1
Позолоченная башня Цифэн находилась в северо-восточном углу Запретного города и была видна за тысячу миль. Ночью с нее открывался панорамный вид на процветающие огни Четырех городов Шанъян.
Все в Шанъяне знали, что башня была построена императором для императрицы Юнь. Хотя вся семья Юнь в настоящее время была схвачена и приговорена к смертной казни, а Юнь Цинци была брошена в Холодный дворец, самая многообещающая императорская супруга Нин все еще могла только стиснуть зубы и наблюдать за башней снизу.
Ночь была холодной, как лезвие, и стражники Запретного города несли ветрозащитные фонари, патрулируя в снегу. Вдруг кто-то воскликнул: «В башне кто-то есть!»
На ограждении, противостоя ветру, стоял человек в белом.
«Наглец!» Под лязг доспехов предводитель стражи повел своих людей вперед: «Кто же так смел, чтобы осмелиться подняться на башню за спиной монарха…»
«!»
В ледяном небе и снежных землях этот человек был одет в сапфировую шпильку, тонкую рубашку, которая не могла защитить от холода, и пару непарных ботинок, которые не подходили его ногам. Он промчался сверху вниз и ударился о каменные плиты Запретного города, покрытые тонким снегом.
Кровь, словно красные цветы сливы, разбрызгалась вокруг.
"Это…"
Незаконченные слова застряли в горле охранника.
Никто не осмелился прикоснуться к человеку, лежащему на земле.
Не только потому, что он был владельцем этой башни, но и потому, что он был Лордом Императрицей Сына Неба.
Более того, поскольку его прежний образ высокомерного, властного и лишенного человечности человека так глубоко укоренился в сердцах людей, все испытывали недоверие и даже ужас от мысли, что он покончит с собой таким образом.
Некоторые люди считали, что Юнь Цинци выбрал Позолоченную башню Цифэн, чтобы прыгнуть и разбиться насмерть, потому что его сердце было разбито Императором. В конце концов, хотя его ненавидели его королевские родственники и он заставлял посторонних бояться его, он был предан Сыну Неба сверх всяких слов.
Другие считали, что Юнь Цинци был фанатичным и тщеславным. Когда он был жив, он часто наносил себе увечья, чтобы привлечь внимание императора. На этот раз он просто защищал свое место в сознании Сына Неба экстремальным образом.
Ему было все равно, хотел ли император уничтожить весь его клан, но его сердце было разбито из-за того, что его отправили в Холодный дворец. Он действительно осмелился любить, ненавидеть и отказаться от своей жизни, как безумец.
Никогда он не казался тихим, он всегда был истеричным, высокомерным и ревнивым, изменчивым, как ветер, всегда с затаенной враждебностью между бровями. Никто не осмеливался прямо встретиться с его острыми, холодными, гордыми и насмешливыми глазами — до такой степени, что люди игнорировали тот факт, что он на самом деле родился очень красивым.
С черными волосами и белой, как лед, кожей он был похож на картину, написанную чернилами. Густая кровь текла из-под него, быстро покрывая снег, окрашивая его одежду и кожу в красный цвет, словно большое пятно киновари, разбрызганное по свитку.
Когда он закрывал глаза и смотрел спокойно, небо и земля, казалось, исчезали при виде его бескровных губ.
У главаря стражи перехватило горло, и он не осмелился посмотреть дальше.
Вскоре никому во дворце больше не разрешалось говорить о Лорде Императрице. Сын Неба, который раньше был добрым и добродетельным, устроил большую резню и убил всех дворцовых рабов, которые любили посплетничать.
Это был пятнадцатый год правления Сюаньцзина, а также двенадцатый год с тех пор, как Юнь Цинци вышла замуж за императора.
Позолоченная башня Цифэн, вызывавшая зависть и ревность у бесчисленных наложниц, по-прежнему ярко возвышалась, но она была полностью скрыта от глаз всех и стала запретным местом.
И все, что касается Юнь Цинци, даже его имя, стало табу во дворце. Никто не смел обсуждать это.
***
Тяжелый снег барабанил по оконной раме.
Иньси и Цзинь Хуань сидели у костра, тихо наблюдая за человеком, который облокотился на диван у окна и слушал снег.
