Глава 4: От детей сплошные хлопоты...
[В настоящем...]
Шёл обычный летний вечер в Харрикейне.
Солнце уже заходило за горизонт.
Я наконец-то доехал до дома. Здание располагалось посреди полей, а возвышалось оно на каком-то маленьком холмике. Припарковавшись возле гаража, я покинул машину и ступил за порог дома.
В моей голове то ли дело возникал образ...
Генри?
Но почему? Почему я так часто думаю о нём?
Почему образ этого человека никак не может оставить меня в покое?
Отвратительный скрип двери резко прервал все мои мысли об этом человеке. Я мигом вернулся в реальность.
В помещении стояла прохлада и резкий запах сырости.
Вот так я и жил. Не только я, но и оба моих ребёнка.
Полумрак царящий в доме разрезали последние лучи заходящего за горизонт солнца, стоило мне отворить дверь. Помимо меня в доме, казалось, больше не находилось абсолютно никого.
Ну что же я слышу? Чёртово радио. Ещё и с этим блядским электро-свингом...
Точно, в доме никого.
Никого, кроме моего сына Фритца.
Когда он вышел из своей комнаты, моему взору предстало это смуглое рыжее чучело. Выглядел он конечно так себе... Растрёпанные волосы, перебинтованные руки, взгляд конченного аутиста, что придавал ему, надо сказать, не самый лицеприятный вид.
«Привет, пап...» - проговорил он.
«И тебе не хворать» - ответил я. «Где Майкл?».
«М-Майкл сейчас гуляет с Чарли», - выпалил Фритц. На его лице появились мутные капли пота.
«Ладно», - отрезал я, «Сдрисни, я хочу посмотреть телевизор».
После этого, недолго думая, я понаблюдал за Фритцем, дабы быть точно уверенным, что он покинет гостиную. Не то чтобы я его ненавижу, мне просто неприятно его присутствие. Уж слишком он странный парень. Вроде популярный, вроде имеет какую-никакую репутацию «районного лидера», но складывается ощущение, будто это вообще не мой сын. Фритц очень неприятный, неопрятный, непорядочный. В любой адекватной семье его бы давно эффективно наказали, но вот беда... У меня нет на него никаких рычагов давления. Я ничего не могу с ним поделать. Максимум — в очередной раз прописать ему лещей и заставить убираться в комнате.
Для меня во многом, Фритц был олицетворением того, кем, как я считаю, может стать любой ребёнок. Непослушным гадёнышем. В каждой нормальной семье слово родителя — закон. Меня так раздражает его непослушание. Я никогда не был горд сыном, когда тот, будучи еще малым ребенком получал школьные награды, то от меня не слышал даже банальных слов похвалы и гордости, однако, долгое время я возлагал на него большие надежды и искренне верил, что тот продолжит моё дело... Но после того, как этот унтерменьш начал издеваться над собственным братом, я окончательно разочаровался в нем.
Его издевки не заходили слишком далеко, но почти в каждом из диалоге я слышу его самодовольные упреки в сторону Майкла. Вот такие они, дети. Вне зависимости от воспитания. Дети всегда жестоки, и с малых лет в них растёт это бунтарское несогласие с родителями...
«Быть может, надо показать Фритцу, к чему приводят издевки?» — резко мелькнула мысль в моей голове. — «Быть может, мы должны заставить Фрица испытать абсолютную боль?»
Откуда эта мысль взялась?
И кто ещё «мы»?
Я не хочу опускаться до уровня собственного старшего сына...
Пытаясь забыть об этой странной идее, так спонтанно возникшей у меня в голове, я устроился на кресле, откинул спинку кресла и уставил свой взгляд в телевизор. Там шло мое любимое шоу про «бессмертного и неугомонную». Шоу, которое так сильно напоминало мне об отношениях с моей покойной женой.
От каждого моего тяжелого вдоха или же лишнего движения небольшое и местами потрепанное раскладное кресло скрипело, казалось бы, оно вот вот развалится, удерживая мой вес. Где-то под ногами стояла пара наполовину опустошенных стаканов с попкорном, а также бутылки, где прежде было выпитое досуха немецкое пиво.
Я работал в полставки в той же пиццерии. Ответственный я человек, знаете ли. Как главный бизнес-предприниматель я умею организовывать операции, поэтому даже если о наших с Генри и правительством экспериментах прознает какой-нибудь простой работник, я легко решу эту проблему деньгами. Однако лично мой, надо сказать, хуёвый доход и плачевная обстановка уже говорят о том, что мою ответственность приписывают кое-кому другому. Кое-какому рыжему американо-жиду, который к бизнесу имеет такое же отношение, как я к мировой истории.
Теперь же я проживаю лишь с двумя детьми — Фритцем и Майклом, однако, состояние этих сорванцов для меня не имеет смысла, как и все остальное, но все же, я не упущу шанса отыграться, как минимум на Фритце, ведь это именно он создаёт мне такую репутацию.
Сейчас же мой второй сынишка, Майкл, слонялся неизвестно где, а по словам Фритца он, к тому же, ещё и гулял с дочкой жидо-американского дьявола. Хотя и причина тому была понятна, однако, несмотря на это, подобное злит меня, пусть это и можно счесть за очередной повод, чтобы наорать на Майкла.
Неподалеку от гостинной находится небольшая прихожая, в которой внезапно раздается скрип двери.
Резкий звук заставил меня приоткрыть заспанные глаза. Я уже догадался, кто наконец пожаловал.