1. Путь обмана
Ветер сорвал нежный лепесток и ласково подхватил, вознося над бренной землёй. Желтый, что солнце в летний полудень, он плавно перевернулся в воздухе и опустился на протянутую ладонь. Тонкие, изящные пальцы ухватили его, и лепесток задрожал, когда его поднесли к лицу. Ветер поймал его за самый кончик в попытках вырвать из чужих рук. Но пальцы сами отпустили его, лепесток радостно взвился... но тут ветер оставил его. И нежный желтый обрывок цветка плавно опустился на землю.
Уничтоженную, мертвую землю.
Вокруг был ад. Словно боги вспахали долину гигантским плугом. Выкорчеванные деревья были раскиданы наскучившими игрушками. Возле потемневшей реки выглядывали смятые соломенные крыши крестьянских хижин. Там же вилась тонкая змейка дыма над разлитым пламенем. Некогда зеленую долину проглотила тишина, лишь одинокий крик, полный отчаяния и жестокой боли, резал изнутри её глотку.
Мужчина в красных одеяниях задумчиво взглянул на последний живой цветок, чей лепесток прилетел ему в руки. С губ сорвался тихий вздох, и нога в кожаном сапоге равнодушно раздавила желтый цветок, вдавив в грязь.
-Нет! Умоляю! Всё скажу, я всё скажу!
Прямо на грязную землю был усажен человек. Его ноги вытянули, поставив пятки на камень, несколько самураев* в лёгких доспехах крепко держали его плечи. Поперёк его колен два воина держали толстую жердь и медленно, с силой вдавливали её вниз. Звонка трещали суставы и кости, но ещё громче кричал несчастный.
*самураи - военно-феодальное сословие средневековой Японии
По одному мановению руки мужчины с колен несчастного убрали жердь и отпустили его. Он сразу рухнул на живот, но упёрся руками, приподнялся и, судорожно дыша, склонил голову перед мужчиной в красном.
-Деревенские сказали, что это твои спутники уничтожили деревню. - Рядом с пленником присел мужчина в дорогих золотых доспехах, лицом крайне похожий на мужчину в красном. Кажется, они были родственниками. - Они ведь действительно оммёдзи*? Невероятно, что им пришло в голову убить речного духа... Безумие! Зачем они это сделали, какая им польза от разрушений?
*оммёдзи – японский аналог экзорцистов
-Не знаю... Они обманули меня так же, как и этих несчастных крестьян. Прошу, пощадите, я не имею с ними ничего общего!
Мужчина в доспехах резко ударил кулаком по спине пленного, из-за чего тот упал лицом в грязь.
-Довольно! - Мужчина в красном достал из-за пояса веер и обмахнулся им. - С него хватит, пусть этот человек достойно примет свою судьбу.
Пленный вскинул голову и вдруг бессильно заплакал. Зато у человека в золотых доспехах на губах расплылась довольная улыбка. Он наклонился к несчастному и нараспев произнёс:
-Что же мне с тобой сделать? Сварить в масле? Нет, слишком жаль на тебя масло переводить... Может, освежевать?
Второй мужчина с веером вздрогнул при звуке этих слов. Со скоростью подобной ураганному ветру он выхватил меч у одного из самураев и одним размашистым ударом отсёк голову несчастному. Никто не успел даже сказать что-то. Его родственник растерянно посмотрел на обмякшее тело и вскинул гневный взгляд.
-Брат, он был виновен, скрывал страшные замыслы своих спутников! Он не заслуживал такой лёгкой смерти.
Тот ничего ему не ответил и так же молча вернул меч хозяину.
Значит, снова пожар. Снова в святилище. И снова два странных оммёдзи, юноша с синими глазами и его седовласая сестра. Что ж, теперь он знает, кто они и куда направляются.
несколькими днями ранее
Акира поежился от промозглого ветра и покрепче запахнулся. Проклятье, ноги все затекли, пока он укрывался в траве, меч, что он прижимал к груди локтем, врезался рукоятью в плечо так крепко, что наверняка синяк оставил! И как Каори может быть такой безмятежной?
