Глава 10: Конец Афтона
Кэссиди никогда не любила большие компании. Она была общительной, но необычной девочкой. Иногда она собиралась с друзьями на пикники. Иногда она ходила с ними в кино, иногда посещала вечеринки. Но скорее всего, она ничего этого бы не делала, не будь у неё проводника во внешний мир.
Её кузен Майкл был отличным парнем. Именно он связал её с первой компанией друзей. Было их пятеро: Гейб, Джереми, Сьюзи, Майкл и сама Кэссиди. Вместе они съели не один пуд соли, и прошли через многое. Даже отряды зачистки и торжество фашизма их нисколько не останавливало.
Кэссиди обладала одним важным качеством, которое она считала как своей проблемой, так и неплохим превосходством. И имя ему — перфекционизм. Он был неотъемлемой частью её натуры: она ненавидела, когда ровные ряды сосен нарушала одна выбивающаяся ёлка. Она ненавидела несоблюдение порядка.
Они с Майклом представляли из себя отличный музыкальный дуэт, особенно когда дело доходило до клавишных инструментов. Она трудилась усердно, учила ноты, партии и аккорды, чтобы радовать своих друзей и родственников безупречной игрой. «Идеал достижим». Так звучала главная гипнопедическая аксиома, нерушимая истина для Кэссиди.
Сегодня ей исполнялось четырнадцать лет. Скоро день рождения будет и у её кузенов-братьев, Майкла и Фритца. Она уже начала обдумывать сюрпризы и подарки для них.
Н̸̲̈́а̵̜̕͠ш̴͙̒ ̸̹̖́р̸̹̈ӑ̴̪͝ӟ̸̗у̵̫̬͛м̨̛̐ ̙͇̊в͙̌͘е̴͔͊̇ч̵͎̙͆͝е̸̲̍̌ͅн̴͈̔́.̵͎̪̈́̄ ̵͚̉̒Н͇̍̋а̵̝̅̿м͖̠̀ ̸̣̳̉͒б͎̣̿̈́о̺̠̌л̴͈̰̃̐ь̻̥̚ш̴̱̊е̴̲̞̓ ̵̛͚́н̸̼̰̇̌и̵̢̯̍ӵ̵̪̳̈т̵̡̲͋̆о̸̟̙̎̕ ̘͛̾н͔͘е͉̄ ̵̯̎̇п̖̟̐о̯̮̚м̸̘̊̐е̸̣̩̂̐ш̴͇̌͗а̴̙̿е̹̻̓т̴̼̥̍̈́.̓̚ͅ
Сегодняшняя вечеринка не станет исключением — будет весело. Однако беда в другом: Майкл сильно приуныл. Кэссиди понимала его ситуацию, так как внезапная потеря Сьюзи, Джереми и Габриеля стала для них обоих пятном на всю жизнь. Прошло уже несколько недель. Месяц близится к завершению, а никаких известий о поисках друзей всё нет, и нет...
О̸̜̼̚Н̡̜͗͒Ṅ̵̩̦ ̢̜͐̕С̤͑̅Ч̸͚̗͆̒А̵̖͐̆С̴͈̎̉Т̴͔͊Л͉̱̒̔N̴̛͈̼̅В̵̲̫̐̂Ы̵̪̚
О̸͇̆Н̺͋N̫̐ ̴͙͆-̴͚̿ ̧̒E̗̽Ḓ̎N̵̬̚H̸̞̆Á̸̙Я̣̍ ̵̠́С̣͆Е̲͗М̴̼̀Ь̢̎Я̸͈͊
Незадолго до начала праздника они начали играть в прятки. После пары довольно удачных игр, где водила Кэссиди, наступил черёд Майка.
