Связанные

Раннее утреннее солнце, только-только выползшее на розово-голубое небо, разлило мягкие краски на холмы и равнины, покрытые изумрудно зелёной травой. Птицы бросают первые звонкие кличи, будят собратьев, в унисон раздаётся стрекот насекомых. Утренняя роса, испарившись, зависла густым туманом в воздухе, из-за чего каждый вдох становится тяжёлым и осознанным. Гладь кристально чистой реки сверкает в лучах, пробившихся сквозь молочную пелену. Призрачная рассветная красота, которая просуществует лишь ближайший час, наполняет какой-то светлой меланхолией.

Руна Ульссона и боевых товарищей такие пейзажи раньше восхищали, но теперь стали обыденностью. Северные наёмники в детстве видели разве что цветущие равнины летом, а всё остальное время их «радовали» каменные берега и снежные просторы. Теперь это в прошлом, их дом — бесконечная дорога, петляющая по самым разным уголкам света. Сегодня она ведёт к месту, где путники бывали лишь проездом.

Замок де Мур построен на холме, переходящим в гору. Кругом разросся густой еловый лес. Из-за вьющегося со двора дыма и красно-коричневых стен, обвивших вершину холма, строение напоминает тело гигантского дракона, впавшего в многовековую спячку. Тёмные шпили донжона, на которых развеваются чёрно-зелёные флаги, Рун и товарищи замечают ещё издалека, что придаёт сил на последний рывок. Они, да и кони, устали от путешествия. Не то что бы дорога сложная, она выложена камнем от ближайшего города, но точно долгая. Путники надеются наконец-то поесть хорошей еды и отдохнуть хоть в какой-нибудь, но постели.

Первые стены, к которым ведёт каменный мост через глубокий ров с острыми кольями, они проезжают без трудностей — стража лишь мельком взглянула на них. Замок Кнолл разделён на две области: верхнюю, дворец, и нижнюю, жилые районы. Жилые районы выглядят как укреплённые кварталы, которые наёмники видели в южных странах. Внутри оживлённо: люди проносятся по узким улицам, слышится стук молота кузнеца и шипение воды, разговоры слуг, ругань на конюшне, вскрики маленьких служек, нашедших время для игр, скрип дерева и треск верёвок. Размеры места, конечно, поражают. Оно разрастается с каждым новым поколением де Мур, причём это уже стало не то шуткой, не то предостережением среди знати — будто герцоги решили под шумок построить неприступный город.

Увидев их символику на подходе ко вторым стенам, за которыми уже скрывался дворец на самой вершине холма, стража открывает врата. Значит, ждали. Во внутреннем дворе путешественники останавливают коней и осматриваются — пока что слуги и стража продолжают добросовестно заниматься своими делами, не обращая внимание. Троица спешивается, чтобы наконец-то размяться.

- Боги, я не чувствую ног, - со стоном тянется рыжеволосый химер, - Ну и глушь. Надеюсь, тут есть хорошенькие лунники-горничные, иначе буду очень-очень грустным.

- А тут неплохо, что скажешь, Рун? Готов провести здесь старость? - блондинка подходит ближе к товарищу-волку.

- Хм, - Рун навострил уши. Здесь, в отличии от крупных городов, присутствует естественный покой, свойственный скорее деревням: звуки леса, ветра, птиц и размеренной работы, густой, приятный запах хвойной смолы. Он словно вернулся во времена, когда были ещё неизвестными охотниками, что больше общались с простолюдинами. Да и близость к природе подкупает, - Не скажу, что готов всю жизнь провести здесь, скорее пока не надоест.

- Надоест? Мы вроде здесь по работе.

- Мар, когда это нас останавливало? Жизнь слишком коротка, а мир огромен, чтобы делать то, что не нравится. Столько тайн повсюду, ждущих, чтобы их нашли.

- Пожалуй, но мы не молодеем. Было бы неплохо наконец-то найти постоянный дом, обзавестись работой или семейным делом, детьми...

- Ого, даже так. Можно буду крёстным?

- Естественно, Рун, иначе быть не может.

- Пф, ты что, собираешься откинуться в поле или на рынке, работяжка? - вклинивается Рауд, - Ну уж нет, лучше помереть в бою с сильным противником, нежели от старости. Да и я все ещё хочу обжиматься с красавицами и слушать скальдов, поющих о нас новые песни.

- Рауд, через пару лет у тебя начнут болеть колени и спина, и ты запоёшь иначе. Сразу появятся мечты о собственном домике у озера и хорошей луне.

