Молчи обо мне

⊹──⊱✠⊰──⊹

Оливия

Солнце в зените, а я в жопе.

Гоуст знает, кто я. Черт, где я прокололась? Если он понял, значит, и другие тоже? Он упомянул, что из меня плохая актриса, и что-то мне подсказывает, что обо мне знает он довольно давно. Может, меня Адриан выдал? Хотя зачем ему это? Он ведь сам следит за тем, чтобы я молчала.

«Так, Оливия, прекратить метания! Взяла себя в руки и с гордо поднятой головой пошла туда, куда шла… Черт, а куда я шла? Бл*дский Саймон.»

Мне нельзя в таком растрепанном виде показываться кому-нибудь на глаза. Например, Адриану? Какие капли надо закапать в глаза, чтобы не видеть идиотов? Пусть катится в ебеня вместе со своей хозяйкой Валерией, мне безумно не хотелось думать о них сейчас. Мне просто хотелось в кои-то веки не думать ни о чем.

Повсюду бегали солдаты с оружием, видимо, узнали про побег заключенного под стражу наемника.

Я почувствовала, как вдоль лопаток прямо по позвоночному скатилась вниз капелька пота. Мне было неестественно жарко. Всё тело практически полностью горело от возбуждения. Бл*дский Саймон!

Я намеревалась лишь предупредить его об опасности, а он… чтоб ему его чай вечно соленым казался. Мало того, он содрал с меня маску полностью показывая мне, что он знает обо мне. И как мне кажется, он знал обо мне давно. Скорее всего, тот случайный разговор на базе с Адрианом и выдал меня. Бл*дский Адриан!

Можно сказать, что снятие маски и обнаружение моей настоящей личности было еще пол беды. Мало того, Саймон сделал то, что привело меня в окончательный шок. О чем, черт возьми, он думал, когда так прижимался ко мне? Я до сих пор не могу привести дыхание в норму, не говоря уже о том, как сильно я сводила бедра вместе в попытках унять нахлынувшее не к месту возбуждение.

Вот мало мне было проблем, так он добавил новые… Какого чёрта моё тело так откровенно реагирует на его собственнические прикосновения? И то, что они слишком приятные, ничего не меняет в корне! Я уже давно не школьница, чтобы так посредственно вести себя. Я взрослая женщина…у которой давно не было секса. Черт, уже сколько? Года два? Ну, ладно, это приличный срок, реакцию тела понять можно. Но, когда я прикоснулась к его груди, его сердце билось так же сильно и быстро, как и мое. Его широкая грудь под моими руками была такой большой и теплой, а то, как он посмотрел на меня, когда я прикоснулась к нему. Я и сама не поняла, почему мне так жутко необходимо было почувствовать его тепло под своими пальцами. Его это бесспорно удивило почти так же, как и меня. Также меня удивил один неоспоримый факт, одновременно удивительный, хотя, если на чистоту, то не такой он уж и удивительный, учитывая наше положение, вернее сказать, его положение… Короче, я почувствовала его гребаный каменный стояк! Нет, серьезно! Вот как?! Видимо, не только я одна мучаюсь от недотраха… но сам факт того, что он упирался мне в живот, будоражит кровь в моем теле.

Возможно, на мое поведение сказалось длительное отсутствие мужчины в моей жизни и в целом во мне. Ситуацию не менял даже резиновый член, который мирно пылился дома в шкафчике в ванной и брался за дело только в случае моего возвращения домой, за исключением кратковременных интрижек с вибратором, а так… я все время оставалась одинока и мужчин к себе старалась не подпускать. По правде говоря, я боялась за дочь и за то, как она отреагирует на появление незнакомого мужчины в семье и в роли своего нового папочки, вот поэтому отказывала им.

Большую часть времени после развода я прожила, отдавая всю себя на воспитание дочери, только спустя какое-то время, когда Эмили исполнилось лет пять, я захотела снова вернуться к службе. Родители поддержали меня. Они оба были людьми с докторскими степенями в своей сфере знаний, но, несмотря на это, оба прекрасно справлялись с ролью любимых и заботливых бабушки и дедушки. Эмми росла в любви и заботе.

От хаотичного роя мыслей моя голова резко закружилась. Я приложила ладонь ко лбу и ускорила шаг. Мне захотелось выпить чего-нибудь крепкого и забыться на некоторое время.

Думать не хотелось совершенно ни о чем. Меня буквально разрывало от свалившейся на меня информации. Голова начала гудеть, и я поспешила убраться прочь.

