой друг лежал в той же распластавшейся позе. Рот был открыт, но не как у мертвеца, а как у заинтересованного чем-то человека. Кожа больше не зеленая. Взгляд вполне осмысленный.
— Что сказать? — приподнял он брови.
—Ты живой?
—Да вроде да. Хотя на секунду показалось, что умер. Испугался, жесть. Так о чем сказать-то?
—О том, что ты тупица!
Я повернулась и увидела за своей спиной Виолу. Та стояла, ошалело хлопая глазами.
— И ты тоже знала, что он не умирает? — прошипела я.
Виола кивнула.
— Ну, я же не закрывала лицо руками.
Меня прошиб холодный пот. Они слушали. Слушали мой бред и даже не попытались остановить!
Эдвард хитро прищурился и примостился на полу поудобнее. Положил руки за голову, а ноги – одна на другую.
— Не думал, что ты так за меня переживаешь, — самодовольно протянул он. — Это приятно. Теперь буду повторять этот трюк каждый раз, когда меня охватит плохое настроение.
Сгорая от стыда, я подскочила и пихнула Эдварда ногой в бок. Не сильно, но охнул он так, будто ему оторвали все конечности разом.
Хорошо, что я не успела ему признаться! А иначе с каким лицом рассказывала бы этот момент внукам в далеком будущем?
— Так это была шутка?! — рявкнула я. — Ты совсем больной?!
— Да нет же, я правда подумал, что помер.
— А кто тебя просил из этой бутылки пить?!
— Вы просили.
— Да неужели? Что-то не помню такого.
— Не помнишь?! — Эдвард встал на ноги и сжал кулаки от злости. — А я прекрасно! Как вы назвали меня тупым...
— Никто тебя так не называл!
— ...и прогнали в тот зал! А я вон какой сообразительный, а?
Виола кашлянула, привлекая к себе внимание.
— Не хочу прерывать ваш интересный спор, — холодно сказала она, – просто любопытно, как тебе, Эдвард, удалось разгадать загадку.
Парень тут же приосанился.
— Да легко! — с нескрываемой гордостью заявил он. — Я же говорил, что вы напомнили мне Генриха и его помощника. В пьесе они искали убийцу. Подозреваемых было всего двое: граф Смит и граф Купер. На них указывало много улик: плохие отношения с убитым, мрачная внешность, а еще они оба были на месте преступления. Но убийцей оказалась простая кухарка, на которую никто не обратил внимания, потому что Смит и Купер куда более яркие и бросающиеся в глаза фигуры. Это сценарный прием. Поняли?
Я, которая особо не слушала, потому что была занята самобичеванием, буркнула:
— Все мозги себе этим театром отшиб.
Эдвард состроил обиженную гримасу, но ничего не сказал.
Виола взяла со стола бумажку, ту самую, что с загадкой, и охнула:
— Тут появилась еще одна надпись! — она зачитала: — «Поздравляю с прохождением второго испытания. Надеюсь, вы поняли, что ни один из напитков не был отравлен, а загадка не имела никакого смысла. Испытание проверяло вас на смелость: смогли бы вы выпить из бутылки, зная, что в ней может оказаться яд. Теперь отправляйтесь в заброшенный луна-парк "Бездна"».
Я ухмыльнулась краешком рта и обратилась к Эдварду:
— Ну что? Все еще веришь в свою сообразительность?
Тот не растерялся.
— Значит, я самый смелый.
— Или самый дурной.
С этими словами я развернулась и уверенно, словно бы ничего такого не произошло, направилась к выходу. В голове при этом на повторе звучало одно слово – «дура».
Судя по негромкому топанью, раздавшемуся за спиной, Эдвард поплелся следом.
— Подождите! — воскликнула Виола.
Оба, мы с неприятной мне синхронностью, обернулись к нашей подруге. Та выглядела нервно, словно бы затеяла нечто сомнительное и опасное.
— Понимаю, что это займет время, — глупый неуместный смешок, виноватый всплеск руками. — Вы же помните, что тогда сказал нам призрак? Как бы это странно ни звучало. Хах! Призрак сказал нам! В общем, я хочу предложить вам ненадолго задержаться и поискать в этой библиотеке информацию о Кошмарусе, чтобы знать, с кем мы имеем дело и что нас ждет.
Я отреагировала на это предложение скептически:
— Мы же не в средневековье. Интернет на что?
—Там ничего о Кошмарусе нет. Я искала, пока мы шли сюда, — ответила Виола.
— А здесь почему должно быть?
Снова смешок.
