Глава 1 Любовь и ужасы
(Глазами Беатрис)
Я всегда ненавидела слезливых героинь мелодрам, не имеющих ни капли гордости, чтобы не бегать за объектом своего обожания, которому на них совершенно, абсолютно плевать.
Меня от таких героинь отличает множество вещей. Например, объект, которому я вовсе не безразлична. Однако этот факт не дает мне права упасть на колени и клясться ему в любви до гроба. И вовсе не потому, что я девушка. Пусть и так, мы живем в двадцать первом веке, а не в средневековье. Дело лишь в том, что Эдвард (так зовут объект) совсем меня не достоин. Сами подумайте - пережить столько ужасов и бояться признаться в любви. Уж такой трус мне не нужен! С чего я взяла, что он боится? Это логично, иначе из-за чего еще он до сих пор не признался? Почему я решила, что Эдвард ко мне неравнодушен? Это тоже логично, вы только обратите внимание, как он на меня смотрит. Нет, не сейчас - в данный момент его глаза заняты тем, чтобы следить за тенью, медленно крадущейся к нам, но в обычное время они наполнены любовью и обожанием, а главное, направлены на меня.
Осторожно-осторожно, будто боясь испугать нас раньше времени, тень подбиралась все ближе и резко выскочила, сдернув с себя капюшон. Мертвенно бледное лицо, точно высеченное из мрамора, но с совершенно живым огоньком в глазах, исказилось в хищном, голодном оскале. Из рта, по подбородку и на пол тоненькими струйками стекала красная, почти черная жижа, похожая на кровь. Создание зашипело, зарычало, а потом и вовсе залилось диким, чудовищным ором.
В ответ ему раздалось еще два ора. Эдвард закрыл руками голову, будто на них была надета броня, которая могла его защитить. Виола отскочила в сторону.
- Чувствую себя на математике. Хандрю, пока какой-то дурак орет на меня, - откровенно скучающим голосом пробормотала я и, чтобы у чудовища уж точно не осталось сомнений насчет моего бесстрашия, зевнула, после чего украдкой глянула на Эдварда.
Тот все еще закрывался руками, так что его лица мне было не видно, однако, почудилось или нет, я расслышала смешок. Видите? Он смеется над моими шутками, значит, не равнодушен! Не убедительно? Вы все еще ждете влюбленного взгляда? Так и быть, будет вам взгляд.
Чудище явно осталось недовольным моей реакцией:
- Не пытайся скрыть свой страх, - оно заклацало зубами. В ярко-оранжевом свете висящих вдоль стен ламп-тыкв его длинные передние клыки напоминали морковки. А бояться создания с морковками вместо зубов уж совсем стыдно. - Никто не выходит из этой комнаты, не вопя от страха, - при этих словах оно резко подскочило ко мне так, что мы едва ли не столкнулись лбами.
Прием неожиданности - самый жалкий способ напугать. Хоть и наиболее применимый.
На моем лице не дрогнул ни один мускул:
- Скрывать? Зачем мне это? - я искренне удивилась. - Сегодня же Хэллоуин. А в Хэллоуин, наоборот, испугаться жуть как хочется. Только это сложно, когда страх не входит в диапазон твоих эмоций.
Снова взгляд на Эдварда.
Он уже убрал руки от головы и сейчас смотрел на... Чудище? Вот зараза, зачем оно ему нужно?! Я досадливо поджала губы. Виола, глядя на меня, тоже поджала, но с явным отвращением.
Я лихорадочно зашарила взглядом по комнате и внезапно заметила в темном углу паука. Он маятником покачивался туда и обратно, не шевелясь, будто давным-давно мертвый. В тот же миг в моей голове, как огурец на грядке, созрел план.
- А знаете, - начала, не в силах сдерживать расползающуюся по лицу хитренькую полуухмылку, - не люблю делать поспешных выводов, так что дам вам еще один шанс. Вдруг именно у вас получится напугать меня. Впервые за долгое время.
В знак поддержки я показала чудищу большой палец. Его взгляд стал озадаченным, но оно быстро совладало с собой и вновь оскалилось:
- То, что ты не боишься, это и к лучшему. Говорят, кто меньше нервничает, у того и мясо не жесткое. Парни, у нас сегодня пир!
Взмах длинным рукавом черной, как вороново крыло, мантии. Из него с глухим стуком вывалилось на пол что-то круглое и взорвалось. Ба-бах! Белесый дым накрыл собой пол, пополз по стенам, к потолку, враз заволок в свои объятия всю узкую комнатушку - стало ничего не видно.
- Топ-топ-топ, - послышались шаги.
Дым рассеялся в стороны, как в театре занавес. Я ожидала от чудовища что-то вроде таинственного исчезновения, так что то, что я увидела, оказалось для меня сюрпризом. Теперь чудищ было пятеро. То, с которым беседовала я, стояло неподвижно, запрокинув голову к потолку и неистово хохоча. Остальные прыгали на четвереньках, подобно лягушкам, и кричали:
- Мясо! Свежее мясо!