Черные волосы мужчины были разбросаны, его манеры были ленивыми, а белая марля была обернута вокруг его лба и запястья. Его тонкие белые изящные пальцы ритмично постукивали по подлокотникам, выглядя неторопливыми и удобными.
Это был Лорд Императрица Юнь, но, похоже, это был не Лорд Императрица Юнь.
Это был он, потому что никто не мог подражать его внешности, и не он, потому что он не должен был быть таким спокойным в этот момент.
Вчера рано утром, еще до того, как государыня императрица окончательно проснулась, Его Величество, полный гнева, сбросил его с кровати, рассек лоб государыни императрицы, отчего пролилось много крови.
Его Величество был в ярости и приказал кому-то отвезти Юнь Цинци обратно в его дом. Господин Императрица бросился умолять как сумасшедший, но безуспешно, а затем порезал себе запястье, пытаясь получить сочувствие Его Величества. Хотя врач прибыл вовремя, Господин Императрица все равно потеряла сознание из-за чрезмерной потери крови.
И Его Величество... он не только не взглянул на Юнь Цинци, но и приказал кому-то отправить его обратно в особняк премьер-министра, пока тот был без сознания, пренебрег надлежащим этикетом возвращения в родительский дом, без предварительного уведомления. В результате в особняке премьер-министра не оказалось никого, кто мог бы поприветствовать Лорда Императрицу, заставив Юнь Цинци долго ждать.
Хотя указ еще не был издан, действия Его Величества ничем не отличались от упразднения титула государя-императрицы.
Все знали, что Юнь Цинци сойдет с ума, когда проснется.
Конечно, когда он открыл глаза в пустом зале ожидания, первым делом он бросился обратно в Запретный город, чтобы найти Его Величество. Он попытался бежать как сумасшедший в Запретный город пешком, с кровью из порезанного запястья, стекающей по пальцам, но ему было все равно. Никто не мог убедить его остановиться.
К счастью, через несколько шагов Юнь Цинци встретил премьер-министра Юня, направлявшегося обратно в особняк. Премьер-министр посчитал, что его сын смущает, поэтому он вырубил его и вернул обратно.
Все в семье Юнь прекрасно знали, что Юнь Цинци обязательно устроит неприятности, когда снова проснется, поэтому его отец заранее приказал людям охранять окна и двери дома, чтобы не дать ему снова сбежать.
Но сегодня Юнь Цинци проснулся рано утром и не только не издал ни звука, но и послушно попросил Иньси дать ему лекарство. Он тихо позавтракал, а затем честно остался в доме. Он никуда не пошел. Казалось, он серьезно заботился о своем теле.
Иньси и Цзинь Хуань оба были немного сбиты с толку, не понимая, замышляет ли их хозяин очередную идею или он действительно готов успокоиться.
***
Запретный город, Зал Цзяншань.
Лю Цзыжу, надзиратель императора, смотрел на медленно горящий в жаровне указ, и у него возникли почти те же сомнения, что и у приближенных государыни Императрицы.
Это был указ об упразднении Государыни Императрицы.
На этот раз император был действительно взбешён Юнь Цинци. Он не только вытащил этого человека из постели и рассек ему лоб, прежде чем тот проснулся, но и составил указ об отмене Лорда Императрицы сразу же после возвращения в Зал Цзяншань.
Семья Юнь была могущественной; конечно, отношения Юнь Цинци с семьей были плохими, но его честь и позор все равно были связаны с лицом семьи Юнь.
Вдовствующая императрица беспокоилась, что император разгневает семью Юнь, поэтому она изо всех сил старалась отговорить Его Величество от издания указа. Однако указ не был уничтожен и оставался на столе, всегда готовый к отправке. Очевидно, император уже принял в своем сердце решение об отмене.
Перед тем как лечь спать вчера, он, вероятно, ясно пересмотрел свои мысли и составил письмо о расставании, объявив о разрыве в более мягкой форме. Вероятно, это был последний компромисс, на который он собирался пойти Юнь Цинци.
Однако рано утром, когда Лю Цзыжу оделся и пришел к нему, он увидел молодого императора, который всегда был добрым и щедрым, с диким видом, с растрепанными волосами и острыми, как у орла, глазами. Внутри его взгляда таилось безумие и жестокость:
«Где шпилька, которую я положила под подушку?»
