Глава 14 (Она). Гарантия
«Любовь никогда не бывает ошибкой, даже если она безответна.»
Элис Хоффман
– Проснись и пой, – звучит громкий голос сквозь сон. В комнату проникает солнечный свет, от которого я пытаюсь спрятаться, накрывшись с головой пледом. В следующую секунду с меня его стягивают и я сквозь слегка приподнятые веки размыто вижу силуэт Димы.
– Изверг, – бормочу я, запуская в него подушку.
– Ты же не спящая красавица, чтобы тебя поцелуем будить, – заваливаясь на кровать спиной вперёд парирует Матвеев.
– И слава богу. Иначе лишился бы ты своих красивых белых зубов, – принимаю положение полусидя.
– Благодарность и дружелюбие – явно не самые сильные твои стороны, – смеётся Дима.
– Сколько часов? – спрашиваю я, потирая глаза.
– Шесть где-то. Я приехал час назад, настроил камеры. Теперь с позволения твоего отца можем ехать.
– Вот же стратег. Даже папу успел обработать, – сползаю с кровати и направляюсь к шкафу. Достаю чёрный велюровый костюм и переодеваясь прикрывшись дверкой от внимательных глаз Матвеева.
– Более того, мы пришли с дядей Андреем к обоюдному решению – ты остаёшься у меня на ночь.
– Чего? Это как так?
– Понимаю, ты в восторге от того, что проведешь со мной не только вечер, а и ночь, но спешу тебя огорчить – непристойности не планируются, разве что в твоих фантазиях, – ухмыляется Дима. Так и хочется треснуть тапком по лбу.
– Вот оно как. Жаль, а я прям надеялась, – театрально вздыхаю.
– Извини, но это чисто вопрос безопасности. Мой дом под охраной, обставлен камерами, ещё и консьержка баба Люба.
– Вот последний пункт – прям высший уровень безопасности конечно.
– Поверь, она надёжнее всяких камер. У нее глаз как у ястреба.
– Ага, и автомат под столом. Пошли уже, сказочник, – смеюсь, накидывая сумку на плечо. С этой консьержкой я уже знакома: то я в гости к нему заходила, то пьяного домой привозила, было раз, что жила у него, когда Димка и Влад умудрились где-то заболеть ветрянкой и квартира Матвеева служила карантинной зоной. И каждый раз эта миловидная женщина была на своем рабочем месте, ответственно фиксировала себе в блокнот кто и к кому пришёл.
– Может и автомат. Я не спрашивал, – вскакивая с кровати отвечает он.
Спустившись вниз пересекаемся с папой, который пьет кофе на веранде.
– Дядя Андрей, Аньку поднял и забираю. Хорошего вечера, – говорит Матвеев прежде, чем я успеваю рот открыть.
– Меня как в армии с кровати подняли, – бормочу я, подходя к папе, завязывая волосы. Он целует меня в висок, я делаю глоток воды из стакана, стоящего рядом с папиным кофе, и убегаю
– Шлем не забудь, чемпионка, – кричит в догонку папа.
– Я контролирую, – поднимая шлем от моего мотоцикла вверх для демонстрации, говорит Матвеев. Когда подхожу к нему, Дима аккуратно одевает мне его на голову, опускает визор и застёгивает ремешок под подбородком. Его движения автоматические, но нежные. Я замираю на секунду, смотря на него сквозь защитное стекло. В этот момент он выглядит непривычно спокойным и сосредоточенным. Дима улыбается, уловив мой взгляд. Я разворачиваюсь, усаживаясь на свой мотоцикл. Матвеев в это время проделывает те же манипуляции, натягивая шлем. Пару секунд – рев мотора и вибрация по всему телу. Мы выезжаем из територии дома, ведёт Дима, у него свой намеченный маршрут.
Дорога стелется под колесами ровным асфальтом. Ветер обволакивает тело, проникая прохладными волнами под костюм. Матвеев время от времени бросает взгляды через плечо, словно проверяя, не остаю ли я. Мягкие повороты, лёгкие маневрирования сквозь ряды машин – и вот перед нами наконец расползается широкой лентой пустая трасса. Я прокручиваю газ и объезжаю Диму, вырываясь вперёд. В голове впервые за последнее время становится тихо. По-настоящему, не на мгновение, а действительно тихо. До того хорошо, что аж щекочет в груди. Я убираю руки с руля, раскидывая их в стороны, будто пытаясь поймать и обнять ветер. А он летит мимо, в другую сторону, просачиваясь сквозь пальцы, оставляя прозрачные касания по всему телу. Я чувствую, как сердце под воздействием адреналина чуть быстрее бьётся внутри. Объема лёгких не хватает, чтобы вдохнуть всю свободу, которая мешается с ощущением лёгкого счастья. Возвращая руки на руль, в зеркале вижу Диму. Он ровняется со мной и я вижу сквозь визор его взгляд с улыбкой.