Л̖̓Ю̙̽͐Д͙͋И̧̼͑ ̎͜Д̴̻̪̓̈́Ӳ͉̱̑М̖̑А̸͈͔͆Ю̺͊͒ͅТ̸̼̳̓,̵͙͆ ̸̠̭̓͆Ч͖̊Т̸̪̓О̴̟̮͆ ̸̨͎̇͂П̵̙͕͂Р̸̗͇͆Е̤͍͐̌В͓̂О̸͕̌̽С̘̙̿Х̸͚́̚О̸̨̦̃͘Д̴̨͔̏̅Я̸͕̔̊Т̵̪̩̈́ ̥̇М̜͆А̵̤̓Ш͍͋́И̴̘̠̊Н̸̺̋̀Ы͔̼͗.̴̣̦̍͝ ̸̢́́Н̴͓̆͑А̸̯̓͜ ̴͇͚̈С̡̆А̴͕̌М̵͚̍́О͉͛͂М̪̒ ̴̲̾Д̻̿͘Е̪̍Л̵̧͈͂̑Ё̵̰̝́ ͇̞͠Э̣̊̽Т̵̰̭̉͐О̴̡̰͠ ̛̳͈̐В̸̲̳̈̀С̲̠̈́̎Ё̴̯̪́̇Г̢̕О̻̭͑ ͇̻̑́Л̩̥͗̄Ӣ̸̣Ш͔͖̔Ь̪̓ ̴̣̈́Ж̴͖̻̀А̥̉̉͜Л̴̞͛͛К̭͇̂А̴̬͈͂͠Я̵̡͂̃ ̧̬̊О̸̡̍Т̸̳̽͘Г̵͔͖̍О̵̨̍В͔̍О̸̭̆̕Р̞͆К̫̏̓А̵̺̕ͅ.̵͔̈͆ ̸̻̙͗Н̵̦̟͘А̸̠̑͘Ш̴̛͓̤̌ ̵̬̖̀͘Р̴̘͕̓̌А̵̭͊З͕̘͐У̟͖͆М̉̌ͅ ̴͍̺̀С̸̻̌̄П̴̡͇̏О̵͔̅͛С̴̳̞̿̔Ӧ̴͙́Б̵̛̻̒Е̵̣̘̏Н̸̡̫̈́ ̮̫͒С̴̥͂͝О̸̯͙̓З̘̂́Д̫͙̽̕А̸̨̄͗В̸͙͌А̴͚̻̒͝Т̴̣̬̾͠Ь̸̦͝ ̵̢̔Т̪̃͠Ы̣́С̮̈́́Я̸̳̪͐Ч̬̜̿̈́И̸̣͐̕ ̸̢̆̿М̘̼̓͒А̵̥͗͌Ш͙̍И̵̼̪͛Н̨̣̂.̵̦͆͐ͅ ̼͌̕М̵̧̻̚Ӹ̴̡́̆ ̸̙̦̒̎Б̢̺̆͒Ӱ̠̕Д͍͗̇Е̸̝̯̊М̵̲̯̆ ̴͈̿̀Ж̴͒ͅИ̴̜̃Т̵̥̣̕Ь̵̹͝ ̳̮̐͝В̵͚̆Е̛̞̏Ч̸̰̓Н̸̡̖͒̕О̸̰̏.͉̮͋̈
Когда Кэссиди пробралась в мастерскую, перед её глазами появился костюм. Это был жёлтый, пушистый и приятный медведь Фредбер. Тут он её точно не найдёт.
К̸о̴гда̵ я̸ ̴з̵а̴шё̸л ̵в ̸м̸ас̵т̸е̴рс̴к̴ую,̵ я̸ ̸у̸ви̴д̴е̸л̵, ка̸к̴ в̵ ̴кос̵т̸юм̴е̸ ̴Ф̵ре̵д̸бе̵ра̴ ̵к̵т̵о̴-то̴ ̵сид̵е̴л. Ра̴с̸смотр̸ев,̴ ̸я̵ ̵пон̴я̵л,̵ ̵что̵ ̸эт̵о̸ бы̸л̴а К̴э̵с̵с̸ид̸и̵, ̴м̸о̵я̵ ̵родная п̸лем̸ян̴ни̴ц̴а.̸ ̵
Газировка пролилась на костюм. Она не просто пролилась. Её вылили намеренно. Без жалости. Без стыда и совести это сделал человек по имени Уильям Афтон. Отец Майкла, человек, которого Кэссиди всю жизнь почтенно звала роднёй. Её кровь лилась всё дольше и дольше, заставляя девочку испытывать неистовые страдания.
Я̵ у̸б̸и̴л̵ ̸е̵ё̵..
