глава 6
Валя сидела на подоконнике, обхватив кружку с остывшим кофе. Егор уже ушёл — работа, встречи, всё как обычно. А она осталась наедине со своими мыслями.
Он просил шанс, и она его дала. Но даже сейчас, когда они вроде бы решили попробовать снова, её не покидало ощущение, что они ходят по кругу.
Их брак всегда был больше сделкой, чем историей любви. Родители Егора настаивали, её семья поддержала — удачный союз, выгодное партнёрство. Всё выглядело правильно. Но что-то пошло не так.
Они слишком быстро устали друг от друга. Стали чужими в одной квартире. Валя не знала, было ли это изначально обречено, или они просто не старались достаточно.
Вчерашняя ночь ничего не меняла. Физическая близость могла на мгновение создать иллюзию тепла, но не исправляла трещины в фундаменте.
Она поставила чашку на подоконник и взглянула в окно. За стеклом мир жил своей жизнью — люди спешили по своим делам, город гудел. А она всё сидела в этой тишине, не зная, чего ждёт.
Телефон завибрировал на столе. Сообщение от Егора:
"Ужин в восемь. Договорились?"
Валя взяла телефон в руки, но не ответила сразу. Она понимала, что этот ужин — очередная попытка склеить их брак. Но можно ли склеить то, что изначально строилось без любви?
Она вздохнула и, наконец, напечатала короткое:
"Хорошо."
Валя пришла в ресторан ровно в восемь. Егор уже ждал её за столиком у окна. Он выглядел собранным, как всегда, но в глазах было что-то, чего она не могла сразу разгадать — усталость или, может, сомнение.
— Ты вовремя, — сказал он, вставая, чтобы помочь ей с креслом.
Она лишь кивнула, убирая прядь волос за ухо. Напряжение между ними было почти осязаемым.
— Как день? — спросила Валя, наливая себе воды.
— Обычный. Встречи, документы. — Он сделал паузу. — А у тебя?
Она пожала плечами.
— Спокойно.
Повисла неловкая тишина. Они оба чувствовали, что этот ужин — не просто формальность, но и нечто большее. Попытка понять, есть ли у них будущее.
Когда принесли вино, Егор наконец заговорил:
— Валя, давай честно. Мы оба понимаем, что то, как всё началось, было неправильно. Нас свели обстоятельства, а не чувства.
Она молча крутила бокал в руках.
— Но сейчас мы можем попробовать иначе, — продолжил он. — Без ожиданий, без обязательств, которые нам навязали. Просто… с нуля.
Валя подняла на него глаза.
— Ты действительно в это веришь? Что можно просто взять и переделать всё, что было?
— Не знаю. Но знаю, что не хочу снова потерять тебя.
Она горько усмехнулась.
— А ты меня вообще когда-нибудь имел?
Егор напрягся, но не отвернулся.
— Наверное, нет, — ответил он после паузы. — Но хочу. По-настоящему.
Валя посмотрела в окно. Машины проносились мимо, люди спешили домой. Жизнь шла своим чередом.
— Дай мне время, — сказала она тихо.
Он кивнул.
Они не знали, что ждёт их впереди. Но, возможно, впервые за долгое время у них появился шанс узнать.
Валя сидела напротив Егора, стараясь сосредоточиться на еде, но аппетита не было. Её слова — «Дай мне время» — всё ещё висели в воздухе между ними.
Она дала ему шанс. Но что это вообще значило? Попытка убедить себя, что они могут быть вместе? Или просто страх окончательно разорвать то, что связывало их все эти годы?
— О чём думаешь? — спросил Егор, отставляя бокал вина.
Валя подняла на него взгляд. В его голосе не было раздражения, только усталый интерес. Он тоже понимал, что всё это непросто.
— О нас, — честно ответила она.
Егор чуть заметно кивнул.
— Плохие мысли?
Она вздохнула.
— Скорее… сомнения. Мы ведь оба знаем, что наши отношения всегда были больше компромиссом, чем чем-то настоящим.
— Но ведь были моменты, когда нам было хорошо, — мягко возразил он.
Валя усмехнулась, но в её улыбке не было радости.
— Хорошие моменты не строят семью, Егор. Ты ведь сам это знаешь.
Он провёл рукой по подбородку, словно собираясь с мыслями.
— Я знаю. Но, может, не всё так плохо, как кажется?
Она отвела взгляд.
— Может. А может, мы просто боимся признать, что нас давно уже ничего не держит.
После этих слов повисла пауза. Напряжённая, тяжёлая.
— Значит, ты не веришь, что у нас есть шанс? — наконец спросил он.
Валя посмотрела на него.
— Я не знаю, — честно призналась она.
И это было страшнее всего.