Глава 1: Браслет
Голова раскалывалась от боли, а глаза, которые только что открылись, так и норовили закрыться и погрузить своего, так скажем, владельца в самые тёмные пучины сна, а вернее кошмаров, которые преследуют его на протяжении уже неисчислимого числа дней, говоря так я, конечно, совру, может прошла всего неделя или того меньше, никто же не считает. Лежащего на столе мужчину, на вид лет сорока четырёх, звали Уильям Афтон. Но разве не лучше можно узнать о человеке, видя мир его собственными глазами? Так что на этом мы с вами распрощаемся, Аdieu.
Ахх.. Я пролежал так уже порядка пяти минут с того момента, как меня разбудили эти дьявольские динамики, которые умудряются выводить меня минимум два раза на дню с такой неутешительной статистикой. Они перебивают по раздражительности почти всё, что меня окружает, даже политиков, эту рекламу чёртовых хлопьев по радио и телевизору и этого мутного типка по имени Генри.
И как-то так угораздило, что мы, являясь ёбаными конкурентами, вынуждены при этом работать бок о бок на правительство. Вот блять. Я опять ушёл в своих мыслях слишком далеко от нынешних дел. Нужно поскорее пойти умыться и привести себя в порядок, заодно я бы не отказался от чашечки кофе, и уж лучше я налью её себе сам, чем это сделает этот остолоп Эмили со своей дурацкой наигранной улыбкой.
Честное слово, иногда мне кажется, что он со мной заигрывает, может он гей? Хотя нет, у него же есть жена или нет... Да даже, если есть может это лишь прикрытие, сколько есть примеров этих латентных представителей меньшинств. Хотя, если в принципе задуматься, то на роль такого нетрадиционника, как он, больше подойду я: молодой овдовевший мужчина с двумя сыновьями и внешностью кинозвезды.
— ААААААААААА! — выпалил я, что есть сил, осознав, что наступаю на одни и те же воображаемые грабли.
Перетянув мысленно все силы в руки, я с небывалой тяжестью во всем теле опёрся на стол, весь заваленный деталями, чертежами неизвестных для мира машин и самой обычной документацией.
«В тот список бесячих вещей явно стоит внести бумажную волокиту», — пронеслась мысль у меня в голове, когда я, оттолкнувшись от стола, вскочил на ноги и, шатаясь, поплёлся к раковине, то и дело спотыкаясь о какие-то провода и очередные детали
— "Мать твою, кто так внаглую раскидал все это, да и, кроме этого, что за ублюдок распланировал всё это помещение? Почему уборная так далеко от моего спально-рабочего стола?!», — я продолжал перебирать все мысли, что приходили ко мне в голову, хоть я и не хотел этого делать и пытался искоренить подобное из себя: слишком много нагружать мозг вредно для здоровья.
И вот наконец, фактически пройдясь по минному полю, я добрался до ванной комнаты, где, открыв кран, стал с жадностью разбрызгивать воду себе на лицо, при этом щедро обдавая каплями воды все стенки, находившиеся рядом. По итогу, практически везде на стенках можно было увидеть капли воды, а в некоторых местах на полу и вовсе стали скапливаться лужицы.
Я поднял своё лицо, и картина, которую я увидел в зеркале, не сказать, что меня расстроила, но и удовлетворительной её назвать было тоже тяжело.
— Внешность кинозвезды, говоришь, — пронеслось у меня в голове, при виде измученного лица с синяками под глазами и небритой щетиной, которая проклюнулась примерно дня три назад.
Волосы черного цвета были растрепаны, скорее даже спутаны, и расческа на вряд ли легко бы с ними справилась. Ну и, как вишенка на торте, изгрызанные мною же губы, явно намекающие на моё нынешнее слегкааа нервное состояние.
— Запустил ты себя, Уильям Афтон... Запустил, — проговорил я, смотря прямо в глаза собственному отражению, вдаваясь в мысли о том, как я вообще мог докатиться до подобного? «Ну, конечно, во всем виновато правительство, хотя нет, во всем виновата жестокая судьба. Конечно нет, подобными мыслями тешатся лишь идиоты, которые пытаются все свои неудачи по жизни повесить на какую-то неведомую силу», — опроверг я сам себя, — «Сильные же и морально повзрослевшие люди признают свои ошибки и после рефлексируют над ними.
Вполне возможно, что эти раздумья будут преследовать тебя всю жизнь и возможно это как раз мой случай». Я стал усердно ворошить картотеку своих воспоминаний и составлять картинку того самого прошлого, так называемого дня икс, в который моя жизнь так изменилась. Но эта чёртова точка на моей линии жизни так и не приходила в голову, но я знал одно: ВСЕ мои нынешние проблемы происходят со мной именно из-за этого чудака по имени Генри Эмили...
