Глава 4
За несколько дней до воскресенья Антон написал мне:
«Ты на концерт придешь?»
«Не знаю»
Я сидела на паре и старательно делала заметки в тетради, чтобы ничего не забыть из того, что говорил преподаватель.
«Мы тебя очень ждем. Все ждут»
Со вздохом, мне пришлось все же ответить:
«Смогу заглянуть только "до", если вы приедете раньше»
«Занята в воскресенье?»
«Много учебы сейчас»
«Жалко, а то мне хотелось пригласить на свидание» и в конце Антон добавил три флиртующих смайлика.
Подняв глаза, я встретилась взглядом с преподавателем, скривившим недовольное лицо на мою вольность. Согласно часам на стене, до конца лекции оставалось несколько секунд. Раздался звонок. Скрип стула и все вокруг меня начали подниматься с мест, не дослушав рекомендаций где найти учебник с примерами работ к курсовой.
Я же бегло написала названия на странице тетради и тоже поднялась, закидывая шоппер с лисенком на плечо.
— Зóрина, ваш проект претендует на возможность поучаствовать в предновогоднем конкурсе, не упускайте ее из-за мальчишек.
— Конечно, извините, — с дружелюбной улыбкой проглатывая слова преподавателя, показавшиеся мне не тактичными, ответила я.
В коридоре, открыв телефон, на меня посыпались сообщения Антона:
«На свидание не пойдешь, можем с группой просто встретиться»
«Ау»
«Надя, ты почему молчишь»
Я все же ответила:
«Еще на паре, отвечу позже»
Антон продолжил:
«А на концерт то придешь? Давай встречу тебя у входа»
«Хорошо»
Задумавшись, я позволила себе улыбнуться, может быть, времени прошло достаточно, чтобы на следующей вопрос о свидании, все же ответить Антону «давай попробуем».
***
Стараясь не думать об Антоне, моя голова превратилась в кормушку для мыслей с незатыкаемым потоком. Почему каждый раз, когда я давала себе установку не зацикливаться на чем-то именно это становилось центром вселенной?
Антон преследовал меня, когда я готовила завтрак, когда слушала музыку, даже когда стучала карандашом по бумаге в надежде, что придет вдохновение и полностью погрузит меня в работу. Это не было любовью, но, казалось, это было похоже на давно забытую зарождающуюся влюбленность, но то тут то там перед глазами всплывали картины — его внешность, его улыбка, его слова.
Могла ли я позволить себе вновь влюбиться или мне необходимо было сделать выбор в сторону полного отказа от чувств по отношению к нему?
В конце ноября погода испортилась, температура понизилась до нуля и с черного неба на Санкт-Петербург начал падать первый очаровательный и липкий снего-дождь, он промочил мой берет, зимнее пальто в клетку и остался грязью на ботинках.
Антон не встретил меня у клуба, как обещал, это сделал Рома. Он же помог мне отряхнуться и проводил до гримерки. Всю дорогу мы молчали, хотя для меня молчание — это пытка, нежели удовольствие — с Ромой молчание было теплым и совсем не отяжеляющим. Повесив на крючок пальто и отряхнув платье в горох с белоснежным кружевным воротником, я глазами начала искать Антона, тот нашелся быстро, стоящим в разрисованном граффити углу с высокой девушкой на каблуках, сложившей руки на груди с крайне недовольным лицом.
Отмахнувшись от ревности, кольнувшей у сердца, я подошла к ним.
— О, Надя, — отвлекаясь от разговора, Антон положил мне руку на плечо, словно спасаясь от бури в виде родной сестры.
В жизни они были очень похожи, но поняла я это лишь приблизившись. У Екатерины тоже были темные волосы, острые черты лица и она была до неприличия стройна и красива, даже не смотря на обычную бежевую кофту без украшений и синие джинсы, обтянувшие ноги.
— Надя моя подруга.
— Антон позвони матери, — проигнорировав брата, сказала Екатерина. — Она волнуется.
— Если надо будет сама позвонит, — закатывая глаза, ответил Антон и отпустил меня, поняв, что щит из меня провальный.
— Ты не можешь быть таким кретином. Попроси прощение!
— Пф. Из нас двоих это должна делать она и вообще кто внес тебя в список? Тебе торчать на улице надо, а не здесь чепуху нести.
Мне захотелось уйти. В планах не было становиться участником чужого спора и слушать такие гневные слова от Антона.