- Зачем мне луна, если есть ты? Прекрасно справляешься с готовкой и стиркой, - стоило рыжему договорить фразу, как ему прилетает от девушки кулак в солнечное сплетение. Не сильно, но достаточно, чтобы выбить воздух из лёгких.

Рун молчаливо следит за нарастающей перепалкой меж друзьями. Он согласен с Раудом, ему тоже хочется ещё путешествий и подвигов, но Мар что-то досадно задела в сердце. Дом. Семья. Дети. Первого и второго у него никогда по-настоящему не было, а сами слова вызывают в душе тягостную грусть. О детях так и совсем не мечтает — не потому, что не может, солары наоборот крайне плодовиты, а потому, что не видит себя хорошим родителем. Да и с кем? Он не хочет быть отцом-одиночкой. В его редких и незатейливых грёзах всегда есть партнёрша, ласково урчащая в объятиях. Правда за всю жизнь никто так и не смог прогрызть путь в душу Руна, тот всегда слишком сопротивлялся. Луны чувствуют себя нежеланными и не хотят навязываться, а солару достаточно мимолётных романов, чтобы не сходить с ума.

- Добрый день, «Ямные псы». Меня зовут Питер Беньон, я сенешаль замка Кнолл. Приятно познакомиться с Вами лично, - обращается немолодой мужчина. Тёмная одежда делает его чуть выше и стройнее, чем тот есть на самом деле. Острые уши добермана настороженно подняты, а хвост не выражает никаких эмоций, несмотря на дружелюбный и вежливый тон голоса, - Вы быстро прибыли.

- Добрый день, - отвечает Рун, - Конечно, это же приглашение от герцогини де Мур. Мы посчитали, что не стоит медлить.

- Тогда пройдёмте за мной. Оставьте своих лошадей, их отведут на конюшни герцогини. Есть ли какие-либо вещи, которые нужно отнести прямо сейчас в ваши комнаты?

- Благодарю. У нас при себе только рюкзаки, они на сёдлах.

- Тогда распоряжусь, чтобы их отнесли в ваши покои, а пока следуйте за мной. Её светлость ожидает вас в главном зале, - Питер, не дожидаясь гостей, быстрым шагом направляется к каменному красному дворцу. Наёмники, успев схватить только оружие, спешат следом, удивляясь такой прыти немолодого слуги.

***

Главный зал замка, на вкус Руна, обставлен красивей, чем у многих. И дело не столько в вещах, сколько именно во вкусе хозяйки: нет вычурного демонстративного богатства через драгоценные материалы, истинная ценность скрывается в искусности выполненной работы. Волк мог бы долго рассматривать деревянные резные украшения, выложенную сложными узорами цветную каменную плитку и длинные ковры на полу и стенах с флоральными мотивами, но внимание привлёк знакомый запах.

Солар всегда чует другого солара. Взгляд тёмных глаз метнулся в сторону двух деревянных тронов, освещённых сзади солнечными лучами. Белый свет, пробивающийся сквозь гигантский витраж с изображением чёрно-зелёного рыцаря и красного дракона, меняет краски на насыщенные и яркие. Женщина, сидящая на левом троне, надменно осматривает гостей. Её фигура окрашена из-за цветного стекла в изумрудно-кровавые оттенки, волчьи глаза горят холодным голубым огнём. Если на охоте леди Витторе казалась просто сдержанной женщиной, то здесь строгость расцвела в нечто большее и подавляющее. Рун давно не видел, чтобы кто-то так подходил на роль властной фигуры.

Хвойный запах и давящий взор заставляют наёмников, несмотря на рычащую внутри гордость, безмолвно опуститься на колено и прижать уши. Гости добровольно отдают себя на её милость. Женщина кажется удовлетворенной почтительным жестом, она расслабляется, откинувшись на спинку трона.

- Ваша светлость...

- Перейдём сразу к делу, - голос герцогини гладкий, словно лезвие, и ледяной как сталь, - Я наслышана о ваших талантах и подвигах. И смогла оценить их самолично на праздничной охоте.

- Благодарю, Ваша светлость. Однако произошедшее тогда, для нас — сущий пустяк, обычная работа.

- Скромности Вам не занимать. Впрочем, она свойственна тем, у кого есть настоящие достижения, не так ли?