Его сестра сидела у самой реки. В простой светлой юкате*, с распущенными седыми волосами её запросто можно было принять за какого-нибудь прекрасного лесного духа. Каори медленно расчесывала деревянным гребнем прядь волнистого серебра. Сквозь журчание воды и шепот ветра в траве до слуха Акиры прорывалось её тихое пение.
*юката – повседневная версия кимоно для лета
Он резко отвёл взгляд, поёрзал, ещё крепче запахнулся. Да сколько они уже здесь сидели? А тварь до сих пор не показывалась... Снова сжавшись от холода, Акира уже хотел выбираться из своего укрытия и звать сестру назад. Но тут по воде пошли круги, и над черной гладью показалась серо-зелёная голова. «Да неужели наша глупая приманка сработала!.. Мерзость какая, цвет, что выцветшая плесень! – пронеслось у него в голове. – Дурёха Каори, неужели не видит?..»
Акира подобрался, а Каори продолжала безмятежно напевать под нос. Юноша вспотевшими ладонями сжал рукоять катаны* и тихо двинулся к воде, царапая колени о землю. Демоново дерьмо, хоть бы не споткнуться!..
*катана - японский мечкоторый характеризуется изогнутым клинком с одной кромкой, круглой или квадратной гардой и длинной рукоятью для двух рук
Меж тем на берег осторожно выбралась тварь с длиннющими конечностями, как у жабы. Выпеченные глаза, редкие сальные волосы прилипли ко лбу, на макушке крохотное озеро, на спине - черепаший панцирь. Акира скривил губы, едва до него донёсся тяжёлый болотный смрад. Каппа* подкрался к девушке и уже тянул к её горлу перепончатые пальцы, юноша подобрался (да он сейчас с таким удовольствием голову этой твари отсечет!), но тут Каори повернулась к демону и улыбнулась ему.
*каппа – водяной демон, обитает в неглубоких озерах и реках.
Застыл водяной. Застыл от удивления и Акира.
-Прелестная девушка, - прозвучал гортанный голос. - Из каких краёв эта песня?
Каори отвернулась и продолжила водить гребнем по волосам.
-Северные острова, - сказала она так тихо, что Акира едва услышал её ответ. Налетел порыв ветра, и следующие слова сестры он вовсе не разобрал. Каппа поднялся на ноги (хотя можно ли было назвать ногами жилистые лапы с перепонками вместо пальцев?..) и заискивающе наклонился к Каори:
-Спой еще что-нибудь. Я так хочу послушать.
Каори снова улыбнулась, будто перед ней стоял красивый юноша. Акира почувствовал кислый привкус во рту и прижал ладонь к носу. «Даже думать не хочу, как эта тварь воняет вблизи! Ладно, раз ему так нравится пение дурехи Каори, пусть послушает немного, тогда я точно успею отсечь его поганую голову».
Девушка хотела продолжить петь, но водяной вдруг ухватил её за руку и резко дёрнул, утягивая в воду. «Вот проклятье...» Сердце подскочило к горлу, и Акира выпрыгнул из своего укрытия, на ходу обнажая катану. Но тут случилось то, о чём бы он предпочёл забыть и никогда не вспоминать: он споткнулся о ножны своего же меча. И упал в высокую траву. Не проткнул горло своим же мечом, и то хвала богам: вот нелепая смерть-то была бы...
Запинаясь, глотая грязные ругательства, Акира нагнал каппу, уже по колено утянувшего Каори в воду. Девушка (совершенно безоружная, говорил же Акира, что это плохая идея!) отбивалась от вонючей твари как могла. Туча брызг, один точный взмах клинка... В воду упала тонкая прядь серебристых волос и капля крови из рассеченной щеки Каори...
Но не голова проклятой твари!
Едва Акира это понял, левое предплечье прошила резкая боль. Вскрикнув, он краем глаза увидел зубастую рожу каппы и снова замахнулся для удара. Демон с чавкающим звуком отпустил его руку и весело загоготал, когда катана вновь рассекла воздух, не задев его. Его ухмыляющаяся рожа мелькала то тут, то там.
