Потерянный во времени

Его комната сильно изменилась. Или, ему это просто кажется? Юджи уже не может понять, где именно его воспоминания, а где воспоминания других Юджи.

«Других Юджи — звучит бредово. Если кто услышит, точно за ненормального сочтут».

Однако, парень не знал, как еще можно назвать то, что с ним происходит. Все эти спутанные, обрывистые воспоминания — вроде его, а вроде и чужие. Как понять, где настоящие, а где нет? И это непонятное чувство, что преследует его уже какое-то время. Чувство, будто он живет не своей жизнью, причем много раз подряд. Думая над этим, над воспоминаниями, голова начинала уже не просто болеть, пульсируя болью изнутри, а была готова взорваться.

Прикрыв дверь в комнату, Юджи осмотрелся. Да вроде все как обычно, те же кровать, стол, тумба, плакаты. Ничего не поменялось. Но вот это странное чувство не давало покоя. Эким червячком роясь где-то в душе, шепча о неправильности. И чем дольше Итадори смотрел в стены комнаты, тем больше было желание просто удрать. Выскочить за дверь и убежать подальше. Тревога стала холодить грудь, сдавливая и мешая вдохнуть. Холод колючими иголочками стал впиваться в затылок, и снова чутье вопило ему — «Беги!».

— Пойду-ка я домой... — не понимая, что именно вызвало у него такую тревогу, Юджи распахнул дверь и чуть не всадил ею по носу Нацу.

— Учитель! Чуть не зашибли!

— А ты не стой так близко к дверям, — привычным голосом ответил парень, выходя из комнаты и закрывая ее. — Ты что-то хотел, Арати-кун?

Парнишка лукаво сверкнул яркими смешинками в своих больших глазах.

— Учитель Итадори, а это правда, что вы овладели запретной силой огня?

— С чего ты взял? — удивился Юджи, смотря на мальчика перед собой и обращая внимание на то, как именно Нацу назвал его силу. Обычно, высшую ступень огненной магии называют Небесным огнем или Священным пламенем, что разит демонов. Но чтобы эту силу называли запретной? Или мальчишка оговорился, или для своего возраста Арати что-то знает.

— Ну, я услышал от взрослых, они что-то говорили про это, — пожал плечами юный шаман, склоняя голову к плечу и вновь поднимая любопытные глаза на Итадори. Парню от такого взгляда стало некомфортно — будто на редкую зверушку смотрит.

— Нет, не правда.

— М, жаль, — вздохнул Арати. — А как было бы здорово, умей вы владеть запретной техникой огня. Можно было бы с легкостью уничтожать проклятия! И ваша огненная стрела могла бы поразить самого Сукуну!

На такое Итадори не знал что ответить. Злость в голосе мальчишки натолкнула на мысль о том, что Арати очень сильно недолюбливает проклятия, а самого Рёмена просто ненавидит. Скорее всего, на то есть своя причина.

— Огненная стрела не то умение, что сейчас мне доступно и...

— Нацу-у, кажется, я говорил тебе убраться в комнате. И сегодня твоя очередь дежурить на кухне, — тихо подошедший Синь Гуан стал для них словно черт из табакерки. Не ожидавшие его появления и Арати, и Итадори вздрогнули, чем вызвали у юноши легкую улыбку.

«Как вовремя! — подумал Юджи, внутренне поражаясь тому, как заклинатель чувствует момент. — Он будто знал, что именно тут будет Нацу...»

«Как же не вовремя!» — внутренне сокрушался мальчишка, при этом неловко шкрябая затылок и широко улыбаясь.

— Хе-хе, братец, мне и в этот раз не удалось пропустить уборку, — обходя старшего ученика, проговорил Нацу. — Ладно, пойду убираться!

Зеленоглазый убежал в свою комнату, оставляя старшего студента и учителя наедине. Дождавшись, пока Нацу полностью скроется, Синь опустил натянутую улыбку на губах и повернулся в сторону уже уходящего Юджи.