Рун вежливо качает головой. Ему известно, что Витторе, до того как вышла замуж за герцога де Мур, была героем Северных войн. Взгляд Ульссона метнулся на пустующий трон. Герцог Йорэт умер годы назад на южном побоище, и, похоже, женщина не собирается искать себе мужа, довольствуясь лишь двумя наследниками. Многие удивляются такой преданности, некоторые считают это глупостью, но для Руна это неудивительно. Они, волки, крепко привязываются к своему партнёру и чрезвычайно редко заводят новые отношения, предпочитая горевать в одиночестве остаток жизни. Это ещё одна из причин, по которой Рун чурается каких-либо глубоких отношений. Ему не хочется страдать. Он всю жизнь бежал от боли, которую ощущал будучи ребёнком и подростком. А разбитые сердца — неминуемый исход из-за кровожадного зверя-солара внутри, который наверняка навредит партнёру. Да и, по опыту Ульссона, многие виды не так верны как волки, что пугает лишь сильнее. В отличии от него, у возлюбленной всегда будет выбор. Рун не осуждает, но для него собственное счастье важнее.

- У меня для вас предложение, - волчица вновь возвращается к безразличному тону, - Я нанимаю вас как личную охрану семьи, в первую очередь моих детей. Помимо этого, Вы будете заниматься их обучением фехтованию и верховой езде. Оплата будет достойной. Я также предоставлю вам комнаты во дворце, еду и все удобства. Вас это устраивает?

Рун хмурится. То, что она покупает их, наёмников и охотников на монстров, как личную охрану — удивляет. Нет, это им по силам, но подобное не доверяют людям, которых видели единожды, пускай они и друзья её брата. В распоряжении герцогини совсем не осталось доверенных лиц? Впрочем, не ему лезть в политическую грызню. Волку плевать на то, что Король помирает и страна на грани междоусобицы. Жизнь наёмника всегда тяжела, так что не заметит разницы, разве что работы станет больше. Он пережил смуту в других местах не раз, и не два. Переживёт и в этот.

- Звучит прекрасно, Ваша светлость. Но можно ли узнать подробности контракта, прежде чем примем окончательное решение?

- Ознакомиться с ними Вы можете в кабинете сенешаля. Алиса, - волчица обращается к служанке, которая до этого момента молчаливо стояла у колоны, - проведи их к Питеру. Если появятся вопросы, то сможем поговорить позже.

- Хорошо, Ваша светлость, - наёмники поднимаются на ноги и следуют за Алисой, уводящей их в левое крыло дворца. Они с облегчением вздыхают, когда оказываются за закрытой дверью коридора. Невидимое влияние леди Витторе мгновенно отпускает, стоило душащим аромату и взгляду остаться там, в мрачном зале.

***

- У-у-у, - Рауд хмурится, - Боже, что за женщина. Я уже и забыл насколько сильно она пахла. Хорошо, что тебя, Мар, к ней приставили, а то я бы с ума сошёл.

- Она к тебе принюхивалась, Рун, - девушка прижимает уши к голове, - Видел её взгляд? Будто ожидала, что станешь спорить.

- Ну, признаюсь, внутри меня все закипело, - Рун неловко чешет короткую бороду, - Но я не дурак. Инстинкты-инстинктами, а мы все-таки часть общества, не животные.

- Кстати, заметил, что здесь с лунниками? - шепчет Рауд, - Большинство из них — старухи и старики или же с супругом. Единицы свободны! Ужас-то какой! В других местах наоборот, больше лунников-прислуги. Множество маленьких, сладко пахнущих и мягких горничных... Боги, как же здесь будет одиноко...

- Справедливости ради, здесь и соларов считанные единицы, - принюхивается Мар, - Почти все — обычные люди. Мы в меньшинстве. Может, герцогиня боится беспорядков и борьбы за положение? Дворцы известны своими скандалами в недели Зова.

- Так это же самое веселое! Какие страсти творятся в подсобках, какая борьба за тонкие нежные руки и пушистые хвостики! Эх, уже представляю, насколько тоскливо пройдёт Зов. Даже если и получится кого-то милого совратить, то, скорее всего, можно забыть о том, чтобы...

- Простите, что вмешиваюсь, - красная, словно свекла, Алиса подаёт голос, - Но, хочу прояснить сразу, раз коснулись темы. Если нет партнёра, то солары и лунники выходят в жилые районы. Н-ну или проводят время одни в своих покоях. В любом случае, нужно предупреждать, а не пропадать просто так.

- Во дворце что, поголовное воздержание до брака пропагандируется?

- Д-да, т-точнее... Н-нам здесь не воспрещается, н-но п-просто как-то...

