Философия риска | Артём Краснов

Всё кажется игрой до тех пор, пока ты не замечаешь, что перестал смеяться.

Влажность опускалась на землю плотным туманом, который касался кожи, оставляя на ней прохладу. Слегка облачно и серовато, а воздух тяжёлый и густой. Не самая лётная погода для каких-то соревнований под открытым небом. Место начала забега находилось на университетском стадионе и было обозначено аркой, возле которой стояли столы и крутились люди. В том числе и Анна. Барская отдает какие-то команды и указывает пальцем куда и что перенести. Её вид вызывает у меня добрую улыбку: девица здесь, в своей "родной" атмосфере спорта, совсем другая.
- Доброе утро, - говорю я, ступая ближе к группе людей. Кто-то приветствует в ответ, кто-то слишком увлечён финальными штрихами подготовки, чтобы заметить подошедшего меня.
- Доброе, Артём Александрович. Если честно, я предполагала, что Вы струсите и не придёте вовсе. Значит носилки заказала не зря, - озвучивает Барская, проверяя какие-то документы и заправляя волосы за ухо.
- Как же мне было скучно эти несколько дней без Ваших шуточек и сарказма, Анна. Редко встречаю людей, исполняющих подобное столь же филигранно, - с ухмылкой отвечаю я.
- Вот видите, а Вы хотите меня лишить возможности использовать эту мою способность, - вспоминает девушка условия спора.
- Вовсе нет. Я просто хотел проверить, насколько силён Ваш собственный азарт и уровень желания поиздеваться надо мной.
- Ну, раз Вы пришли, всё это оказалось сильнее Вашего благоразумия, - не поднимая взгляд от документов, но с явной ухмылкой, отмечает Анна.
- Почему Вы так уверенны, что эти три километра могут быть чем-то крайне сложным для меня? У меня хорошая физическая подготовка, пусть я и не настолько профессионален в этом, как некоторые, - делая явный акцент на последнем слове интересуюсь я.
- Дело даже не в Вас, а в том насколько неудобная дистанция в три километра.
-Неужели? И чем же она так неудобна?
- Тем, что трёх километров слишком мало, чтобы войти в ритм, и слишком много, чтобы пробежать на одном упрямстве, - объясняет Барская, отдавая документы парню, который за ними подошёл. Возвращает взгляд на меня и дополняет: - Знаете, Артём Александрович, мне, конечно, нравится идея наблюдать за вашими страданиями в процессе, но было бы неплохо, если бы Вы всё-таки добрались до финиша.
- Признаться, я почти тронут Вашей поддержкой, - с иронией комментирую я. Действительно не понимаю: то ли это поддержка, то ли начало новой шутки.
- Просто не хочу потом объяснять декану, почему у нас минус один преподаватель, - с серьезным лицом отвечает Анна. Всё таки шутка.
- Вот даже интересно, Вы когда-нибудь устаете генерировать эти шутки? А то мне начинает казаться, что на Вашем сарказме можно строить вечный двигатель.
- Не пропустите, пожалуйста, когда я буду рассказывать про маршрут. Будет забавно, если нам понадобятся не носилки, а поисковые собаки, - прежде, чем я успеваю что-то сказать, Анну зовёт один из волонтеров и она возвращается к работе. В этом всём даже голос её слегка мягче, чем обычно. Барская в своей стихии, уверенная и собранная.

После сигнала сбора все участники строятся у стартовой линии и ждут начала. Анна подходит не сразу, она ещё раздает какие-то указания, сверяет списки и только потом занимает место на старте.
- Удивлена, что Вы всё ещё здесь, - с театральной серьёзностью обращается ко мне девица, проверяя шнурки.
- Как видите. Не привык проигрывать споры просто фактом выхода из них.
- Тогда мой Вам совет: не старайтесь угнаться за кем-то и не растрачивайте силы на первом километре. Личный темп и контроль дыхания всегда продуктивнее мысли о гонке, - Анна удивительно быстро сменила образ, казалось, что Барская проверяет каждый миллиметр на готовность к забегу.
- Это Ваш способ заботы обо мне?
- Нет, это мой способ не бегать за скорой, если с Вами что-то случится, - с фирменной ухмылкой и искрой глазах отвечает девица. Она не ждёт ответа, её взгляд уже направлен на судью, который поднимает руку, готовясь дать сигнал к старту. Я ещё секунду смотрю на Анну и неосознанно улыбаюсь.

