Избранный богами

Тысячи лет назад Дольция была единым королевством. Огромная страна с сотней городов и деревень под властью короля. Соседние державы посмеивались над зачаточным состоянием местной магии, но уважали военную мощь дольцийцев. Так было, пока один из королей не решил нарушить традицию. Вместо того, чтобы выбрать одного наследника и умертвить остальных, он разделил страну между пятью сыновьями. Сначала Дольция раскололась на Ниведлу, Вевво, Гагошп, Алдоти и Кард. Но чем дальше, тем больше городов выражали желание отсоединиться. Номинально Дольцией еще правил король, но систему престолонаследия пришлось реформировать. Пытаясь сгладить междоусобицы, власти пришли к следующему решению: составили список вольных городов с градоправителем во главе. Каждые десять лет по очереди выбирался новый король. Решение оказалось неэффективным: войны велись все так же, а список приходилось то и дело редактировать. Низверженные градоправители вновь отвоевывали трон и требовали восстановления очереди, города помельче захватывали и превращали в предместья более крупных. Но за сотни лет решения этому так и не нашли.

Дождь мерно капал по крыше мансарды. Лиска сидела на широком подоконнике и царапала запотевшее стекло длинным ногтем. Ее пышная темно-синяя юбка с золотыми узорами складками свисала, почти касаясь пола.

Виз видел, что сестре скучно. Вот уже целый месяц, как в криминальном мире Ниведлы, которым заправлял их отец, почти ничего не происходило, и сестрицу-авантюристку это ввергало в уныние. Такая уж она, А Лиса: если нет ничего интересного больше трех дней, она уже лезет на стенку от безделья, и тогда — спасайся, кто может! Сестра начинает либо хандрить, либо искать приключения самостоятельно. Например, пару раз она стащила кое-что из драгоценностей градоправителя. Ох, как отец был зол, ведь этот поступок чуть было не нарушил хрупкое перемирие!

Раньше Алистер ди Манселла еще пытался дать своим детям приличное образование, нанимал сначала нянечек, потом — учителей и гувернанток... На двадцать седьмой он сдался. Визар с А Лисой не жалели сил, чтобы отбрыкаться от приставленных воспитателей и заняться, как они думали, «настоящим делом». Неугомонные двойняшки изводили нанятых преподавателей, как могли — не проходило и месяца, чтобы пара гувернеров или гувернанток не сбежали из дома ди Манселла с душевным расстройством. Младшие братья и сестры (а их было немало — целых шестеро) тоже присоединились — это превратилось для них в семейное хобби.

Однако, как выяснилось после капитуляции Алистера, для того, чтобы стать детьми, которыми он сможет гордиться, быть образованными все же нужно. Вот незадача! Так что в каком-то смысле учителя и гувернантки все же победили, но теперь к обычным занятиям добавились еще и уроки с отцом.

Каждый из детей ди Манселла имел особенную склонность к какой-нибудь не очень законной деятельности. У Лиски это — воровство, у Димитроса — рукопашный бой, у Мавеллы — шантаж, у Саллира — обольщение, у Ригхан — изготовление ядов, а Горальд и Ингеборга еще слишком маленькие, и их способности еще не проявились. Только у Визара талант... не такой уж внушительный. Виз умел договариваться с другими, у него много приятелей, но настоящих друзей не так уж много. В остальном же он, мягко говоря, «середнячок»: ничего из того, что с таким успехом проворачивают младшие, ему и не снится.

Вдруг Лиса напряглась, внимательно всматриваясь во что-то, происходящее на улице. В Виза запустили подушкой. Это означало крайнюю степень заинтересованности. Так сестра просила его подойти.

Визар встал с дивана и заглянул сестре через плечо. Окна мансарды выходили как раз на ворота. С высоты третьего этажа было прекрасно видно, как к родовому замку подошел какой-то длинноволосый бородач. Добротная одежда была потрепана от долгой дороги, в волосах был виден какой-то мусор. Это точно не агент их отца, тех всех в замке знают в лицо, несмотря на маскировку. В детстве у всех отпрысков ди Манселла была игра: смотреть на прохожих и угадывать, кто из них работает на «Черную дрезру». Со временем старшим это наскучило, а младшие еще развлекались.

Дрезра — символ отцовской группировки, держащей в страхе всю Ниведлу, один из крупнейших городов Дольции. Все, кто работает на Алистера, носят на левом запястье татуировку в виде этого вьющегося растения с мелкими цветами. У всех детей клана ди Манселла она тоже есть. У пришельца же ничего подобного нет. Обычно чужаки к ним заходят редко — боятся, что вполне естественно. Еще бы они не боялись!

Лиса теребила массивное бронзовое кольцо на большом пальце — волновалась. Это кольцо сестра получила в День Выбора. Это одно из самых важных событий в жизни каждого. В день, когда любому существу в Мире исполнялось десять лет, его торжественно провожали в один из Храмов Всех Богов. Там ребенок представал перед шестью божествами. Это пока их так мало, потом будет куда больше, все пророчества трещат об этом без умолку. Так вот, один из богов берет пришедшего под свое покровительство. Тогда, в знак своего расположения, бог дарит своему избраннику что-нибудь. Это может быть что угодно. Эта вещь остается с хозяином на протяжении всей его жизни и после смерти. Такие талисманы не дарятся и не продаются. После смерти избранный попадает в чертог своего бога и прислуживает ему.

Случается, правда, и так, что никто из богов не соглашается на покровительство. Так было с Алистером ди Манселлой. Такие, как он, обычно считаются отбросами. Алистер построил свою империю буквально ни на чем.

Незнакомец тем временем, все так же не проявляя особого беспокойства, спросил, где ему найти Альгис ди Манселла, мать Визара и Лисы. Это тоже было очень необычно, Альгис умерла двадцать пять лет назад, совсем молодой. До того, как они с Алистером поженились, она была, говорят, прелестная, славная девушка из не самой богатой семьи. Однако, пожив в огромном доме, привыкнув иметь почти безграничную власть, она стала злобной, мелочной, придирчивой, злопамятной... Это признавал даже отец. Дети ее не застали — умерла в родах.

Узнав, что Альгис нет в живых, человек, кажется, очень огорчился. Наверное, пришелец хорошо ее знал. Тогда он спросил о ее ребенке.

— О каком из? У леди Альгис их двое. — Лиса открыла окно, так что им была слышна каждая реплика.

Незнакомец мрачнел с каждой секундой.

— Тогда позовите Алистера и передайте, что прибыл Гримберт Ниведлийский.

Как ни забавно, отец пришел, лично приказал впустить пришельца.

— И двойняшек позовите, — бросил Алистер на ходу кому-то из слуг.

Для Лисы и Визара это не стало новостью. Лет с пятнадцати они присутствовали на почти всех переговорах отца.

Двойняшки вышли из своего любимого убежища и поспешили вниз, в кабинет отца. Алистер был приятно удивлен их быстрым появлением, хоть и наградил вошедших чуть насмешливым взглядом. Рядом с отцом в кресле уже сидели тот самый незнакомец и леди Келестина, супруга Алистера, почти с самого рождения воспитывавшая Виза с Лиской. Пришелец держался расслабленно, как будто был здесь частым и уважаемым гостем.