- Ах, какая прелесть, - рыжий наклоняется ближе, вдыхает запах. Кошка прижимает к голове уши, - Ты что, ещё не сорванный цветочек? Может, мне помочь тебе? Или хочешь подождать, пока начну сходить с ума от страсти?

- Козлина, не пугай её! - вступается за едва дышащую слугу Мар.

И никто не заметил, как Рун замедлил шаг. Взгляд светловолосого мужчины направлен в сторону тренировочной площадки, где на мечах сражаются двое: парень и девушка. Волчата, но с примесью гончей крови: их чёрные хвосты на порядок тоньше, а уши острее. Они очень похожи друг на друга: тёмные волосы, округлые лица, серо-голубые глаза, бледная кожа и рост ниже среднего. Из-за легкого ветерка мужчина вдыхает запах солара, схожий с герцогиней, но более слабый. Видимо, это те самые наследники. Насколько помнит, парень — наследник Киран де Мур, а девушка — его, с завтрашнего дня, ученица, Шейн де Мур.

Рун мог бы соврать самому себе, что заинтересован тренировкой, ведь двое и правда неплохо двигаются, пускай волк и насчитал кучу уязвимых мест. Однако, на деле мужчина заворожён другим. Голос девушки то срывается на звонкий, громкий смех, то ехидно урчит, провоцируя брата. Пускай близнецы схожи, но Шейн словно не от мира сего: плечи мужественно шире бёдер, однако в фигуре скользит женственная плавность, те же контрасты отражаются и в чертах лица. Завораживающая, рукотворная, а не рождённая красота, словно статуя ангела из церкви, но вместо небесной благодати - оскал хитрого беса. Солар никогда не видел настолько милый прищур и очаровательные родинки.

В какое-то мгновение близнецы замечают его, останавливают бой. Юноша с любопытством принюхивается, а девушка дружелюбно виляет хвостом. Её светлые, серо-голубые глаза мерцают в лучах полуденного солнца, мраморная, гладкая кожа блестит от пота, а грудь вздымается в частом дыхании.

Рун, не удержавшись, вильнул хвостом в ответ.

***

- Боги, какой красавчик, - Шейн не может отвести взгляд от незнакомого мужчины. Высокий, широкоплечий, по осанке, груди, рукам и ногам видно, что работа связана с физической силой. Борода и причёска явно подстригаются самостоятельно, но такая простота даже идёт волку, придаёт какой-то естественной дикости, скрытой за благородной маской. Светлый, как пшеница, волос, касается плеч и мягко, словно шёлк, раскачивается от ветерка. Смуглая от солнца кожа, с россыпью наивных веснушек, похожа на карамель, из-за чего Шейн голодно прикусывает язык. Но самое привлекательное в нём — чёрные, бездонные глаза, которые будто поглощают сам свет. Девушка, встретившись с этим немигающим взглядом, на миг потерялась — она никогда не чувствовала, чтобы на неё смотрели с такой хищной жаждой.

Когда пушистый хвост незнакомого волка неуверенно качнулся в ответ, в груди Шейн разлилось тёплое удовлетворение — она тоже ему симпатична.

- Похоже, один из новых учителей. И он солар, - Киран прижимает уши к голове, демонстративно кривится и показывает язык, - Ещё и пахнет сильно.

- Чем?

- Табаком. Ну и шоколадом. Безумно душный аромат. Надеюсь, мне его не приписали, иначе это кошмар.

- Понятно, - Шейн провожает взглядом уходящего незнакомца. Уши девушки печально опускаются. Ей бы хотелось лучше слышать запахи, но природа решила, что чутьё будет играть в жизни леди второстепенную роль. Впрочем, в чём-то быть обычным человеком — преимущество. Как минимум не страдает раз в месяц от того, что безумно хочет с кем-то секса и драк. Уж она-то знает, как это мучительно, благо брату повезло быть благословлённым Солом. С другой стороны, он из-за этого первый в очереди на наследство. Не то что бы Шейн завидует, но снисходительное отношение к ней чувствуется в глазах прадеда и остальных родственников. Страшно представить, что переживал умерший отец-лунник, который перенял титул лишь потому, что остался единственным наследником. К нему всегда несправедливо относились. Возможно поэтому отец так сильно любил мать. Она видела в нём человека и воина, а не одни половые признаки и благословения.