Держу темп, чувствую, как мышцы по всему телу, а особенно в ногах, пришли в тонус. Дыхание ровное, но уже немного глубже, что оправданно попытками лёгких захватить больше воздуха. Сердце в груди уже немного выбивается из обычного ритма. Первый километр позади, приближается окончание второго. Не сложно, но ощутимо. Анна бежит рядом, её состояние крайне умиротворённое, даже скорее расслабленное.
- Вы бегаете слишком легко. Это раздражает, - обращаюсь я к ней с улыбкой.
- Простите, но я не могу начать страдать ради Вашего комфорта. Но держитесь хорошо.
- Почти похоже на признание Вашей неправоты.
- Не обольщайтесь. Это скорее исключение, чем правило. Могу предположить, что Вы когда-то занимались бегом. Техника хромает, но темп действительно хороший. Только не переусердствуйте, впереди ещё почти полтора километра.
- А Вы всегда так разговариваете с преподавателями, Анна?
- Нет, только с теми, кто рискует умереть у меня на глазах, Артём Александрович, - вполне серьезно отвечает Барская. Она набирает скорость, не сильно и вряд-ли ради соревнования со мной: на дистанции она спортсмен, который не будет рисковать успехом, ради игры. Поэтому я просто наблюдаю, как девица отдаляется, и перевожу взгляд на речку, сопутствующую нашему маршруту.

Мы возвращаемся на университетский стадион. Почти в конце дистанции я сравниваюсь с Барской.
- Решили использовать все силы на финишной прямой? - спрашивает Анна, не переводя на меня взгляд.
- А Вы надеялись, что меня уже забрали на носилках?
Она не отвечает, лишь с улыбкой прибавляет скорости.
- Вы всегда так провоцируете соперников? - догоняю её, чувствуя перенапряжение в мышцах - завтра будет крепатура.
- Конечно. Это психология, Артем Александрович. Если человек ведётся на мой темп - значит, уже проиграл, - кивает головой девица.
- Разве я проиграл? Впереди ещё три сотни метров.
- Советую сбавить темп.
- Вы предлагаете мне сдаться?
- Нет. Я предлагаю Вам не занимать позицию дурака, Вам не идёт.
- Это забота?
- Это факт.
Анна смотрит на меня и улыбается. Румянец на её щеках, блеск в глазах и слегка не ровное дыхание говорят за неё: она устала, но в ней ещё полно сил, чтобы закончить эту дистанцию лучше всех здесь вмести взятых. Она обгоняет каждого, постепенно и с явной методичностью. Спустя минуту, не больше, уже стоит под аркой, первая и готовая сверять списки. Барская подаёт мне бутылку с водой и полотенце, стоит мне переступить финишную линию, и улыбается:
- Ваш результат даже лучше, чем я могла предположить, - отмечает Анна, поглядывая на часы.
- Если это похвала, то звучит не слишком уверенно, - открываю бутылку с водой и прикладываю к губам.
- Это не похвала, скорее просто наблюдение. Но Вы всё же дожили до конца дистанции, поздравляю, - не теряя улыбку, добавляет Барская.
- Хорошо, что у меня гуманитарный склад ума - иначе я бы сейчас вычислял, сколько калорий ушло на каждый Ваш саркастический комментарий, - пытаюсь парировать и выравнивать дыхание одновременно.
- Признайте, что моя методика всё же хорошая. Ну, или хотя бы действенная, - мило хлопая глазками смотрит на меня девица, а затем отмечает ещё одного участника, который финишировал.
- Конечно. Кто бы отказался от такого качественного ментального прессинга.
Она в ответ лишь с улыбкой закатывает глаза.