— Ну, эта библиотека вроде как проклята душами умерших некромантов. Где еще как не здесь? — Виола приложила ладонь ко лбу, проверяя собственную температуру. — Души некромантов. Не верю, что это говорю.
Я снова отреагировала скептически:
— Не знаю, не знаю. А хотя знаю. Фигня твоя идея.
И тут из ниоткуда и одновременно отовсюду раздался вкрадчивый голос:
— Девочка в маске рассуждает правильно.
Все трое мы одновременно подскочили и завертели головами. Воздух заискрился, стало казаться, будто мы плаваем в киселе, в который случайно попали блестки. В этот момент я поняла, отчего в зале все это время было так светло – светился сам воздух, как бы по-дурацки это ни звучало.
Перед нами материализовалось трое полупрозрачных искрящихся фигур: сухопарый старичок в старомодном фраке, мальчик лет семи и дама кукольной внешности.
Виола закричала, Эдвард тоже, но тут же взял себя в руки и встал в боевую стойку. Я же ни паниковать, ни драться не собиралась и начала выискивать глазами выход, от страха позабыв, где он находится. Привидения – а это несомненно были они – враждебно не выглядели, напротив, улыбались и кланялись. Однако опыт в супермаркете подсказывал мне, что от таких, как они, стоит держаться подальше.
— Значит, вы ищите что-то о Кошмарусе? — спросила девушка, помахивая веером. Похоже, именно ее голос мы и услышали первый раз
—Да! — быстро выкрикнул Эдвард прежде, чем я успела открыть рот.
Виола же его и не закрывала. Я пихнула ее локтем:
— Да хватит уже.
Та послушалась. Притихла, но достала из сумки электрошокер и выставила вперед. Не знаю, чем он должен помочь против подобных тварей, но если ей так спокойнее – пусть. Привидения окинули оружие насмешливыми взглядами.
Обращаясь к ним, Эдвард спросил:
— Вы что-то знаете о нем?
—О Кошмарусе? — старичок развел руками. — В первый раз про такую тварь слышим. Но если она мистическая, то в нашей некромантской библиотеке точно должно быть о ней хоть что-то.
Так это те самые некроманты?
Я недоверчиво отступила назад и подогнула колени: в случае чего из такой позы сбежать будет проще всего.
— Вопрос как? — сказала Виола. — Это же просто библиотека. Ее построили обычные люди уже после вашей смерти.
Привидения переглянулись и захохотали.
— Верно! — воскликнул старик. — Но не забывай, где ее построили. В нашем особняке, который мы перед смертью всей семьей дружно прокляли. Думаете, почему ее закрыли? Из-за того, что она на кладбище? А нет. Любой книге, которую сюда завозили, стоило простоять на полке всего одну ночь, как на ее страницах вместо прежнего текста появлялась какая-то чертовщина.
—О, — только и смогла вымолвить Виола. — И все же, зачем вам помогать нам?
Старик вновь рассмеялся, но как-то не весело. За него ответил мальчик:
— Думаешь, хорошо быть призраком? Сидишь себе в тишине там, где помер. Мы даже дальше кладбища улететь не можем. А с вами хоть какая-то суматоха.
—Убедительно, — сказала я.
Девушка пропела:
— Роджер! Неси все книги, где может быть написано что-то про существ на букву «К».
—Несу, несу, моя богиня!
Из соседнего зала, того, в который мы якобы выгнали Эдварда, вылетел молодой полупрозрачный парень в похожем, как у старика, фраке. В своих невесомых руках он умудрялся держать книжную стопку выше него самого. Та опасно шаталась. Переваливалась то вправо, то влево, рискуя оказаться на полу. Наконец призрак приблизился к нам и тут же споткнулся о что-то невидимое.
— Ба-бах! — книги посыпались вниз.
Когда я разглядела их обложки, то знатно удивилась. На полу лежали «Сказки для детей», «квантовая физика», «вязание спицами для чайников» и прочая чепуха, в которой ну никак не может оказаться что-нибудь о существах на «К».
Я хотела спросить «ваш Роджер глуповат?», но вовремя вспомнила рыцаря и одно из золотых правил, которым он меня научил – не дерзить призракам. По крайней мере лишний раз.
— Костяшка! — Роджер возмущенно посмотрел на пустоту, через которую перецепился. — Сколько раз тебе говорить не ложиться на пол в невидимом обличии! Я ведь мог тебя и раздавить! Умер бы уже тридцать шестой раз!