— Познакомьтесь, ребята, это мой старинный друг, Гримберт. А это моя жена, Келестина, и дети Альгис, Визар и А Лиса. Они двойняшки.

Почему отец так странно их представил? Зачем уточнил, что они двойняшки? Он что, оправдывается? И, похоже, это имело значение, Гримберт заметно повеселел. Сейчас, когда с его лица сошла тень недовольства, даже возмущения, его выражение можно было назвать мягким и добрым. Волосы пшеничного цвета были длиннее, чем у младшей сестры Виза, Ригхан, а уж у нее-то они доходили почти до пояса.

— Очень приятно познакомиться. Я наслышана о вас, — вежливо сказала леди Келестина. Гримберт обратил внимание, как она похожа на своего мужа: то же квадратное неулыбчивое лицо, темные волосы, чуть тронутые сединой, строгий, требовательный взгляд темных глаз. Даже в ее позе и манере держаться было что-то от Алистера.

Виз и Лиска эхом проговорили дежурные фразы приветствия, любезно улыбаясь.

— Взаимно, взаимно, — Гость кивнул и, как показалось Визару, посмотрел на них с сестрой с особым вниманием.

—Гримберт — маг, — как бы между прочим добавил отец. Если он хотел удивить присутствующих, ему это удалось. Разве что миледи не проявила никаких эмоций. Скорее всего, она просто знала об этой редкой профессии гостя. А вот из шкафа с документами раздался сдавленный вскрик, полный изумления. Алистер спокойно подошел и распахнул дверцу. В тот же миг оттуда вывалилась Мавелла, очень недовольная тем, что ее раскрыли. Ее высокая прическа скособочилась, красивое платье измялось. В довесок к сестриным неприятностям из шкафа вывалилась целая кипа бумаг.

— Когда соберешь, покинь, пожалуйста, помещение, — продолжил отец. — И не думай, что я не заметил твоего присутствия. В следующий раз будь внимательнее, плотнее прикрывай дверцу шкафа.

— Пап, пожалуйста, можно мне остаться? Я никому не расскажу, ты же знаешь! — начала выпрашивать Мавелла, давя на жалость. Знала, что вряд ли получится, но все равно попробовать стоило. Еще бы, ведь не каждый день к ним наведывается настоящий волшебник. За время антимагического закона дольцийцы стали настолько неспособными к колдовству, что все соседние государства считали их отсталым и суеверным государством самодуров. В общем-то, они были правы. Именно из-за запрета на магию встретить хоть кого-то, имеющего к ней отношение, было почти невозможно. Единственные волшебники, имеющие право на колдовство, придворные маги, были наперечет. Магией не баловался даже Алистер и его окружение, хотя они игнорировали многие законы.

— Я не сомневаюсь, что ты умеешь распоряжаться информацией и до поры до времени будешь держать язык за зубами, — усмехнулся отец. — И все же покинь кабинет, я вижу, ты уже закончила.

Обиженно поджав губы, Мавелла вышла.

— Я зашел к тебе не просто по старой дружбе, — сказал Гримберт, когда дверь за сестрой закрылась. В его глазах стояла тревога.

— Я догадался, — кивнул Алистер. — Ты не слишком балуешь меня своими визитами, чтобы я мог надеяться на иное.

— Ты помнишь пророчество? — сразу перешел к делу Гримберт.

Брат с сестрой недоуменно переглянулись. Они точно были не в курсе дела. Миледи же, похоже, чувствовала себя вполне комфортно. Уловив вопрошающие взоры Виза и А Лисы, мачеха пришла им на помощь:

— Не могли бы вы уточнить, пожалуйста? Алистер рассказывал мне, в чем дело, но я, право, подзабыла.

— Разумеется, о чем речь. В общем, довольно давно одна полоумная бабка перед смертью сказала кое-что в стихах. Содержание сводится к следующему: однажды родится ребенок, который, когда вырастет, изменит судьбу Дольции, но неизвестно, в какую сторону и каким образом. При ее смерти, увы, присутствовало слишком много народу, и весть о так называемом «пророчестве» расползлась довольно широко.

— И неужели...

— Да, появился кандидат на роль «избранного». Дейриш как взбесился. И вообще по всей стране сейчас такой всплеск оживления... Не нравится мне это.

—Дейриш? Кто это? — спросила А Лиса. Она сделала то, что постеснялся сделать Виз.

— Да так, один местный сумасброд, — попытался отмахнуться отец, но Лиска вцепилась в него как клещами:

— Нет уж, ты договаривай, пожалуйста. Зачем ты нас позвал, если вы будете секретничать тут по углам? А как же твои слова про ответственность и осведомленность? Он ведь не просто псих, верно? Всех обычных сумасшедших у нас Виз знает.

Брат зыркнул на нее синими глазами и весь обратился в слух. Случилось невероятное — несгибаемый Алистер ди Манселла сдался.

— Ты права. — Отец тяжело вздохнул и провел рукой по своим коротким волосам. — Дейриш — очень опасное существо. Он тоже маг, но гораздо сильнее Гримберта. К тому же действительно больной на голову. Обычно обострения у него случаются редко, а тут он, похоже, активизировался раньше срока.

— Он всегда был не в себе, а тут буквально на каждом углу трубит о том, что ему удалось заполучить того самого ребенка. И на кой ему это надо?

— Может, силушку свою богатырскую девать некуда? — нервно хихикнула Лиса.

—Возможно, конечно. Кто их, психов, разберет, — пожал плечами маг.

— А может, он именно этого и хочет? Чтобы все считали его сумасшедшим? — задумчиво предположил Виз.

— Да нет, у него справка от королевского лекаря есть. — Гримберт с недоумением воззрился на юношу.

— Давай короче. Чего ты от меня-то хочешь? — прервал друга Алистер. — Уж извини, но бегать по всей стране за Дейришем я не буду и рисковать своими людьми тоже не стану. И вообще я не уверен, что это действительно пророчество, а не бред умирающей.

— Я тоже настроен к этой истории об «избранном» весьма скептически. Но я хочу хоть какой-то стабильности, друг. Уж лучше никак не меняться, чем погрязнуть в гражданской войне на долгие десятилетия из-за одного сосунка. А если он, не приведи боги, родился магом? Тогда можно говорить о столетиях. Вы этого хотите?

— Прекратите нас пугать. — Миледи мгновенно переняла настроение своего супруга. — Какое вы видите решение?

— Я хочу убить эту «легенду» еще в колыбели. Согласно пророчеству, младенец неуязвим, но его можно убить одним способом. Мне нужен Зуб Дракона.

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Алистер ди Манселла коллекционировал холодное оружие. Зуб Дракона — самый ценный его кинжал. Первый предмет коллекции, маленький, с резной черной ручкой. Его темное лезвие из неизвестных сплавов переливается зеленым и фиолетовым. Совершенно очевидно, что вещь непростая. Какая же дерзость со стороны мага — просить Зуб у него!

