Ассасин

Пыльные дороги, редкие кусты и бесконечно далекий горизонт — эту картину сквозь ветровое стекло я наблюдала уже второй день. «Бьюик» равномерно гудел двигателем, колеса поглощали километр за километром, капот постепенно покрывался грязью и пылью, раскаляясь в дневные часы от жаркого солнца. Кондиционер в кабине исправно работал, и это радовало.

Полдень; солнце беспощадно палило.
«Нет, надо же — вокруг Корпуса было холодно, а тут жара». По какому принципу Комиссия разграничивает атмосферные зоны?
Слабая струйка воздуха обдувала лицо, я изредка поглядывала в зеркало заднего вида, больше по привычке, нежели действительно ожидая увидеть другие машины, — последний час я ехала по шоссе в полном одиночестве.
Из радиоприемника неслась незамысловатая мелодия, мужской голос напевал о том, как хорошо быть свободным и богатым. Я постукивала по рулю в такт музыке, параллельно высматривая, не покажется ли на горизонте какая-нибудь забегаловка?
Забегаловка все не показывалась.

Мда, по всему видно, что Сеул-Инчхон — направление не из популярных.
Жаркий воздух маревом дрожал над раскаленным асфальтом; в какой-то момент на обочине мелькнул знак, что вскоре ожидается заправка.
«А вместе с ней и кафешка» — крякнула я мысленно.
Прошлой ночью я вела автомобиль, пока не почувствовала, что начинаю засыпать прямо за рулем, пришлось свернуть на прилегающую узкую дорогу, теряющуюся в зарослях. Расположившись на сиденье, я прикончила запасы провизии из багажника, накрылась одеялом и долго смотрела на изредка мелькающий сквозь темную листву деревьев кусочек звездного неба.
А засыпая, перебирала в памяти состоявшийся накануне разговор и почему-то жалела, что была слишком резка. Не стоило огрызаться, не стоило грубить, но обида таки прорвалась на свободу, а я не смогла ее сдержать. Она, конечно, испарилась после — зашипела облачком и поднялась ввысь, однако урон противнику в виде горьких слов нанести сумела.

Меня терзала совесть. Почему? Да потому что я все еще любила его, и глупо было бы лгать себе. Любила, несмотря на все события и недопонимание. Ведь когда любят, любят не за что-то и не потому, что «чего-то не случилось», — любят всегда просто так. Глупо, но так случается.
В довесок к всколыхнувшийся вине меня терзало смутное ощущение, что за то время, пока мы не виделись, Рен изменился, хотя объяснений этому не находилось. Он был все тем же спокойным, властным, уверенным в себе мужчиной, но в то же время появилась в нем какая-то терпеливость, даже мягкость.
Стараясь не закапываться в анализ, я вспоминала его красивое лицо, перебирала в памяти каждую деталь, каждую мелочь и, несмотря на то что эта встреча могла обернуться бедой, все же радовалась тому, что она состоялась.

«Может, нам еще удастся увидеться. Напоследок».

Сначала записка, Инчхон, Пак Джинёе, попытка оправдаться перед Комиссией, а потом, может быть, и Тэхён.

«И может быть, у нас все-таки что-то получится».

Моя наивность излечивалась так же тяжело, как и моя любовь.
Упрекнув себя за то, что вновь встала на узкую тропу несбыточных надежд и пустых ожиданий, я запретила себе думать и закрыла глаза.
Сначала Пак. Только от него будет зависеть, выслушает ли меня Комиссия, и сколько после очередной встречи с ними мне выпадет шанс прожить.
«Пусть это будет больше двух недель, пусть больше…»
На небе, проглядывая сквозь темную шуршащую листву, мигали звезды.

А с утра я снова отправилась в путь, проснулась еще до рассвета и двинула в Инчхон. Спустя несколько часов все чаще напоминал о себе голод, то и дело хотелось остановиться и размять затекшие после ночевки в машине мышцы, но время текло, и я гнала «бьюик» вперед.

Согласно карте, где-то вдоль шоссе располагались заправки и даже несколько магазинов, и поэтому истощение мне не грозило, однако дожидаться их появления становилось все труднее — исходил утробными рыками желудок.
Я терпела. До ближайшего городка двести пятьдесят — доеду.
Ехать было не тяжело, но нудно. Я щелкала кнопками радио, мычала себе под нос песни, пыталась настроить кондиционер — выдавить из него побольше холодного воздуха.
Через три часа по сторонам наконец замелькали строения: не то полуразвалившиеся фермы, не то амбары. За фермами потянулись и жилые домики.
«Цивилизация».

