Система отмены Мэри Сью [BL]

Эта гостиница, как говорили, считалась лучшей в Наньяне, с самым высоким уровнем VIP-обслуживания — её называли не иначе как «Номер Один под Небесами». Однако, возможно, из-за небольшого размера комнаты, она казалась не такой просторной и роскошной, как представлялось. Зато еда, которую им подали, оказалась неожиданно вкусной и вполне удовлетворительной.

Возможно, из-за усталости и голода после долгой дороги — а может, по другой причине — ужин между двумя мужчинами прошёл на удивление молча. Особенно молчалив был Су Чжань, от которого будто исходила мрачная аура.

Только когда Фу Ичэнь вдоволь насытился вином и едой, он, наконец, взглянул на Су Чжаня и лениво произнёс:
— Уцзи-диди?

Су Чжань, всё ещё надутый, вздрогнул от неожиданного обращения. Уголок его губ будто бы дёрнулся при этих словах. Но, вспомнив, что его баллы благосклонности только что снова снизились, он всё же поднял глаза. Несмотря на внутреннее раздражение, он не смог заставить себя произнести «Нинчжи-гэ» — слишком трудно было скрыть это необъяснимое недовольство. Вместо этого он бросил в сторону Национального Учителя нейтральный, как ему казалось, вопросительный взгляд.

На самом деле, за столом Фу Ичэнь уже давно заметил его сдержанность, но лишь ухмыльнулся про себя и не стал «прокалывать пузырь». Тем более, даже если он и не мог полностью прочесть чужие эмоции, то подсказка системы о снижении благосклонности главного героя к героине не прекращалась с момента её появления. Фу Ичэнь отлично знал, какие мысли роятся в сердце императора фильмов.

С момента появления героини до текущего момента, система исправно напоминала:

[Благосклонность Главного Героя к Главной Героине -1]

[Благосклонность Главного Героя к Главной Героине -2]...

Это было слишком очевидно. Как бы хорошо Су Чжань ни скрывал свои эмоции, Фу Ичэнь видел их насквозь. Поэтому очередная поддразнивающая мысль вырвалась наружу:

— Уцзи-диди, а «великая первая под небесами»... почему она оказалась в Наньяне? — Фу Ичэнь нарочно подчеркнул слово «великая», явно намекая на главную героиню.

Едва он это произнёс, как на лице Су Чжаня проступило лёгкое раздражение. Он быстро скрыл эмоции, включив актёрское мастерство, и даже добавил оттенок пренебрежения, будто по сценарию главного героя, который пока ещё не влюбился в героиню.

— Просто ведьма, сбежавшая из дворца, чтобы поиграться.

В оригинальном сюжете, пока главный герой и героиня не сблизились, он называл её «ведьмой» — прозвище, противопоставленное лестному «богиня», которое ей давали люди с корыстными намерениями. Так что слова Су Чжаня идеально соответствовали первоначальной настройке. Да и сам он действительно не испытывал к ней симпатии. Более того, эта девочка, спрятавшаяся в теле девятилетнего ребёнка, вызывала в нём странную злобу.

Фу Ичэнь лишь сдержанно улыбнулся и сказал:
— Но если об этом узнают, она окажется в опасности. — Он изобразил беспокойство за героиню.

И как только он это сказал, Су Чжань снова нахмурился, его недовольство стало ещё явственнее. Но Фу Ичэнь продолжал с самым искренним видом:
— Если слухи дойдут до других стран, мир может погрузиться в хаос. В конце концов, ей всего девять лет...

— Го-Ши так сильно заботится о вдовствующей императрице? — не удержавшись, резко парировал Су Чжань. Даже после этих слов он не опустил брови и продолжал пристально смотреть на Фу Ичэня, не осознавая, насколько предал себя.

[Благосклонность Главного Героя к Главной Героине -3] — прозвучало очередное уведомление системы.

Уголки губ Фу Ичэня дрогнули, но он быстро взял себя в руки:
— Чэнь заботится лишь о мире.

И чем больше он пытался говорить спокойно и рассудительно, тем более неловко становилось Су Чжаню. Внутри него всё клокотало — будто ком в горле. Его тщательно скрываемые чувства становились всё очевиднее.

Су Чжань, почувствовав нарастающую панику, попытался сменить тему:
— Го-Ши не стоит беспокоиться. Как только мы разберёмся с бандитами в Цзяннане, Чжэнь отправит её обратно.

Хотя сам он понимал — даже оказавшись за пределами дворца, эта девчонка вряд ли будет страдать. Напротив — ей будет комфортно и безопасно.

[Благосклонность Главного Героя к Главной Героине -1] — прозвучало снова.

Фу Ичэнь был вполне доволен результатом своей небольшой провокации.

Су Чжань чувствовал подавленность. Особенно когда система не уставала напоминать о снижении очков. С недавних 21 они уже упали до 16. Если так пойдёт и дальше, он не сможет открыть следующий сюжетный участок. Сейчас он чувствовал только одно — лечь и подумать, как снова набрать баллы.