— Прости, Гримберт, но его я не могу отдать. Этот кинжал слишком дорог для меня. Я бы отдал тебе любой другой. Забирай их все, если надо, но только не его. Да и в эти россказни о ребенке я не верю, уж извини. Можешь оставаться в моем доме сколько пожелаешь, но на мое содействие и не надейся.

Маг вновь нахмурился. Казалось, не будь перед ним Алистер ди Манселла, Гримберт наверняка пришел бы в ярость. А так он только выдавил из себя печальную улыбку и проговорил:

— Что ж, тогда завтра я покину твой гостеприимный кров и отправлюсь искать другой способ, ничего не поделаешь.

Вечером в мансарде взбудораженная Лиска, помахивая одним из своих многочисленных кинжалов в сторону брата, заявила:

— Мы добудем магу этот Зуб Дракона и отправимся с ним.

Спорить с ней было бесполезно.

* * *

По ночному лесу бесшумно кралась тень. Ловко огибая деревья, она казалась частью Ниведлийского леса, его органичным дополнением. Это была совсем молодая девушка. Попав к болоту, она ловко использовала свой трезубец, чтобы перескакивать с кочки на кочку. По лесу разносились едва уловимые звуки фагонга — замысловатого музыкального инструмента, сочетающего в себе лютню и флейту. Девушка слышала их отчетливо. Она шла на музыку, не оставляя за собой почти никаких следов.

Вскоре перед девушкой показалась поляна. Там под каким-то деревом сидел длинноволосый человек в черном. Возраст мужчины сложно было определить. Это его игру путница слышала по дороге. Человек был смугл и черноволос, с темными глазами. Черты лица выдавали в нем жителя Меделайна — далекого южного острова, не граничащего с Дольцией.

Увидев музыканта, девушка преклонила колени.

— Встань, Риг, — тихо сказал мужчина, отрываясь от игры.

— Мой покровитель, у меня для вас новости.

— Риг, я же давно просил называть меня по имени и на «ты». — Форенцо улыбнулся краешком губ. — Забыла?

Ригхан молча кивнула, стараясь не отвести взгляд. Не так-то просто общаться с богом. Девушка отрыла было рот, чтобы начать рассказ, но собеседник жестом остановил ее.

— Погоди. Сначала встань с колен и ответь мне: чем ты опять повредила свои прекрасные руки?

Риг смущенно уставилась на свои бледные кисти. Прекрасными их мог назвать только слепой. Все в рубцах, шрамах, химических ожогах, мозолях от тренировок с оружием, короткопалые, широкие, с обломанными ногтями.

— Ха-ха, очень смешно. — Такого откровенного издевательства она не вынесет даже от бога. Даже от своего небесного покровителя.

— Я серьезно. Что ты такое намешала в своей лаборатории? У тебя ладонь чуть ли не до кости прогорела!

Его лицо было серьезным, без тени насмешки, как и всегда, когда Форенцо интересовался опытами Ригхан. Так что та начала говорить, поначалу преодолевая обычную неловкость, а потом все более увлекаясь рассказом:

— После многочисленных попыток у меня наконец-то получилось. Я вывела новый яд, «Дыхание Смерти». Передается, конечно, через дыхательные пути. Любопытнейшая смесь! Ее аромат почти неуловим для человеческих рецепторов. Достаточно совсем маленькой дозы, чтобы примерно через полчаса после приема у жертвы началась продолжительная и мучительная агония.

— Прелестно, я всегда ценил твои филантропию и милосердие, дорогая. И из чего же получается это чудо?

— У каждого свои секреты. — На бледном лице Ригхан появилось подобие улыбки. — Если бы вам... то есть тебе было действительно интересно, уверена, ты уже был бы в курсе состава.

— Ну, ожог, похоже, от сока коры ритба скоророслого, верно? — Форенцо с любопытством рассматривал ладонь Риг.

— Ага. «Подарок» местной дриады. Ну и поделом мне. Увы, добыть нужный ингредиент, не вредя лесу, я не могла. Прости меня, по... Форенцо.

— Ничего, я понимаю. Хвала богам, ты пока не поставила на поток свои зелья. — Он тихо рассмеялся, оценив случайный каламбур. — Повезло же всем отравителям мира с тобой! И не страшно по лесам ночью шастать?

— Ну вас! — Ригхан отвернулась, внутренне содрогаясь от собственной дерзости. Конечно, Риг была здесь не впервые. Она часто приходила в лес, чтобы набрать трав, помолиться, иногда потанцевать под фагонг бога, которого нередко заставала тут. Девушке даже порой казалось, что она пользуется у Форенцо особым расположением.

— Так что у тебя там за новость?

И Риг пересказала ему все, что слышала от Мавеллы, все-таки подслушавшей разговор в кабинете Алистера ди Манселлы.

— Забавно. Пусть это тебя не беспокоит, маленькая алхимичка. Ты даже не представляешь, какую шутку мы надумали сыграть со всеми ними. Впрочем... — Тут лицо Форенцо приняло хитрое выражение. — Я могу рассказать тебе, в чем она заключается, если пообещаешь не вмешиваться. Заметь, я даже клятвы с тебя не требую. Договорились?

Ригхан задумалась. Она совсем не была уверена, что сможет спокойно принять услышанное и не помчаться вдогонку за Лисой с Визаром, чтобы предупредить их. Но ей было так любопытно...

— Я лучше поклянусь.

— Как хочешь.

Бог быстренько составил подходящий текст, а Риг повторила его на чародейном языке. Когда она закончила, Форенцо склонился к Ригхан и горячо зашептал ей что-то прямо в ухо. Лицо девушки стало сначала изумленным, а затем таким же шкодливым, как у бога.

— Ну вы и гады! — рассмеялась она.

— Ну, есть немного, — без ложной скромности подтвердил Форенцо. Он откинулся на траву и задумчиво сказал:

— А теперь давай помолчим.

* * *

Краун — небольшой городок, притулившийся на самой окраине Дольции, на юго-востоке. По форме он напоминает трехзубый гребень для волос или коротенький акведук. Сразу за городом находится Бескрайняя Степь, опасное место, где живут самые разные народы. Официально эти земли принадлежат Боргаэру — государству дварфов, низкорослого племени, живущего в норах подобно кроликам и кротам.

Именно из Степей несколько недель назад прибыл маг Дейриш со своей немногочисленной свитой — сводной сестрой Мозраэной и тем самым младенцем, которого сейчас нес вниз головой. Ребенок истошно вопил, а Мозраэна пыталась убедить брата нанять кормилицу.

— Он помрет от голода, Дейриш! Я понимаю, что тебе на всех наплевать, но в твоих же интересах, чтобы этот сосунок выжил! Ты же видишь, он не ест жареное мясо, которое ты ему предлагаешь, еду приходится выбрасывать! — Ее визгливый голос эхом отражался от домов на улице.

В итоге на второй день полудриада добилась успеха, и Дейриш сначала купил у крестьян молока, а потом стал активно искать в Крауне кормилицу.