Т͚̀Ы̵̝͗͊ ̰͍̋̍С̜̰̓͝О̴̦͠Т̹͒̒В̼̞̂Ӧ̼͚́̓Р̵͕̈́̕И̫̻̍͌Л̴͇̝̒ ̴̗̃Ч̵̝̪͐̄Ӳ̸̟̂Д̵̳̭̏̓О̵͙̫̊,̵̙̫̒̈́ ̴͙̼͐У̸̡͈͊И̸̦̂̌Л̸̟̕Ь̴̯̠̈́̂Я̵̨̘̽͗М̳̍.
Да. Ты прав. Я сотворил чудо. Это мой долг и честь науке.
***
Дверь медленно открылась. Честно, хотелось уже ударить этого Эмили прямо в рожу, терпеть я его не мог. Но только-только я собирался вломиться, как тут...
Я оглядел гараж с многочисленными приборами — красноречивыми свидетельствами неутомимой изобретательности.
Множество ужасно современных компьютеров были разложены там и тут, а на кресле сидел пытливый рыжий паренёк на вид лет двадцати. Насколько мне было известно, на самом деле он был старше. Это был Генри Эмили, человек, который всего несколько минут назад мне был неприятен. Теперь же я даже не знал, что и думать... Прогульщик и неопытный бездельник на деле оказался не просто талантливейшим творцом, а ещё и одним из самых способных людей, которых я когда-либо встречал. Он сидел в рабочих очках и вкручивал гайку, заканчивая своё очередное изобретение. Оно было похоже на сенсорный планшет, и готов поклясться, такие планшеты я видел разве что в фантастических фильмах!
«Здравствуйте. Генри... Эмили, так?» — спросил я слегка приглушённо, стараясь не отвлекать его от кропотливого труда.
«Да, это я», — ответил мне парень, снимая очки. Он откинулся в сторону на кресле и начал со мной диалог...
О̸̤͛ч̢̊е̸͚͐н̴̼̈́ь̮̚ ̥̚ж̸͉̽а̴̦͛л̝͐ь̘̏,͓͋ ̸̣̌с̸̱͊э̦̐р̸̮̕,̵͈̎ ̴̨̓ч̵̯͝т̸̫̆о̸͑͜ ̴̘́м́ͅа̸͓͠с̸̲͝с̸̬̒о͖͝в̙͗о̵̺͐е͎̑ ̸̠̏р̸̙̈́ӓ̻з̵̙͝в̮̉и̻͌т̸̘͗и̨̑е̲͝ ̴̙͘с͈͌е̴̝́л̸̿͜ь̴̣͛с̯̍к̸̟̒о̵̘͠г̴̬͑о̸̝͛ ͓̕х̵̢̑о̸̣͂з͙͠я̸͈̄й̹͝с̵̧̓т̺̋в̴̺͝а̴͈̍ ̵̣̑н̵̠̒е͙͛ ̵͙͆у̸̫̚с̨͒к̸̨̀о̘̒р̵̘͗я̵̨̒е̸̨̚т̯̌с̵̧͐я̵͝ͅ ̸͈͗п̵̲͝о̵̱͊с͎̀р̙̑е̵̗̿д̵͍̀с̼̀т̸̂ͅв̸̻͠о͖̆м̸̩̇ ̼́п̸͙̿о̢̇л̴̻͘н̴̖̂о̴͕̀ц̴̺͌е͑͜н̘͘н̵̬̀о̡̎г̹̅о̤̚ ̸̞̀и̵̘̊с̴̛̰п͍̈́о̸̯͐л̮͠ь͉͘з̵͕̍о̵̪͝в͎̅а̸̻͂н͙̃и̸̰͋я̴͘͜ ̙͛в̻̐ӑ̸̘ш̠̿и̴̪͠х̦̌ ̵̥̓ч̸̹̑у̦̕д̴̯́ѐ̵͍с̴̮͑н̴͎̉ы͎̉х̴̼̏ ̴͙̏п̼͝р̴̌͜и̣̓б̦̑о̴̼͝р̥̈о̻̒в̴̹͗.