Миновав раскачивающийся на ветру и выцветший на солнце указатель «Добро пожаловать в Андон», я остановилась у первой же заправки, чтобы пополнить запасы топлива. Навстречу мне вышла полная женщина в замасленном переднике и, вытирая руки о подол, недовольно заявила:

— Сорок шестого нет. Есть только пятьдесят второй.

Я выбралась из машины.

— Мне подойдет.

— Платить вон в том окне. — Она ткнула пухлым пальцем в сторону ветхого строения и удалилась.

Заправив полный бак, я шагнула в ту же дверь, за которой минуту назад скрылась хозяйка, и с наслаждением ощутила приятную прохладу — под потолком работал мощный кондиционер.
На полках громоздились пакеты с чипсами, шоколадом, консервами и печеньем, в углу жужжал забитый газировкой холодильник.

«Перекусить чипсами или потерпеть до нормального кафе?»

— Вы не знаете, где здесь можно перекусить? — поинтересовалась я все у той же особы в переднике, которая теперь восседала на стуле за прилавком и пересчитывала мятые деньги.

Она на меня даже не взглянула.

— Через две улицы будет трактир «Джинни». Найдете, там есть указатель.

— Спасибо.

Я не стала брать чипсы, расплатилась за бензин, толкнула дверь и вышла обратно на жаркую улицу.
Андон оказался не просто маленьким городком — крохотным. Пара улиц, редкие прохожие, множество пришедших в негодность строений. Отеля не нашлось. Я сверилась с картой. После перекуса в грязном кафе жить стало не то что проще, но чуть веселее, и я решила, что попробую добраться сегодня до Кванчона — населенного пункта в сотне километров отсюда.
«Если он окажется больше, найду отель. Если нет, снова переночую в машине».

Я вернулась к «бьюику» и села за руль. Пристегнулась, вывернула с парковки. На соседнем сиденье лежал пакет с двумя запасными сандвичами и бутылкой холодного сладкого чая; радио трещало помехами.
Мысль о том, что эту ночь я, возможно, проведу на мягкой кровати, грела. И хоть мышцы после остановки болели уже не так сильно, перед следующим днем дороги хотелось полноценно отдохнуть.
На горизонте кучковались облака, в воздухе собиралась влага, ветер то и дело бросал резкие порывы в приоткрытое окно.
Я отключила кондиционер и нахмурилась — дождь был мне совсем ни к чему. Придется поторопиться, чтобы успеть в Кванчон до темноты.

Лежа в темной комнате маленького отеля, я слушала, как по стеклу барабанят капли. Добравшись до города уже затемно, я сняла одноместный номер в первой же придорожной гостинице, которая встретилась на пути, и теперь, вытянувшись на кровати, радовалась тому, что успела оказаться под крышей до того, как на Кванчон обрушился ливень.
Приветливый портье выдал мне ключ от небольшой, но уютной комнаты, и, поужинав в ресторанчике на первом этаже, я сразу же поднялась к себе. Дождь, редкие всполохи молний за окном и ни звука. Телевизор в дешевом номере не полагался, а соседи, если таковые и имелись, вели себя тихо.

Слушая неравномерную дробь по подоконнику, я с грустью размышляла о том, сколько еще дождей мне предстоит увидеть — один, два? Будет ли время, чтобы попрыгать босыми ногами по лужам, разбрасывая вокруг себя радужные брызги? Хватит ли его на то, чтобы успеть послушать, как шелестит трава, поют птицы, шумит, сверкая под солнечными лучами, речная вода?
Где-то внутри я продолжала надеяться, что у меня впереди еще много-много дней. И что однажды я забуду о страшном приговоре, который вынесла Комиссия, и надо мной не будет висеть проклятье в виде пятнадцати дней, два из которых уже закончились.
Чувство одиночества вдруг как никогда сильно навалилось на меня. Вздохнув, я перевела взгляд с окна на темный потолок и постаралась выкинуть тяжелые мысли из головы.
Завтра. Если мне повезет, то завтра я встречусь с Пак Чанёлем, и тогда можно будет пуститься в обратный путь. А после я найду Джинёна, смогу объясниться с Тэхёном, вновь увижу Лису и буду бегать по лужам.
Человек не жив, если ему не во что верить.
А я, вопреки доводам логики, продолжала верить.