С того момента, как Мозраэна примкнула к нему, она постоянно жалела о принятом решении. И зачем она согласилась ввязаться в эту авантюру, когда однажды в их лесу появился высокий полукровка и заявил, что он — ее брат? В по-дриадски консервативной душе Мозраэны взыграла нажья кровь, подбивая на рискованные поступки, и она поклялась Дейришу в верности. Только потом Мозраэна поняла, какую ошибку совершила, поддержав абсолютно безумного мужчину. Хорошо, что клятва аннулируется, если брат причинит ей серьезный вред! Хоть об этом полудриада подумала.

Человеческие города Мозраэне не нравились. Много ненужной суеты, шума, грязи, войн (особенно в Дольции. Впрочем, только Дольцию она и видела) и при этом катастрофически мало связи с природой. Когда они жили в Степях, ее это вполне устраивало, но как только Дейриша потянуло в эту большую помойку...

Даже в Дольции Мозраэна продолжала носить черные одежды, как будто она была полноценной дриадой или жрицей Форенцо. Этим она обращала на себя много внимания местных, хотя затмить сумасшедшего мага по экстравагантности было нелегко.

Своим временным пристанищем Дейриш выбрал не один из трактиров, которыми Краун так знаменит, а свой собственный шатер. Его они установили почти посреди главной площади. Этому решению полудриада была рада. Наверное, единственному из всех решений ее брата. Если бы только он выбрал площадь поскромнее...

Неудивительно, что кормилицы не выстраивались в очередь. Зато от желающих получить предсказание судьбы приходилось активно отбиваться. Дейриш, в отличие от сестры, искренне недоумевал, почему никто не мечтает к ним присоединяться. Он начинал нервничать, ведь недавнее гадание показало, что по его следу идут как минимум пять групп, и три из них очень даже близко к Крауну.

— Ну когда уже мы найдем эту кормилицу и смотаемся отсюда? — спрашивал он каждый час у Мозраэны как капризный ребенок.

— Когда найдется настолько глупая и настолько опустившаяся женщина, чтобы пойти к тебе работать! Ты сам подумай: маг-полукровка, наполовину наг, с вертикальными зрачками, безумным блеском в глазах и нечесаной шевелюрой, живущий в шатре посреди улицы, хотя можно спокойно снять комнату в лучшем трактире города. Да еще путешествующий в компании другой уродливой полукровки, выглядящей так, как будто она в свободное время жжет храмы и пьет кровь девственниц. И с орущим младенцем на руках. Картина для любого предупреждающего плаката! Какая женщина захочет на нас работать?

И действительно, внешность у обоих была очень приметная. Длинные черные с краснотой волосы обрамляли лицо Дейриша, вечно искаженное гневом или предвкушением чужих мучений.Большие зеленые глаза вовсе не делали это лицо добрее. Возможно, дело в вертикальном зрачке, но скорее в их выражении, постоянно безумном и почти всегда злом. Тонкие губы часто кривила недобрая ухмылка. Да и ходил маг так, будто ему принадлежал как минимум весь мир, а может, и чуть больше. Это очень раздражало всех, с кем Дейриш имел дело.

Впрочем, и полудриада выглядела не ахти как распологающе. Тоненькая, хрупкая... такой она могла казаться, если бы не остальные факторы ее внешности. Почти белая кожа (в отличие от сероватой кожи брата), узкие ладони с длинными скрюченными пальцами. Мешковатые одежды, маленький рост, слишком большая для этого тела голова. Едва заметные нос и рот и огромные глаза бледно-красного цвета с крошечными, почти не расширяющимися зрачками. Но самыми отталкивающими в Мозраэне были волосы. Копна белоснежных кудрявых волос, из которых постоянно сочилась какая-то прозрачная жидкость, приманивающая насекомых. Они садились Мозраэне на голову и еще долго дергались в предсмертной агонии, перед тем как замереть навсегда. Воистину, сочетание нагайны и дриады — страшная вещь.

Разозлившись из-за резких слов сестры, Дейриш щелкнул пальцами. На его ладони появился огонек.

— Сейчас я спалю твои книги к чертовой матери! — прорычал он, замахиваясь.

Мозраэна мечтала выучиться на мага. Брат объяснять ей что-либо отказался, так что полудриада за гроши накупила у дварфов погрызенные мышами, местами тронутые плесенью самоучители. Получалось у нее один раз через десять, так что Дейриш не уставал издеваться над тщетными усилиями сестры.

Вот и теперь он не преминул добавить:

— Все равно толку от них никакого, ты не то что магом, даже гадалкой на кофейной гуще не станешь! Так что эти пылесборники тебе все равно, что мертвому припарка!

Младенец, услышав громкие голоса, проснулся и начал вопить. Дейриша это не остановило. Мозраэну тоже. Как только маг приготовился кинуть огонек в книги, полудриада издала странную трель. Из земли вырос огромный корень и, полностью обвив тело Дейриша, сбил его ментальный контроль. Огонек погас. Второй корень ловко разворочал брусчатку снизу, так что получилась довольно глубокая яма. В нее-то корни вместе затолкали упирающегося мага.

— Посиди пока тут. Я, может, и не магичка, но тоже кое-что умею. — Договориться с корнями деревьев не составляло труда, тем более что они терпеть не могли ее брата.

Полудриада выдала еще одну трель, и из-под земли пробились новые корни, принявшиеся укачивать ребенка. Малыш быстро успокоился.

— А раньше ты этого сделать не могла? — Мощным заклинанием Дейриш сжег свои путы и теперь раздраженно отряхивался от пыли и грязи.

— Что именно? Дать тебе по башке? Да давно хотелось, природная вежливость не позволяла, — отмахнулась Мозраэна, задергивая шторку, делившую шатер на две половины — ее и брата. Тут же ее прошил разряд тока. Все трупики насекомых превратились в золу.

— Я про ребенка, дубина!

— Попрошу без хамства! Не кусай руку кормящего. Тем более, в прямом смысле. Руки-то у тебя заняты... — С этими словами она выпустила еще один корень, обвивший запястья брата. — Я заниматься пойду, а ты развлекайся.

Но в этом ей не повезло: стоило Мозраэне сосредоточиться на задании, как в колокольчик перед входом в шатер оглушительно затрезвонили. Ребенок проснулся. Вполголоса полив посетителя отборной бранью (наверняка опять желающие получить гадание по руке), полудриада раздраженно крикнула:

— Входите!

Полог откинулся, и в шатер протиснулась какая-то оборванка. Есть выражение «нос картошкой». Так вот, у нее все лицо было такой «картошкой». Мышиного цвета волосы заколоты сверху, неровная челка космами спадает на лицо. Возраст женщины не поддавался определению.

— Судьбу не предсказываем, приворотов не делаем, заговоров и проклятий не накладываем, — устало произнесла Мозраэна отдергивая разделительную шторку.

— Нии, мне не того надобно. Вам, значится, кормилица нужна? — хрипло спросила пришедшая.

Полудриада молча кивнула на ребенка, качаемого корнями. Тетка впечатлилась.

— Меня Таной звать. — Она шмыгнула носом. — А где ваш великий маг?