͓͌ ̝̌Р̵̤̿а͘ͅз̸͉͆в̵͍͆е̸͎̉ ̻͆н̴̫̀е̵̙̔л̴̱̚ь̱̓з̸̞͘я͈̀ ̜͛б̪͑ы̸̰̿л̭͋о̖͆ ̲̑б̻͘ы̸̼̽ ̴̞́п̸̭͝р̸̬̇ѝ̪м̵͔̏е̞͒н̵̱̽и̵͎̂т̵̪͐ь̸͎͘ ̴̛̭н̵̲͛е̴͙̉ќ̴ͅо̖̓т̳͝о͕͘р̸̟̇ы̴̛̱е̻̅ ͙͝и̸̹͝з̸̟͝ ̃͜н̣̔и̵̞̅х̭̔ ̩͛в̴̮̇ ̴̢̅ж̴̰͆и̋͜в̲̀ы̴̨͋х̸̧̕ ̵̗͂л̵̭͂а̬͝б̸̠̈́о̵̝́р̖͝а̭̐т̸̱̾о̵͍͘р̴͈́н̲̋ы̸̹͒х͖̽ ̸̹́о̵̨̆п̴̭͠ы̸̟̄т͇̓а̴̗̓х̢͒,̴͔̏ ͎̔д̬̅а̵̭̍б̵̼́ы̴͍͊ ̵͍̈́п̑͜о̴̆ͅк͈̔а̸̮͌ӟ̤а̴̦̀т̴̲̏ь̸̗̋ ̴̦͝в̸͔͝л̸̺͘й̸̞я̧̏н̬̅ӥ̸̹ё͎ ̵̰̑р̵̚ͅа̵͖̂з̎ͅл̤̈́и̴̦̓ч̴̳͘н̵̓ͅы̨͘х̵͇̀ ̳̕у̸̧͌д̵̝͂о̡͠б̵̖̃р̅͜е̵̢̕н̣̿и̲͛й̩̐ ̢̛н̵̹̀а̸̘͋ ̸̰̓р̵̫́о̴̩͒с͚̀т̵̬̅ ̵̟̕р̸̪͗а̴̬̚с̴͙͒т̴͎͂е͉͊н̤̄и̸̧͝й͓̃?̵͉̀В̘͂ы̗͝ ̸̮͑п̵͎͠р̵̮̎а̸͌͜в̲̒ы̜̏.̴̪̋ ͈̄Б͕̒у̸̠͂д̵̩̋у̵͕̾щ̵̘̒и̸͍̃ё̵͍ ̸͚̉п͍͝о͕̅к̦͂о̸̨̐л̵̳̚е̛͖н̸̛̩и̧͗я̴̼͝ ̵̮́н͉̓а̗̾й̴̗̊д̸̘̈у̸͈͐т͂͜ ̭̌ш̵̣́и̼́р̵͔̾о̸̼͑к̸̦͗о͕̋е̴̰͛ ̴̫͛п̫̎р͊ͅи̵̮̊м̞͝е̵̛̰н̢͠е̴͓̾н̸͔̎и͉͐е̖͠ ̴̢͊м̘͋о͉̆и̵͍̌м̸͂ͅ ̴́͜п̸̫̂р̤̍и̴̱̕б̠͌о̴̣͆р̸͈̂а̙̚м̴̝̐.̵͔̈ ̵͍͊Ӱ̸̻́ч̬̎е̴̨̚н̴̮̊ы̸̠͊й̴̟͂ ̸̼͝р̴̼̒е̴̺̇д̫̍к̵̩̑о̻̕ ̸̺̌п̸̮͐о̲̇л̛̼у̸̲̎ӵ͕́а̫̚е̵̝̄т̸͍̎ ̬̂н̸̦̏а̴̙̃г̛̫р̴̲̔а̴̧̿д̮̉у̵̰̇ ̸̲͆о̵̢̅т̻͊ ̻̍с̹̀о̸̪̐в͚̋р̧̄е̡́м̵̲̔е̵̮͋н̵͓͆н̴̯̉и̵͍͗к̙͋о̸̪͒в̸͍̌,̸͍͝ ̦̉д͎͝л̵̼͌я̸͚̿ ̴̩͌н̸̲̐е̴̪̓г̵̲̐о̵̲̔ д̫̂о̵͙͝с̵̪͐т̞͝а̵̱̽т̴̣̿о̸̨͐ч̧́н̵̞̎о̵̠͝ ͙̀и̧̏м̦̿е̴̜̂т̵̭͐ь͓͊ ̦̈́р̵̼͝а͙͊д̵̯͗о̻͠с̵̖̃т̸̖͂ь̴̩̃ ̴̬̾с̸̜͋о̸̻͛з͈̋д̕ͅа̴͕͝н̸͖͑и̼̌я̟̉.̴̰̏
Р̜́А̸̪̅Д̵̟̔О́ͅС̵̬͠Т̴̱́Ь̭͌ ͇̃С̠̋Ӧ̵̙З̵̮̂Д̴͜͠А̵͖̋Н̴̢͝И̸̺̍Я̸̲͋
Р̟͍͔̉А̴̘̃̋̾Д̴̡͚̝̌̇̉̐О̼̣̱̪̂͘С̰̄Т̬̦̂Ь̸̫͉͇͗̒̍͝ ̴̳̦͙͔̇́С̵͇͊О̴̰̑͆З̴̤́̓͆Д̣̞̣̗̎͠А̴͈͚̊̆̃͗Н̴̢̛̺̬̊͌͠И̴̩͂̓Я̵̤͎̟͚̆̓͛̾
Р̧͓̼͕̠̝̘̾̈̓͋̄̓̆̽̕А̖͖̥̉Д̴̳̖̤̖̥͓͍̳̝̭̒́̑̔͛̇̑͑́̚͝О̸͖̮͉͈̠̻̟̔̍̈͒̈́͒͜͝С̡̺͈͇̘̞̱͔̮͌̒̅̃̃̅́Т̟̫̮̏́Ь̸̤̠̪͚̣̙̼͒̎̈́͜͠ ̴̖͖̹͖̝͚̦̼͚̖̿͌̓̽͝С̡͓̺͚̪̬̙̭͗͐̂̽О̴̗͌̄͑̓̽͂̀̓͋З̫͍͒̓̒̊̉̃͘͜͠͝Д̵̨̛̘̺̞͔̮̥͍̈́А̵̖̼͕̌͆̔̆̓̓͊Н̵͔͔͙̂͐̀̅̑̈́̊̀̋̕͘И̴̛̼͙͓̖͓̖͖̥̘̪̬͑͋́́̎̎Я̸̧̢͚̠̜̲̭͖͍̀̈̈́̈́̃̒̇͘̕̕
Плоть сливается со сталью. Сталь сливается с плотью.
Это мы зовём «радостью создания».