«Бэйфан, мне же не показалось?» — спросил он у демона, но впервые за долгое время дракон не ответил ему сразу же. Понимая, что Цинлун снова оставил его, Синь хмыкнул и направился следом за Итадори.

Поведение всех людей, что окружали его, резко изменилось после странной грозы. Еще и демон в это время вел себя странно. Если вспомнить, то та гроза была не просто странная, она была как будто искусственная, ненастоящая. Буйство природы, словно казнь всему живому была, но при этом никто не пострадал. Что же это за гроза такая была? Может это и не буйство природы, а такая завеса? Но кто мог поставить такую завесу и от кого? И не слишком ли такая завеса привлекает внимания? Обычно же должно быть наоборот, разве нет?

Что-то произошло в тот день, но что именно? — Синь так хотел это узнать.

— Учитель, — позвал он, когда нагнал его уже на выходе из техникума. Юджи выдохнул, понимая, что его просто так не отпустят и допрос продолжится. Развернувшись к студенту по обмену, он стал ждать новых вопросов о своей силе, но их не последовало. Синь Гуан просто стоял и смотрел на него холодными голубыми глазами, ничего не говоря. И по спине прошелся знакомый уже холодок. Такое уже было однажды с ним, или не с ним, а другим им или...

«Черт! Я помню это ощущение, но сам впервые его ощущаю! Вот!»

Этот холодок, что парень почувствовал, будто прикосновение чего-то длинного и очень холодного. Юджи смотрел на юношу и видел совершенно другого человека перед собой. Образ незнакомца плавно накладывался на Синь Гуана, и невозможно было развидеть под чужими чертами его собственные. И до Юджи дошло, что в его непонятном прошлом они явно были знакомы.

— Ты что-то хотел Синь-кун? — все же улыбнулся огненный маг юноше.

— Да, поговорить, но не здесь. — серьезно проговорил заклинатель, оглядываясь по сторонам.

— И о чем же, если не секрет? — серьезный тон заклинателя несколько насторожил мага.

— О вас, учитель, вашей силе и связью с Сукуной.

***

Мужчина внимательно смотрел на фотографии в своих руках. Юноша, изображенный на них, выглядел как обычный студент и ничем не выделялся. Ну да, личико смазливое, как у девицы, ну еще волосы длинные, и что в этом такого? Он не понимал, зачем ему позвонили.

— Пацан этот не обладает проклятой энергией, — прозвучал из динамика искаженный голос.

— И в чем тогда смысл? Зачем его заказывать?

— Дослушай, лохматая башка, — голос собеседника сильнее исказился и наемник скривился, порываясь отключить его, чтобы не слушать дальше этот неестественный потрескивающий голос. — Пацан владеет другой силой, маги называют ее духовной. Она отличается от проклятой. К тому же, у него контракт душ с демоном ранга Непревзойденный. Поэтому воспользуйся наручниками, что в пакете.

— Ага-ага, сначала деньги, потом работа.

— Сначала работа, потом деньги.

— Тц, — мужчина посмотрел на экран мобильника и отключился. — Жлоб.

***

У Юджи по спине прошел холодок. По какой-то причине находится рядом с учеником, стало некомфортно. Скорее всего, это из-за странного чувства, что до сих пор не покидало его. Чувства, что перед ним кто-то из его прошлого.

— Так о чем?..

— Не здесь, — перебил его Синь, оглядываясь. — Я не понимаю почему, но тут опасно. Чувствуете? Будто стены давят на сознание.

Юджи, не ожидавший подобных слов, сжал губы. Да, он чувствовал нечто похожее, но никак не мог понять, с чем это связано. Почему место, которое он считал своим вторым домом, которое подарило ему такую интересную жизнь — полную приключений, опасности, боли, грязи и страха, — стало так отталкивать. Да, стены магического техникума давили на него. В этих стенах было страшно. И единственным желанием было бежать. Как можно дальше от этого места.

Парень вздохнул:

— Хорошо, по дороге можешь говорить? — он склонил голову к плечу, смотря на ученика. Синь Гуан кивнул и убрал руки в карманы измененной, под его вкусы, формы. — Тогда пошли.