— Ты бы еще громче сказала, чтобы вся стража точно сбежалась именно к нам! — рявкнул Дейриш, уже освободивший руки.

— После того, что ты тут устроил, удивительно, что еще не сбежалась, — буркнула Мозраэна, передернувшись. — Он, он тот самый.

— А чегой-то он в яме у вас стоит?

— Как будто я у вас мебель!

— Грязевые ванны принимает, — авторитетно пояснила полудриада, игнорируя брата. — Полезно для магической силы.

Тетка понятливо кивнула.

— Ну чего? Я принята? Я согласная на любые условия!

— Ну хорошо, — согласилась Мозраэна. Дейриш прожигал сестру ненавидящим взглядом. Между ними шел безмолвный диалог.

«Мы могли бы найти кого-нибудь получше!» — утверждал маг

«Не смеши меня! Эта... мадам — лучшее, что нам сейчас светит».

«Ты хоть проверила, есть ли у нее молоко? А я — да. Магическое сканирование — отличная вещь. Но откуда тебе знать, ты же и огонек на ладони не зажжешь!»

«Я угадала по обоим параметрам: нам досталась самая глупая и самая опустившаяся женщина в Крауне», — мрачно подумала полудриада, кривя рот от вони, исходящей от Таны.

* * *

— Ну где они пропадают? — с плохо скрытым нетерпением спросила молодая женщина в черно-сером платье из дорогой ткани.

— Сейчас узнаю, миледи, — подобострастно поклонился слуга и скрылся.

Сегодня Ее Светлость должна была провести первый совет как градоправительница Диала. Ее отец почил совсем недавно, и леди Андраэль еще не до конца оправилась от потери. Впервые при ней не было старшего, поддержки, и женщина заметно нервничала. Теперь ее советники задерживаются, словно ставя под сомнение ее авторитет...

Из-за гобелена послышался шорох. Отодвинув полотно, в Зал Совета проскользнула невысокая молоденькая девушка в скромном синем платье. В руках у нее был небольшой поднос. Узкие глаза, круглое лицо и головной платок выдавали в ней уроженку Ешсы, небольшого южного городка.

— Андраэль-дан, я принесла вам чаю, — мягко улыбнулась девушка. Градоправительница кивнула и молча указала на стол. Ешсинка поставила поднос, разлила чай по чашкам. Миледи села, кивнув посетительнице на соседнее место.

— Ну-с, дорогая Ренна, чем порадуешь? — Ее Светлость отхлебнула горячий напиток. Успокаивающее тепло разлилось внутри.

Поправив выбившуюся из-под платка черную прядь, девушка начала доклад, глядя в черные глаза собеседницы:

— Они действительно решили устроить что-то вроде саботажа, Андраэль. Почти все. Леди Диллас вчера вечером заявила, что девчонка на троне ей куда милее, чем старый параноик.

При этих словах и без того бледное лицо градоправительницы побелело еще сильнее. Она до боли стиснула длинные пальцы на хрупкой чашке.

— Дальше.

— Лорд Бэкор до сих пор в своих покоях.

— Он всегда довольно трепетно относился к своей внешности. Может быть, до сих пор готовится к заседанию.

— Нет, он уже полностью одет и причесан. С полчаса назад лорд приступил к повседневным делам.

В глубине темных глаз Андраэли блеснула ярость.

— А Тайтен и Родо? — процедила женщина.

— Глава купеческой гильдии недавно... отпустил непристойное замечание в твой адрес. — Ренна потупила взгляд.

Миледи нахмурилась.

— Что именно он сказал?

— Ты уверена, что хочешь это слышать? — с сомнением уточнила девушка, впервые отхлебнув из чашки.

— Бережешь мои нервы? — Краешек губ Андраэли чуть приподнялся. — Я хочу знать, что он сказал. Дословно, если можно.

— Господин Тайтен заявил, что «пробраться под юбку к этой королевне будет не сложнее, чем к любой девке моложе пятидесяти». — Ренна замерла, опасаясь гнева подруги.

Та вся покрылась красными пятнами гнева.

— Да как он смеет! Хорошо, что я и так собиралась их всех сместить. Хотя леди Диллас казалась мне более дальновидной... Тем хуже для нее. А что воевода?

— Он, согласно моим источникам, никак не выказал своего отношения к вашему восхождению.

В этот момент в зал зашел дворецкий.

— Миледи, все советники в сборе. Велите им входить?

— Нет, пусть подождут немного, — произнесла Андраэль с каким-то мстительным удовольствием.

Взяв Ренну под руку, градоправительница проводила собеседницу до гобелена.

— Кстати, как ты смотришь на должность первой советницы, м?

Глаза девушки вспыхнули восторгом.

— О, это такая честь для меня, Андраэь-дан! — От волнения она вновь перешла на официальный язык Ешсы.

Ее Светлость гордо улыбнулась.

— Не сомневаюсь.

— Но, прости, кто же будет исполнять мои обязанности?

— Об этом не беспокойся, дорогая.

Проводив Ренну, градоправительница обернулась к дворецкому.

— Можете звать.

Когда члены совета вошли и расселись по местам, леди Андраэль начала говорить:

— Итак, господа, как нам всем хорошо известно, смена власти сопровождается переменами. И для вас они уже начались. — Градоправительница позволила себе недобрую улыбку. Бушевавшая внутри ярость подавила почти все признаки волнения.

Миледи оглядела присутствующих. Седовласая леди Диллас со спокойным видом сидела по левую руку от градоправительницы. Конечно, советница даже не сомневается, что если на кого-то и обрушится гнев Андраэли, то точно не на нее. Лорд Бэкор с отсутствующим видом чистит ногти, даже не глядя на Ее Светлость. А вот господин Тайтен и генерал Родо внимательно слушают. Купец ловит каждое слово и смотрит на Андраэль по-щенячьи преданным взглядом. После всего услышанного от Ренны, этот человек вызвал у нее омерзение. Андраэль пожалела, что надела декольтированное платье.

— Поразмыслив над новыми для меня обязанностями, я пришла к выводу, что наш город нуждается в срочных реформах. Это будет касаться и политической элиты города. Да что там — я с нее и начну. — Ее Светлость выдержала эффектную паузу. Вот теперь все взоры были устремлены на нее. В глубине сознания присутствующих уже зарождалось беспокойство. Выждав еще немного, Андраэль вновь широко улыбнулась. — Я имею в виду, например, вас, леди Диллас. — Пожилая дама заметно напряглась. Остальные, напротив, слегка расслабились: вдруг на первой советнице реформы среди «политической элиты» и завершатся? — Вы довольно долго были у власти. Признаю, вы — сильный политик, но мне давно известно, что вы за спиной моего отца плели интриги против Диала и вели переписку соседними городами. Возможно, слухи о вашем старческом маразме оказались верны, миледи. Наверное, именно поэтому вы забыли, что мы с соседями не в лучших отношениях. — Оскорбленная советница открыла рот от изумления. По знаку слуга подал Ее Светлости пачку писем. — Вот это моим разведчикам удалось выкрасть из замка градоправителя Липра. — Больше половины этих писем было сфальсифицировано, но какая разница?