Когда Костяшка стала видимой, я ожидала, что это окажется призрак собаки. Но вместо него появился настоящий, не полупрозрачный, человеческий скелет. Наша троица вскрикнула и сбилась вместе, а тот вскочил на четвереньки и убежал в соседний зал.
— Мертвяк, — мило улыбнулась девушка. — Наш питомец. После последнего эксперимента он получил способность становиться невидимым.
Я как можно невозмутимее кивнула. Подумаешь, Виола тоже над своими пауками эксперименты проводит. Дает им разный корм, например.
Старик поднял «сказки для детей» и раскрыл. Я заглянула и увидела, что внутри там действительно написана чертовщина: что-то про демонов и колдовство.
— Что рты раззявили? — недовольно спросил старик. — Приступайте к поискам!
—Посмотри на них, — шепнула мне на ухо Виола. — Я им не доверяю. Этот Роджер явно хотел убить нас теми книгами. Давайте сбежим, пока не поздно. Вряд ли мы тут что-то про Кошмаруса найдем.
Ну надо же, какая переменчивость!
Я ответила:
— Во-первых, это была твоя идея остаться тут. Во-вторых, она хорошая. Включи свою логику и подумай: что мы будем делать, когда дойдем до непроходимого испытания? Правильно, помрем. Так что книгу в руки и вперед.
— Да ладно тебе, Виола, — Эдвард ободряюще улыбнулся. — Просто представь, что мы на очередном квесте, а призраки – это актеры, и сразу станет легче. Работает, гарантирую.
Я закатила глаза:
— Что ты от нее хочешь? У нее же фантазии нет.
Виола пропустила мою колкость мимо ушей и, взяв «вязание спицами для чайников», осторожно присела на пол в отдалении от привидений.
— Так вы, вроде как, из света состоите, да? — протянула она, косясь на мальчика.
Тот кивнул:
— И это совершенно ненаучно!
— Ясно…
Виола немного подумала и отодвинулась еще дальше.
Эдвард тоже предпочел держаться от наших новых знакомых на расстоянии и уселся, облокотившись о стол. В руках он держал «войну эльфов и гномов. Том 26». Я опустилась рядом и оценила шансы быть подслушанной каким-либо живым или неживым существом. Те оказались почти нулевыми, если только одно из существ не сидит прямо сейчас рядом в невидимом обличии. Но об этом лучше не думать.
Я придвинулась к Эдварду поближе. С чего бы начать?
Недавние события раскрыли мне глаза на множество вещей. Первой из них была бескрайняя тупость Эдварда, о которой я узнала, ища ответ на злосчастную загадку. Второй – непредсказуемость бытия. Иными словами, я поняла, что жизнь не вечна и может закончиться в самый неожиданный момент, а значит ждать чего-либо вместо того, чтобы действовать, глупо и прочее бла-бла-бла. Простите, я не люблю философствовать, поэтому не буду заострять на этом внимание. Все что вам нужно знать, это то, что, садясь к Эдварду, я была настроена решительнее, чем когда-либо.
Однако, как выяснилось позже, в решительности без знания, что именно и как решать, нет смысла.
Заметив, что Эдвард больше не читает, а просто скучающе листает страницы, я открыла рот, но тут же закрыла. Может, для начала спросить, понял ли он, что я в него влюблена? Нет уж, учитывая его интеллект, и так все ясно. Интересно, он хоть о своих собственных чувствах в курсе? И есть ли они у него вообще?
Осознав, что решительность от меня ускользает, я со всех сил выпалила:
— Эдвард!
Тот тут же повернулся.
— Короче, — промолвила я и почувствовала, как краснею.
Заставив себя поднять взгляд, я тут же об этом пожалела. Эдвард смотрел на меня с такой кислой миной, что было бы куда уместнее пнуть его, нежели признаться в любви.
— А почему такое плохое настроение? — спросила я и улыбнулась.
Эдвард отвернулся, уставился в книгу.
— Я же себе театром все мозги отшиб, — буркнул он. — Может, в этом дело?
Улыбка медленно сползла с моего лица, но я тут же натянула ее обратно. Подумаешь, он не в настроении. Это не повод отступать.
— Расслабься, — я махнула рукой, — театр тут ни при чем. Туда сумасшедшие уже изначально идут.
— Даже так? Выходит, я псих?
— Наоборот, разумный человек, потому что ушел оттуда. Ну или просто плохой актер. Кстати…
Эдвард резко захлопнул книгу, повернулся ко мне и прошипел с такой злостью, будто змея, готовая броситься в атаку:
— Ты не видела, как я играю, что ты можешь знать?