-Хоро-о-оший ме-е-еч, - протянул каппа своим противным жабьим голосом. – Жаль, рука, что его держит, совсем его недостойна!
Каппа дико захохотал и попытался ускользнуть в воду, но вдруг взвизгнул и рухнул в мелководье, хватаясь за плечо... без лапы?
Акира удивлённо моргнул, переводя взгляд на Каори. Та пошатывалась и тяжело дышала, одна её рука стала заметно длиннее, серые подрагивающие пальцы окунались в воду. Акира снова моргнул. «Она... оторвала лапу водяного? Голыми руками?»
-Отдай мою руку! – завопил каппа и пополз к Каори.
Его вопль вернул Акиру в реальность, и он поспешно наступил на серую спину, пока тварь не додумалась уползти на дно. Водяной снова истошно закричал:
-Не надо, отпустите!
-Клянись, что никого больше не тронешь в этой деревне, - и я отдам тебе твою руку, - строго сказала Каори, помахивая оторванной конечностью.
Но каппа проигнорировал её, извернулся и обхватил ногу Акиры, заискивающе глядя ему в глаза.
-Уж не знаю, как к тебе попал этот меч, - проквакал демон, - но по тебе видно, что воин ты хороший. Давай сразимся? У меня нет одной руки, ты ранен, - мы, считай, в равных условиях! Ну же, если завалишь меня, я, так и быть, отстану от этих крестьян. Вы же за этим сюда пришли?
У Акиры уже глаза начинали слезиться от вони. Он поморщился и занес меч для удара. «Никогда не бил одной рукой, ещё и с такой неудобной позиции... Ничего, думаю, эта тварь заслужила, чтобы голову отрубили не с первого раза»
-Нет, ты не посмеешь убить меня! Вы же оммёдзи, вы должны это знать. Ты прогневишь...
Клинок со свистом рассёк воздух, легко вошёл в серую шею, но ожидаемо застрял на середине. Каппа завизжал, и его вопль звонким эхом отдался в ушах Акиры. Он зажмурился и, чувствуя неожиданную слабость, кое-как освободил катану. В этот-то момент водяной и выскользнул из-под него.
-Я понял, я понял, кто ты! – завизжал демон. Голова у него накренилась, а густая жижа на макушке – слабое место всех капп - разлилась. – Ха-ха, как же мне повезло, и меня убил именно ты! Ты же тот самый охотник на нашего брата. Знаю-знаю... Некоторые ёкаи* в горах-лесах прячутся, как слух пройдёт, что ты в те места прибыл. Что же, ты совсем кары за свои дела не боишься? Ты ведь только хуже людям делаешь...
*ёкай - общее определение сверхъестественных существ в японском фольклоре
На этих словах каппа захрипел, выпучил глаза и наконец затих.
-Вот же дрянь вонючая, - проворчал Акира, пинком выбрасывая серое тело на берег. – Только сейчас сдох...
Он осёкся, поймав на себе взгляд сестры. Каори глядела ровно, как всегда без эмоций, но отчего-то ее взгляд походил на острый начищенный клинок: один лёгкий выпад - и его кончик торчит у тебя из спины.
-Ты мне чуть голову не отрубил. - Она коснулась царапины на щеке.
-Но ведь не отрубил, - фыркнул Акира. - Каори, я годами оттачивал эти удары. Я даже с закрытыми глазами не промахнусь и оставлю тебе твою голову.
Он уже было решил, что разговор окончен, и осторожно отодвинул края разорванной ткани на руке и осмотрел укус. Вроде ничего серьёзного, рана не глубокая. Краем глаза он видел, как Каори перехватила оторванную лапу и почесала висок скрюченными серыми пальцами.
-Однако ты промахнулся, и каппа тебя цапнул.
К макушке подкатила волна жара, сердце с силой ударилось о рёбра.
-Дура, я не ожидал, что эта речная тварь на суше так же проворна, как и в воде! И выбрось уже эту вонючую лапу! - Акира резко выдохнул и откинул с лица растрепавшиеся волосы. - Как ты смогла её оторвать? Каппа же не кукла тряпичная.