Мы ездим так ещё час или полтора: на перегонки, спокойно, змейкой и по всякому, как только хочется. В результате останавливаемся на обочине у поля. Солнце немного опускается, скрывая кончик за высоким рядом деревьев.
– Ну, что, чемпионка, стало легче? – спрашивает Дима, стянув шлем.
– Да. У меня такое чувство эйфории внутри, – отвечаю я, делая несколько шагов к нему.
– Я вижу по глазам, – улыбается Матвеев, заправляя обеими руками растрёпанные волосы мне за уши и притягивая к себе. Объятия крепкие и настолько спокойные, что я закрываю глаза, обхватив Диму руками в ответ. Дыхание ещё не выровнялось до конца после езды. Я поднимаю на него взгляд, уткнувшись подбородком ему в грудь. Молча улыбаюсь, удерживая зрительный контакт. Его карие глаза слегка светлеют под бликами солнечных лучей. Матвеев наклоняется и оставляет лёгкое касание губ на кончике моего носа, от чего мне на секунду перебивает дыхание напрочь.
– Кажется, это не совсем дружеская история, – шепчу я.
– Тебе кажется, – абсолютно спокойно отвечает он. Дима мягко поглаживает меня рукой по спине, не отрывая глаз: – Домой?
Я кидаю и мы лениво шагаем к мотоциклам.
Бабушка Люба на посту встречает нас улыбкой.
– Анюта, ты опять Димку нянчить? – спрашивает консьержка, поглядывая поверх очков.
– А кто же, если не я? Как он тут вообще? Не шумит, соседям не мешает? Бордель не устраивает? – с усмешкой спрашиваю я.
– У него из гостей только ты, Владик и Олежка. Но иногда, бывает, достает гитарой соседей.
– Дорогие дамы, а я вам не мешаю? – вмешивается Дима, нажимая кнопку лифта.
– Нет-нет, всё хорошо, – отвечаю я.
– Заходи давай, – кивает на лифт.
Едем мы на последний, девятый, этаж. Я вытераю тушь, которая слегка смазалась, и через зеркало вижу, как Дима делает шаг ко мне. Он опускает руки на поручень по обе стороны от меня и кладет голову мне на плечо, произнося шепотом: – Какая ты красивая, Анька.
Я оборачиваюсь к нему лицом, смотря ровно в глаза. Матвеев убирает выбившуюся прядь моих волос, аккуратно цепляя кончиками пальцев шею и не нарушая зрительный контакт. Я медленно сокращаю и без того маленькую дистанцию между нашими лицами, прохожусь ладонью от груди к плечу и наконец произношу прямо в губы:
– Ты тоже, дурик, – и тихо смеюсь, без злобы, а просто искренне, от желания в моменте.
Матвееву эта шутка нравится гораздо меньше. Он просто молча наблюдает, прокручивая в руках шлем от мотоцикла.
– Значит, дурик? – повторяет тихо. Не обижено, но явно о чем-то задумавшись.
– Ага, – подтверждаю, усмехаясь.
Дима опускает шлем на пол и кладет руки мне на бедра, прижимая своими к зеркалу.
– Хватит играться, Ань, – шепчет он у самого уха, скользя губами к шее. Голос у него глухой, тёплый, низкий. Мурашки пробегаются по всему телу, цепляя, кажется, даже кончики пальцев. Я открываю рот, чтобы ответить, но он не даёт. Целует резко, почти грубо, переместив одну руку на шею. Всё получается неаккуратно, смазано и жадно, как будто он устал ждать, как будто всё это слишком долго копилось. Я замираю, но не отталкиваю, а потом – несмело отвечаю, сжав ткань его футболки. Матвеев отрывается, спокойно поднимает шлем и выходит из лифта, который как раз приехал на нужный этаж. Пару секунд стою, пытаясь понять, что произошло и почему я ответила, но потом тоже иду за Матвеемым. Зачем-то поправляю волосы, будто пытаясь таким образом себя успокоить. Дима открывает квартиру, пропускает меня вперёд и как ни в чем не бывало спрашивает:
– Чай, кофе, какао?
– Какао, – спокойно отвечаю, скидывая кроссовки. Дима его готовит лучше всех на свете. От какао Матвеева я не отказывалась ровным счётом никогда. В квартире Димы у меня была своя небольшая полочка с моими вещами. Сменив одежду на домашний вариант, я выхожу на балкон в ожидании какао. Мысли лепятся одна поверх другой, между них вплетаются вопросы без ответов. В голове становится чуть тише, стоит вспомнить мамины слова перед одним из турниров: «Ты имеешь право на ошибку и проигрыш. Можешь даже сдаться после этого, если посчитаешь нужным. Нет ничего плохого в смене приоритетов. Просто доверяй себе.»
– О чём задумалась? – спрашивает Дима, заставая меня врасплох.