Спустя час после завершения забега, объявления всех результатов и небольшого празднования я выхожу из университета. На улице заметно потемнело, начался дождь и усилился туман. На ступеньках под накрытием стоит Анна и чего-то ждёт.
- Вас подвезти или Вы планируете ещё один забег под дождем? - улыбаюсь я, раскрывая зонт.
- Кажется, теперь сарказм и Ваш друг тоже. Вообще-то я пыталась вызвать такси, но, увы, машину придется подождать: не одна я хочу сейчас воспользоваться их услугами.
- Моё предложение подвезти всё ещё в силе.
- Спасибо, но мне как-то неудобно, я лучше всё же дождусь такси.
- Ваше право, но мне совсем не хочется оставлять Вас ждать. Меня это не затруднит, не переживайте. К тому же, помнится, Вы приглашали меня на чай или кофе. Будем считать, что я хочу воспользоваться этой возможностью. Поехали? - переспрашиваю Анну, подставляя зонт.
- Хорошо, поехали.

Дорога к дому Барских оказывается не слишком долгой, но незначительные пробки немного усложняют путь. На подъезде к дому Анна не упускает возможность напомнить мне о забеге.
- Признайте, что Вы всё же получили удовольствие.
- О да, конечно, особенно от Ваших комментариев. Хотя по правде говоря, это был интересный эксперимент. Я даже подумываю вернуть в свою рутину бег.
- Тогда будем считать, что результат моего эксперимента удачный. Вот тут заворачивайте, - уставшая, но всё ещё полна шуток, указывает мне дорогу Анна. Если быть честным, то вот эта её черта мне нравится. Столько энергии я видел в своей жизни только в одном человеке. И Барская мне очень его напоминает.
- Интересно, в чём же суть эксперимента?
- Разве я могу раскрыть все карты? Это непрофессионально.
На крыльце дома стоит Андрей Леонидович, отец Анны. Я выхожу из машины, обхожу её и открываю двери пассажирского места, подставляя зонт.
- Отлично. Теперь меня ждёт допрос, - шепчет Анна и натягивает невинную улыбку. Ворота открываются и мы заходим.
- Предупреждаю, что в объяснение «меня просто подвезли» вряд-ли поможет, есть риск вызвать ещё больше вопросов, - ухмыляюсь я.
Андрей Леонидович обнимает дочь и жмёт мне руку, приглашая в дом.
- Как забег, дочь?
- Всё отлично. Пострадавших нет, - с иронией отвечает Анна, переводя взгляд на меня и скидывая обувь.
- Будьте уверенны, она справилась идеально, ещё и шутить надо мной успевала, - дополняю я «отчёт» по забегу.
- Удивительно, она обычно крайне молчалива во время прохождения дистанции и контролирует дыхание, - отмечает отец, на что Анна закатывает глаза.
Барская оставляет нас, чтобы занести вещи и переодеться, заявляя что обсуждение её спортивных подвигов может происходить и без нее.
- Ну, и как оно - быть подопытным кроликом в эксперименте моей дочери? - спрашивает Андрей Леонидович, приглашая меня в столовую.
- Вы говорите так, будто были уверены, что я сойду с дистанции.
- Скажем так, ставка была не совсем в твою пользу. Анна редко берётся за эксперименты, результат которых нельзя контролировать, - с ухмылкой объясняет мужчина.
- Иными словами, мне стоило насторожиться ещё до того, как она мило улыбнулась перед стартом?
- Да, когда моя дочь улыбается чересчур дружелюбно, это либо предвещает катастрофу, либо означает, что у неё уже есть на тебя план. Чай или кофе?
- Кофе. Звучит так, будто у Анны всегда есть план.
- Не всегда, но чаще, чём кажется. Она редко делает что-то без цели, - пожимает плечами Андрей Леонидович.
- И какова же была цель на этот раз? - спрашиваю, прокручивая в голове все моменты забега. Анна могла уйти вперёд намного раньше, но выбрала наблюдать за мной.
