Глава 7
Вот уже две недели Роджерс тренирует меня по утрам. Ровно с 5 до 7. Я никогда не опаздываю, помня нашу первую встречу на поле. Я не высыпаюсь, становлюсь жутко раздражительной. И Зак просто упивается этим. В начале каждой тренировки он всячески добивается моей злости, моей свирепости. Таранит меня, хватает, отпихивает, толкает, делает подсечки. Поначалу я падала, рычала, лезла в драку. Кричала, что это не по правилам, и что случись такое во время матча, он тут же получит штрафную от судьи. Но Роджерс был не умолим. И он добился своего. Теперь я умею обходить его запретные приёмчики. Теперь я сама научилась им.
Во время ежевечерних тренировок с тренером мы с Заком действуем как два слаженных напарника, где каждый знает своё место и свою роль в игре. По утрам же даём выход накопившемуся внутреннему противостоянию. И я уже не знаю, что мне нравится больше. Правила или адреналин.
Скоро в школе начнутся занятия. И возвращение отпускников оживляет общежитие. Ещё один пунктик к моему раздражению и беспокойству. Мой сосед Минки приехал три дня назад, и я уже не могу как прежде быть девчонкой, находясь в своей комнате. Теперь мне нужно постоянно следить за собой, своими действиями и словами, ведь этот Минкен оказался крайне приставуч. К тому же не успев вернуться в родные пенаты, он тут же заполонил комнату не только своим вездесущим присутствием, но и вещами, коробками и мусором. Он оставляет мусор везде. В ванной, на полу, на столах, на своей кровати. Как жук-навозник не расстаётся с ним, заботливо перекладывая с одного места на другое. И даже моя попытка завести вторую мусорную корзину не увенчалась успехом. Он ничего в неё не выкидывает. Бумажки, фантики, коробочки от печеньев и тому подобное барахло вдруг становятся для него самым ценным богатством, стоит мне только заикнуться, что пора расчистить пространство. Ведь свободной площади для перемещений уже просто-напросто не осталось. Я жалуюсь Рону, жалуюсь тренеру, требую другого соседства. Уговариваю Рона позволить мне пожить с ним. Но эти дурацкие табу, которыми школа просто напичкана, до сих пор меня касаются, я пока ещё не перешла в касту избранных вслед за Роджерсом.
- Первокурсники живут с себе же подобными, ну или, максимум, со второкурсниками, - объясняет Рон. - А я уже на третьем, так что со мной - пролёт. Но я постараюсь, что-нибудь придумать, клянусь. Тем более Кровель уже видел тебя на поле, может сделает поблажку. Только не представляю, кого бы ты одобрила в качестве соседа...
- Никого. Роджерс же живёт один.
- Любой комфорт ему оплачивает папочка. Вряд ли твоя мать в состоянии платить за пустую койку. Да и вообще, тебе повезло! Минки самый безобидный из всех.
- Безобидный? - взбрыкиваю я. - Да он по пятам за мной ходит! Как шпион! Что-то постоянно жуёт и гундит. Жуёт и гундит. Нервы у меня не резиновые.
- Правильно говорить "не железные". Терпение не резиновое.
Я отмахиваюсь.
- Я тебя умоляю... от того, что ты играешь со мной в грамматические шарады, ничего не меняется. Сделай что-нибудь!
Думаю, мои слёзные молитвы проймут Рона и он постарается помочь подруге и обеспечить ей местечко получше.
Пока же Рон приглашает меня в кинотеатр. Чему я несказанно рада, так как это прекрасная идея провести вечер без душного соседа.
Мы с Роном вылазим со двора школы через потайной лаз, о котором знают все старшаки. Хотя именно старшекурсникам этот лаз ни к чему. Только первый и второй курсы не имеют права покидать территорию школы. Но мы делаем это из-за меня. С Роном я не пройду через официальные ворота заведения. С Роном не пройду, а вот Зак и его банда, которые всего второй год грызут гранит науки преспокойно могут гулять направо и налево. Продажность, сватовство и кумовство в пределах данного колледжа как миниатюрная копия мирового несовершенства.
Мы идём в старинный кинотеатр "Олдбридж", там крутят только классику и фильмы 50-60х годов. Это мой выбор. Обожаю Одри Хёпберн, Мерлин Монро, Грейс Келли. Недосягаемые идолы женственности. А мужчины того времени... О, это отдельная тема. Может поэтому я такая угловатая, совершенно лишённая феминности, потому что перевелись те джентельмены, ради которых хочется быть девочкой?