-Слышала от одного странника, как он пытался помочь крестьянам и спасти их от проделок каппы. Он-то и рассказал, что конечности у них так слабо крепятся к туловищу, что можно голыми руками оторвать.
-М-м...
Каори вопросительно посмотрела ему в лицо. Кажется, она пыталась понять, что он сейчас думает, хотя у самой глаза выглядели как бездонная пропасть. Акира с трудом выдержал её взгляд, из той пропасти повеяло стылым ветром и чем-то гнилостным. Вмиг захотелось оказаться на другом конце Империи, а оборванный разговор так и повис в воздухе.
...Акира с Каори были странствующими оммёдзи. По крайней мере, так они всем говорили. Две зимы назад они покинули храм Хиши*, элитную школу искусства меча, и отправились в путь без цели. По дороге они задабривали духов, очищали святилища, предсказывали крестьянам, в какие дни лучше начинать посадку риса, - всё, что угодно, за щедрую плату. Люди в отдалённых от больших городов местах были только рады прибытию в их края благородных оммёдзи из знатного рода.
*士日, 士 - "воин", 日 - "солнце", т.е. буквально "храм воинов солнца"
Вот только духи после них злились лишь сильнее, предсказания были неточны, а от святилищ оставались одни пепелища.
В последней деревне об этом, разумеется, не знали. Крестьяне были только рады их прибытию, и брата с сестрой сразу отправили разобраться со здешним речным каппой. По рассказам местных, у многих, кто бывал у реки, позднее появилась необъяснимая болезнь. У больных кожа теряла свой живой цвет, тело истончалось, как при сильном голодании. Знахари быстро определили, что это дело рук водяного. Крестьяне пытались сначала его задобрить подношениями из свежих овощей, потом - изловить, но все тщетно, только ещё больше людей пострадало. Так наступила зима, и за время холодов всё было спокойно, казалось, нападки ёкая прекратились. Но по наступлении весны болезнь вернулась, и одной ей дело не ограничилось.
Меньше чем за месяц на реке утонуло две молодых девушки, и оба раза кто-нибудь да видел перепончатые жабьи лапы, что утянули их на дно.
-Мы и сами пытались с ним справиться, угомонить его, - причитал деревенский староста, сухой старик с бегающими глазами, протягивая Акире толстый мешочек с монетами. - Но этот водяной будто обозлился на нас за что-то. Прошу, господин оммёдзи, верните мир в нашу деревню.
У Акиры сразу не было идей, как усмирить каппу, кроме как предать его мечу. Тех знаний об оммёдо*, что были у них с сестрой, никак не хватало, чтобы обуздывать разгневанных ёкаев. Потому дорога за ними была устлана трупами магических существ, но, к счастью, до сих пор об этом никто не узнал. И каждый раз люди верили их обману, отдавая своё золото в надежде на спокойную жизнь.
*оммёдо - искусство, практикуемое оммёдзи
Меж тем они с Каори уже возвращались к деревне. Поселение было немаленьким, в лощине на двух берегах реки было построено около трех сотен хижин. Соломенные крыши чередовались с квадратами заливных полей, что подобно зеркалам отражали пурпурный свет закатного солнца.
Как и перед их отправлением к реке, в деревне было оживлённо. И всё из-за торгового каравана, что остановился здесь на днях. Остановились вроде как отдохнуть с дороги, да так и остались в деревне на три дня. Они толком не объясняли, почему так задерживаются, кого ни спроси, все давали туманные ответы, мол, впереди дорога из-за оползня пострадала. Или ещё что, насколько фантазии хватало. Крестьяне в этих краях хоть и косились недобро на чужаков, но отличались необыкновенным терпением и дружелюбием, позволяя торговцам уже несколько дней есть их рис.
-Я пойду поищу Хару, - выдернул Акиру из мыслей тихий голос Каори. Он украдкой покосился на неё. Высокая хрупкая фигура, кажется, что ветер может сломать её пополам, ещё и смуглая кожа впридачу. В общем, ничего особенного, чем можно было бы обворожить обычного мужчину с любого острова Империи.