— Спроси у своего дружка, — тыча пальцем ему в плечо, оповестила сестра.
— Ром, — обернулся Антон, — ты ее внес?
Тот ту же отвернулся, имея точно такие же впечатления от ссоры, что были у меня.
— Ты изводишь меня всю жизнь, избалованный ребенок!
— Да пошла ты. Сама приперлась, сама наехала. Из Минска прям охота было, да?
— Я хотя бы что-то делаю, ты же только ноешь и орешь.
Они замолчали. Екатерина отвернулась, устало потирая переносицу.
— Позвони матери а. Не делай мне голову, — она махнула рукой, развернулась и покинула гримерку.
Антон вздохнул, посмотрел на людей, стоявших рядом и подслушающих их диалог, бросил им "чо вылупились" и тоже вышел в коридор.
Поспешив за ним, я обратила внимание, что Антон и Екатерина разошлись в разные стороны — она в зал, он к выходу. Мне не оставалось иного выбора, кроме как последовать за ним.
— Антон, подожди, — догнав у двери, я схватила его за руку, — что случилось?
— Ничего, — раздраженно буркнул он.
— Скажи мне.
— Слушай, не лезь не в свое дело. Тебя это вообще никак не касается. Вали.
Антон оставил меня одну. Волнения за него стало в два раза больше.
Без настроения я вернулась в гримерку и села на один из табуретов у стола, обдумывая, что мне следовало сказать, чтобы ситуация сложилась лучше? Устав от бессилия и запаха перегара, я поднялась с места, забрала пальто с крючка и вышла обратно, сворачивая в зал. На верхних рядах стояли двухместные столики и, найдя свое место, я села за один из них.
— Привет, — помахала ладонью девушка надо мной. — Видимо, у нас один столик, Кристина.
— Надя.
Кристина была худощавой и высокой, с россыпью акне на щеках. Ее черная, как смоль, челка лезла в глаза, а выглядывающие из-под майки острые плечи то и дело ударялись о стул, когда она поворачивалась.
— Не с кем было пойти? — дружелюбно спросила я.
— Да, никто такую музыку не слушает, билет мне можно сказать подарили, так что не хотелось отказываться, — Кристина улыбнулась, — интересный у тебя наряд, ты дизайнер?
Мой кивок был ответом.
Она откинулась на стуле и сунула руку в карман кожаных брюк, а затем протянула мне визитку с номером.
— Модельное агентство, иногда они проводят конкурсы для молодых дизайнеров, вдруг тебя заинтересует.
Глянув название, я поняла, что знаю эту фирму, они же будут организовывать предновогодний конкурс в университете, для которого преподаватель просил меня постараться.
— Спасибо.
На сцене потухли первые лампы. Пока Кристина внимательно всматривалась в визжащую публику, я смотрела на нее — воспитанная, изящная — она была молодой моделью, и, быть может, если мне удастся попасть на конкурс, мы с ней вновь встретимся. Это было бы крайне прелестно, ведь Кристина мне понравилась.
Однако понадеявшись на возможность еще одной встречи, я не решилась попросить у нее контакты, так что после концерта мы разошлись как корабли в море — она задержалась за столиком, я вышла из зала, чтобы после свернуть к метро.
***
О чем еще я могла думать, кроме ссоры, которой стала свидетелем? Ни Антон, ни его сестра не выходили из моей головы.
Я смотрела на своего четырнадцатилетнего брата и думала, неужели между нами тоже может произойти конфликт, из-за которого мы, не стесняясь никого вокруг будем ругаться? Неужели моя старшая сестра могла настолько сильно вмешиваться в мои дела, что прилетела бы из другой страны, чтобы донести свое мнение, даже если бы это касалось нашей общей матери?
Все семьи разные, но разве конфликты, возникающие в них, не были схожи, чтобы брать пример, как поступать не стоит?
Мысли и переживания не давали мне покоя целую неделю, и в конце концов, я поднялась с кровати, взяла телефон со стола и написала Антону:
«Привет»
Он ответил довольно быстро:
«Привет»
«Есть планы на четырнадцатое декабря?»
«Надо посмотреть, вроде бы не было»
Не давая ему возможности взять паузу, я продолжила:
«Отлично, у меня будет день рождения! Приходи, адрес знаешь»
«У тебя дома?»
«Да!»
Повисла пауза.
«Хорошо»
Я мысленно завизжала.
Надо хорошенько подготовиться!