В то время Лю Цзыжу задавался вопросом, не стареет ли он и не работает ли его разум как следует. Почему у него не возникло впечатления, что император кладет шпильку под подушку?
Он неуверенно отдал честь: «Осмелюсь спросить Ваше Величество… что это за шпилька?»
Густая чернота нахлынула в глазах Ли Ина. Он встал, и от его высокой фигуры исходило сильное чувство подавленности, источающей призрачную ауру. Никто вокруг не видел Его Величество таким устрашающим. С его обмякшими ногами Лю Цзыру невольно опустился на колени, пот стекал со лба.
Его воротник схватил Сын Неба, и, столкнувшись с красивым, но мрачным лицом Императора, Лю Цзыжу почувствовал только то, что он собирается потерять свою жизнь. Он затаил дыхание, изо всех сил стараясь сдержать дрожь мышц лица. Он думал, что хотя сердце Ли Ина было непроницаемым, Император всегда действовал разумно. По крайней мере, перед другими, он всегда был порядочным монархом. Единственное, в чем его порядочность подвела его, так это, вероятно, в общении с Юнь Цинци.
Но в этот момент Ли Ин казался злым духом, который содрал с себя человеческую кожу и стал безжалостным. Казалось, его ничего не волновало.
«Сэр, Ваше Величество…»
Лю Цзыжу явно чувствовал, что Ли Ин хочет убить его.
Его спас маленький евнух, отвечавший за уведомления:
«Докладываю Вашему Величеству, что стража только что пришла доложить, что вдовствующая императрица послала кого-то навестить лорда-императрицу».
Ли Ину не нравилось, когда вдовствующая императрица вмешивалась в его дела и дела Юнь Цинци, поэтому подобные происшествия всегда заставляли его быть особенно внимательным.
Лю Цзыжу не знал, было ли это его воображением, но император, казалось, был в растерянности.
"Посещать..?"
Лю Цзыжу поспешно сказал: «Вдовствующая императрица, должно быть, узнала, что вчера госпожа императрица устроила переполох в особняке премьер-министра, поэтому она послала кого-то, чтобы успокоить семью Юнь... Я слышал, что после возвращения в особняк госпожа императрица снова была ранена».
Ли Ин вдруг сильно сжал челюсти. Ресницы его задрожали, а глаза затуманились. Голос на мгновение стал немым:
«Государь императрица, моя государыня императрица…»
Все еще жив.
Он не продолжил, поэтому Лю Цзыжу не понял, что это значит. Он был рад, что его жизнь была сохранена. Он увидел, как император подошел к книжному шкафу, протянул руку и вытащил мемориал. Его взгляд сосредоточился на дате: «Сюаньцзин, седьмой год…»
Юнь Цинци была еще жива и любила его до безумия.
Император тихо рассмеялся, слезы текли по его лицу, пугая толпу людей вокруг него.
Затем он приказал кому-то скрутить его длинные волосы и бросить в жаровню подготовленный указ об отмене.
Еще одна вещь была брошена — письмо о расставании.
Злой дух снова надел свою человеческую кожу и тихо сказал: «Приготовь повозку, простую, я еду в особняк премьер-министра». Затем он посмотрел на Лю Цзыжу: «Мне только что приснился кошмар. Я был немного груб и напугал старейшину».
Лю Цзыжу тут же сказал: «Ваше Величество, не волнуйтесь, этот министр ничего не видел».
Ли Ин скривил губы в доброй улыбке, потер пальцы о ткань своей одежды и снова стал мягким и порядочным.
Он снова стал похож на молодого Сына Неба с добрым сердцем, богатого как моралью, так и талантом.
***
Юнь Цинци зевнула, сидя на мягком диване, и выслушала доклад Цзинь Хуаня: «Вдовствующая императрица прислала кого-то с визитом, он ждет в передней».
«Хорошо», — тон Юнь Цинци был спокойным, и он совсем не выглядел взволнованным.