Акира только кивнул и наконец выдохнул, когда сестра ушла. Хару... был ему откровенно противен после той истории с Каори. Но всё же его знаниям обо всём в этом мире мог любой позавидовать, в оммёдо он тоже что-то смыслил и не раз выручал этим своих спутников. Путешествовал он с ними куда меньше, чем Макото, всего около трёх лун.
Акира поторопился отыскать дом деревенского старосты, где оставил Макото. Дом располагался в самом центре деревни, найти его оказалось нетрудно. Самый богатый дом в деревеньке, с хорошей крышей, даже раздвижные двери имелись. "А староста явно большую часть дохода с продажи риса оставляет себе. Вот ведь хитрый старик!"
У входа Акира разулся и брезгливо осмотрел протертые носки. Ему явно была нужна новая одежда. Может, и хорошо, что они пересеклись с этими торгашами, стоит посмотреть, вдруг можно достать у них что-то подешевле...
С этими мыслями юноша протопал по татами, осторожно отодвинул дверь и вошёл в полумрак хижины. Нос сразу защекотал пряный запах благовоний, под которым угадывалась застоявшаяся вонь болезни. Акира уже хотел покашлять, обозначает свое присутствие, но тут замер, увидев Макото.
Цуру* сидела на коленях перед футоном**, сгорбившаяся и поникшая. Густые блестящие волосы, что обычно она забирала в причудливый пучок, рассыпались по плечам. Но, что заставило Акиру замереть в изумлении, - огромные птичьи крылья. Такие ослепительно белые, что и в полумраке можно было разглядеть каждое перышко.
*цуру - журавль-оборотень
**футон - традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраса, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф
Акира видел крылья Макото одиннадцать раз. И, он был готов поклясться, каждый так ярко врезался в память, что и не смертном одре не забудешь. А вот её истинную форму - облик изящного журавля - он и вовсе видел только один раз.
-Акира?
Просто удивительно, как она, будучи слепой, могла по одним шагам узнать знакомого человека. Макото сразу приосанилась, мягкие очертания её пышной фигуры стали ещё изящнее, и лёгким движением пальцев она поправила ленту на глазах.
-Ты... а... крылья... - только и выдавил из себя Акира. Она запустила руку в волосы, с губ её сорвался усталый вздох.
-Пришлось применить все мои навыки. - Цуру обернулась к футону, и только сейчас Акира обратил внимание на человека, что неподвижно лежал там. – Ему уже никакие лекарства не помогают, он мучается... В моих силах лишь облегчить его страдания.
Человек был бледен, лицо исхудало, глаза и щеки впали. Он быстро и поверхностно дышал, можно было подумать, что ему сниться дурной сон. Значит, это от него исходила та болезненная вонь.
-Ты бы не стоял слишком долго здесь, - сказала Макото, когда молчание затянулось.
-Из-за благовоний?
-Конкретно эти оказывают сильнейший обезболивающий эффект. У здорового человека они могут вызвать тошноту, головокружение. Иногда даже зрительные галлюцинации.
Акира покосился на прокушенное предплечье. Он и не заметил, как притупилась боль, только холодные мурашки пробегались по коже. Вот только эти волшебные благовония не могли избавить от усталости и, похоже, на ёкаев никак не действовали.
Решившись, и, будто прыгая с головой в ледяную воду, Акира опустился на татами рядом с Макото и осторожно взял её за плечи. Все случаи, когда он касался её, тоже можно было пересчитать по пальцам одной руки.
-Ты... вся бледная.
Макото вдруг вскинула голову и до боли сжала его ладонь.
-Да ты ранен! Почему сразу не сказал? – Сколько возмущения в голосе... Акира невольно сжался и попытался отстраниться.
-Перестань! Небольшая царапина, даже внимания не стоит...
-Это тот каппа? Как же его надо было разозлить, чтоб он пустил в ход зубы... - Она сокрущённо покачала головой. - Ну-ка, снимай. – Макото потянула его за рукав.