Рон по случаю надевает белую рубаху и брюки. Мне же ничего не остается, как напялить на себя один из спортивных костюмов, так как другой мужской более-менее праздничной одежды я не имею. Рон же не отразим. Зачесав блондинистую чёлку назад, приправив её гелем для укладки с эффектом мокрых волос, он похож на гангстера. Крестик на золотой цепочке виднеется на груди сквозь прорезь распахнутого ворота рубашки. В левом, проколотом на спор со мной, ухе сверкает камешком крошечная серёжка, тоже в виде креста. Не хватает чёток в одной руке и тросточки в другой. Мы выглядим как неполноценная семья. Элегантный, совсем не похожий на спортсмена, будущий именитый архитектор и его оболтус сын.
Я сообщаю другу о своих наблюдениях и добавляю:
- Папочка, купи мороженное! Ну пожалуйста! Надоело пиво.
Прохожие оглядываются и осуждающе косятся на Рона. А мне смешно. При любом удобном случае не упускаю возможности поставить его в неловкую ситуацию. Тренирую, так сказать. Делаю выносливее, стирая налёт скромности, которым он покрыт как непробиваемым панцирем.
Рон покупает мороженное, попкорн, две газировки в стаканчиках, и мы садимся на заднем ряду. Это у нас традиция такая. Вот уже лет 8 Рон водит меня на фильмы, которые я люблю, лично оплачивает билеты на сеанс и угощает разными вкусностями, а в конце обязательно благодарит за прекрасный вечер. Хотя из моего вклада - только участие.
Полупустой зал накрывает темнотой. На белом экране мельтешат пятна света и это похоже на пузыри в большом аквариуме, лишённом обитателей. Красиво. А с Роном по домашнему уютно. Не то, что с потеющим, назойливым Минки. Рон всегда держит дистанцию. И хоть обнимашками и поцелуйчиками донимает меня постоянно, но ни за что не полезет в душу без моего на то разрешения.
"В джазе только девушки" появляется название. Мы видели этот фильм тысячу раз. Но я знаю, и в тысяча первый - он вызовет в нас смех, восторг и удовлетворение.
Я закидываю ногу Рону на бедро, устраиваясь поудобнее. Он склоняется ко мне, обхватывая моё колено ладонями, и мы дружно жуём попкорн, запивая лимонадом.
Где-то на середине сеанса, Рон подаёт голос:
- Что у тебя с Заком? Что-то вы зачастили тренироваться. Ладно, он отбитый на всю голову, но тебе нужен сон. Нормальный полноценный сон.
- Всё под контролем. Он реально крутой, Рони! Вот уж не думала, что язык повернётся сказать такое про Роджерса. Но блин... он столькому меня научил! За две недели всего! Да я за 11 лет такого не узнала!
- А ваши гулянки...
- Нет уже никаких гулянок. В последний раз, когда он вывел меня в туалет, заодно проветрив свою форточку... Я теперь сто раз подумаю, прежде чем переться за ним на край света.
- Но тебе же понравилось. Мотоциклы, ветер, риск и всё такое...
- Чего ты хочешь? Что за допрос? По-моему ты юлишь, - я поворачиваюсь к Рону и наши лица оказываются на расстоянии в несколько сантиметров друг от друга.
Рон закусывает губу и это выглядит так кокетливо. Он растерян и его растерянность передаётся мне. Чтобы стряхнуть её с себя, я легонько щёлкаю его по аккуратному, совсем не мальчишескому носу.
- Рони, ну ты чего? Что-то случилось?
- Нет. Просто переживаю за тебя. Как за сестру.
- Но я тебе не сестра. Так что не надо, - я провожу рукой по его волосам. Это получается непроизвольно. Рон продолжает на меня странно смотреть и я жду, когда он озвучит недосказанное.
- Не сестра, - единственное, что он произносит, перед тем как вновь погрузиться в просмотр фильма.
Выйдя из кинотеатра, мы попадаем под дождь. Небо гремит и полыхает. Ливень низвергается обильными потоками. И пока мы перебежками добираемся до школы Святого Антония, на нас не остаётся ни одного сухого пятнышка.