Предсмертная агония рождает остаток.
***
Белое пространство.
Здесь нет ничего. Ничего кроме ковра, моего спально-рабочего стола и рабочих причиндалов. На столе лежал лишь гаечный ключ, отвёртка, пружинный замок и кухонный нож.
А на подвешенной белой нити горела ядовито-розовая лампочка.
Чем дальше я отходил от центра, тем больше страха и непонятной мне тревоги я испытывал. Всегда, когда я пытался отойти от ковра хоть на шаг, сердце моё билось всё чаще, а тревога и паника нарастала всё больше. Лишь тогда, когда мне чудом всё-таки удалось пересилить себя и успокоиться, я подошёл ближе к краю ковра.
Невзирая на то, что пространство было явно пустое, особое внимание привлекал квадратный ковёр посередине.
Он был идеально чистый, однако грубый и явно для посиделок не предназначенный. По центру на нём располагалось кресло, в котором сидел так знакомый мне человек. Это была чёрно-белая копия моего лучшего друга, доктора Генри Эмили. Здесь он мой лучший друг и союзник.
Всё спокойно. Всё должно быть хорошо.
Но..
Почему меня не покидает это чувство?
Почему я так зол?
Почему я так хочу наброситься и перерезать ему глотку, и одновременно покаяться перед ним?
Почему я чувствую такую боль и такое спокойствие одновременно?
Почему... так сильно разрывает сердце?..
"Ну привет, Уильям", — успокаивающе произнёс Генри, уставив на меня свой взгляд. После этого я мгновенно успокоился. Пропали все страхи и сомнения. — "Тебе наверняка интересно, что же именно я сделал? Что ж, ответ прост. Я защитил тебя. Я понял, что ни в чём кроме защиты ты сейчас не нуждаешься. Люди снаружи бы ненавидели тебя, если б узнали твой секрет."
Я не видел на его лице ничего кроме тёплой улыбки.