Ноги сами принесли меня в местный тир. Он был небольшим в соответствии с габаритами этой базы, но просторным. Черт, даже здесь быть жарко. Или это просто я еще не пришла в себя после недавнего инцидента с Саймоном. Саймон… его имя приятно растеклось на языке даже при мысли о нем. Мне бы закончить думать о нем в таком ключе, иначе у меня возникнут проблемы.

Я оглядела тир внимательным взглядом и вздрогнула, когда заметила свой растрепанный вид в зеркале: маска набекрень, бинт на груди чуть съехал вниз, форма помята. Вот теперь точно заметно, что мы с Гоустом обжимались по темным углам базы. Точнее сказать, это он меня зажимал, а я лапала его грудные мышцы…вот черт, снова все мои мысли сходятся к нему одному.

Судорожно вздохнув побольше воздуха в легкие, я сосредоточилась на выборе оружия для стрельбы. Не утруждая себя в долгих раздумьях, я выбрала Кольт M1911. Мне всего лишь пар выпустить, а не в уток в небе стрелять.

Я потянулась к специальным наушникам и надела их, меньше всего мне хотелось оглохнуть здесь. В своей мишени я почему-то методично видела Адриана, скорее всего, мозг отложил напоминание о нем в долгий ящик и только сейчас, когда я спустила себя с тормозов, он дал о себе знать.

Я прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдох и позволила расслабиться и отпустить себя. Резко открыв глаза, я приступила к методичному вбиванию пуль в бумажный щиток. Они проходили сквозь него, как раскаленный нож сквозь масло. На прежнем месте, когда я еще служила лейтенантом под своим именем и личностью, мне нравилось приходить в тир после долгого дня дежурства и выпускать пар. Многие из моих сослуживцев шли в бары и расслаблялись при помощи алкоголя, но мне такой метод не подходил по одной причине: я чертовски не умею пить. Меня в самом деле может спокойно унести в добрый путь только от одного «понюхать пробку», не говоря уже о каком-то серьезном высокопроцентном алкогольном напитке. Так что, как бы мне не хотелось после всего дерьма в своей жизни выпить чего-нибудь крепкого и отпустить себя, сделать я этого, к сожалению, не смогу. Вот поэтому пар приходится выпускать любыми другими доступными (и легальными) способами.

После пяти минут стрельбы, две из которых я тупо пялилась на дырки от пуль в мишени, я наконец сложила оружие и тяжело вздохнула. В голове все еще была каша, а еще мне захотелось увидеть дочь. Растянув губы в грустной улыбке, не тронувшей моих глаз, я потянула руками к вороту и вытащила из-за пазухи спрятанное там на кануне фото Эмми. Я привыкла всегда носить его с собой, так мне было спокойнее всего. Я будто ощущала, что она рядом со мной и с ней все хорошо. Я ласково провела по фото пальцами в том месте, где было лицо, и смахнула подступившие слезы. На меня смотрела моя девочка с такими же большими и выразительными глазами цвета спелой травы.

Одинокая слезинка скатилась из уголка глаза и тут же впиталась в ткань черной балаклавы, скрывая соленый след моей грусти. Хотелось домой. Хотелось обнять дочь и родных. В голову прорывались глупые мысли. Я безумно устала бороться, хотелось, чтобы уже хоть кто-то поборолся за меня, несмотря на то, что я связала свою жизнь с такой профессией, как эта. Я быстро отмахнулась от подобных мыслей и затолкала их глубоко внутрь, не позволяя увидеть во мне слабость и хрупкость, которую я старательно прячу ото всех даже от родных и близких. Мне необходимо быть сильной ради дочери. И это не обсуждается. Плевать, что станет со мной в конечном счете, хоть бы только с ней было всё в порядке. Она мое всё.

Из ступора меня вывело ощущение чьего-то присутствия позади. По спине прошлись мурашки. Я напрягалась и замерла. Неужели это Адриан пришел за мной, потому что прознал о том, что я видела его брата и его самого? Черт, я все-таки должна была быть осторожнее.

— Как ты продержалась на такой работе так долго, раз не поняла, что за тобой длительное время следят? — хриплый, низкий и тягучий, как смола, голос прошелся по моим венам, заставляя кровь закипать.

Я облегченно выдохнула. Это был Саймон. Я не сразу заметила то, что как только я поняла, кто стоит за мной, то в ту же секунду напряжение полностью покинуло мое тело.

— Не обольщайся, я давно заметил тебя, — соврала я, продолжая стоять к нему спиной, разбирая и вновь собирая детали ствола. — Ты слишком громко дышишь.