Шок на лице леди Диллас сменила ярость. Если бы можно было убивать взглядом, от леди Андраэли не осталось бы и следа.

— Это — государственная измена. И она, если вы помните, карается смертной казнью. И еще: я лишаю вас и всех ваших потомков дворянского звания. — Пронзив женщину взором, градоправительница добавила:

— Вот видите, старому параноику вы оказались нужнее, чем девчонке на троне. Палач уже ждет. Стража!

«Вот тебе, старая перечница! Мало того, что все детство мне испортила, так еще и за своего сынка меня выдать пыталась! Думала править из-за моей спины? Так получай!»

В народе леди Диллас тоже не любили, так что вскоре Андраэль услышала с улицы радостное улюлюканье.

— Простите, Ваша Светлость, но кто же тогда займет освободившееся место? — подал голос первый советник. Ага, дочь свою надеется продвинуть по службе.

— Не думаю, что мне имеет смысл обсуждать это сейчас. Какой смысл, если двое из вас не доживут до этого назначения? Но, раз уж вы спросили, милорд, вы — следующий.

Лорд позеленел.

— Ваше мздоимство уже ни в какие ворота не лезет! — повысила голос градоправительница. — Так мы все соки из людей выпьем!

— Да я... Я для вас стараюсь, Ваша Светлость! — взвыл советник. — Казна пополняется! А какое нам дело до народа?

— Карман твой пополняется, а не казна! — грохнул генерал Родо с своего места.

— А народ, если его совсем прижать, и взбунтоваться может, — добавила миледи. — Мне правление с бунта начинать? Вот уж спасибо! Обезглавить, всех потомков лишить дворянского звания. Если хотите, можете перед казнью навести марафет. Все-таки людям на вашу голову на пике еще смотреть.

И его увели.

— Теперь вы, Тайтен. Вы жадный, глупый человек, как и лорд Бэкор. Честно говоря, мне просто-напросто тошно видеть вас в моем дворце. К тому же вы настолько взвинтили цены на диальский шелк, что его никто не покупает! Другие города отказываются с нами торговать, экономика рушится! При первой же возможности вы предадите и меня, и мой город, переметнувшись к тем, кто больше заплатит. Или кто предложит больше девушек моложе пятидесяти? Нет, мне такие в совете не нужны. И вас, голубчик, тоже казнить надо!

Остался один воевода.

— Вы преданно служили моему отцу, Родо. За это я жалую вас титулом графа и отдаю вам поместье Тайтена. Сейчас я представлю вам новых членов совета. — Она сделала знак слуге.

В зал вошли трое.

— Познакомьтесь, это Кебир, он новый представитель гильдии купцов. — Андраэль указала на высокого человека мощного телосложения. Серые глаза сурово смотрели из-под кустистых бровей, лоб сморщила задумчивая складка. Вся его одежда была надлежащим образом утеплена, так что и полководец, и градоправительница удивились, как он еще не сварился. Хоть летняя пора уже миновала, холода в Диале наступали поздно.

— Да нас и знакомить не надо! — обрадовался генерал. — Мы же с ним с детства дружим! Хороший выбор, миледи.

Ее Светлость с достоинством кивнула.

— Позвольте представить вам Саранея, нашего первого советника. Я пожаловала ему титул маркиза и родовой замок Бэкора.

Новый советник был рыжий мужчина средних лет. Он стоял перед градоправительницей с таким лицом, словно ему все ужасно надоело. Длинные густые волосы он собирал в хвост. Вся его одежда была изумрудно-зеленой. К глазам он ее подбирает, что ли? Встретившись взглядом с полководцем, Сараней медленно кивнул ему. Казалось, улыбка была незнакома этому угрюмому лицу.

— Пусть вас не смущает его мрачный вид. Он — надежный человек, — безмолвно сказала Андраэль. Повсюду мысленная речь была очень популярна. Магией это не считалось, и любой имел на это право даже в Дольции. Другой вопрос, что мало кто умел. Отсутствие магической практики сказалось на способностях людей, так что эта коротенькая фраза далась Ее Светлости с большим трудом.

— Ты заблудилась, милая? — ласково спросил генерал, увидев Ренну. — Кухня ниже.

— Родо, эта девушка — не рабыня. Это моя новая первая советница, леди Ренна дель Тэй. Она родом из Ешсы. До своего назначения леди Ренна была дочерью рыцаря и жила в предместьях Диала. Теперь она — баронесса. Леди Ренна равна вам, а в совете занимает высшее положение чем вы, Родо. Имейте уважение.

— Но она же... совсем ребенок! Куда ей в политику? В ее возрасте еще в куклы играют!

— О, поверьте мне, моя протеже очень талантлива и быстро учится, — хищно улыбнулась градоправительница.

— Я понимаю, что кажусь слишком молодой для этой должности, но Ее Светлость доверяет мне, и я сделаю все возможное, чтобы оправдать это доверие. — На детском лице баронессы появилась воодушевленная улыбка.

— Итак, когда все знакомы, предлагаю перейти, собственно, к совету, — сказала леди Андраэль, жестом веля всем садиться. — То, что я хочу обсудить с вами, на первый взгляд может показаться глупостью. Но, тем не менее, я считаю эту задачу одной из самых важных и не терпящих отлагательств. — Все глаза были устремлены на нее. — Вы все, я надеюсь, слышали легенду о судьбоносном младенце?

Оказалось, что не слышал никто. Всех знающих о ней людей Андраэль только что казнила. Пришлось ей вновь пересказывать легенду.

— Я правильно понимаю, что нам нужен этот ребенок, Андраэль-дан?

— Все верно, баронесса. Нам он просто необходим. Сейчас объясню, зачем. — Дождавшись полного напряжения, миледи наконец медленно проговорила:

— Я хочу объединить Дольцию.

Воцарилась пугающая тишина. Максимальное единство, которое могли проявить правители, заключалось в борьбе с общим врагом. А в остальное время города грызлись между собой, выхватывая друг у друга клочки земли.

Да, в Дольции есть столица и король. Только они меняются каждые десять лет, что гарантирует еще больший хаос. А леди Андраэль решила с ним покончить и сделать из Дольции сплоченную страну. Дело было очень рискованное, и, если бы не легенда, Ее Светлость решилась бы на подобный шаг еще очень нескоро.

— Вы уверены, миледи? — наконец спросил Сараней, теребя короткую бороду. — А вдруг пророчество не про это?

— А что, вы хотите, чтобы судьбу нашей страны менял Дейриш? — Градоправительница гневно сверкнула глазами. — Сами подумайте, разве есть цель благороднее моей? Когда мы едины, мы сильны!

— Да, но все ли захотят быть сильными именно под вашим командованием? — усомнилась леди Ренна.

— У них не будет выбора, — отрезала Андраэль. — О пророчестве знаем только мы и Дейриш, разве нет?

— И что вы собираетесь делать? Не с армией же за ними по всей Дольции гоняться! — подал голос Кебир.

— О, я уже все продумала, — хитро улыбнулась миледи. — Более того, я уже приступила к выполнению своего плана!