- Думаю, это лучше спросить у неё.
- Поверьте, я спрашивал, но ответа мне не предоставили. По ее словам, она не хочет открывать все карты.
- Тогда остаётся только ждать результата и надеяться на лучшее, - с наигранной серьёзностью отвечает Андрей Леонидович, но после губы его всё таки расплываются в улыбке.
- Я спрашивал у Анны, но не уверен, что она скажет всю правду о своем самочувствии. Как она?
- Она сильная девочка, с тех пор, как умерла Надя, её мама, моя жена, Аня сильно изменилась. Стала намного больше держать в себе и выпускать это не в разговорах со мной или друзьями, а на беговом корте. Если она сама не захочет, то и под гипнозом не расскажет. Всё, что я знаю, она теперь не бегает на той набережной, во всяком случае пока что. А это довольно значимое для неё место.
- Она боится?
- Не знаю руководит ли ею страх или что-то другое. Предполагаю, что как минимум плохие воспоминания не дают расслабиться.
Лестница немного скрипит под шагами, поэтому мы прерываем разговор. Я машинально оборачиваю голову и вижу Анну.
- Судя по лицам, вы либо меня обсуждали, либо мировую политику, - шутит она, присаживаясь за стол. Андрей Леонидович подаёт ей чашку с чаем.
- Конечно, тебя. Политика подождёт.
- Надеюсь, хоть с хорошей стороны? - театрально вздыхает Анна на слова отца, обхватив чашку руками.
- Обсуждали, насколько Вы заботливы и нежны с окружающими, - изображая серьёзность отвечаю я.
Анна скрещивает руки на груди, смотрит сначала на отца, потом на меня, будто взвешивая, кого из нас приструнить первым.
- Вижу, вы отлично провели время.
- Ну, знаешь, после таких забегов людям надо как-то реабилитироваться, - смеётся её отец.
- И что же, травма у Артема Александровича только психологическая, или стоит вызвать врача? - показательно фыркнув интересуется Барская.
- Всё в порядке. Но если у Вас найдется в аптечке что-то от травм нанесённых большой дозой сарказма, то я бы принял, - отшучиваюсь я.
- Значит, не так уж и плохо всё прошло.
- Ты сама можешь оценить, дочь. Он дышит, шутит - явно в норме.
- Вы рано радуетесь. Знаете, что самое коварное в таких дистанциях? - спрашивает Анна.
- Просветите меня.
- Завтра мышцы будут ныть так, что вы проклянёте тот момент, когда согласились участвовать.
- Думаете, я не готов к последствиям?
- Думаю, вы их недооцениваете, - с лёгкой улыбкой и прищуром парирует девица.
Мы сидим так ещё полчаса, пока разговор не иссякает, а потом Анна провожает меня к выходу.
- Спасибо, что подвезли, - благодарит девица, выходя на крыльцо.
- И Вам спасибо: за компанию, за бег и за кофе.
- Надеюсь, впечатления остались хорошие и не слишком травматичные.
- Посмотрим, что скажут завтра мои ноги, - отвечаю я и ловлю себя на мысли, что мне хочется её обнять. Поэтому делаю шаг вперёд и легко обхватываю Барскую, она секунду медлит, но после - отвечает тем же. Девица пахнет терпкостью розы в перемешку со сладкой нотой карамели.
- Хорошего вечера, Артём Александрович, - голосом чуть тише и спокойнее обычного говорит она, отстраняясь.
- До встречи, Аня.
Я ступаю к машине, она немного провожает меня взглядом, а потом заходит в дом. Подходя к автомобилю, замечаю, что что-то белеет под дворниками. Конверт, без каких либо надписей. Я заглядываю внутрь и достаю фото. На нём - мы с Анной на забеге; с обратной стороны - несколько слов:

«Нехорошо нарушать чужие планы»

_________________________________________
тгк: pdbase