— Ты все так же продолжаешь говорить со мной, как мужчина, несмотря на то, что я знаю, кто ты, — голос мужчины стал ниже.

Мне не хотелось отвечать, уж слишком точно он попал в саму цель. Вместо ответа, я решила зажать вопрос, который интересует меня с момента моего эпик фейла с подслушиванием разговора Адриана.

— Что будет с тобой, когда будут расследовать побег наемника?

Позади послышался тяжелый вздох. Я прекрасно знала, что будет, но хотела услышать ответ от него. Мне тяжело далось это признание самой себе, но мне была не безразлична его дальнейшая судьба, да еще в связи с тем, что Адриан думает отомстить Саймону за то, что тот встал на мою защиту и превратил его лицо в фарш на котлеты. В последнее дни в моей голове все чаще и чаще сформировывались идеи ликвидации этого куска дерьма из списка жителей планеты, и с каждым его проёбом эти идеи становились все реальней. Он угрожал мне моей дочерью, а сейчас он хочет подставить Саймона.

— Я слышу волнение в твоем голосе. Ты так переживаешь за меня? — ехидно прозвучало над моим ухом, и я резко обернулась на звук.

Я вздохнула, когда уткнулась взглядом в широкую грудь совсем рядом. Где-то мы уже это проходили…

Саймон снова находился предельно близко ко мне и давил своим пристальным вниманием на меня. Я старательно сверлила взглядом его грудь, так как не хотела поднимать глаза к его лицу и натыкаться на такой же пристальный и изучающее насмешливый взгляд льдисто-голубых глаз. А еще мне не хотелось вспоминать, как я совершенно неожиданно наткнулась на него без маски.

Пересилив себя, я медленно пропутешествовала взглядом вверх по его крепкому телу и вгляделась в льдистые глаза. Перед глазами кадрами принялись считываться недавние воспоминания. То, как он склонился перед раковиной, чтобы освежиться, и снял маску, отодвинув в сторону чувство бдительности и постоянного контроля. То, как он поднял голову и впился в меня взглядом, поняв, что я нарушила какое-то незримое правило. В тот момент я была уверена, что являлась одной из немногих, кто вообще когда-либо видел его лицо без маски. Должна признать, он был достаточно красивым мужчиной: мужественные черты лица, прямой нос со слегка заметной горбинкой, в меру пухлые губы, широкая челюсть с гладко выбритыми щеками и твердым подбородком. Лишь небольшие еле заметные шрамы были на его скулах и подбородке. Но больше всего меня привлек небольшой, но глубокий шрам в левом уголке его губ: мои пальцы сжались в желании провести ими по нему. Этот шрам не уродовала его лицо, а, наоборот, украшал. Мне понравилась его внешность. На гражданке он вполне мог бы стать медийной личностью. Но в данном случае он полностью на своем месте. В нем чувствуется мужественность и…способность защитить.

Я попятилась назад, но почувствовала, как моя пятая точка уперлась в край стола, окончательно уничтожая все мои попытки к бегству.

Он ведь что-то спрашивал, так? Так вот, я напрочь забыла о том, что он там спрашивал…все мое внимание было сосредоточено на нем и на том, как он разглядывал меня. Он о чем-то спрашивал? К черту.

— Ясно, — понятливо усмехнулся Гоуст и продолжил: — С последствиями я разберусь сам, тебе не стоит лезть в это и показывать, что ты что-то знаешь, иначе они и за тебя возьмутся.

И тут меня осенило. Лукавая улыбка появилась на моем лице как-то сама собой.

— Волнуешься? — с ноткой ехидства вернула ему колкость я.

Саймон на мгновение застыл. В его глазах проскочила нечитаемая эмоция, но он тут же скрыл её под толщей льда. Мне почему-то захотелось растопить эту льдистую корку и разглядеть, что же под ней прячется.

Я всегда стараюсь держать свои эмоции и чувства под замком и беспристрастным выражением лица. Но как у него у меня не получилось бы, будь я профессионалом в этом деле.

Наконец мужчина отмер и перестал изображать каменное изваяние. Затем его пальцы нашли мой подбородок, и он коснулся его, не сильно сжимая между большим и указательным пальцами.

— Волнуюсь, — Саймон так тихо и спокойно ответил на вопрос, что в первую секунду я задумалась: не послышалось ли мне. Но нет. Его слова были реальны, как и он сам, стоящий передо мной и прижимающий к столу с оружием в тире.

— Не привыкай, — едва слышно съязвила я.