- Давай ко мне. Юри приедет только через пару дней, - предлагает Рон на входе в общежитие.
- Юри это кто?
- Сосед.
- Не поняла. Твой сосед ещё не вернулся, а ты продолжаешь слушать моё нытьё про Минки, в то время как у тебя пустует местечко в номере? - мои глаза мечут молнии.
- Не с ночёвкой. Ты что! Сразу переполох поднимется. Минки его и поднимет. Неужели бы я...
- Да фиг тебя знает, - я обвиняюще хлопаю его по рукаву мокрой насквозь рубахи. - Вот сейчас пойду к этому Минкену и скажу, что иду на всю ночь гулять с Заком. Что он сделает? Сдаст?
Рон не отвечает.
- То-то же! Меня одну сдаст. А с Роджерсом - нет! Выход? Решено! Сегодня ночую у тебя.
Я делаю ровно так, как задумала. Предупреждаю Минки, что буду пить пиво с Заком, воодушевлённо выдумывая на ходу, что с ним сделает Роджерс, если он удумает посекретничать на эту тему с директором. Хватаю первую попавшуюся одежду из шкафа и с грозным видом ухожу.
В комнате Рона чисто, не воняет залежалой едой и потом. Какое наслаждение. После трёх дней проведённых в обществе Минки, меня радуют даже такие мелочи. Я принимаю душ, переодеваюсь. Развешиваю вещи на полотенцесушитель. Настроение - жить.
- Чем займёмся? - интересуюсь я у Рона. Он не реагирует. Поджав под себя ноги, сидит на кровати в позе лотоса и листает какую-то книгу. Не долго думая, я выхватываю книгу из его рук.
- Отдай. Там на пару минут дочитать.
- А ты забери! - я дразню его, задрав руку с книгой у него над головой. - Забери, ну же. Попробуй.
Рон вскидывает руку, но промазывает, даже не коснувшись вожделенного предмета.
- Ну Кари... - канючит друг.
- Забери, забери. Слабо?
- Ах, так!
Я знаю чем зацепить Рона. Слово "слабо" для него как спуск курка. При чём срабатывает оно почему-то только тогда, когда его произношу я. Никто другой не в состоянии распалить в нём азарт.
Рон вскакивает с кровати и направляется ко мне. На нём длинные шорты и широкая футболка. Он выглядит сердитым, но глаза его искрятся весельем.
- Забери, забери! Только аккуратней, я знаю запрещённые приемчики, - продолжаю я дразниться, кривляясь и показывая ему язык.
- Я сам тебя им обучил. Справлюсь, - Рон как массивная туча, надвигается на меня и, плотно прижав к стене, хватает книгу. Я отчаянно сопротивляюсь, пытаясь выкрутиться из плена, но он сжимает меня крепче и, воспользовавшись удачным моментом, я кусаю его за шею.
Рон резко отпускает меня. По его коже бегают мурашки. Он выглядит испуганным и как тогда, в кинотеатре, вновь закусывает губу. Ему больше не интересна книга, он смотрит мне в глаза, словно хочет там что-то прочитать. Это длится буквально несколько секунд, после которых, тряхнув головой, он становится прежним Роном. Отбирает у меня книгу, тщательно приглаживает смятые страницы и возвращается на место.
- Дочитаю. Потом сыграем в покер.
- На раздевание? - не унимаюсь я.
- С пацанами на раздевание не играю.
Я терпеливо жду, пока он покончит с литературой. Мне не сидится. Энергия бьёт ключом и я брожу по комнате, осматривая его владения. Стопка книг на столе - учебники, внушительная кипа художественной литературы и всяческих словарей и дидактических пособий в шкафу. Тетради с конспектами, миллион всевозможных ручек и карандашей для черчения. Рон обожает карандаши. И я никогда не прогадывала с подарком, на каждый день рождения, вручала ему очередной фирменный карандаш.
Проходит не меньше 20 минут, когда друг наконец откладывает книгу:
- Ну что, неси карты.
- У меня есть предложение покруче. Идём на крышу, а?
- Не получится. Люк закрыт, ключи в надёжном месте, у охранника.
- А лестница на что?
- Ты полезешь на четвёртый этаж по пожарной лестнице? Я нет. Она хлипкая, расшатанная. Да ей лет 200! Ни за что, Кари. Даже не смотри на меня так!