Желание в чем-либо признаваться тут же иссякло. Я потупилась, чувствуя, что наш разговор приобретает совершенно не то русло, на которое я рассчитывала. Пролепетала:
— Ты же сам говорил так. Цитирую: «в театральную школу я пошел, чтобы ржать с тупости. А потом понял, что столько тупости перебор и ушел. Да и играл плохо».
— Если я так считаю, это не значит, что это правда!
Признаюсь, до этого момента я не понимала истинного значения фразы «сломан мозг». И только сейчас ощутила, как он у меня завис, подобно старому телевизору.
Разговор зашел в тупик. Поняв, что признаваться в любви сейчас не уместнее, чем ковырять в носу на деловой встрече, я встала. Взяла первую попавшуюся под руку книгу – это оказалось руководство «как разговаривать с людьми» – и принялась читать. Жаль, что там теперь чертовщина: пару советов по общению были бы сейчас весьма кстати.
Внезапно передо мной материализовалась девушка, та самая, полупрозрачная с кукольной внешностью, и ехидно заулыбалась.
— А я все слышала! Вы в него влюблены!
Я хотела закрыть ей рот, но мои пальцы прошли сквозь ее голову. Я огляделась, но никто не обращал на нас внимания: все были погружены в чтение.
Девушка прищурилась:
— Могу вам помочь. Я в этом большой спец, между прочим.
—Спец в чем? В розовых соплях?
Громкий рассерженный «ах!».
— Зачем же так грубо? — возмутилась девушка. — Настоящие дамы называют это «личными вопросами».
Я скучающе приподняла бровь и внимательно оглядела свою призрачную собеседницу.
Понимаю, судить по внешности некрасиво и обычно я так не делаю, но тут передо мною предстал особенный случай.
Девушка являла собой воплощение недальновидности и помешательства на так называемых личных вопросах, а также слабость характера и эмоциональность. Об этом всем красноречиво говорили выбранные ею предметы гардероба. Легкое воздушное платье нежно-розового цвета, придающее виду своей носительницы мечтательность и романтичность. Хрупкий веер, за которым так удобно прятать свой рот, издающий вздохи и ахи. Широкополая шляпка, бросающая тень на невинные глазки. Да эта дама могла бы сняться в историческом любовном романе, если не была бы мертва.
— Я мастер намеков, — тихим и мягким до раздражения голоском пропела она. — А еще колдунья. Знаете, сколько я до встречи с Роджером таких, как ваш Эдвард, приворожила? Все выбирала себе подходящего. Поглупее и попослушнее. А то кто ж с некромантом захочет связываться?
После этих слов образ невинной мечтательной девицы рассеялся. Я поглядела на собеседницу с опаской.
— Это совсем несложно, — продолжала та. — Даже дара не нужно. Хотите, научу?
—Спасибо, как-нибудь обойдусь. Роджер твой тоже приворожен?
Девушка покачала головой:
— Нет. После смерти чары перестали работать. Вот только куда он теперь от меня денется? Все мы заперты в одном особняке, — и она тихо захихикала, помахивая веером.
Я повернулась к Роджеру, погруженному в чтение, и только сейчас заметила, до чего печальные у него глаза.
— Не хотите, как хотите, — пожала плечами девушка. — Может, тогда я научу вас делать намеки? Что угодно, только ни в коем случае не признавайтесь в любви первой, это унизительно со стороны дамы.
—Э, спасибо. Такой совет я могу дать себе и сама. Прости, конечно, но ты, похоже, в этой теме такой же тугодум, как я.
—Ну знаете ли! — девушка оскорбленно замахала веером. — У меня в отличие от вас было сто шестьдесят девять поклонников. Приходилось вести записную книжечку, чтобы их не путать. Тугодум! Ах!
—Ты не ахай, а лучше скажи, как тебе эти кавалеры в своих чувствах признавались. От этой информации мне будет больше толку.
—Ох! — призрак закатил глаза. — Мне все поклонники попадались не оригинальные. Они писали письма со стихами популярных авторов. Пф!
В моей голове будто бы что-то щелкнуло – именно так ощущается приход хорошей идеи.
— Точно! Письмо! — негромко возрадовалась я и всплеснула руками. — Неси ручку и бумажку.
Девушка окинула меня презрительным взглядом:
— Ох уж это современное общество. Такое нетерпеливое. Подождали бы немного, и ваш Эдвард сам признался бы, а вы остались бы с честью и достоинством. Эх…
—Неси уже!
—Несу-несу.