Глава 6
Новый год прошел без веселья, без шампанского, без улыбки. Мое тело срослось с пустотой и значимость приравнялась к безразличию и легкомыслию — не имея веса можно было покорить небо. Я торчала на подоконнике сутками, смотрела через окно на дом у противоположной стороны дороги, смотрела на прохожих, смотрела на уличных кошек, а ночью смотрела на луну, но ничего не чувствовала. Луна — вдохновение и спасение — перестала звучать для меня симфонией. В попытке сделать хотя бы что-то, чтобы черный цвет сменился на серый, я изредка отвечала Розе «В порядке», «Не знаю», «Хорошо», но то было лишь вежливостью, а не искренностью.
Второго января мне было доставлено сообщение:
«Привет, это Рома. Попросил у Розы забрать ноутбук, уже почистил. Давай встретимся, верну)»
Восемь часов мне понадобилось, чтобы набраться сил и ответить:
«Привет, Розе не передашь?»
«Она уехала за границу на праздники»
«Ладно»
«Встретимся?»
«Подъедешь к моему дому завтра?»
«Конечно! До встречи, Надя)»
Эти смайлики совсем как насмешка.
Я заблокировала телефон и уставилась обратно на дом напротив. За ним находился пруд, но его было совсем не видно.
***
Рома приехал на следующий день в районе трех часов дня. К тому моменту я заставила себя вылезти из постели и почистить зубы — это все на что меня хватило.
Глянув на себя в зеркало, стало ясно, что причесаться все же стоит.
— Пойду прогуляюсь, — оповестила я семью, заходя в гостиную.
Все присутствующие испуганно переглянулись. Не меньше минуты стояла тишина, пока мама не соизволила медленно кивнуть.
Спортивки брата, толстовка, пуховик, шапка. Я даже не хотела краситься.
Рома ждал у подъезда, как оказалось не только с ноутбуком в чехле, но и с небольшим букетом мимоз, при взгляде на которые затошнило.
— С новым годом, — улыбнулся он.
Вежливая улыбка скривила мое лицо.
— Спасибо.
— Давай немного прогуляемся? Если ты против, то конеч...
— Давай, — не знаю, что двигало мной, но, когда я впервые за полторы недели почувствовала свежесть зимнего воздуха, мне подумалось, что по нему я чертовски скучала. — Только ноутбук положу.
Вернувшись в подъезд, я поднялась несколько ступеней к почтовым ящикам, затем с силой размахнулась и ударила букетом по решетке. Лепестки посыпались на пол. Мне захотелось плакать. Ненавижу мимозы. От взгляда на них я вновь вспоминаю Антона.
Моя рука еще раз поднялась в воздух и букет дважды хрустнул, ломаясь стеблями. Мертвый груз рухнул в коробку и похоронился с рекламными листовками и газетами.
Не привлекая внимание семьи, мне удалось положить ноутбук в прихожей на гардеробную, затем я спустилась обратно к Роме.
— Все в порядке?
Кивок.
Рома не стал продолжать допрос и указал рукой на поворот за домом.
— Согласно картам, там пруд.
Без ответа я первая сделала шаг. Мы вновь молчали, совсем как в день концерта, когда шли по коридору к гримерке, только теперь тишина казалась странной и натянутой.
— Как твоя учеба? — спросил Рома.
— Экзамены будут в январе, но у меня по двум предметам автоматы.
— Так ты хорошо учишься?
— Удивлен? — его вопрос возмутил меня, и я разозлилась.
— Совсем нет, — тут же отрицательно покачал головой Рома. — Мне думалось получить автоматы не так уж просто, так что, если они у тебя есть, ты не просто хорошо учишься, ты великолепно справляешься.
От искреннего комплимента, я потеплела.
— Ладно. А ты чем занимаешься?
— Официально звуковик группы, но вообще все процессы организации концертов на мне, — ответил Рома.
Удивило, что он говорил о самом важном этапе производства просто и без хвастовства. Такое встречалось редко.
— Получается ты не музыкант? — удивилась я.
— Могу сыграть на треугольнике.
Шутка заставила меня улыбнуться.
— Откуда же ты знаешь... группу.
— С Антоном, — мое сердце пропустило удар, — мы были одноклассниками, с остальными познакомился через него.
— Вау... — только и выдавила я.
Мы дошли до прудика. Дорожки, усыпанные снегом и покрытые наледью, тянулись вокруг путаными линиями. Можно было выбрать любой маршрут от детской площадки до парка, затем свернуть к спальным районам, выйти через новостройки и наконец вернуться к моему дому.