-Вот ведь... говорю же, ерунда, - проворчал Акира, стягивая верхнюю часть одежды с больного плеча. Пальцы мелко дрожали и не слушались, ладонь вспотела, вконец Акира со злобой дёрнул рукав хаори, зацепил рану и тихо зашипел от боли. Даже волшебные благовония не спасли. «Да почему я так нервничаю? Она всё равно не видит меня, хоть донага разденься!»
Холодные пальца Макото накрыли локоть, её крылья слабо засияли, и по всему телу Акиры вдруг разлилось тепло и умиротворение. Но уже через секунду всё прекратилось, и женщина отняла руки:
-Нет, не стану я тебе рану заращивать.
Акира растерянно моргнул:
-Почему?
-Знаешь, я же могу срастить кости и кожу, но против болезней и заразы моя сила бесполезна. Скорее всего в рану попала грязь, и если я сейчас тебе её сращу, рука может начать гнить изнутри.
Акиру передёрнуло от воспоминаний о грязном рте каппы.
-Давай, я тебя перевяжу, и понаблюдаем за твоей раной несколько дней.
Никогда бы Акира не подумал, что будет готов провалиться сквозь пол и одновременно остаться в этом мгновении навечно. Он не сводил глаз с Макото, пока она промывала рану, накладывала на неё травяную кашицу, а после – обматывала длинным куском чистой ткани. Цуру была так сосредоточена, что и не заметила, как лента сползла на нос, открывая невидящие белёсые глаза.
-Акира, твоя гордыня может тебя погубить. Это уже не первый раз, когда я помогаю тебе из-за тебя же самого. Иногда ведь можно промолчать или быть вежливее. Не будь таким безрассудным, я же... не всегда смогу быть рядом.
-Как это – не всегда...
Он запнулся, когда Макото вдруг коснулась его оголённого плеча и ласково провела пальцами до края повязки. Если бы она могла видеть, она бы сейчас смотрела ему в глаза.
Акире показалось, что он сейчас задохнётся. Лицо Макото начало расплываться, в животе будто разбушевались духи-проказники – скорее всего начали действовать ароматы благовоний, но он не подавал виду.
И вот именно сейчас Каори выбрала момент, чтобы зайти в дом! Двери плавно открылись, и девушка бесшумно вошла внутрь. Макото тут же отдёрнула руку и отодвинулась, Акира в спешке поправил рукав, но Каори словно не заметила ничего и так же молча прошла в другую комнату, что хозяева выделили для них.
-Я пойду, посмотрю, как там наша лошадь. - Акира осторожно поднялся и поспешно вышел из дома. Дышать сразу стало легче, и он не торопясь отправился к старым постройкам, где крестьяне хранили запасы риса. Там он сразу нашел их повозку, с которой они прошли половину Империи. Это была большая повозка, в которой хранились все их вещи, здесь можно было даже укрыться в непогоду. Их лошадь спокойно щипала траву, и Акира не сразу заметил подле неё парнишку. Такой мелкий, лет пяти, но деловито расчесывал лошадиную гриву.
-Господин! - тонко воскликнул он при виде Акиры. - Я накормил вашу лошадь и привёл её в порядок, как вы просили!
Акира отмахнулся от него и заглянул в повозку. Стоило заточить катану, пока Макото с Хару рядом нет. Куда же он подевал точильный камень? Он был уверен, что мальчик отстал и ушёл по своим делам, но через минуту вздрогнул от его писклявого голоса за спиной:
-У вас рука поранена? Это из-за каппы? Но вы же всё равно прогнали его, в деревне все говорят, что вы оммёдзи из знатного рода! А значит, точно не могли проиграть водяному!
"Да уж... Я действительно не проиграл. Вот только оммёдзи из меня как из Каори самурай..."
Вслух он буркнул что-то утвердительное, но мальчишка так и не собирался уходить.
-Смотрите! К вам Мику пришла!