Советники изумленно переглянулись. Градоправительница мысленно кивнула: именно такой реакции она и ждала.

— Им нужна кормилица, верно?

Члены совета неуверенно заулыбались: кажется, они поняли, куда клонит Ее Светлость.

— И кого же вы отправили туда? — озвучил общую мысль Сараней.

— Помните Тану Чужскую, девушку из-под Крауна, Родо? Мы подобрали ее года три назад.

— Эту-то бабищу? — засмеялся полководец. Остальные молчали, не понимая, о ком речь.

— Она моложе меня на четыре года, — хмуро заметила Андраэль, и смех тут же стих.

— Но... У нее же маленький ребенок. Она с ним поехала? И какая она, к черту, кормилица? Ей же кормить нечем!

— Ее сын остался здесь, под нашим присмотром. А насчет кормить нечем... Для этого ведьмы существуют, — спокойно сказала миледи. Ей ответили хмурые взгляды. Баронесса зажала рот рукой. — И не надо так на меня коситься, каждый дольцийский правитель тайно держит у себя две-три ведьмы. У моего отца они тоже были. Так чем я хуже? Та же ведьма, кстати, телепортировала ведьму в Краун.

— Она ж писать не умеет, — вспомнил вдруг Родо.

— Ты будешь смеяться, но специально для этого мы ее обучили. Пишет, правда, все равно с пятью ошибками в слове из шести букв, но пишет же!

По залу разнесся громкий хохот воеводы.

* * *

Отец Лассааф нетерпеливо постучал коротко стриженными ногтями по мраморному столу. Где задержался этот непутевый Дилат? Он нужен как можно скорее.

Наконец на лестнице послышалось кряхтение, и в дверь постучали.

— Да? — сухо отозвался верховный жрец.

В кабинет настоятеля ввалился дородный брат Дилат.

— Ух... Я прибыл, отец, — пропыхтел он, отирая с лысой макушки пот. Жрецы и жрицы давали обет безбрачия и брились налысо, а на голове им рисовались (именно рисовались) татуировки. Они поясняли духовный сан, бога, которому жрец или жрица служит, даже обитель и храм, в котором жил и служил жрец.

Обитель отца Лассаафа находилась близ маленького городка Веефа, в дельте крошечной местной речки. Жрецы здесь поклонялись богу рек и озер, Виверрану. Он один из самых суровых богов в пантеоне. Даже Рангхильд, богиня войны, порой меркнет в сравнении с его стихийными вспышками гнева.

Отец Лассааф с сомнением оглядел тучную фигуру брата Дилата. Да, определенно не боец, но глаза горят неподельным энтузиазмом.

— Сын мой, ты знаешь, как я хорошо отношусь к тебе, — издалека начал настоятель. Явно польщенный жрец радостно закивал. — Но, к сожалению, далеко не все в обители так же уверены в твоей компетенции. — Выражение лица посетителя говорило, что Дилат не очень понимает, о чем речь. Чуть слышно вздохнув, отец Лассааф пояснил:

— Ты только-только принял постриг. Многие думают, что ты слишком юн, мой друг. Они считают, что тебе не хватает опыта, чтобы в полной мере осознать всю тяжесть твоего бремени. Бремени жречества.

Кажется, тот все же не все до конца разобрался в пафосных речах настоятеля. Но суть, хвала богам, уловил.

— Отец мой, я готов сделать все, чтобы изменить их мнение! — пылко ответил молодой человек.

«На ловца и зверь бежит!» — удовлетворенно подумал отец Лассааф, а вслух сказал:

— Я рад твоему рвению, сын мой. Удача улыбнулась тебе, ибо появился случай доказать твою преданность обители и особенно Виверрану. — Он помолчал, пытаясь понять, дошел ли до Дилата смысл его слов. — Скажи мне, сын мой, кого из богов ты считаешь самым могущественным, самым мудрым, самым справедливым?

Этот вопрос показался молодому жрецу простым. Его задавали послушникам, только прибывшим в обитель.

— Все боги равны меж собою, отец мой. Нет первого среди равных.

Отец Лассааф усмехнулся заученной фразе.

— А какой бог тебе кажется самым главным? Лично тебе?

Брат Дилат задумался.

— Либо Брееда, либо Виверран, отец мой.

— Небесная покровительница и бог, которому служишь? Мне всегда было интересно, почему ты не выбрал обитель Брееды, сын мой. Зачем же ты решил отдать свою жизнь Виверрану?

Посетитель надолго замолчал. Казалось, в повисшей тишине можно расслышать, как скрипят его мозги.

«А не слишком ли он туп для возложенной на него миссии? — вдруг забеспокоился верховный жрец. — Ничего, усердие восполнит недостаток сообразительности!»

А Дилат наконец вспомнил, что говорил ему отец, когда отдавал сына в обитель.

— Я считаю, что такая служба более пристала мужчине, отец мой.

— Не скажи, сын мой. Быть может, сила Брееды не так очевидна, и все же и мужчины, и женщины нуждаются в ней. Но наш бог — бог рек и озер, то есть пресной воды. Вода — это жизнь! Она необходима всем, и людям, и эльфам, и гномам, и дварфам. Даже оркам и растениям. Ни одно живое существо не может без воды, именно без пресной воды. Да, в пантеоне Виверран пока не верховный бог, но это только пока! Сын мой, я расскажу тебе одну легенду, но это страшная тайна! Ты уверен, что сможешь ее сохранить?

Брат Дилат с энтузиазмом закивал. По блеску в его глазах отец Лассааф еще раз убедился, что выбрал подходящего человека. Настоятель рассказал молодому человеку о пророчестве.

— Так вот, возрадуйся, сын мой, этот легендарный ребенок появился на свет! Это ли не знак, что именно мы приведем своего бога к величию? Тебе выпала великая честь, сын мой. Твоя задача — любой ценой заполучить дитя, вырвать из коварных лап змея — колдуна. Доставь ребенка сюда. Ты можешь просить помощи у других, но ни в коем случае не сообщай им истинной цели своих поисков, сын мой!

— Когда мне отправляться в путь, отец мой?

— Даю тебе час на сборы. Затем возвращайся сюда, в кабинет. Я телепортирую тебя в Краун.

— Но, отец мой... — начал было шокированный юноша. Увидев его замешательство, верховный жрец снисходительно улыбнулся.

— Сын мой, каждый настоятель умеет пользоваться магией, чтобы в крайнем случае использовать ее на благо богов. Дело, на которое ты идешь, богоугодное, так что пусть черви сомнения не гложут твою благородную душу!

* * *

— Ты звал меня, отец? — В дверях стояла Налис, дочь главы торговой гильдии Гагошпа. Сегодня она была особенно хороша в своем красном платье без рукавов. Белые цветы вились по подолу, поднимаясь к поясу. Луат любовался дочерью. Красивая, умная — истинная наследница рода Дзархаб. Жаль только, что ни один бог не стал ее покровителем в День Выбора.

— Садись.

После этих слов торговец надолго замолчал, привычно поглаживая изящной рукой один из своих золотых браслетов. Он видел на лице дочери замешательство. Наконец Налис не выдержала.