Двое людей двинулись к выходу с территории магического техникума. Минуя барьер, Синь будто снял с себя оковы и выдохнул.

— После грозы, что была неделями ранее, все вокруг сильно изменилось, — начал парень, смахивая с лица непослушные пряди длинной челки. — Изменилось настолько, что даже в, казалось бы, знакомых местах, стало просто невозможно находиться. Не испытывая при этом тревоги и опасности.

Итадори нахмурился. А ведь юноша прав в своих наблюдениях. Как-то сам Юджи не обратил на то внимания, чувствуя перемены только сейчас. И ведь действительно, все поменялось после того дня. Но, скорее всего, шаман просто не придал этому значения, поскольку был занят маленьким проклятием, что сейчас живет у него дома. А если бы малыша Сукуны не было, то стены родного дома тоже бы давили на него?

— Вы тоже изменились, учитель Итадори.

— Изменился? И в какую сторону? — хмыкнул шаман, пытаясь улыбнуться, но мысли его были далеки от радостных.

— Не могу сказать, я не так хорошо вас знаю, — ответил синеволосый и вновь устремил взгляд вперед. — Но с того момента вы стали сильнее. И сегодня вы использовали одну из сильнейших техник.

«Снова про техники», — вздохнул Юджи, заметно разочаровываясь. Он-то надеялся, что хоть Синь Гуан не будет с ним говорить о техниках огня. Видимо информацию из него будут выпытывать все по-разному.

— Я не буду вытягивать из вас информацию, можете быть спокойны. Мне все равно. Единственное, что меня сейчас волнует, так это то, что произошло в тот день. Ведь это не обычная гроза была, вы так не думаете? Это было похоже на завесу, которую вы, шаманы, часто используете. Но что произошло за этой завесой? И почему после грозы привычный мир так изменился?

Синь Гуан остановился и развернулся к огненному магу. Его голубые глаза потемнели, став синими, холодными и пытливыми. Он желал узнать правду, над которой Юджи даже не задумывался все это время, пока не услышал эти вопросы. Завеса? И похожая на ту, что они используют в своих миссиях?

— А ведь верно, — вспомнил Юджи, хмурясь и обхватывая пальцами подбородок. — Там была завеса, которая могла впустить проклятых духов, но не позволяла им выйти.

— Учитель... Вы там были? — Синь наклонил голову, пристально смотря на него. Со своими непонятными, торчащими вверх прядками волос, он напоминал сову, или филина.

Понимая, что проговорился, Юджи сжал губы, неловко растянув их в напряженной улыбке.

— Вижу ваше нежелание говорить об этом, — отводя взгляд, тихо проговаривает юноша с длинными волосами, и добавляет, — вы не обязаны делиться со мной. Но скажите, та гроза — была призвана, как казнь?

— Я не знаю, Синь Гуан, не знаю. Но оказавшись там, я тоже решил, что буйство стихии, словно казнь всему живому.

Заклинатель нахмурил брови, но ничего не сказал, явно что-то обдумывая. Итадори даже не догадывался о том, о чем мог думать юноша. Но проницательность ученика несколько напрягала мага. Он был очень проницательным. И еще знал об их связи с Сукуной.... Точно!

— Синь-кун, ты хотел поговорить о Сукуне, — напомнил Юджи, слегка наклоняя голову при шаге. — С чего ты взял, что мы как-то связаны?

— Это очевидно, — хмыкнул он, оглядываясь на что-то, что его заинтересовало, после вновь возвращая внимание на учителя. — Вы оба огненные маги, рожденные в огне и сочетающие в себе две стороны этой силы — божественную и демоническую. И я часто слышу от других шаманов о том, что вы очень похожи внешне. Но мне открыта одна истина, и я поделюсь ею с вами.

Синь Гуан остановился и, осматривая место, куда они пришли, зашел в темный переулок. Итадори последовал за ним. Шаман ожидал продолжения, которое последовало только после того, как юноша, прикоснувшись к каменным стенам, покрыл их толстым слоем льда, ограждая их от внешнего мира.