Его большой палец, все это время удерживающий мой подбородок, медленно сместился к тому месту, где через маску находились мои губы, и также медленно очертил их по контуру. Черт, я буквально забыла, как дышать. Замерев перед ним, как маленькая лань перед хищником, я ловила каждое его прикосновение в том месте, где он надавливал на губы сильнее, чем нужно. Разливался жар такой неистовой силы, что отзывался где-то в районе моего клитора, который начал пульсировать невыносимо приятно. Мои бедра задрожали, и я сжала их сильнее, чтобы унять не к месту разыгравшееся возбуждение от прикосновений Саймона.

— Детка, это угроза? — хрипло, низко с характерным рычащим звучанием произнес мужчина, затем с таким же успехом добавил: — Дыши, Оливия, и не своди меня с ума.

В голове проскочила мысль, что он откуда-то знает моей имя, хотя я не говорила ему его, но мысль улетучилась из моей головы ровно с таким же успехом, с каким и пришла.

Мое тело желало большего: прямо здесь и прямо на этом столе, но мой мозг верещал об опасности и что-то про «код красный». Я судорожно соображала, как поступить и что ответить.

— Ситуация с Адрианом твоих рук дело? — спросила я единственный вопрос, который пришел в мои кашеобразные мозги.

Саймон даже не удивился. Он продолжал играть с моей нижней губой, ощупывая её через маску. Я слегка приоткрыла губы, отчего его палец скользнул меж них. Я взглянула на него из-под ресниц. В этот момент в его взгляде будто бы проскочили огненные искорки, глаза заблестели, а дыхание мужчины стало тяжелее.

— Ты знаешь ответ на свой вопрос, — прохрипел он тягучим, низким басом. Черт, голос именно этого мужчины превращал мои мозги в желе. Нужно прекратить так реагировать на него, но сколько бы я себе не сопротивлялась, я не могла не наслаждаться этими ощущениями. Жар лизнул внутреннюю часть моих бедер, я сжала их еще сильнее.

— Зачем ты делаешь это? Зачем защищаешь и помогаешь? Зачем полез к Адриану? Я, если позволишь заметить, сама спокойно могу разобраться со своими делами, — я резко вскинула подбородок, и наши лица стало разделять небольшое пространство. Можно было поклясться, что наше обоюдно тяжелое дыхание смешалось воедино даже через ткань масок.

Саймон стоял и спокойно возвышался надо мной, не смотря на свой высокий рост, я еле доставала ему до подбородка макушкой. Мне было сложно разобрать что у него в голове на данный момент. Его взгляд был совершенно нечитаем. Я заметила, что он делал так, когда не хотел, чтобы люди знали, о чем он думает и какое решение хочет принять в ответ на их слова и реакцию.

— Все, что я делал, так это возвращал долг за спасенную жизнь и только, — спокойно ответил Саймон и медленно, словно нехотя, отнял пальцы от моих губ. Черт, а я уже начала привыкать к его прикосновениям. Он отошел на шаг, и я сглотнула вставший в горле ком.

Я замолчала и, не найдя что ответить, уставилась на мужчину, но в это момент нас прервал голос появившегося, как черт из табакерки, Джонни. Саймон даже не взглянул в его сторону и, глядя на меня, отошел в сторону, направляя взгляд на мою мишень. Но мистеру «я сдохну, если не пошучу тупую шутку» хватило и этого.

— Оу, я помешал чему-то важному? — наигранно удивлено спросил Соуп. — Вы собирались уединиться?

Мои брови взлетели чуть ли не до макушки. Я подавила в себе желание ответить ему на колкость ровно в тот момент, когда мой взгляд задержался на метающих молнии глазах Гоуста.

После того инцидента на миссии, когда я сбила с ног Саймона в попытке спасти ему жизнь, ребята восприняли нашу последующую позу очень компрометирующей. В шутку, конечно, но подливающие масло в огонь шутки Соупа и Гаса делали свое дело лучше любой «радио-бабы». Короче говоря, эти придурки сделали из нас…мне даже неудобно думать об этом, ну, в общем и целом, без слов понятно.

— А тебя завидки берут? — неожиданно даже для самой себя выдала я и тут же поняла, что сразу две пары глаз с неподдельным удивлением таращатся прямо на меня. — Тогда не теряй время зря, твой друг – местный трубочист — долго ждать не будет.

Теперь на меня смотрели с неверием, но уже голубые глаза Гоуста, а Джонни со слегка ошалевшей улыбочкой глядел то на меня, то переводил взгляд на Саймона в надежде на пояснение, но не нашел его взора на себе. Гоуст все это время смотрел на меня.