«А...» — лишь промямлил я в ответ. — «Какой секрет?»
Что за секрет?
Почему при упоминании этого слова я чувствую...
Почему же я чувствую...
Такую радость! Такую...
Сильную боль.
Мне нужно... Успокоиться.
Я не делал ничего плохого.
Я самый обычный и исключительно хороший человек.
Вдох.
Выдох.
Это и правда настолько важно?
Не надо боятся... Правда не так страшна...
Правда не так страшна. Правда не так страшна?
СТРАШНО.......... Что страшного?... Что я не делал ничего плохого?
Что я остался с Джоан, несмотря на её амнезию? ЧТО Я УБИЛ ВСЕХ ЭТИХ ДЕТЕЙ???
Настолько страшно, что я убил сына своего лучшего друга? Какие секреты я должен хранить?
Я обычный человек... Я абсолютно не хороший человек. Я ещё не делал ничего плохого.
"Ты уже забыл?" — отозвался он. — "Бедный маленький Билли. Знал бы ты, как я тебе сейчас помогаю."
Чёрт... Что он делает? Как он это делает? И почему я чувствую, будто забыл что-то очень важное?
«Хм, не можешь вспомнить, что именно?»
Что? Он умеет читать мои мысли?
«Ты не должен об этом знать. Скоро всё будет в порядке.»
С этими словами он указал на дверь, таинственно возникшую передо мной.
«Подожди, Генри...» — заявил я, проигнорировав его предложение. Я подошёл к столу. Стол... Я точно помню, что спал и работал за этим столом... Я задумался. Гаечный ключ... Отвёртка... Почему... Почему он так напоминал мне о чём-то плохом? Это обычные рабочие причиндалы, почему у меня такие ассоциации!? Пружинный... Замок... Я что, убил родного себе человека?
Нет...
Это не может быть правдой...
Я иду по уже проторенной дороге! Воспоминания медленно возвращаются мне в голову.
Я даже подумать не мог, как много ужасных вещей совершил...
Я пытался играть в злобного гения. Я убивал множество людей собственными изобретениями, а потом наделял духом их эмоций эти же машины. Эта серия убийственных роботов стала известна как серия Фантайм. С её помощью я совершил бесчисленное количество зверств. Нет... Не зверств. Я делал это ради науки. Долг и честь науке. Долг и честь науке. Я учёный, я гений, я эстет, подаривший миру великие открытия!
От них умерла моя собственная дочь. Виновата моя жена! Я, Уильям Афтон, великий учёный и неприкасаемый гений! Нет, одна только мысль о том, что я совершил бы роковую ошибку — ошибочна сама по себе. Я творец, мне возведут монумент, я запомнюсь, как один из величайших научных творцов Арийской Империи!
Я убил сына своего лучшего друга...
Я убил ребёнка... Сына своего лучшего друга...
Я не виноват, я хотел лишь...
Хотел лишь...
"Да ничего ты не хотел."
Перестань.
"Ещё никогда ты не ощущал себя настолько опустошённым и разбитым. На Сэмми ты хотел лишь выпустить свою злобу."
Хватит.
"Джоан любила её, и ты убил её."
Остановись.
"Майкл любил её, и ты убил её."
Хватит!
"Фритц любил её и ты убил её."
Заткнись.
"Уильям, это же совершенно бесполезно. Зачем тебе нужен мир, где все будут тебя ненавидеть? Нет, друг мой, ты в лучшем мире. В мире, где все будут живы и счастливы."
Это судьба. Судьба всегда была жестокой. Иногда приходится пожертвовать чем-то одним ради великого счастья! Эти дети обрели лучшую жизнь в этих машинах. Они не прокляты. Они живые. Все мои действия абсолютно имеют смысл.
"Я вижу это..." — причитал он. — "Я чувствую это. Ты боишься смерти. Ты убил их не ради научных достижений. Ты сделал это для того, чтобы рано или поздно стать как они." — говорил он. Мои уши завядали, меня так и норовило его прирезать. Но это не отменяло правды в его словах. Он видит меня насквозь. Теперь он — часть меня.
"Но здесь", продолжал Генри, — "ты можешь расслабиться. Здесь у тебя всё хорошо. Никто не навредит тебе. Я всего лишь хочу тебе помочь."