— Истина в том, что Сукуна не проклятие, каким все привыкли его считать, — с грустью проговорил заклинатель, поглаживая гладкие стены хрустального льда, что ограждает их от внешнего мира, защищая от лишних ушей и всевидящих глаз. — Он последний из истинных духов огня.

— Есть какое-то различие между духом и проклятием?

— В моей культуре есть различие между демонами, духами и богами. Если боги это те, кто живут в небесной столице, верша судьбы людей, а демоны те, кто живут на земле, принося несчастья людям, то духи являются около божественными сущностями. Их нельзя назвать ни хорошими, ни плохими. Они не боги, и не демоны. Они просто они. Есть, были и будут всегда. Шаманы называли их духами природы и поклонялись им в стародавние времена. Вы знакомы с четырьмя духами направления света?

— Да, Черепаха на севере, Дракон на востоке, Тигр на западе и Птица на юге, — ответил Юджи, кивнув головой.

— Верно. В древние времена миром правили боги, а над богами возвышался Небесный Император. Вернее, их было двое — и каждый был ответственен за свою территорию. Император Синь Бэй правил землями севера и запада, а Синь Нань — югом и востоком. Но произошла война, и императоры пали, а власть над землями перешла к духам-хранителям этих земель. Боги не желали мира. Не имея над собой власти Императора, они были готовы развязать войну между собой, между демонами, между людьми. И тогда духи решили создать себе подобных существ, используя тела павших небожителей. Так и появились Небесные демоны. Они были духами, но их прозвали демонами неба, из-за их силы и их жестокости. Унаследовавшие силу четырех Духов света, они вершили судьбу мира. Пока их не перебил, всех до единого Цинлун. Именно Лазурный Дракон окончательно завершил Эпоху Богов. Я не знаю, как выжил Лорд Сукуна, но он последний из Небесных демонов, что унаследовал силу Огненной птицы Юга.

— Но... — начал Итадори и замолчал. Он не знал, как продолжить. Как выразить свою мысль. Услышанное несколько озадачило его. Шаман и раньше знал о том, что культуры азиатских стран связаны, но не думал, что настолько тесно. Открывшееся знание сбивало с толку. Разве Сукуна не рожденное в пламени войны и раздора проклятие особого уровня? Почему юноша перед ним говорит о том, что древний Король Проклятий — какой-то там небесный демон, что обладает силой красной птицы Юга?

Ерунда какая-то.

— Откуда ты это знаешь, Синь? — разглядывая задумчивого юношу, что продолжал слегка поглаживать ледяные стены рукой, поинтересовался Итадори. Заклинатель взглянул на него, не поворачивая головы. Глаза его еще стали на тон темнее — с чем это было связано, маг не понимал.

— Учитель Итадори, это не так уж и важно, — покачал он головой, оборачиваясь к шаману. Наклонив голову, прикрыв челкой часть лица, юноша приглушенно добавил. — Важно то, где сейчас дитя Чжу-Цюэ. Потому что он может быть в опасности.

***

Чосо не решался проглотить золотую пилюлю.

Желание сразу сделать это было сильным, но по какой-то причине он сомневался. Его смущала странная щедрость лорда Севера. Ведь Цинлун не стал бы, что-либо делать просто так. Или стал бы?

Проклятие зарылся рукою в волосы, ероша их еще больше. Он плохо знал этого демона и не мог знать наверняка — манипуляция это или жест доброты?

— Как же тяжело... — вздохнув, парень вновь покрутил пилюлю в руках. Собравшись с духом, Чосо быстрым движением отправил ее в рот и спешно проглотил. Первые пару секунд ничего не было. Никаких странных ощущений. И только после трех минут проклятие почувствовал сильную слабость в теле. Оперевшись рукой о стену, чувствуя головокружение, Чосо понял по ощущениям, что он лишился проклятой энергии.

Он теперь человек.