Соуп усмехнулся какой-то своей мысли и уже спокойно без бывалого веселья доложил о цели своего визита:

— Саймон, тебя ищет Прайс.

Мужчины сразу же переглянулись. В их взглядах проскользнул какой-то понятный только им диалог. Через мгновение Саймон коротко кивнул, и Джонни развернулся на пятках и, на мгновение странно взглянув в мою сторону, удалился прочь.

А меня начало трясти. Что будет с Саймоном? Да, я помню, он сказал, что разберется с этим сам и что мне не стоит лезть в это, чтобы не переключать внимание на себя. Но все же на душе было неспокойно. И вообще, как так получилось, что преступник сбежал из-под внимания Гоуста? Там точно что-то произошло… Скорее всего, поэтому он так странно реагировал на мои слова про неожиданного брата Адриана в лице боевика.

У меня было ощущение, что Гарсия задумал что-то вопреки планам Валерии. Не верю, что Валерия подставилась бы так легко, посылая сюда брата Адриана. ЦРУ хоть и туповаты и самоуверенны на многие вещи, но, надо признать, они располагают огромными ресурсами в сфере поиска информации на определенных людей. И они бы нашли связь Адриана и сбежавшего наемника картеля.

Я переключила все свое внимание на Саймона и поняла, что он тоже смотрит на меня. Его изучающий взгляд блуждал по моему лицу, сокрытому под черной маской, и будто бы пытался силой мысли снова сорвать её с меня.

— Саймон.

— Ловко ты его осадила. Так и быть, уговорила, не пущу Соупа на мыло в этот раз.

— Саймон, что будет, если…

— Ты так и не сказала, почему Адриан поднял на тебя руку, — перевел он тему в другое русло, так как понимал, что я затруднюсь в ответе.

— Я… — я сразу же запнулась. Хотелось рассказать ему всё, но я не могла. Я опустила глаза в молчании.

— Понял, — кивнул он.

— Саймон…

Начала я, но снова была прервана. Мужчина вплотную подошел ко мне, но в этот раз я не стала отступать назад. Я следила за ним и за его действиями, за тем, как далеко он зайдет сейчас. Мой подбородок снова был захвачен в плен его пальцев. Еще пару таких раз, и я привыкну…

— Прекрати произносить мое имя так, Оливия, — прохрипел он, и я закрыла глаза, отдаваясь приятным ощущениям от того, как его рука ловко прошмыгнула под мою балаклаву. Его большой палец медленно скользнул по моей шее, затем вверх по скуле, а после его остальные пальцы принялись зарываться в волосы на моем затылке. Черт, это приятно…

— Как? — я закусила нижнюю губу, и Саймон, видимо, заметил движение под маской и опустил глаза туда, где находились мои губы. Его взгляд сразу же потемнел, а по моему телу прошлась приятная дрожь.

— Не задавай вопросы, на которые не готова получить ответы, Оливия, — я сглотнула, а пульс в груди участился. Я боялась пошевелиться и лишиться этих мимолетных и таких приятных ощущений. То, что происходило между нами, было чем-то неясным для нас обоих… Но больше всего мне было неясно откуда он, бл*ть, знает, как меня зовут?! Я резко раскрыла глаза и впилась в него пытливым взглядом. Он смотрел насмешливо и даже как-то удовлетворенно.

— Откуда ты…?

— Не только у тебя есть секреты.

Гоуст в последний раз очертил контур моей скулы и погладил по затылку, отчего я снова готова была улететь в нирвану.

На удивление его пальцы и руки оказались такими нежными, чем представлялись на первый взгляд. Мужчина касался так аккуратно и мягко, что от его прикосновений мое тело постепенно стало расслабляться, а чувство тревоги отступало. Он усмехнулся моей реакции, а я в свою очередь неожиданно стушевалась и залилась краской. Я буквально дала ему понять, что мне приятны его прикосновения к моему телу. Мои глаза нашли его.

— Я все решу, не переживай, — эти слова вселили в меня уверенность. Неожиданно для себя я подсознательно сравнила Саймона со своим бывшим мужем. Тот никогда не говорил мне таких слов, мало того, он не подкреплял их действиями в отличие от Гоуста. Я задумалась. Что было, если бы мы встретились с ним под влиянием других обстоятельств? Я думаю, все было бы совсем иначе. А это его особое отношение ко мне… было бы оно и тогда таким же особым? Я начала привыкать к нему. И я прекрасно понимаю, что не должна…

Я хмыкнула, отвела взгляд и закатила глаза. Наверняка мои заалевшие щеки отсвечивали даже через ткань плотной черной маски и могли освещать путь заблудившимся путникам в темные ночи. Клянусь, если бы он сейчас прямо спросил: приятны ли мне его прикосновения — я бы провалилась под землю…

«Хах, серьезно Оливия? Тебе сколько, шестнадцать?»