– Да так, слова мамины вспомнились, – забираю протянутый мне какао.
– Завтра годовщина смерти?
– Да. А мы даже на кладбище без охраны теперь не поедем.
– Это временно, скоро всё закончится. Андрей Леонидович и Влад сделают всё возможное, а я постараюсь помочь, – говорит Дима, обнимая за плечо.
– Кстати, о помощи. Поведай-ка мне, что там мой братец тебя попросил найти.
– Это тебе Влад сам расскажет, если будет надо. Но есть часть, которую тебе стоит знать.
– Может ты не будешь делить на части и расскажешь всё?
– Если меня Влад закопает, тебе совсем не жаль будет, да?
– Не закопает, я ручаюсь. Говори, уже.
– Помнишь, тетя Лена ездила во Францию?
– Да, это была последняя поездка мамы по работе. Она мне оттуда этот кулон привезла, – сжимаю в руке маленькую подвеску.
– Так вот ездила она на сделку двух фирм, гендиректор одной из них жена прагматика Краснова, они до сих пор в браке.
– Знаю, Мария, – говорю я и, увидев недоумение на лице Матвеева, продолжаю: – Узнала случайно, сегодня за завтраком. Ему кто-то позвонил, он ответил и начал говорить по французки. Разговор был как раз про развод. Вот так и узнала.
– А про сына он ничего не говорил?
– Нет.
– У них есть общий сын, Ален. Мальчику сейчас четыре года. Оформлен совсем под другой фамилией, поэтому эта информация не всплывала, когда я искал информацию про Краснова раньше.
– Допустим, но какое это имеет отношение ко всей этой истории со стрельбой? Зачем Владу эта информация?
– Владу нужны были детали этой поездки твоей мамы. Фигуру Марии, как ген директора, обойти было невозможно, ещё и с учётом того, что владелец фирмы – её отец.
– Всё равно не понимаю, к чему тут мама? Как это связано с нашей семьёй?
– Я лишь поисковик, а пазлы с этой информации будут складывать уже Влад и его друзья. Так что остальные вопросы к нему. Меня и так по головке не погладят за то, что рассказал тебе это всё.
– Ладно, спасибо и на этом, но ты же понимаешь, что чем больше вы прячете, ограничиваете, скрываете, тем больше мне хочется влезть по уши в это болото?
– Поэтому я стараюсь тебе рассказывать то, что могу, предупреждать о чем-то.
– Спасибо, – тихо говорю я.
Дима забирает у меня из рук чашку и ставит её на подоконник. Прижимает к стене и мягко убирает волосы с плеч. Оставляет на оголённой шее несколько неспешных поцелуев, от которых я глубоко вдыхаю, слегка запрокинув голову, и на выдохе спрашиваю:
– Что ты делаешь?
– Расслабься и доверься. Пожалуйста, – смотря ровно в глаза просит он. И я зачем-то иду на поводу. Даже не иду, а бегу. Мне этого хочется. Хочется забыть обо всём, о чём, кажется, осведомлены все, кроме меня. Хочется почувствовать любовь, в которой не придется сомневаться или требовать ответов для уточнений. Хочется выбрать чувства, удовольствие и свои желания, а не здравый рассудок и тысячи установок. И Матвеев – моя в этом гарантия. Он не требует ответа, просто выбирает меня.
– А говорил, никакие непристойности не планируются, – тихо и с усмешкой говорю я.
– Помолчи, Барская, – подхватывая за бёдра, просит Матвеев. И целует, без робости и сомнений.
Кладёт на кровать, притягивая к себе ближе за талию, и нависает сверху. Стягивает шорты и опускается поцелуями к низу живота. Проходится рукой по внутренней стороне бедра и отодвигает белье, не снимая его полностью. Я слегка изгибаюсь, цепляясь ногтями за плед, когда чувствую, как его пальцы медленно спускаются по складкам, а потом мягко проникают внутрь влагалища. Дима раздвигает мои ноги второй рукой, возвращая их в удобное для себя положение, и постепенно наращивает темп движений. С губ срываются стоны, а дыхание учащается. Я приподнимаюсь на локтях и притягиваю Диму к себе. Он целует легко, слегка улыбаясь, когда я, оторвавшись от его губ, рвано дышу. На прикроватной тумбочке вибрирует телефон Димы, но он не реагирует, вновь спускаясь вниз. По окончанию звонка, который мы игнорируем, на рабочем столе начинает разрываться мой телефон.
– Вот кому так надо? – возмущаюсь я. Матвеев встаёт и забирает телефон.
– Это Краснов. Он всем своим студенткам по вечерам звонит? – раздражённо спрашивает Дима, возвращаясь ко мне.
– Да, Артём. Ты немного не вовремя, – отвечаю на телефонный звонок.
___________________________________________
Глава разочарований, разрушения догм и ожиданий с щепоткой удовольствия.