Я начал тянуть со стола кухонный нож. «Я знаю», — уверенно отвтетил я, — «что ты хочешь помочь. Но мне не нужна твоя помощь.»
Я больше не боюсь тебя.
Я набросился на него.
Я проткнул его ножом.
Я разбил эту чёртову лампу.
Sayonara¹, Генри.
***
Голова раскалывалась от боли, а глаза, которые только что открылись, так и норовили закрыться и снова погрузить меня в пучины кошмаров. Мне сорок четыре, зовут меня Уильям Афтон. И в этот раз я точно в реальном мире.
И я... Пролежал так уже порядка нескольких минут с того момента, как я проснулся. Динамики всё ещё гудят... Они перебивают по раздражительности почти всё, что меня окружает. Как политиков, так и эту рекламу чёртовых хлопьев по радио.
Но сильнее всего меня бесил этот мутный типок, Генри. Надо сказать, бесил только раньше. Сейчас угроза, которую он представлял уже не казалась такой весомой. Похоже, пару дней назад Эмили ввёл в мой мозг что-то... И я даже знаю, что именно. Его собственный остаток. Планом Генри было захватить контроль над моим разумом, а затем и телом. А метафорическая розовая лампочка была символом его контроля надо мной.
Вероятно, в остальное время, будучи обычным человеком, рыжий ублюдок контролировал мои эмоции через энергию нулевой точки.
Куда более важен другой вопрос: где я сейчас? Ясно дело, не в палате 1280. Судя по столу и окружению, это всё та же мастерская, где мы с Генри занимались нашими проектами.
Однако я очутился здесь по какой-то причине... По какой? Что со мной случилось?
Перетянув мысленно все силы в руки, я с небывалой тяжестью во всем теле опёрся на стол. Он был сверху донизу завален деталями, чертежами неизвестных для мира машин и самой обычной документацией. Сколько раз ещё надо будет вспомнить, в том списке явно не хватает бумажной волокиты...
И тут же мне в нос бросился отвратительный запах вони. Как я сразу его не учуял?
Медленно поворачивая голову назад, я начал просто молить себя о том, лишь бы мои мысли не были правдой...
В дверь постучали.
Я начал безумно озираться, не понимая, что происходит. Я что, снова выпал из реальности? Как я здесь очутился? Этот запах... Господи, до чего же мерзкий запах...
И снова стук.
Да кто там стучится-то!?
И до меня поздно дошло осознание...
Я в доме не один.
Осторожно внюхиваясь, я шёл прямо в сторону мерзкого запаха. Переступая через осколки стекла, игнорируя прилипающую к ногам бумагу и стуки в дверь, я шёл навстречу этому запаху гнили и крови.
И тут, я увидел его.
Генри Эмили. Мой, когда-то, лучший друг, гений, изобретатель и творец. Он лежал на земле. Глаза были закрыты.
Под ним стелилась просторная, уже засыхающая лужа багровой крови, вытекшая из его перерезанного горла. В правой руке он держал нож.
Он был мёртв.
Погода утром ничуть не напоминала вчерашнюю.
Стоял полный штиль.
В окне виднелись очертания Неизвестного Озера, в котором отражалось голубое небо. Воздух был кристально прозрачным, по-утреннему студёным.
Солнце уже садилось, пробиваясь лучами сквозь острые зелёные игры сосен, растущих по берегам озера.
Кора сосен в этих лучах тоже казалась золотой, весь пейзаж дышал таким умиротворением, что все наши ночные переживания начали потихоньку таять в памяти.
Это конец.
Снова неизвестное озеро.
Снова сжигание тела.
И снова, единственный злодей — это я.
Печально кончает эта семейка.
Вероятно, Генри хотел подставить меня. Вероятно хотел, чтобы я выглядел убийцей. Только так я могу объяснить то, что он сделал.
Либо я позволяю ему взять мой разум, либо мы оба сгинем.
Я выбрал единственный путь из возможных.
Я ни в чём не виноват.
Прости меня, Генри.
Я не хотел делать с тобой то, за что ты так яростно мстил.
И вот, снова я сажусь в свою фиолетовую машину. Снова запускаю её, снова еду вперёд.