— Не будь таким самоуверенным, я могу помочь.

— Ты помогла, — Саймон аккуратно вытащил ладонь из-под балаклавы и поправил её края. Но накинувшись на мой непонятливый взгляд, поспешил ответить: — Ты предупредила насчет Адриана, и теперь я точно буду знать, кому я сверну шею после того, как разберусь с этой проблемой. Будь хорошей девочкой и продолжай тренироваться, пока я не решу эту проблему.

От его последних слов про «хорошую девочку» …клянусь, мое тело воспламенилось, а ноги подкосились, и если бы не стол позади, то я бы упала.

Заметив это, мужчина хмыкнул и перевел взгляд на мои мишени, я последовала его примеру натыкаясь взглядом на следы от пуль в самом центре. Ровно в тот момент, когда я вернула Саймону свое внимание, он уже направлялся к выходу из тира.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Саймон

— Что происходит? — Джонни ждал меня у выхода из тира.

Я взглянул на него, думая, как ответить на вопрос, на который отвечать не хотелось. В мою голову с ножками забралась Оливия и обосновалась там, как у себя дома, ни в какую не желая освобождать насиженное местечко. Против ли я? Я, бл*ть, уже не знаю. И дело не в моем к ней особом отношении и даже не в том, что я косвенно ответственен перед ней за смерть ее старшего брата. Нет, дело в другом. В моей жизни уже была женщина, которая запечатлела мое внимание на ней, но с Оливией все по-другому. Она, как магнит, притягивает меня к себе и точка. Падок ли я на женскую красоту и их природный магнетизм. Я не могу дать однозначного ответа. Но в случае с Оливией… Эта девушка привлекла мое внимание с самого первого момента, как я увидел ее на фото перед тем, как Габриэль отдал мне его. А спустя год я увидел ее наяву. Приблизился к ней так близко, как только мог. Ощутил ее физическую форму под своими пальцами. До того дня я часто доставал фото Оливии и изучал ее. Она была не просто красива. Она была слишком красива.

Меня необъяснимо тянет к ней. Тянет касаться ее кожи, дарить нежные прикосновения, наблюдать за ее реакцией на них. Мне вообще несвойственны все эти светлые чувства, тактильная близость и прочая дребедень, но в данном случае даже мой внутренний демон-зверь довольно урчит, наблюдая за тем, как девушка нервно сглатывает и сбивчиво дышит под моими пальцами. Каждый раз ловя ее взгляд своим, я вижу, как расширяются ее зрачки. Поначалу она боялась меня, не решалась оставаться рядом, держала дистанцию, но минуту назад в тире она впервые не отступила назад, а позволила себе почувствовать мои прикосновения. Ее чувственность пробуждает во мне что-то новое и неведомое мне ранее. Девочка старается держаться стойко, но под всей этой напускной силой скрывается хрупкая нежность, за которую стоит бороться.

Я прислушался ко внутреннему состоянию зверя: рядом с ней он был спокоен и внимательно следил за ней, будто изучал и размышлял: стоит ли доверять ей? Стоит ли подпустить себе ближе и дать прикоснуться уже к себе? Он чувствует людей гораздо тоньше, чем я. За все года сосуществования с ним это подсознательное чувство не раз спасало мою шкуру. Я научился доверять ему, а он не предпринимал попыток сожрать мое сознание и полностью подчинился.

— Саймон, ты слышишь? Я спросил, что происходит? — голос друга прорвался сквозь мои размышления и я взглянул на него.

— Прекратите с Кайлом делать из этого какое-то дешевое шоу. Габриэль спас мне жизнь, и только, — отчеканил я.

— Что? Причем здесь Эмерсон? Я спрашиваю, что произошло? Как так вышло, что допрашиваемый тобой боевик сбежал, а Адриан уже успел накатать на тебя рапорт? — удивленно спросил он у меня.

Что? Какой к черту рапорт?

— Я в курсе про сбежавшего ублюдка. О каком рапорте идет речь?

Джонни вздохнул так тяжело, будто на его плечи взвалили все проблемы Матери Терезы.