Цзинь Хуань выглядела смущенной. Вдовствующая императрица всегда старалась изо всех сил примирить Лорда Императрицу и Его Величество. Она часто приходила утешать Лорда Императрицу из-за разногласий между ними. Было бы разумно, если бы Вдовствующая императрица намеревалась вмешаться в это дело, Юнь Цинци определенно приложит все усилия, чтобы воспользоваться этой возможностью.
Он спросил в недоумении: «Ваше Величество, вы хотите его видеть?»
Как только он это сказал, снаружи раздался хихикающий голос: «Ваше Величество, вдовствующая императрица прислала этого раба навестить вас».
Юнь Цинци слегка улыбнулся, медленно поднялся с дивана, подошел к креслу и сказал: «Поскольку Чжоу Гунгун здесь, пожалуйста, входите».
Чжоу Чжао вошел, и его взгляд упал на многочисленные раны на теле Юнь Цинци, затем он поспешно шагнул вперед, с нетерпением посмотрел и вздохнул: «Ах, если вдовствующая императрица увидит твои раны, боюсь, она снова расстроится».
Юнь Цинци слегка улыбнулась.
Если бы Чжоу Чжао не задушил Иньси собственными руками у него на глазах, Юнь Цинци, возможно, никогда бы не узнал, насколько ужасна эта женщина. Женщина, которая всегда говорила, что считает его своим, всегда хвалила его за преследование Ли Ин и уговаривала его жениться на Ли Ин.
И Юнь Цинцы, точно так же, шаг за шагом шел, все дальше и дальше отдаляясь от своих родственников и все ближе и ближе к своим врагам.
«Я ценю внимание вдовствующей императрицы», — тихо сказал он. «Сегодня здесь Чжоу Гунгун, какой совет он мне даст?»
Чжоу Чжао был немного удивлен его спокойствием, но, учитывая отношение Юнь Цинци к вдовствующей императрице, он быстро успокоился. Он жестом приказал Юнь Цинци отойти стражникам и сказал: «Его Величество не позволяет вдовствующей императрице вмешиваться в это дело. У этого раба не так много времени, поэтому давайте сделаем длинную историю короткой».
Юнь Цинци кивнула.
«По замыслу вдовствующей императрицы, если лорд-императрица хочет восстановить отношения с Его Величеством в данный момент, есть только один путь. То есть... лорд-императрица должна будет пострадать».
Юнь Цинци внимательно слушал.
Чжоу Чжао почувствовал себя немного озадаченным. В это время Юнь Цинци обычно говорила: «До тех пор, пока я могу сохранить сердце А Ина, я готова на все».
Не получив ожидаемой реакции, Чжоу Чжао смог лишь продолжить: «Вы также знаете, что вдовствующая императрица много помогала вам на протяжении многих лет, и Его Величество сильно ее ненавидит, так что на этот раз... боюсь, что спасти вас может только премьер-министр Юнь».
«Ты же знаешь мои отношения с ним».
«Это потому, что ты не хочешь быть с ним рядом, в то время как он стремится поладить с тобой».
Лицо Юнь Цинци было спокойным, но его пальцы молча сжались. Когда он был ребенком, он рос с матерью в пригороде из-за разногласий между родителями. Он вернулся в особняк премьер-министра только когда ему было семь лет. В тот год отец взял его в поездку с императором, где произошло покушение. Когда кончики мечей одновременно указали на Юнь Цинци и императора, премьер-министр Юнь бросил на Юнь Цинци тяжелый взгляд, а затем бросился к императору.
Острый меч пронзил грудь Юнь Цинци.
Их отношения отца и сына, которые уже было поздно развивать, стали еще хуже.
Позже его мать и отец окончательно расстались, и Юнь Цинци больше никогда не называл премьер-министра Юня «отцом».
Юнь Цинци взял свой чай и отпил его маленькими глотками, его длинные ресницы скрыли все эмоции в его глазах: «Ты хочешь сказать, что я должен умолять его?»
«Отец и сын связаны сердцем, и пока Лорд Императрица достаточно безжалостна, чтобы причинить себе вред, Премьер-министр Юнь определенно будет мягкосердечен».
Когда Чжоу Чжао это сказал, его лицо не покраснело, а сердце не забилось быстрее; он не чувствовал вины за то, что подтолкнул другого человека к членовредительству.
....