Не сговариваясь, мы приняли решение идти куда глаза глядят, то есть просто вперед.
— Ты говорил, твоя мама любит журналы про моду?
— Если бы листая их можно было зарабатывать деньги, поверь, мы бы уже обогатились.
Я вновь улыбнулась. К моему удивлению, Роме тоже было интересно об этом поговорить:
— Помнишь показ в 2019 году Валентино Гаравани в Париже? Мама ездила на него. У нее уже очень много лет есть подруга по переписке, живущая там, они через знакомых этой подруги получили билеты.
— Удивительно, а ты не поехал с ней?
— Уверен, общество двух женщин нуждается в вине и сплетнях. Мое присутствие было бы бременем.
Кажется, мое лицо начинает привыкать к улыбке от слов Ромы.
Мы проговорили о дизайнерах, стиле и показах все время, что гуляли. К концу прогулки лицо окончательно замерзло, и я закуталась в воротник пуховика, пытаясь себя согреть. Рома заметил это и отдал мне свой шарф. К семи, когда окончательно стемнело, мы вновь вернулись к пруду, я сказала, что мне пора возвращаться домой.
— Мама будет волноваться.
— Давай провожу тебя, — поддержал Рома.
Я застопорилась, удивленная, что он так легко согласился с важностью моих слов.
Мы свернули к дороге, с которой начали путь.
— Ты... не хочешь знать почему так рано?
— Ты же уже сказала, что мама будет волноваться. Я ее понимаю, мои родители тоже очень волнуются, даже несмотря на то, что мы живем в разных странах.
— Ты близок с семьей?
— Очень. На все праздники я уезжаю к ним. Кроме нового года. Стоимость билетов сильно бьет по карману, но на все дни рождения приезжаю.
Его слова заставили посмотреть на него иначе. Оказывается, мы так были похожи.
— Мама не отпускает меня, потому что мою младшую сестру убили два года назад, когда она возвращалась домой ночью.
— Сколько ей было?
— Шестнадцать.
— Мне жаль, — искренне ответил Рома.
И этого было достаточно, чтобы я почувствовала его поддержку.
Удивительно.
Когда мы прощались у подъезда, Рома улыбнулся мне, и я посмотрела на его улыбку так, словно то было единственным, что за последние полторы недели вызвало во мне чувство спокойствия. Рома был таким теплым, мне даже подумалось, жаль у нас больше не будет причин общаться, ведь и Антона, и его группу мое чувство самоуважения исключило из своей жизни.
Взглянув на цветы в коробке под почтовыми ящиками, я все же вытащила их и забрала домой, чтобы выходить то что поломала.
***
«Привет» — пришло сообщение на следующий день.
«Привет» — так же просто ответила я Роме.
Было всего девять утра. Организм привычно просыпался рано, но тело валялось в кровати и нежилось под теплым одеялом, словно сны были трогательными и весенними, словно мне хотелось побыть в них подольше, словно реальности вне комнаты не существовало. Это было хорошее утро.
«Может быть сходим сегодня в кафе неподалеку от твоего дома? Там интересное меню, ты вроде любишь фруктовый чай»
Он прислал фотографию. В списке чаев значились чайнички с цитрусовыми, ягодными — малина, ежевика, клубника — и фруктовыми — яблоки, груша, облепиха — наполнениями.
«Никогда не была там. Где ты его нашел?»
«Вчера проходили мимо, обратил внимание. Пойдем?»
«Мой дом далеко. Ты только ради чая приедешь?»
«Еще чтобы увидеть тебя»
Мне стало жарко, и я откинула одеяло.
«С тобой интересно» — исправился Рома.
«Тогда буду ждать»
Перед выходом из квартиры у меня появилось желание все же оценить свой внешний вид в зеркале. Я не узнавала сама себя — у меня не было привычных длинных ресниц, теней, блеска на губах, даже мой наряд, состоящий из джинсов и водолазки, казался мне плевком в индивидуальность, которую на протяжении десяти лет я с боем и криками защищала от своей матери и общественного мнения. Мне нельзя было так выходить на улицу, это значило бы, что все мои старания из прошлого ничего не стояли.
Стянув водолазку, мои руки потянулись к шкафу и вытащили оттуда яркую лиловую футболку, некогда любимую и забытую, с принтом из старого советского мультфильма. На тени сил не было, но вот по ресницам мазнуть тушью следовало и, заставив себя сделать это, я почувствовала, как глубоко вдохнула кислород. Мне словно стало легче дышать.