- Ты боишься? - я притворяюсь, что удивлена, хотя с детства в курсе, что друг до чёртиков боится высоты.
- Не то чтобы боюсь.., - оправдывается он.
- А может тебе просто слабо? - вкручиваю я тригерное словечко.
- Отлично. Идём. Но потом не ной, что это я тебя затянул. Спускать на вертолёте тебя никто не будет, - Рон решительным, твёрдым шагом направляется к выходу. Я спешу за ним.
Я смотрю в его спину и воспоминания накатывают лавиной. Вот я совсем мелкая несусь по улице на роликах, за мной увязывается собака, она лает и пытается ухватить за штаны. Мне страшно, я кричу, как ополоумевшая. И откуда не возьмись появляется мальчишка чуть постарше. В его руках бита. Он, как рыцарь, самозабвенно сражается с псом, спасая малявку от цепких зубов кобеля. При этом действует так мастерски, что ни малявка, ни кобель не пострадали.
Спустя несколько лет... мы уже вдвоём сидим на лавочке, едим мороженное, к нам подгребает стайка гопников-оборванцев. Хихикая, пытаясь выхватить лакомство из моих рук, они по очереди получают от Рона по морде.
Будучи старше меня лишь на 2 года, Рон научил меня всему, что умеет сам. Играть в Сордис, обороняться от хулиганов, не бояться собак и пауков, читать книги, когда паршиво на душе. А я не смогла избавить его от единственного страха - страха высоты. Хоть периодически и вытягиваю его из зоны комфорта, и тащу на верхотуру. Что я за друг такой? Никчёмный.
Специально усаживаясь поближе к краю, я приглашаю Рона присоединиться. Он медлит, но берёт себя в руки и неуверенно, шатко подходит ко мне и садится. Я свешиваю ноги и болтаю ими, словно нахожусь на радуге, а внизу простирается не серый, жёсткий асфальт, а пуховое одеяло.
- Ну же, смелее, - я обхватываю его ладонь и крепко сжимаю. - Я с тобой.
Рон сдаётся. Сначала робко, затем более размашисто шевелит ногами. Давление на мою руку возрастает. Он цепляется за меня как паук за свою жертву. Если отпустит, то просто напросто умрёт. Я не вынимаю руку, терплю.
- Так что там у тебя с Заком? Говоришь, он крутой? - ни с того, ни с сего спрашивает он, переборов первоначальный ужас.
- Крутой. Игрок крутой.
- А как парень как он тебе?
- Что за чушь? - я с подозрением смотрю на друга. - Ты же знаешь, мне не до парней.
- Знаю. Но вдруг, что изменилось...
- Ничего. Абсолютно ничего не изменилось, - наотрез обрубаю я и ловлю себя на мысли, что нагло вру. Сиюминутное осознание, что Зак Роджерс мне симпатичен, охватывает меня панической, внутренней дрожью. И мне вдруг кажется, что ещё мгновение, и я полечу с этой крыши кубарем. Я вспоминаю, как обнимала его тёплую, широкую, хрустящую кожанкой, спину, сидя позади на мотоцикле, как он лежал рядом со мной на полу в домике возле леса, как Бэт-Софи-Лора щупала его, а низ моего живота заполнялся жаром. Мне становится дурно. Дурно от той лжи, которой я пичкала себя все эти две недели, слепо веря, что Роджерс для меня лишь удачный шанс на пути в Лигу. Он мне нравится. Боже, какой кошмар! И как теперь с этим жить дальше? Как теперь терпеть его прикосноверия на поле и не грохаться в обморок? Как стереть из мозга пошлые, развратные образы, которые мигом заполонили мою голову?
Я предательски обвиняю во всём Рона:
- Ты придурок, Рон! Я всё та же! Выдумываешь всякую хрень!
- Да ты чего, успокойся, я пошутил, - Рон поглаживает меня по плечу.
В небе грохает. Молния вспарывает тёмные тучи. И это приводит меня в сознание.
- Идём отсюда. Я спать хочу.
Именно спать. Уснуть и забыться. А назавтра проснуться и ничего не помнить. Гонять мяч по стадиону, ругать Роджерса на чём свет стоит и не желать с ним встречи, стоит ему скрыться за углом. Не желать с ним встречи так, как я молю о ней сейчас.
Рон, что ты наделал?!