Да и мало какая женщина-солар согласится выносить детей от лунника, вместо того чтобы обрюхатить его. Шейн считает это одним из наибольших знаков любви её родителей. Особенно принимая во внимание то, насколько тяжело луннику стать отцом, а солару матерью. У первых ниже шанс сделать ребёнка, а у вторых — родить. То, что они с Киран появились так быстро — чудо, не иначе. Ну или у мамы с папой была крайне веселая постельная жизнь. Впрочем, не обошлось без паршивой овцы в виде неё, Шейн.

- Серьёзно? - хмурится брат, смотря на сестру.

- Что?

- Не «чтокай». По взгляду вижу, как планируешь его в кровать затащить. Шейн, даже не думай. Не надо снова идти по этой дорожке.

- Пф, Кир, как я могу об этом не думать? - задорно улыбается девушка, демонстрируя клыки, - Ты его видел? Какие плечи, какой взгляд, а руки, а ноги! Ноги! Стройные, сильные, боги, кажется, у меня сейчас слюна закапает. Да это грех не возлежать с ним. А, чёрт, тебе не понять, твой глаз вечно за каких-то сопливых, забитых мышек цепляется, девственник.

- Шейн.

- Не смотри так. Я и так вернулась сюда, в эту глушь, как вы с мамой и просили. Завязала и теперь я с моей рукой уже как год лучше друзья. Могу же себя хоть иногда порадовать «сладким», а?

- Мама будет очень не рада. Ясно же дала понять — никаких любовников. Она ищет нам супругов, а от тебя отказываются все подряд из-за слухов.

- Киран, боги, сам знаешь, что дело не в чёртовых слухах. То, что я там с кем-то веселилась в столице...

- Веселилась? Это по-твоему было весельем? Ты умудрилась как-то на те... те салоны попасть! Кошмар. Позорный разврат. Даже представлять не хочу, что там делала.

- Кошмар? Да пол академической площади грешит, ты, святоша. Кошмаром будет твоя первая ночь с луной, вот это точно. У-у-у, Ше-е-ейн, памаги, к-куда это вставля-я-ять? П-пачиму у неё не тичёт?

- Я знаю, куда вставлять!

- Ну, славу богу, с миссионерской позицией, значит, справишься. Как наскучит, можешь позвать меня и зажечь наконец-то свечку.

- Я не буду тебя звать в постель, дура.

- Кир, уйма знати спит друг с другом, пока не обручатся, а часто и брачные кольца не сдерживают похоть, благо алхимики придумали как защититься от случайностей. Ты сам прекрасно знаешь, что я нежеланная не потому, что во мне было много членов, - грубо отвечает девушка и отводит взгляд. Глаза влажно блестят, а скулы напрягаются из-за сжатых зубов, - Я хочу хоть немного радости, пускай и таким «низким» и «примитивным» способом.

Киран печально замолкает. Шейн понимает, что он не хотел огорчать, но некоторые беды всплывают сами собой, особенно если резь от них становится с каждым годом лишь сильней. Между близнецами наступает тишина, пока девушка успокаивается. Не хватало ещё расплакаться посреди тренировочной площадки. Когда дрожь в пальцах проходит, она обращается к брату:

- Мы же ей об этом не расскажем, не так ли?

- О чём?

Шейн хитро щурится и облизывает клыки от предвкушения «охоты». Киран лишь удручённо вздыхает. Если Шейн за что-то вцепилась, её почти невозможно переубедить.

***

- Доброе утро, леди Шейн, - говорит Рун ровным голосом, старательно пряча негодование и любопытство. Он вдыхает приоткрытым ртом воздух и не чувствует ничего. Видимо, вчерашний запах принадлежал брату. Бессознательно волк облегчённо выдыхает. Находиться сутками рядом с обычным человеком намного проще, чем с соларом или, боже упаси, лунником, - Как Вам спалось?

- Неплохо, выспалась от души, - веселая ухмылка Шейн раздражает. Мерзавка прекрасно знает, что опоздала на занятия, но всем своим видом показывает, что ей откровенно плевать, - И можно на «ты», Рун.

- Моя леди, я не смею...

- Да ладно, пока никто не слышит, то можно. Мне так приятней.

- Но...

- Считай это моим приказом.

- Хорошо, Шейн, - мужчина сдаётся без боя. Будет проще сейчас уступить в этой мелочи, нежели тратить время на споры, - Прошу больше не опаздывать на занятия.

- Ладно-ладно. С чего начнём?

- Со знакомства, чтобы понял уровень твоих нынешних знаний.