Рома ждал меня у подъезда лишние десять минут, однако он и слова не сказал о том, что замерз или устал, он сказал лишь:
— Хорошо выглядишь.
И вручил мне в руки красную розу.
— Спасибо, — тихонечко улыбнулась я.
К полудню мы подошли к кафе, Рома открыл мне дверь, пропуская внутрь, помог снять зимнее пальто и выбрал столик у окна. Нам вынесли меню. Мой выбор пал на облепиховый чай.
— Тебе нравится? — спросил Рома, рассматривая стены, украшенные лентами и узорами на стенах.
— Здесь уютно.
— В Минске есть кафе, в которое я втайне ходил весь восьмой класс. В нем был похожий дизайн, теплый свет, кофейные оттенки в интерьере. Можно сказать, я был влюблен в него.
— Почему в тайне?
— Потому что не пристало мужчинам признаваться, что нам нравится эстетика. В школе бы точно все засмеяли.
Это заставило меня нахмурить и задать другой вопрос:
— И сейчас ты тоже скрываешь, если тебе что-то нравится?
— Смотря от кого, — лукаво ответил Рома.
— От своих друзей.
— Имеешь ввиду Антона?
От простоты произнесения имени меня внутри перекосило, но Рома ничего не заметил или тактично сделал вид, что не заметил.
— От Антона я ничего не скрываю, но вряд ли он запоминает чем мы порой делимся. Мы слишком давно дружим, чтобы принимать друг друга такими, какие мы есть.
— Это намек на то, что Антон — подонок? — грубо и без сожалений озвучила я, начиная злиться.
Рома равнодушно пожал плечами, его слова ничуть не задели.
— Скорее на то, что он мой друг, не смотря на то как выбирает относиться к другим.
Нам вынесли чай в небольших стеклянных чайниках и пару чашек на блюдцах, но даже взгляд на них не сделал меня хотя бы чуточку спокойнее. Ненависть полностью окутала мое тело и мне захотелось встать с места и выйти из кафе, чтобы убежать куда глаза глядят.
— Я знаю, что он сделал, — признался Рома. — Он рассказал мне, когда встретил тебя осенью в клубе, но я не знал, что он продолжит играться.
Мое настроение в раз ушло в минус. Теперь мне хотелось плакать. Слиться со стулом и исчезнуть.
— Я думал, что он приглашает тебя видеться с нами, потому что хочет, чтобы мы пообщались.
— Мы с тобой? — еле—еле выдавила я.
— Да, ведь как-то я упомянул, что хотел бы с тобой подружиться.
— Теперь ты знаешь, что это не так, да?
— Теперь да.
— И что? Твое мнение о нем не поменялось?
— У него поменялось обо мне, когда я ударил его, — ответил Рома, наливая нам чай в чашки.
Мне не поверилось в услышанные слова.
— Когда-нибудь он извинится перед тобой. Да, мы слишком многое пережили, чтобы отказываться от дружбы, и я не настаиваю, чтобы ты его прощала, но музыкальная индустрия довольно тесная. Антон упрямый козел и нет сомнений, он много куда протиснется, так что вы еще не раз пересечетесь, просто... будь готова к тому, что, даже не разговаривая, вы можете оказаться в одной тесной локации.
Слова Ромы заставили меня задуматься. Мое решение было окончательным и бесповоротным — Антон вычеркнут из моей жизни, но вычеркнут ли он как знакомый, музыкант или как образ?
Роза не знала ни о том, что он сделал в первый раз, ни о том, что во второй, так значит Антон еще не раз мог оказаться на ее дне рождения или вечеринке. Увидев его, хватит ли мне смелости для равнодушия? В моих руках была власть уничтожить его, рассказав Розе правду, но... месть никогда не была выходом. Зло провоцирует еще большее зло.
— Ты не будешь десерт? — спросил Рома, отвлекая меня вопросом.
— Не знаю.
Глянув меню, мне на глаза попался красный бархат. Сливочный сыр, пропитанные коржи, ягодный привкус шоколада. Сладкое удовольствие, а ведь я так давно не чувствовала удовольствия.
— Выбирай все что понравится и не переживай о деньгах, оплата с меня.
— А если я скажу, что хочу этот стул?
— Боюсь не продадут, но я вынесу тебе его ночью.
Я захохотала. Как же давно мне не было так спокойно, рядом с Ромой оказывается мне было очень—очень спокойно.