* * *

Ожидая звонка, Тэхён сидел в машине и смотрел на экран встроенного в приборную панель компьютера. На нем отображались два мужских лица: Бейли Грант и Том Фиворд — люди, из-за которых он оказался в Янсане. Путь сюда занял почти двое суток, и Тэхён был раздосадован тем, что за «объектами», которые понадобились Юнги, пришлось ехать так далеко.

Досье обоих он выучил наизусть.
«Бейли Грант, 34 года. Адрес проживания: 77031, Сеул, Восточная авеню 85–15». Бейли подозревался в незаконном хранении и перепродаже крупнокалиберного скорострельного оружия модели Volcano-P5N, использующего боеприпасы на базе радиоактивных элементов. Фиворд занимался тем же, и становилось очевидным, почему Юнги хотел побеседовать с ними. Да уж, опасную дорожку избрали эти ребята, и она определенно сократит им срок жизни — что ж, это их решение, их выбор. Его дело — доставить подозреваемых в штаб.

Устав сканировать лица Фиворда и Гранта, Ким посмотрел в окно, за которым дремала глубокая ночь, — Янсан спал. Улица, на которой стоял автомобиль, была пустынна, и только одинокий светофор мигал на перекрестке прерывистым желтым светом.
Через несколько минут телефон наконец зазвонил.

— Да, Сынмин.

— Я все выяснил, — раздалось на том конце. — Человек, с которым твои подозреваемые связывались час назад, проживает по адресу…
Тэхён ткнул пальцем в монитор, перевел его в режим слежения и сделал пометку на карте. Теперь система сама рассчитает кратчайший путь к нужному зданию.

— Я все записал.

— Человека зовут Билл Сивил.

— Понял, благодарю.

Тэхён положил трубку и завел мотор.
«Что ж, Билли, жди гостей».

Дверь оказалась деревянной и хлипкой, он постучал в нее. Пистолет доставать не стал, обойдется при необходимости кулаками. Через секунду, отперев замки, в проеме показался заспанный хозяин — немолодой всклокоченный мужчина в застиранной белой майке и льняных шортах.

— Ты кто такой? — Глаза Билла на секунду ослепли от вспыхнувшего в прихожей света, и теперь он не мог как следует рассмотреть незнакомца.

— Дьявол, — холодно ответил Ким и резко втолкнул мужчину в квартиру. Шагнув следом, он захлопнул дверь, взял за грудки прижавшегося к стене Сивила и потащил его в единственную комнату.

— Ты! Ты меня не пихай, я ведь могу и ответить!

— Хочешь попробовать? — предложил гость, высматривая, куда бы усадить хозяина квартиры. Отыскав глазами стул, он коротко бросил: — Сядь!

— Ты что, приказываешь мне в моем доме? А не свалил бы ты отсюда на все четыре…

Тэхён не стал дожидаться окончания тирады — вместо этого он небрежно толкнул Билла в грудь, отчего тот, нелепо взмахнув руками в воздухе, с размаху приземлился на расшатанный стул — деревянные ножки отчаянно заскрипели, но выдержали.

— Вали отсюда! — Ударившись копчиком, Сивил не на шутку разъярился и попытался встать, но тут же был отброшен назад на стул.

— Сядь, я сказал. И не дергайся.
Пришлось подчиниться. Теперь, когда Билл наконец смог разглядеть лицо ночного визитера, то почувствовал, как в груди копошится липкий страх. Гнев его окончательно улетучился, едва он встретился взглядом с непроницаемыми темно-коричневыми глазами.

«Он убьет меня! Создатель, этот мужик убьет меня! И даже не даст мне выкурить последнюю сигарету…»

Умирать вот так, сидя на стуле посреди собственной квартиры, не хотелось. Умирать вообще не хотелось, и мысль о том, что белая майка полностью перепачкается кровью, кровью, которая потом закапает на пол, навевала животный ужас.
— Тебе чего надо, мужик? Деньги, документы, ценности? Так бери, у меня много все равно нет.
Присев на самый край мятой постели, Ким поморщился. Сцепив руки на коленях и подавшись вперед, он какое-то время спокойно разглядывал сидящую на стуле жертву, затем спросил:
— Думаешь, ты созрел для диалога?

— Какой диалог? Два часа ночи! Валил бы ты отсюда подобру-поздорову…

Гость укоризненно покачал головой.

— Я бы на твоем месте использовал другие слова…

— Сам используй другие слова!