— Чжэнь устал. Давай спать.

Но тут Су Чжань вспомнил: в комнате только одна кровать. Как они будут спать?

Слова уже были сказаны, и он пошёл к кровати. Но, сев на край, невольно посмотрел на Фу Ичэня, который всё ещё сидел на стуле с выражением лёгкой неловкости.

— Го-Ши?

Разделить постель было невозможно. Но и заставлять министра уступить кровать монарху — тоже не вариант. Что же теперь?

— Ваше Величество, прошу отдыхать спокойно, — с деловым видом произнёс Фу Ичэнь. — Я буду стоять на страже. Пока я рядом, Императору ничто не угрожает.

Они ведь прибыли сюда весьма вызывающим образом. Было бы странно, если бы ночь прошла без происшествий.

Однако чем серьёзнее он говорил, тем сильнее смущался Су Чжань. Он знал, как изнурителен был путь. Этот человек сражался с убийцами и оберегал его — он явно был куда более измотан. А он сам только притворялся, что не владеет боевыми искусствами.

Су Чжань был современным человеком и не мог, как древний монарх, спокойно принимать жертвы других.

— Может, стоит... открыть ещё одну комнату? — спросил он, испытывая вину.

Но Фу Ичэнь уловил колебание в его голосе и стал ещё серьёзнее:
— Император по-прежнему не осознаёт всей опасности? Мы прибыли сюда слишком открыто. Кто знает, сколько убийц прячутся в темноте? Как Чэнь может оставить Ваше Величество одного?

Он говорил искренне и убеждённо. Щёки Су Чжаня вспыхнули. Но, солгав один раз, сказать правду было уже труднее.

— Тогда... это будет тяжёлой задачей для Гоши, — выдавил он из себя.

В конце концов Су Чжаню ничего не оставалось, как лечь в постель прямо в грязной одежде. Однако, даже закрыв глаза, он не мог уснуть. Его тело было изнурено, но разум — ясен и тревожен. Он не мог выбросить из головы человека, сидевшего неподалёку от кровати. Образы событий прошедшего дня всплывали в памяти вновь и вновь, вызывая сильное беспокойство. А ещё — неизвестность нового сюжета только усиливала тревогу. Су Чжань чувствовал, что, если так пойдёт и дальше, он не сомкнёт глаз до самого рассвета. Что пугало его ещё больше — он явственно ощущал чей-то пристальный взгляд. Будто тот мужчина действительно не сводил с него глаз. Неужели теперь, как и прежде, он будет оберегать именно его?

Су Чжань застыл, не решаясь открыть глаза. Он просто притворился без сознания и повернулся на бок, к стене. Но, возможно, из-за чрезмерной настороженности прежнего владельца тела, а может, под влиянием собственных мыслей, он почувствовал, что взгляд мужчины стал ещё более ощутимым — почти жгучим.

На самом же деле Фу Ичэнь действительно беззастенчиво наблюдал за ним. Следует признать, что выдающиеся боевые навыки Второго Мужчины сыграли свою роль: находясь в четырёх-пяти метрах от кровати, он отчётливо слышал дыхание Су Чжаня. То есть, он точно знал, что тот вовсе не спит.

Глядя на знакомую фигуру, всё такую же милую, как раньше, Фу Ичэнь на мгновение вздохнул с лёгкой тоской. В памяти всплывали фрагменты прошлых миров и бесчисленные черты Су Чжаня. Особенно теперь, когда тот повернулся к нему спиной, его силуэт невольно напомнил сцены из другого мира — слишком яркие, слишком живые. Казалось, даже тонкая одежда императора на кровати стала прозрачной.

Фу Ичэнь невольно взволнованно замер.

Он смотрел на человека, который нарочито отвернулся от него, и не знал, смеяться ему или плакать. Вдруг он заметил, как Су Чжань «случайно» повернулся лицом к нему, а затем медленно приоткрыл глаза, изображая пробуждение. Его актёрская игра была безупречной, можно даже сказать — совершенна. Вот только он играл перед Фу Ичэнем, который знал его слишком хорошо.

Фу Ичэнь на мгновение сдержал улыбку и сохранил спокойное выражение лица, когда туманный взгляд Су Чжаня скользнул по нему. Он терпеливо ждал, пока "император кино" Су начнёт своё очередное выступление.

Су Чжань приподнял голову и, будто только что очнувшись, с лёгкой растерянностью посмотрел на Национального Учителя, сидевшего у стола, спокойного, как гора. В его взгляде появилась естественная удивлённость:
— Го-Ши... вы ещё не спите?

На самом деле Су Чжань испытывал некоторую вину. Если бы это был просто телохранитель, он бы, возможно, не придавал значения. Но сейчас... И тут вдруг в голове раздалось уведомление о получении очка.

Фу Ичэнь едва сдержал улыбку. Су Чжань, серьёзно настроенный разыграть сцену, был до смешного очарователен. Его сердце размякло, и он не удержался от соблазна немного поддразнить его.