Акира тяжело вздохнул и обернулся уже к мальчику, готовый высказать ему несколько грубых слов, но тут уже и сам почувствовал лёгкий толчок в ногу. То была худощавая белая кошка, что настойчиво тёрлась мордой об него мордой.
-У Мику нет хозяев, видит кого, сразу убегает. - Мальчик присел к кошке, и та, словно в подтверждение его слов, зашипела и убежала прочь. - Говорят, кошки создания не этого мира и чувствуют таких же, кто связан с богами. Значит, вы и вправду одарённый оммёдзи! Удачи вам! - крикнул парнишка и наконец ушёл. Акира покачал головой и снова заглянул в повозку. В сгущающихся сумерках он с трудом мог рассмотреть что-либо, но наконец нащупал нужный камень. Достал из ножен катану, сел на землю в позу лотоса и осмотрел меч.
Каори как-то посмеялась, мол, он знает эту катану лучше своего члена. Что ж, она видела, сколько времени и сил брат тратил на уход за клинком. Крохотные царапины на гарде, истёртое плетение на рукояти, которое он менял однажды сам вместе со всей рукоятью, почти незаметная надпись на лезвии - все эти детали выжглись у него в голове.
"...И пламя откроет истину". На изящных кандзи уже виднелись бурые крапинки ржавчины, лезвие было заточено грубо и неумело. Но всё равно за десять лет Акира ни разу не относил меч на починку кузнецу и ухаживал за ним сам.
Вернулась кошка Мику и запрыгнула Акире на колено, не сводя глаз с точильного камня, что размеренно скользил по мечу со звонким скрежетом.
-Сама похожа на шерстяной мешок с костями, и не боишься громких звуков?
Кошка вдруг подскочила, вздыбила шерсть и яростно зашипела. Акира обернулся, но рядом не было никого, кто мог её напугать. Прячется, что ли, кто?
И тут он понял, что было не так. Он будто нырнул в воду, что проглотила все звуки. Акира вздрогнул от этой оглушительной тишины, пальцы сами собой сжали рукоять клинка, и он медленно обернулся. Всё его чутьё кричало о том, что за спиной кто-то стоит и пристально смотрит ему в спину.
По спине пробежал мороз, в горле пересохло как от сильной жажды. Акира судорожно сглотнул: его не покидало чувство, что прямо сейчас кто-то не сводит с него глаз. Похоже, кошка тоже почувствовала неладное. "Кто это? Неужели демон? Проклятье..." Акира метнулся к повозке, где-то у самой двери должны были лежать бумажные заклинания вместе с ветками персика, хоть что-то! Дрожащими руками он нащупал в темноте лишь несколько баночек со специями, что сразу выскользнули у него из рук. Из глубин повозки потянуло болотным смрадом, с края пола закапала вода.
И вдруг тихий голос вдруг позвал его по имени.
Акира застыл. Казалось, будто это хор нескольких десятков человек, что нашептывают в уши его же имя. Голоса вновь позвали его, в этот раз он отчетливо услышал, что звук доносится со стороны реки.
Несколько коротких выдохов, дрожащие пальцы на рукояти меча - Акира резко крутанулся на месте, готовясь в любой миг рассечь врага. Но перед собой он увидел только реку, укутанную полумраком сумерек. Что-то неведомое потянуло его к воде, и он сделал робкий шаг, не опуская меча.
Акира осторожно приблизился, и теперь понял, что ему не показалось: в воде вниз лицом действительно лежал человек. Он не думаю бросился в воду, обхватил пострадавшего, перевернул и поднял над водой.
На него уставились неподвижные, вытаращенные глаза мужчины средних лет. Судя по одежде - кто-то из местных крестьян. Больше рефлекторно его рука потянулась к жилке на посеревшей шее, но пальцы коснулись лишь мокрой холодной кожи. Неподвижной, как и глаза.
Сначала Акира решил, что человек утонул. Но потом от его неловкого движения, пока он вытаскивал труп на берег, голова неестественно завалилась в сторону, открывая клиновидную пустоту в шее.
Тот самый кривой разрез лишь на половину так, что голова не отвалилась до конца.