Когда они подбирались к заветному мясу, то есть ко мне, Виоле и Эдварду, близко-близко - протяни шею и укуси - оскаливали клыки, словно бы действительно намеревались укусить, но тут же отпрыгивали назад. Вся эта картина вызвала у меня только насмешливую полуулыбку.
А вот реакция остальных оказалась весьма предсказуемой. Эдвард запрыгал вместе с чудищами, к счастью, не на четвереньках, вопя так, будто каждое из них уже впилось ему в глотку и грызет. Виола застыла на месте, выпучив глаза.
Убедившись, что Эдвард не закрывается руками, не жмурится, а смотрит в оба и прямо на чудищ, я перешла к осуществлению плана.
Деловито сунула руку в карман и выудила оттуда сжатый кулак. Внутри него мои пальцы и ладонь щекотал некто пушистый, восьмилапый и совершенно не страшный. Хотя насчет последнего лучше спросить у чудищ - в том, что страшно, а что нет, они явно смыслят куда лучше.
Став на одно колено, я опустила кулак к полу и разжала его.
- А-а-а-а-а!
Чудища кинулись бежать со всех ног, а кое-кто и с рук - прямо на четвереньках - когда десятисантиметровый паук, быстро перебирая толстенными пушистыми лапами, пополз за ними. И все бы ничего, с той скоростью, которую они набрали, чудища могли уже через минуту очутиться в Париже или даже Китае, если бы не возникшая перед ними стена. Хотя почему же возникшая - она и до этого тут стояла: черная, гладкая - ни дверей, ни окон, ни щелей.
Тупик.
Трое из чудищ безнадежно обняли друг друга за плечи, а то, что бежало на четвереньках, забилось в угол и, уткнувшись в колени, тоненько заверещало:
- У меня же арахнофобия!
Впрочем, мне оставалось им только позавидовать - сама я давно уже так не боялась.
Паук настиг орущих чудищ и стремительно заполз одному из них под мантию.
- Нет, прошу! - запротестовало оно, когда остальные повалили его на пол и заколотили по нему ногами.
- Бей! Где-то на нем паук!
Я не выдержала, выкрикнула:
- А знаете, вы были правы: никто не выходит из этой комнаты, не вопя от страха.
И в тот же миг заметила в ином углу комнаты пятое чудовище. Оно стояло, на вид абсолютно спокойное, приставив к глазу нечто вроде монокля. Кажется, кольцо: в свете ламп чуть поблескивал синий камень.
«Ну и ладно, - пожала я плечами, - не все людоеды в мантиях страдают арахнофобией».
Повернула голову в сторону Эдварда. Завидев его, согнутого пополам со смеху - поразительно, какая быстрая смена настроения - мне захотелось смеяться и самой.
Как вы там? Все еще ждете влюбленного взгляда? Не переживайте, до него осталось немного, а пока понаблюдаем за Виолой.
Она не разделила нашего веселья, ее глаза расширились еще больше:
- Стойте! - хватаясь за голову, Виола запрыгала вокруг бьющих своего напарника чудищ. - Прекратите, вы же убьете его! - На секунду я даже удивилась: неужели у нее такое доброе сердце? А затем снисходительно закатила глаза. - Это редчайший вид паука! И он не страшный, даже не ядовитый! Прекратите!
- Хряц! - Паук с хрустом отлетел и врезался в стену: одно из чудищ с размаху пнуло его ногой.
Я возмущенно ахнула: ну и дикари, это же просто огромный волосатый паук, между прочим, как подметила Виола, даже не ядовитый. И подбежав к своему питомцу, бережно взяла его на руки. Бедный паучок лежал в ладонях неподвижно, точно как игрушечный, но когда он забегал по моей руке, я выдохнула, поняв, что все то растянувшееся до целой вечности мгновение нервного ожидания не дышала. Вместе с воздухом из моего диапазона эмоций снова вышел страх.
Я обернулась и увидела нависающую над собой высокую фигуру в мантии и с разъяренным лицом.
Будь у этого человека настоящие клыки, он бы меня загрыз - уж в этом не сомневайтесь. Но их отсутствие, а также отсутствие страсти к человеческому мясу позволили мне избежать наихудшей судьбы, поэтому уже пару минут спустя все трое: я, Виола и Эдвард - глядели, как перед нашим носом захлопывается дверь с табличкой «Квест: Ужасные ужасы. В канун Хэллоуина - что надо!».
- Нам запретили вход... - мертвым голосом пробормотала Виола. - Что за день?
- Как опасным преступникам! - Восторженно воскликнул Эдвард. - Что за день?!
- Ну и ладно, - пожала плечами я и, дабы не нарушать систему, добавила: - Что за день?
Мы не спеша двинулись по освещенной ранним утренним солнцем городской улочке, готовые делиться друг с другом впечатлениями о квесте, как вдруг кто-то окликнул меня:
- Постойте! Беатрис!
Я обернулась. Это был один из актеров. Он вытянул вперед руку, размахивая ею, и я тут же узнала синий камень, сверкнувший от прикосновения холодных осенних лучей.