— Чэнь думал провести ночь на этом стуле, — произнёс он неторопливо. — Но оказалось, это настолько неудобно, что уснуть просто невозможно. 

Я дам тебе шанс проявить себя.

— Почему бы Го-Ши не прийти и не лечь рядом? — ответил Су Чжань, не зная, что ещё можно сказать, и просто последовал за ситуацией. Произнеся это, он с облегчением выдохнул, затем поспешно добавил: — Сейчас уже поздно выходить. Кроме того, мы ведь с тобой — как братья. Люди в Цзянху не обращают внимания на такие мелочи. Го-Ши не стоит беспокоиться.

Слова его звучали логично, но Фу Ичэнь только усмехнулся про себя. Было очевидно, что именно Су Чжань и переживал из-за этих «мелочей», но в итоге всё же попытался переложить неловкость на другого. Внутренние шалости снова взяли верх, и Фу Ичэнь изобразил лёгкую нерешительность:

— Есть одна вещь, которую Император может не знать... — его лицо слегка покраснело. — У Чэня... привычки во сне немного... кашляет.

Су Чжань удивился — он почти никогда не видел Национального Учителя в таком смущении. Может, он один из тех, кто во сне пинается? Мысль показалась ему забавной, и он сам не заметил, как разволновался, напрочь забыв о неудобстве совместной постели. Он тут же махнул рукой:

— Если Го-Ши не возражает, то и я не против. В любом случае, кровать большая.

На самом же деле, для двух высоких мужчин места на кровати было откровенно мало.

Су Чжань ощущал странное волнение — словно стоял на пороге неизвестного опыта. В голове снова прозвучало системное сообщение об очке, но он его проигнорировал — будто уже полностью сдался. Он даже подвинулся, освобождая место. Неизвестно, что именно он вообразил, но его щёки слегка порозовели.

Однако как только Фу Ичэнь лёг, Су Чжань сразу же застыл. Древняя деревянная кровать была слишком тесной, и даже при всём старании Су Чжань не мог избежать физического контакта. Их плечи почти соприкасались.

Двое высоких мужчин лежали рядом, занимая почти всё пространство.

Что больше всего нервировало Су Чжаня — это занавески вокруг кровати. Они были опущены, и теперь оба находились как будто в замкнутом мире. В воображении Су Чжаня невольно возникла сцена древнего свадебного зала, украшенного свечами...

Он сглотнул. Даже пошевелиться не решался — его тело казалось скованным. Дыхание Фу Ичэня ощущалось слишком близко, слишком тёплым, слишком... волнующим. Оно будто заполняло всё пространство, окутывая его до мурашек.

И вдруг мужчина рядом с ним перевернулся.

Су Чжань растерялся. А затем — в ужасе осознал, что теперь тот смотрит на него в упор. Его тело, до этого «притворявшееся мёртвым», среагировало быстрее головы: он неловко перевернулся спиной к нему.

Фу Ичэнь, уставившийся в его затылок, беззвучно засмеялся. Этот смех был светлым, тёплым — и абсолютно безмолвным. Вся накопившаяся за день усталость моментально улетучилась. Он без труда чувствовал, насколько напряжено тело перед ним. Даже не глядя, было понятно: эта «щедрость», которую только что проявил Су Чжань, была одной лишь игрой.

Фу Ичэнь сдержал улыбку и, глядя в затылок своего «соседа по постели», лениво произнёс:

— Уцзи-диди...

Су Чжань почувствовал, что голос прозвучал будто у самого уха, хотя вроде бы и на расстоянии. Но в этот момент он точно знал — на него смотрят. Он глубоко вдохнул и попытался сохранить спокойствие:

— Что такое?

Но, как бы ни старался он говорить ровно, его скованная спина выдавала всё. Какой бы безупречной ни была игра, Фу Ичэнь знал его слишком хорошо — и прекрасно читал его невербальные сигналы.

Он слегка приподнял уголки губ и продолжил, всё тем же неторопливым голосом:

— Ты не можешь спать, если лежишь ко мне спиной?

— Почему?.. — пробормотал Су Чжань...

Уголки рта Фу Ичэня дерзко изогнулись:
— Эта поза наводит меня на очень плохие мысли.

В голове Су Чжаня громко прозвучал дун, и в следующую секунду его сознание словно взорвалось.

«Поза... плохие мысли... плохие мысли... поза... поза спиной к нему...»

Ум Су Чжаня зациклился на этих словах. Чем больше он думал, тем сильнее всё в нём пылало. Он не мог остановиться — всё тело вспыхнуло жаром.

Он ведь гей! Причём стопроцентный пассив! Без малейшего опыта! А этот человек сейчас лежал на боку позади него, а он сам — спиной к нему, тоже на боку, ноги чуть согнуты... Что, скажите на милость, можно было подумать в такой позе? Плохие мысли? Какие ещё плохие мысли?!

Сзади... вход сзади?..

В одно мгновение всё тело Су Чжаня вздрогнуло.