***
Моя семья состояла из младшего брата школьника, отпускающего неприличные шутки даже за семейным столом, старшей сестры два дня назад сыгравшей свадьбу со своей любовью, мамы, отца, дяди и двух подруг — Розы и Дианы. Однако в трехкомнатной квартире, в которой мы с братом, отцом и мамой проживали, не было достаточно большого стола, чтобы вместить всех, потому вот уже двадцать первый год подряд обеденный стол конструировали из двух стоящих в гостиной, а посадочные места из кожаного облезлого бежевого дивана купленного в год моего рождения и пары табуреток.
Родители работали на фабрике в пригороде Питера, дядя по молодости играл в музыкальной группе, ставшей крайне известной, по иронии, когда он ее покинул, он жил за городом в частном небольшом домике и приезжал только чтобы увидеться с нами или друзьями из прошлого. Как чудесно получилось, что, увидев, что наши музыкальные вкусы в виде любви к русскому року девяностых, идентичны, он отдал меня в музыкальную школу по рекомендации своих друзей, где я и познакомилась с Розой и Дианой.
Смотря на них: Розу — громкую и раздающую команды, как лучше положить скатерть, чтобы та не скатывалась и Диану — мирно суетящуюся с салатами и закусками, я думала, как же я счастлива.
Дядя тихо перебирал струны на гитаре, отец переключал каналы на телевизоре, сестра с мужем обсуждали кому из знакомых им подарить кофеварку, полученную на свадьбу от крайне нелюбимого коллеги.
На мне было зеленое платье с подъюбником и кружевом по ободку и на воротнике, колготки ему в цвет и большие сережки в виде луны и солнца. Мы вот—вот должны были сесть за стол как прозвучал звонок в дверь. Я тут же вскочила с места, чтобы побежать к ней, чтобы открыть.
— Кого это боги принесли? — с упреком спросила мама из комнаты брата.
— Это ко мне, — в ответ крикнула я.
Антон с Сережей и его девушкой стояли на пороге.
— Привет, — выдавила я, пропуская их внутрь.
Антон не отличался от себя ничем — куртка, белая футболка, джинсы, уложенные гелем волосы на голове. Он вручил мне подарок в розовом пакете с блестками — внутри был белый мишка — и букет лилий.
Сережа, прежде чем разуться, огляделся в поисках шкафа. К декабрю его волосы отрасли и он вернул себе короткий ирокез, покрасил его в черный, да так и ходил, не надевая шапок. Его тяжелое пальто повисло на вешалке одеялом, после этого он помог раздеться своей девушке, у которой был крайне откровенный наряд — кожаная юбка, колготки в сетку и свитер из—под которого неряшливо выглядывали черные лямки лифчика.
— Вечеринка еще не началась? — спросила она.
— Вечеринки не будет, это семейное торжество, — отметила я, подавляя обиду на Антона, неудосужевшегося спросить можно ли захватить на мой праздник кого-то из своих друзей, — Вы проходите, справа туалет и можно помыть руки, в гостиной семья.
Сережа с девушкой прошли внутрь, но Антона я перехватила раньше, вынудив задержаться в коридоре.
— Спасибо за подарок.
— Да не за что. Не думал, что это...
— Встреча с близкими? — улыбнулась я.
— Ну да.
— Надеюсь, оно все же тебе понравится.
Не было нужды начинать скандал из-за нашего общего недопонимания, потому я лишь вздохнула и махнула рукой в приглашающем жесте.
Мы прошли в гостиную. Страшась излишнего любопытства, к своему удивлению, от родственников, даже не отреагировавших на появление новых гостей, я не получила никакой реакции. На нас никто не обернулся, все присутствующие продолжали делать свои дела.
Из ванной вышли смеющиеся Сережа с девушкой, и мои подруги одновременно повернули головы в их сторону, чтобы узнать, кто смеется, тогда они же заметили меня и Антона, помахавшего им ладонью.
— Это ребята из группы, которую я слушаю. Музыканты. Мои друзья. Присаживайтесь.
Роза подошла ко мне, чтобы пожать Антону руку, как вдруг наклонилась ближе к уху и прошептала:
— Не помню у тебя таких друзей.
— Кое—что пошло не по плану, — также шепотом ответила я.
Мы последовали к столу.
— Этот засранец не хочет отрываться от компьютера, даже чтобы поздравить сестру, ой, — удивилась мама в раз краснея, — простите.
— Мам, это мои друзья. Представьтесь.