Фу, мне даже противно называть его имя, да и воспоминания о его внешности тоже вызывают у меня соответствующую реакцию. Особенно бесит его улыбка, пытающаяся навязать неизвестно какое отношение к нему, лично у меня только враждебное, так бы и размазал по... — Тише, Уилл, спокойнее, — проговорил я своему отражению, выходя из очередного приступа неудержимой агрессии к мистеру улыбашке. Постояв в тишине порядка минуты, слушая лишь капли, падавшие из подтекающего крана, я наконец собрался с мыслями и начал прокручивать в голове всю нашу совместную историю. Думаю в то время мне было около девятнадцати или двадцати, на улице была осень... Хотя я точно не уверен, да и это здесь не столь важно. Я учился на курсах по программированию в университете. Не знаю, что взбрело преподавателю тогда в голову, но он решил нагрузить нас всех парными проектами. И лишь только от этой ужасной новости хотелось прыгнуть в петлю, но меня добили ещё большим несчастьем, было решено: раз уж я лучший ученик на всем факультете, то в помощники мне пойдет самый слабый из всех.
Даже от мысли о таком напарнике на моих глазах наворачивались слезы, препод, так скажем, основного предмета, как раз-таки программирования, уже не раз заикался о нём, и ведь было почему: почти каждое занятие у него был прогул. В этот раз, кстати, его вновь не оказалось на месте и, как можно было ожидать, мне пришлось таскаться по всяким администрациям нашего университета и секретарям, лишь бы узнать, где проживает, как бы его назвали в нынешних реалиях, «мыльный» и, уже на моменте выпытывания его места жительства, я начал относиться к нему с презрением.
Жил этот тип на улице Джефферсона, дом уже точно и не вспомню, но то, что было внутри этого дома, я запомнил на всю жизнь. Когда я позвонил в дверной звонок, мне практически сразу открыла дверь дама лет шестидесяти, в кухонном фартуке. Не сказал бы, что она выглядела как-то старо и так далее, чисто на вид я дал бы ей лет сорок. Только вот она излучала такое старческое тепло, словно костерок который уже вот-вот погаснет, но продолжает одарять теплом своё окружение, именно за это качество я и прибавил ей двадцатник.
— Здравствуйте, молодой человек, вы по какому-то делу или вы очередной барахольщик? — произнося второй вариант, она недовольно вздохнула и отвела взгляд в сторону почтового ящика, стоявшего рядом с домом.
— Оу, нет, поверьте, я не пришел навязывать вам какую-то барахолку. Я ищу парня по имени Генри Эмили. Мы с ним учимся в одном университете и нам дали парный проект, ну, только вот беда, я его даже и не видел ни разу. Комичная ситуация, правда? — попытавшись разрядить обстановку и недопонимание, отшутился я, после чего нервно хихикнул, осознавая безнадежность своего положения.
— Боже мой, простите за мою бестактность. Просто, в последнее время, меня слишком часто атакуют эти торгаши, я уже даже и не знаю, чего могу ожидать... А вашего этого заморыша Эмили я уже дня четыре не слышу, не вижу. Вообще, этот парень снимает у меня в аренду гараж, а не то что вы могли подумать... Например, о том, что он мой родственник или, чего ещё хуже, любовник. Обычно мы с ним частенько пересекаемся на улице и обмениваемся приветствиями, а недавно он заперся в своём гараже и совсем не выходит. Вот знаете, он у меня аренду уже на несколько месяцев просрочил, а я вот его не выгоняю. И нет, я не выделываюсь своей добротой, мои мотивы наоборот, пожалуй, слишком личные и, можно сказать, мы с этим парнем в симбиозе. На самом деле, раньше у меня был сын по имени, вы не поверите, Генри и он так же, как и этот юноша, мог сутками пропадать в гараже, создавая и мастеря что-то, но потом он погиб во время первой из Арийских войн, а я осталась в полном одиночестве. И то, что Генри так сильно напоминает мне сына и заставляет меня так добродушно к нему относиться. ОЙ, что-то я вас слишком заговорила, молодой человек, гараж думаю ты видишь и вот, возьми ключи, на случай, если ворота будут заперты, — закончив свой монолог, затронувший даже войну, она протянула мне небольшой ключ и сунула в руку, после чего я направился к воротам гаража.
Гулкий писк стал раздаваться по всей уборной, выводя меня из столь глубоких раздумий, которые уже заставили меня потерять связь с окружающим миром и стать простым, безмозглым, а главное беззащитным манекеном. Я оглядывал всю уборную в поисках источника звука, пока мои глаза не упали на мою ногу. Как я и сразу не заметил?! На неё был надет какой-то браслет с часовым циферблатом и кучей технических наворотов.
— ГЕНРИ ЭМИЛИ! СУКИН ТЫ СЫН, Я И ЗАБЫЛ, ЧТО ТЫ НАПЯЛИЛ НА МЕНЯ ЭТУ ШТУКУ! — вырвалось у меня из груди, при виде всей этой машины. И именно в этот момент я осознал ВСЮ ненависть к этому человеку.
Но этот момент прозрения и некоторой боевой готовности длился недолго, ведь уже где-то через десяток секунд все цифры браслета оказались нулями, после чего в меня было впрыснуто снотворное, о котором я вспоминал сквозь изломанные мысли. Он ведь уже рассказывал мне о нём, да и не просто рассказывал, хвастался.
Я с трудом хватал мысли и комкал их в бесформенный комок. Я осозновал, что уже совсем скоро, в очередной раз, потеряю сознание и вырублюсь. И с насмешкой я выкрикнул: «ТЫ ОПЯТЬ ПЕРЕБОРЩИЛ С ДОЗИРОВКОЙ, ИДИОТ!!» После чего, я потерял сознание и с грохотом рухнул на пол.