— Я краем уха слышал разговор Прайса и этого новенького Гарсии. Второй утверждал, что видел, как ты вышел посреди допроса и просто ушел, затем он якобы видел, как допрашиваемый скрылся из помещения через некоторое время после твоего выхода, — Джонни замолчал, когда мимо нас прошли два солдата о чем-то переговаривающиеся меж собой. — Этот шнур утверждает, что это ты виновен в побеге боевика. Я был готов ему лицо разбить... А если серьезно, как так вышло, что он сбежал?

— Это мое упущение, разберусь. Спасибо, что предупредил.

Оставив позади недоумевающего Соупа, к кабинету капитана Прайса я направлялся уже сам. Этот выблядок Адриан посмел подставить меня, он заплатит. Я подходил к двери кабинета с полным ощущением исключить кое-кого из числа жителей Земли раз и навсегда. Мои ладони были плотно сжаты в кулаки, я отчеканил шаг до двери и постучал, ожидая разрешения войти.

Вдруг дверь передо мной открылась и из кабинета вышел тот, кого бы я лучше не видел. Адриан, заметив меня, подло усмехнулся и отошел на пару шагов предоставляя мне путь. Как только я поравнялся с ним, мужчина прошептал так, чтобы слышал только я:

— Посмотрим, как ты справишься в этот раз, Райли.

Мои глаза будто красной краской залились. Теперь у меня не было сомнений, что эта тварь является сыном Робы. Как же он все красиво спланировал: каким-то чудным образом попал на базу, мало того, в отряд, притворившись одним из нас, и подобрался ко мне настолько близко, что даже позволил своему братцу попытку убить меня. Хитро, но только в том случае, если он спланировал все это самостоятельно без помощи со стороны. Хотя в это мне верилось с трудом. Такие вещи никогда не делаются в одиночку.

Я медленно развернул голову в его сторону и с высоты своего не малого роста испепеляюще взглянул на него, словно на дерьмо, прилипшее к моему ботинку. Так как мужчина был на пол головы ниже, ему пришлось слегка задрать голову.

— Как яйца, не болят? Ах да, все время забываю, что их у тебя нет, — с упоением наблюдая, как лицо сукина сына заливается краской от злости. Я прошел в кабинет попутно отдавая ему приказ: — Закрой дверь с той стороны.

Зайдя в кабинет, я тут же наткнулся на усталый взгляд капитана Прайса.

— Я смотрю, у вас с ним не заладилось? — с ухмылкой спросил мужчина.

Я подавил желание закатить глаза, как это любила делать Оливия в моменты недовольства или смущения.

— Не сошлись характерами, — сказал я и сел на кресло перед столом, на которое указал Прайс.

— Между нами говоря, этот Адриан в целом не очень умный парень.

— Я заметил.

— Но нам направили его сюда приказом начальства свыше, так что, что имеем, то имеем, — капитан вздохнул. — Что произошло, Саймон?

А вот и вопрос, ради которого меня, собственно, и позвали на «ковер». Я закусил губу раздумывая, стоит ли рассказать Прайсу истинную причину, из-за которой начался весь пиздец.

— Джон, тот боевик, которого мы возили для допроса, оказался не простым рядовым наемным, — нам с капитаном было позволено общаться неформально только наедине. Мы давно друг друга знали и через многое вместе прошли, поэтому стали хорошими друзьями.

Прайс нахмурился и склонил голову ближе ко мне.

— Он сын Робы, — слова дались мне необъяснимо тяжело, будто мое прошлое с каждым упоминанием о нем рвало на куски что-то внутри меня. — Эмиль Роба.

— Погоди, того самого Мануэля Робы?

— Мне бы очень хотелось, чтобы это была ошибка, но ублюдок на допросе сам признался мне и не забыл упомянуть те факты, о которых знал лишь я и Мануэль. В тот день, когда я был не в себе и убил ублюдка, видимо, в доме был его сын, — я не стал говорить, что сыновей у Робы оказалось двое.

— Теперь это объясняет тот факт, что в базе он полностью чист. А сбежал он...?

— Я вышел проветрить мозги на пару минут и освежиться, видимо, тогда и успел. У меня подозрение, что ему помогли. Иначе говоря, он бы ну никак не смог самостоятельно справиться с наручниками и высвободиться после полученной встряски.

— Кто-то есть на уме? — спросил Джон прищурившись.

— Например, тот, кто рискнул написать на меня рапорт.

Джон прикрыл глаза и усмехнулся. Его брови взлетели вверх, когда он вопрошающе посмотрел на меня.