— Сломать тебе что-нибудь? — задумчиво пробормотал Тэхён. Его взгляд скользил по тщедушному телу в белой майке. — Руку, ногу?

Билл резко замолчал и попытался сглотнуть неизвестно откуда возникший в горле комок. Стоило ему снова встретиться с холодными глазами, как в мозгу ясно всплыла неприятная картина: он лежит посреди комнаты с неестественно вывернутыми руками и ногами, а вокруг головы медленно растекается кровавая лужа.

— Говори наконец, зачем пришел. — Голос Сивила сел, лицо побледнело.
Тэхён удовлетворенно кивнул. Он был готов пойти и на более жестокие меры, но этого не потребовалось.

— Том Фиворд и Бейли Грант. — Уловив, что при этих словах взгляд Сивила сразу же сделался упрямым, а лицо превратилось в маску, Ким добавил: — Не надо отрицать, что знаком с ними. Я знаю, что они были у тебя час назад.

Билл молчал.

— И у меня только один вопрос — где они сейчас?

На пергаментных щеках выступили нервные красные пятна.

— Если я скажу, ты уйдешь отсюда? Не убьешь меня?

— Никаких гарантий.

— Но если я скажу, то меня убьют они!

— Не мои проблемы.

Бен затравленно смотрел, как визитер вынимает из-за пояса пистолет и снимает его с предохранителя.

— Так что — рука или нога?

— Погоди-погоди, парень! Ты убери пушку-то, убери...

Сивил внезапно обмяк и ссутулился. Возможно, он боялся мести Фиворда и Гранта, но пистолет в руках Тэхёна пугал его гораздо сильнее.

— У них склад, — произнес он сипло, — на пересечении Шестьдесят четвертой и улицы Суван. Номер шесть у него, номер шесть, а больше я ничего не знаю. Они всегда там.

— Ты молодец, Билл. Целые руки и ноги — это здорово, правда?

Едва живой от страха хозяин квартиры смотрел, как гость поднимается с кровати, как крутит в руках пистолет — ведь не пристрелит? — и молился. Пусть только он уйдет, этот маньяк. Черт с Фивордом, черт с Грантом — главное, чтобы этот бугай убрался из его квартиры, не надавив на курок.

«Уходи, уходи, — мысленно твердил Сивил, глядя, как гость направляется к двери. — Не знаю, есть ли у тебя сердце, но, похоже, Создатель забыл его тебе дать». И только когда входная дверь закрылась, он позволил себе подняться со стула (ноги держали, но слабо) и подошел к шкафу. Пока лился портвейн, горлышко бутылки прерывисто стучало о край невысокого граненого стакана.
Этим вечером за ним приходила смерть. Посидела на кровати, посмотрела ледяными глазами в душу… и ушла.
Надолго ли?
Трясущейся рукой Билл поднес к пересохшим губам стакан и опрокинул содержимое внутрь.

Цепь просвистела над головой настолько стремительно, что он едва успел пригнуться.
«Предупредил все-таки, сука».
Из-за угла, со свистом рассекая воздух, снова показался конец цепи; Тэхён мысленно ускорил восприятие окружающей реальности — глаза его прищурились, наблюдая за ржавыми звеньями, которые теперь медленно приближались к лицу, и когда конец цепи оказался на расстоянии нескольких сантиметров, он резко выкинул руку вперед и схватил ее. Металлическая змея быстро обмотала кулак, и Ким изо всех сил дернул ее на себя.

Из-за угла не ожидавший такого поворота событий вслед за цепью вывалился крепко сбитый коренастый мужчина. Оценив ситуацию, он мгновенно выпустил цепь из рук и вскочил на ноги.
— Думаешь, получится у тебя?

Грант успел отскочить от противника как раз в тот момент, когда тот попытался достать его кулаком, и теперь стоял возле самой стены между пыльными ящиками. Склад, в который проник Тэхён, оказался просторным, гулким и на удивление забитым: шкафы, ящики, коробки, куски картона, доски — чего здесь только не было. Шкафы крепились болтами к широким вертикальным балкам, которые мешали ориентироваться и передвигаться, но Тэхён уже успел отметить все входы и выходы и теперь смотрел на рыжеволосого мужчину у стены.
Тот понял, что оказался в ловушке, однако сдаваться не спешил.

— Только попробуй здесь выстрелить, сука! — проорал он. — Ты знаешь, что в этих ящиках? Гранаты! Если промахнешься, умрем вместе.