- Хм, мне казалось, что ты оценил их ещё вчера, судя по тому как не спускал с меня глаз. Или ты рассматривал что-то другое? - девушка хитро щурится, ожидая реакции от солара. К несчастью, воин не ответил на наглый флирт, но от зоркого взгляда не ускользнули на миг приподнявшиеся уголки губ и дрогнувший кончик хвоста. Значит, она себе не придумала интерес, и стена бесстрастности не такая уж и неприступная.

- Судя по всему, тебя обучали фехтованию. Вчера ты неплохо себя показала, видно, что знания есть, но не хватает практики. Каков твой опыт?

- Ну, мы с братом получали домашнее обучение от нашего дяди, читали с ним трактаты и тренировались, пока тот вновь не ушёл на службу. Помогали маме как оруженосцы, сами участвовали в групповых турнирах. Выходит, не так уж много... Гхм, охота считается за практику?

- Не планируешь поступать на службу? Какое образование?

- Боги, нет, - Шейн машет головой, - Я получала образование мага в столице, но где-то год назад мои способности взбунтовались, потому пришлось вернуться домой. Это мой брат занимается военным делом, но уже долгие годы на домашнем обучении.

Мужчина хмурится. Де Мур что-то недоговаривает. Зачем возвращаться сюда, если в столице одна из лучших магических академий в королевстве? Даже если у неё какой-то исключительно дикий магический дар, разве не лучше находиться под присмотром опытных волшебников, которые смогут помочь? Нет, Рун хороший маг, но практик-самоучка, а не академик, так что научные тонкости для него загадка. Да и как же такая «мелочь» как дружба со знатью, которая необходима для будущей жизни леди? Впрочем, раз девушка не хочет рассказывать, то есть причины. И Ульссон не в праве задавать вопросы.

- Тогда не понимаю, зачем я здесь как учитель. Если не собираешься связывать жизнь с оружием, то мои навыки не так полезны для тебя.

- Считай это частью гармоничного и всестороннего развития. Я считаю, что волшебные таланты нужно широко применять, и я должна уметь защищаться в любой ситуации. Должна быть готова ко всему: к богатству или бедности, к подчинению или власти, к предательству... к ближнему или дальнему бою, - девушка продолжает шёпотом, - Грядут тяжёлые времена, Рун. Я чувствую это. И не хочу оказаться тем, кого «съедят».

Волк шокирован тем, насколько взрослые мысли в голове юной леди, которая младше его на 10 лет. Конечно, Шейн — не ребёнок, уже как два года точно, но молодым присуще быть безрассудными и по-глупому храбрыми. В свои 18, несмотря на то, что уже состоял на службе и охотился на чудищ, он был тем ещё страстным дураком. Сколько бессмысленных драк, язвительных колкостей и случайных романов пришлось на то время, когда душа кипит и ищет приключений. Он чувствовал себя бессмертным и всемогущим, и лишь спустя годы вулкан в сердце стих до домашнего костра. В словах Шейн же горькая обречённость и страх. Почему? Что так сильно тревожит леди, которая росла в уюте и сытости? Впрочем, Ульссона радует то, что светлые очи горят упрямством и решимостью.

- Бояться быть «съеденным» — разумно. Но не позволяй страху сковать тебя. Пусть он станет той силой, что поможет расти.

- Спасибо. Многие посчитали бы, что волнуюсь за зря, учитывая моё положение.

- Это не так. Мир также прекрасен, насколько и ужасен. Всё может перевернуться в любое мгновение. Ты правильно делаешь, раз не забываешь о двух сторонах и не позволяешь покою превратить тебя в размазню, - Шейн в ответ приободряется и довольно машет хвостом, - Впрочем, этот безусловно интересный разговор можно продолжить позже, у нас есть дела насущные, - волк подходит к стойке, берёт тренировочное оружие. Один из мечей кидает девушке, который та ловит в полёте, - Покажешь, чему научил дядя. Прежде чем добавлять магию, надо отточить уже известное.

- Так точно, мастер Рун! Кстати, а почему Киран не здесь?

- Его тренировка теперь проходит отдельно, с моим товарищем Раудом. Уверяю, так лучше для нашего общего спокойствия.

- Тот здоровый химер? Думала, ты высокий, когда впервые увидела, а он ещё большая сосна... Эй! - леди едва успевает увернуться от выпада. Наставник по-садистски скалится и щурит чёрные глаза.

- Не отвлекайся, Шейн. Жалеть не буду.

После тренировки леди впервые за долгое время измождённая. Но усталость эта по-своему приятна, словно первый шаг к изменениям.