— Ультра-четко-слышащие уши Соупа, — усмехнулся я, отвечая на немой вопрос капитана.

— Я даже не удивлен…

Совершенно неожиданно дверь в кабинет резко открылась, я повернулся и замер от того, что в кабинет влетела…Оливия?!

— Капитан, простите, разрешите? Я хотел сказать, что это из-за меня сбежал наемник, — выдала эта невозможная девушка.

«Что. Она. Вообще. Бл*ть. Творит?»

Я смотрел на Оливию не мигающим взглядом и не мог поверить одновременно своим глазами и ушам. Девчонка действительно это сделала?

Я хотел было встать и сказать хоть что-нибудь, но я сидел молча и наблюдал за ней, за тем, каким огнем горели ее глаза в попытке оправдать меня и… защитить? Чертов Адриан, на этот раз я даже благодарен ему за то, что он подвел к тому, что моя малышка встала на мою защиту. Я сказал мою? Да…мне нравится, так звучит правильнее. Она моя. Такая бесстрашная и такая красивая. Моя.

— Габриэль, выдохни и успокойся, — спокойно приказал Прайс, затем продолжил: — А теперь скажи мне, причем здесь ты?

— Э-э-э, ну, Гоуст был со мной, — тихо ответила Оливия.

— С тобой? — после минутной паузы спросил Джон.

Капитан выгнул бровь. Я выгнул бровь сильнее.

— Со мной, — пискнула она.

— Так и…?

Я взглянул на Прайса. Он буквально держался, чтобы не засмеяться над старательно врущей Оливией.

— Ну, в общем, э-э-э, Гоуст был со мной, так как мне стало плохо, и я попросил показать мне в какой стороне медпункт… да. Поэтому он и отвлекся.

«Клянусь, я не знаю, что делать с этой девушкой…»

— А как ты чувствуешь себя сейчас? — спросил Джон. В его глазах плясали смешинки. Он понял, что Габриэль всего лишь не хотел, чтобы меня отстранили. Но только вот Габриэль не знал, что никакое отстранение мне не светит, и мы с капитаном уже все обсудили.

— Э-э-э, все отлично. Благодаря лейтенанту, — продолжала врать Оливия.

— Отлично, я учту твои показания в пользу Гоуста, когда буду выносить ему свой приговор, — насмешливо, еле сдерживаясь ответил Прайс. — Теперь можешь идти.

И теперь не сдержался уже я. Накрыл глаза ладонью и облокотиться на спинку кресла, тихо посмеиваясь.

— А как же рапорт? — удивленно спросила Оливия.

И теперь наступила уже наша с Прайсом очередь удивляться. Мы посмотрели друга с одним единственным немым вопросом в глазах обоих: «Откуда?».

Откуда — долго думать не пришлось. А так как дверь девушка не закрыла, мы с капитаном оба наклонились в противоположные стороны выглядывая из-за фигуры Оливии и натыкаясь на стоящих под дверью Гаса и Соупа.

— Вопрос исчерпан, — сказал я одновременно с Прайсом.

Оливия виновато хлопнула ресничками и заискивающе посмотрела на меня. Я вернул ей взгляд. Горячий, обжигающий все ее нутро. Она затаила дыхание и громко сглотнула.

— Никакого рапорта нет и не будет, можешь идти, и не забудь оттащить от двери «мышей»? — отдал приказ Прайс, и Оливия тут же посветлела. Закрыв дверь, по ту сторону послышалось копошение и шепот, но через секунду все тут же стихло.

Я взглянул на капитана, намереваясь спросить на счет рапорта, но наткнулся на тихо смеющегося мужчину.

— Вот это малец, конечно, выдал, — посмеиваясь отметил Джон.

Я был рад, что под маской не было видно моей улыбки, так как весь разговор она не сходила с моего лица.

— Сам в шоке, — соврал я. Если кто из нас двоих хорошо врал, так это точно не Оливия. — Что ты имел ввиду, когда сказал, что рапорта нет?

— Ах да, — оживился Прайс и взяв в руки черную папку на столе, вынул из нее листок и, скомкав его в бумажный ком, демонстративно закинул в мусорное ведро рядом со столом. — У Адриана не было никаких аргументов против тебя, подкрепленных доказательствами, так что сделаем вид, что никакого рапорта и не существовало вовсе. Протокол и отчет о поимке и боевика я не составлял, а значит, что и не было ничего. Свободен.

Капитан с ухмылкой взглянул на меня. Мы обменялись понимающими взглядами, пожали друг другу руки, и я вышел прочь.