К собственному удивлению и облегчению, Сережа с девушкой подсели к дяде и увлеклись разговором с ним о музыке и группе, в которой он играл. Оказывается, Сережа был прекрасно осведомлен о том, где играл и когда играл мой дядя. Это расположило меня. Признаюсь, Сережа всегда казался мне душкой, даже несмотря на внешнюю сумасбродность.
Антон же оставался стоять, не зная какое место занять.
— Садись рядом со мной.
На табуретку, напротив сестры с мужем, воркующим голубками и первым делом спросившим, не парень ли мне Антон.
— Нет, мы не встречаемся, — за него ответила я, наливая нам заварку из небольшого чайничка. — Ты можешь попробовать все что увидишь.
— Вы тоже музыкант, да? — продолжила сестра.
Роза с Дианой присоединились к ней, заняв места на диванчике.
— Да, я солист группы «Солнце системы», слышали о такой?
— Неа.
— А я слышала, — вмешалась Роза. — Наденька все уши прожужжала как вас любит. Она настоящая фанатка.
Чайник в моих руках качнулся вместе с миром.
— Ты Роза, да? — прищурился Антон.
— О, да я известна.
— Роза, тебя сложно не знать, — ответила Диана. — В конце концов кто твой отец.
— А кто твой отец, — передразнила Роза, Диана в ответ пожала плечами — ее отец был пожарным. — Так ты из группы... какой у вас самый известный трек?
— "Поцелуи без обязательств", — ответил Антон. — Вообще-то у нас по триста тысяч прослушиваний за месяц.
Роза надменно усмехнулась.
— У группы «Первая катастрофа» четыре миллиона. Вам есть куда стремиться.
— Да, но их группа существует пять лет.
— А у вас скоро три года, — вмешалась я, не желая, чтобы началось побоище. — У вас хороший результат.
Роза закатила глаза.
— Группа Костика тоже собирала бы по триста тысяч, если бы не последний хит, — отметила я. — Им повезло, что несколько строчек настолько запали слушателям в сердце, что на их звук сделали полтора миллиона видео за месяц.
— Кстати, про «Первую катастрофу» они недавно делали запись сингла, выйдет после нового года, — кивнула Роза.
— В прошлом году группа записывала у них на студии альбом, — желая произвести впечатление, сказала я.
— Сережа рассказывал, они приглашали его на гитарную партию, — согласился Антон.
Я посмотрела на Антона другими глазами. Мне казалось, что их группа практически ни с кем не была знакома, ведь общие фиты были с менее известными артистами, да и во влогах, которые мне доводилось раньше смотреть, появлялись знакомые музыканты лишь на фестивалях.
— Сережа играл в «Дожди перезимуют завтра» до того, как их кинул солист и ушел в соло, так что он много кого знает.
— У него отменная новая группа, — не согласилась Роза. — И они выстрелили в год релиза целым альбомом! Шесть из одиннадцати треков в первых строчках чарта.
— Сережа очень хорошо играет, — поддержала я Антона. — Не стоило и его убирать из состава.
— Там, наверное, личный конфликт. Кто знает. Больше они не общаются.
Мы с Розой дружно кивнули на заявление о личном конфликте.
Мне хотелось показать Антону, какая у нас дружная семья — все вместе, все рядом. В нашем доме царила любовь и гармония, а теплыми чувствами хотелось делится больше всего. Однако между всеми нами слишком быстро повисла пауза. Да и Сережа с девушкой не выглядели заинтересованными ничем, кроме моего дяди. Сережа был от него в восторге.
Антон проверил телефон.
— Извини, мне Рома пишет, видимо могут быть неполадки на репетиции, что-то с его компьютером.
— Получается, ты не останешься?
Антон покачал головой.
— Но сейчас вынесут торт.
— Прости, нет времени. Надо ему помочь.
Растерявшись, я поднялась с табуретки. Антон позвал Сережу, и они все вместе покинули гостиную. Я смотрела как они обуваются и надевают верхнюю одежду и не верила, что за каких-то двадцать минут все закончилось. Мы даже чай нормально не попили.
— Еще раз спасибо за подарок.
— Спасибо за приглашение, — улыбнулся Антон своей самой красивой улыбкой.
Мое сердце подозрительно ёкнуло. Мне вдруг почудилось, что я вновь чувствую то, что не чувствовала уже давно.
Мы обнялись с Сережей и его девушкой, и попрощались.
До самого вечера меня не покидала мысль, неужели я вновь влюбилась?