Генри был прав. Теперь я чувствую лишь абсолютную пустоту.
Я еду в машине, рассекая пустые дороги.
Мне нечего делать теперь.
И вот наконец-то, это всё...
"Не закончено."
Что????
Это было ни с того ни с сего. Этот знакомый мне противный голос начал эхом раздаваться в моих ушах.
"Ты правда думал, что всё будет так просто, Уильям?"
Этот чёртов голос заставил меня обернуться назад во время езды, и всё что я увидел – это пустоту.
Я закрыл глаза и увидел очертания ядовито-розового силуэта.
Генри Эмили.
"В яблочко. Ты думал, что с моей смертью всё кончиться. Думал, что если я исчезну, ты будешь спокоен?"
Нееет....
"Однако теперь ты можешь наконец испытать это на себе. Чувство потери кого-то, кто был тебе дорог. Замечу, для человека, хотящего размазать меня по стенке ты слишком печален."
Ненавижу.
"Для человека, который меня ненавидит ты был слишком грустен пару минут назад."
...
"А что если я не настоящий Генри?"
Заткнись.
"А что если я просто твоё подсознание, а?"
Молчи.
"Что если ты просто потерял свой шанс спасти друга..?"
Он говорил это явно с насмешкой. Он надо мной издевается.
"Теперь ты точно никогда не сможешь..."
Я резко рванул вперёд, превышая скорость. Мне было плевать на то, что он говорит и я просто не вслушивался.
Я ехал, ехал и ехал.
Майкл и Чарли должны быть на вечернинке в Пиццерии Фредди Фазбера.
Сейчас пиццерия должна быть закрыта, но я точно знаю, что мой сын там.
Но я туда не за сыном.
"Ооо, я гляжу, шпионим как обычно?"
Замолчи.
"А ты заставь меня."
Двадцать восьмое июня, два дня с момента убийства Габриэля и Джереми.
"Что ты делаешь?"
Мною была убита моя родная кровь. Я бы назвал её той, кого убивать не следовало, однако этот эксперимент очевидно интересен.
"Заткнуть меня пытаешься? Как предсказуемо."
Я вышел из подземного хода в мастерскую, однако... Передо мной всплыла интересная картина.
"..."
Передо мной находился Фредбер, внутри которого сидел человек. Однако я видел лишь потрёпанные чёрные кудри, торчащие из костюма. Недолго думая, я пролил на него газировку.
И лишь потом я осознал, кто именно пал моей жертвой.
Мой сын назойливо выкрикнул имя сестрёнки, когда обходил мастерскую.
И только тогда я осознал...
Я убил свою племянницу.
"Ну и что ты мне пытаешься этим сказать?"
А то, Генри, что я никогда не говорил, что собираюсь остановиться на этом.
"Но ты же..."
Я знаю, что ты не видишь, но через нулевую энергию ты это ясно чуешь.
"Ты же..."
Всё верно, я уже подъехал к пиццерии.
Я отвлёк тебя на свои мысли, чтобы ты не пытался меня остановить.
Собирается дождь...
Твоя дочь одиноко стоит перед ней, даже не захватив зонт.
"Хм."
А нет, зонт она всё-таки прихватила.
Она стоит... Двери пиццерии закрыты. Что же ей делать? А, Генри?
"Хм."
«Ты не смог спасти Сэмми», — сказал я вслух. — «Но ты мог бы спасти её, если был бы жив. Ты потерял свой последний шанс, старик.»
Говоря это, я расплылся в широкой улыбке.
Я больше не боюсь тебя, жидяра.
Знай своё место, конченый псих.
"Ты думаешь, меня это остановит?"
«Посмотри лучше на свою дочь, Эмили», — вновь произнёс я вслух. — «Какая она беззащитная и слабая девчонка... Совершенно одна. Постарше Сэмми, но... Не слишком ли она молода, чтобы умирать?»
"Это только ты думаешь, что она слаба."
Эти слова лишь заставили меня потянуться к ножу.
Это был тот самый кухонный нож, которым я распотрошил Сэмми Эмили.
[Конец первого тома.]
Пояснения:
¹Sayonara (さよなら) — слово «прощай» на японском. В данном случае, это ещё и прощание Уильяма с Генри, который желал Афтону «спокойной ночи» на этом же языке.