— Не промахнусь. — Рен прицелился. Стрелять он не собирался — Юнги попросил доставить объекты живыми, но размозжить голову коротышке хотелось.

А ведь где-то есть и второй. Держа на прицеле Гранта, Ким спросил:

— Где Фиворд?

— Где-то здесь.

В этот момент Тэхён увидел, как глаза Гранта сфокусировались на находящемся за его спиной предмете, и резко пригнулся к земле. Там, где только что находилась его голова, раздался свист, и пуля, ударившись в металлическую балку, с громким звяканьем отскочила в сторону.
Стоящий позади Фиворд выстрелил еще раз, но снова промахнулся — Ким успел нырнуть в узкий проем между шкафами, и выпущенная пуля едва не попала в ящик с гранатами.

— Не стреляй, идиот! — вне себя от злости заорал Грант и бросился прочь от стены. — Уходи, Том, здесь засада!
Очкастый Фиворд на мгновенье отвлекся, и Тэхён, пользуясь моментом, выстрелил ему в ногу. Один из врагов временно вышел из строя и принялся кататься по земле.

— Помоги! Бейли, помоги мне!

Но помощь не шла. Хитрый Грант затаился и в следующий раз показался из-за ящика уже с автоматом в руках.

— Получи, собака!

Они выстрелили одновременно.
Пуля, выпущенная в коротышку, разворотила тому пальцы, но все же автомат успел выплюнуть короткую очередь — Тэхён почувствовал, как обожгло бок. Не обращая внимания на боль, он выстрелил еще раз, и Грант начал медленно оседать на пол. Вторая пуля пробила ему плечо, оружие выпало из РУК.
Запнув автомат в дальний угол, Ким быстрыми и точными движениями связал запястья лежащего на земле мужчины и поволок его за собой. Положив скулящего от боли Гранта возле сообщника, Тэхён на секунду остановился, чтобы унять головокружение, затем нагнулся и связал руки Фиворда — тот был без сознания.

— Убью тебя, скотина! Убью! — Тэхён со всего размаха ударил рыжего по лицу — тот мгновенно притих.

Живой? Живой. Но никто не просил, чтобы он был целым.
Некоторое время Ким стоял на месте, покачиваясь. Сосредоточившись на боли, он сквозь заволакивающую сознание дымку определил, что пули две: одна прошла навылет, другая, задевшая печень, до сих пор внутри.
Плохо. Но доехать до дома сил хватит.

Взметнув придорожную пыль, колеса черного автомобиля резко затормозили перед входом в двухэтажное здание, передняя часть которого утопала в тени густых деревьев. По ступенькам быстро сбежал Мин, за его спиной следовали двое похожих друг на друга подчиненных.

— Забрать из машины связанных и доставить их в двадцать седьмое крыло. Не разговаривать, на просьбы не реагировать. Тэхён! — обратился он к выходящему из машины водителю. — Ты молодец, быстро вернулся. Я думал, тебе понадобится неделя, не меньше.
В знак приветствия Ким коротко махнул и покачнулся.

— Ты ранен? — Жесткое лицо Начальника, на котором секунду назад мелькнуло подобие улыбки, стало серьезным. — Почему не сообщил по телефону?

Он быстро вытащил из кармана мобильный, отчего две полоски на его рукаве полыхнули белым, и, набрав номер, коротко бросил:

— Медиков.

Ким сползал в дымку. Наконец-то можно расслабиться. Эта дымка — будь она неладна — звала его за собой уже двое суток, но он отказывал ей — крепился, держался, выживал. Все это время мысленно сдерживал кровотечение, но не мог остановиться, самостоятельно удалить пулю, затянуть рану. Как же он устал. И теперь он стоял на темной улице, покачиваясь, словно перебравший лишку пьяница, и едва разбирал находящиеся вокруг предметы.

Все. Доставил. Фиворда и Гранта увели, задание официально завершено.

Подбежавшие медики попытались положить его на носилки, но Тэхён пресек их действия, наотрез отказавшись от помощи.

— Поеду домой, сделаю все сам.

Юнги покачал головой.

— Не сделаешь. Если сейчас не ляжешь на носилки, я принудительно успокою тебя, и ты проваляешься в лазарете на неделю дольше — так мне будет спокойнее.

— У меня нет лишней недели, — прорычал Ким и нехотя сел на носилки. Закрыл глаза и почти сразу же отключился.

— В операционную, — приказал Начальник.

Скрипнули пластиковые ручки носилок.