***

Бэйфан ощутил покалывание на чешуе, что покрывала его руку, и, задрав рукав одежд, посмотрел на нее. По синим, блестящим чешуйкам, покрывающим предплечье, маленькими искорками пробегала духовная сила. Дракон усмехнулся, и чуть пошевелив длинными пальцами, собрал блуждающую силу в небольшие порхающие сферы над ладонью. Всего их было три, но они после соединились в одну.

Он растянул мертвенно-синие губы в клыкастой улыбке.

— Не прошло и тысячи лет, мальчишка, — осматривая сферу, Бэйфан поймал ее и крепко сжал указательным и большим пальцем, чуть надавливая когтями в центр. — Теперь иди, Кристаллик, иди к младшему братику.

Клыкастая улыбка стала хищной, а синие глаза опасно сверкнули. Теперь ему остается ждать, когда проклятие, ставшее человеком, приведет его к маленькому огненному духу — последнему из небесных демонов. Предвкушая это, Цинлун облизнул губы.

Откуда-то из глубин древней души поднималось что-то темное и жестокое. Дракону так и хотелось зарычать, оскалив клыки. Принять истинный облик, чтобы в свете мертвой луны сверкала ледяная чешуя, отражая равнодушный свет звезд. Чтобы дыханием своим сковать реки льдом, а горы покрыть вековым снегом. Заморозить воздух, погрузить мир в ледяное отчаяние и заснуть крепким, вечным сном. И спать до тех пор, пока ледяного сердца не коснутся теплые руки желанного существа.

Бэйфан остановился и покачал головой, звеня украшением в волосах.

Снова эти мысли. Порой они слишком навязчивые и дракон едва удерживается, чтобы не пойти на поводу этих мыслей. Едва удерживается от того, чтобы в самом деле не убить Сукуну и обратить весь мир в лед. Его желание — вернуть власть Императора, но для этого Цинлун должен завершить дело — убить последнего из Чжу-Цюэ.

Он закрыл подведенные синим цветом глаза, и, вздохнув, продолжил путь.

Бэйфан не мог убить Рёмена. И вовсе не потому, что тот сильный проклятый дух или что без него проклятия будут чинить хаос. Нет. Для древнего существа — Сукуна все равно что ребенок. Непростой, сильный и четко знающий, чего он хочет. Да и тяга к жизни у него сильная. А ведь Цинлун чуть не съел его, когда тот был пятилеткой.

«Если бы я нашел его чуть раньше, то смог бы мгновенно им закусить, — усмехнулся Бэйфан, приближаясь к кабинету Рёмена. — Вот только мальчишка уже пробудил свою силу. Никогда не забуду его глаза, полные решимости».

В тот миг, когда древний дракон, извиваясь своим мощным, длинным и гибким телом, скаля клыкастую пасть, хотел сожрать маленького духа, Сукуна смог дать ему отпор. В глазах его горело пламя, и когда он смог сломать один из рогов дракона, мальчишка завопил, смотря прямо в синие глаза чудовища:

— Я дал обещание Юдзи, что мы увидимся! Поэтому я не умру, тупая ящерица! — и воткнул нефритовый рог прямо в глаз лазурного дракона.

Бэйфану пришлось отступить. Что-что, а против законов Вселенной не пойдешь. Пацан уже побывал в потоке времени, создав так называемую новую ветвь, и рушить ее Цинлун не мог. Или не хотел. Скорее всего второе, и только потому, что увидел в мальчишке себя самого.

Он ведь тоже дал когда-то обещание, которое обязан выполнить. Но чтобы починить Лунный нимб Императора, нужна жертва, по силе сравнимая с силой владельца нимба. А Император Синь Бэй Гуан был очень силен. Намного сильнее своего брата...

***

Тоджи хмыкнул, осматривая так называемое оружие. Затея неизвестного заказчика была абсурдной, да и сам мужчина не особо хотел вредить юнцу, который на минуту, ученик его сына.

— Вот срань, а, — взлохматив волосы, Тоджи потупил взгляд в сторону. — Не нравится мне это. Что ты натворил, пацан?