— Чего мы ждем, папа?

— Для той миссии, которую я хочу тебе доверить, мне нужен еще кое-кто.

— Ты собираешься поручить мне что-то важное? — В ее мелодичном голосе зазвучало плохо скрытое предвкушение. Похоже, Луату удалось поднять дочке настроение. Но ровно до того момента, как в коридоре послышались тяжелые шаги и бряцанье оружия. — Мне придется работать с ней?

— Отец?

В проем просунулась голова старшей дочери торговца. В отличие от нежной и хрупкой Налис, Вайсанна, казалось, полностью состояла из мышц и доспехов. Каждый раз, глядя на нее, Луат думал, как Вайя похожа на более воинственную ипостась своей матери. Эх, если бы Инорис согласилась жить в городе! Все могло бы сложиться иначе... Хотя тогда у него не было бы Налис...

— Не стой в дверях, дорогая. Присаживайся.

— Рядом с этой?

Лицо торговца посуровело.

— Сейчас не время для ребячества! Если вы будете препираться по каждому поводу, я лучше найму людей со стороны.

Видимо, в глазах Луата отразилось что-то особенное, потому что обе девушки без возражений умолкли.

— Итак, я позвал вас по очень важному делу. — Торговец провел по недлинной бороде и посмотрел на дочерей, проверяя, насколько внимательно они его слушают. — Во-первых, мы поговорим о вашем наследстве.

Обе сестры заметно встрепенулись. Лихорадочно блеснули лиловые глаза Налис, Вайсанна дотронулась до сережки-гвоздика — талисмана от Рангхильд, богини войны.

— Я долго думал об этом и решил: мое дело унаследуете вы обе. Ты, Налис, добра и великодушна, а ты, Вайя, обладаешь той жесткостью характера, которой так не хватает твоей сестре. Вместе вы составите крепкую команду, я уверен.

— Я? С ней? Да никогда! — хором воскликнули девушки.

— Почему эта... незаконнорожденная имеет такие же права на наследство, как я? Да такая грубая солдафонка и читает-то по слогам! Она ничего сложнее своего имени не разберет!

— Как у таких хороших людей могла родиться такая неженка и ханжа? Отец, эта тряпка тебе все дело развалит! Ее в оборот возьмут, а она и возразить постесняется!

Глядя на одновременно кричащих дочерей, Луат еле удержался, чтобы не заткнуть уши. Устав слушать бестолковый треп, купец громко стукнул кулаком по столу.

— А ну хватит! Вы ведете себя как базарные торговки! Вам самим-то не стыдно?

Сестры пристыженно замолчали. Смуглые щеки Налис порозовели, а Вайсанна поджала губы, исподлобья глядя на отца.

«А не рановато я их отправляю? Обеим и тридцати нет, — засомневался Луат. — С другой стороны, надо же когда-то взрослеть».

— Вы хорошо дополняете друг друга, когда не грызетесь как уличные собаки. Когда вы по отдельности, нельзя пожелать дочерей лучше. Но как только вы встречаетесь, случается что-то невообразимое. Вам надо преодолеть этот эффект или заставить его работать на вас. Научитесь работать вместе. Чтобы вам помочь, я дам небольшое... поручение. Вы же помните сказку, которую я рассказывал каждой из вас на ночь? Про избранное дитя?

— Да, — слегка удивленно сказала Налис. В детстве это была ее любимая история.

— А какое это имеет отношение к нашему поручению? — спросила Вайсанна, нахмурившись.

— Самое прямое. Эта сказка оказалась правдой. Ребенок родился, и мы должны во что бы то ни стало заполучить его.

— Не слишком ли это жестоко? — взволнованно спросила Налис.

— Дитя уже отняли у родителей, сейчас оно находится во власти полоумного мага. Не думаю, что сейчас с ним может случиться что-то худшее. У нас ребенок будет расти в заботе и ласке, а мы на нем заработаем. Если все эти слухи правдивы, можно будет хорошенько нагреть руки на этом деле. Возможно, мы поднимемся так высоко, что даже Черная Дрезра до нас не дотянется.

Обе девушки с одинаковым сомнением посмотрели на воодушевленного отца.

— А падать не высоковато ли будет? — хмуро поинтересовалась Вайсанна.

— Дай боги, чтобы падать не пришлось. В любом случае, проблемы надо решать по мере их поступления. Дейриш сейчас в Крауне, и кроме нас и него никто не знает об особенностях младенца. Из Крауна он может двинуться на юг, но это маловероятно. Краун — слишком большой крюк. Так что отправится он, голубчик, к нам, в Гагошп, никуда не денется. Тут-то вы с ними и пересечетесь. Думаю, вы справитесь. Главное условие: работать вместе, сообща.

— Раз работа непыльная, почему нельзя устроить что-то вроде соревнования? — спросила Вайсанна, метнув колючий взгляд в сестру. — По отдельности мы, я думаю, лучше справимся.

— А я так не думаю, — отрезал отец. — По отдельности вы начнете выделываться друг перед другом и провалите миссию. И еще: из моего дома вы на время съедете. Поселитесь на каком-нибудь постоялом дворе под видом избалованной глупой богачки — Налис — и тупой как пробка телохранительницы — Вайсанна. Это не дает вам права унижать друг друга. Вы партнеры, работающие на равных, ясно? И что бы никаких драк, ссор, криков и ругани! Можете собирать вещи.

Как только за ними закрылась дверь, девушки уставились друг на друга ненавидящими взглядами.

— Только попробуй мешать мне в выполнении задания! — прошипела Налис.

— Без тебя обойдусь! — в тон ей ответила Вайсанна, больно наступая сестре на ногу.

Тут дверь вновь отворилась, и на пороге показался Луат.

— Я повторяю, барышни: работать вместе. Не беспокойтесь, я узнаю, если у вас что-то разладится. А если вы все же решите работать порознь... Что ж, воля ваша, но тогда я все завещаю конюху. Нет ничего хуже, чем партнеры, не могущие прийти к согласию.

* * *

Неподалеку от Вевво, одного из пяти крупнейших городов Дольции, стояло одинокое дерево. На нем расположилось какое-то существо, куря простенькую трубку и любуясь закатом. Да, ради этого уж точно стоило жить именно здесь! Вевво действительно славился своими закатами, многие приезжали полюбоваться ими. Если их, конечно, не страшили преступники, которыми город тоже еще как знаменит.

Собственно, их и возглавляло существо, а под деревом находился вход в их логово.

Глядя на это нечто, расположившееся на ветке, почти нельзя было определить его возраст. Ему могло быть девятнадцать, а могло — за сотню. А возможно, это и вовсе маг, и ему под четыреста? Так же дела обстояли с расой и полом. Но если форма ушей предполагала дальнее родство с эльфами, то пол... Фигура худощавая, если не сказать, тощая, большие руки, все в мозолях и с обломанными ногтями. Острое лицо, грязное, в шрамах. Сейчас кружевная листва рисует на нем причудливые узоры. Явно крашеные морковно-рыжие прямые жесткие волосы, подстриженные «под горшок» и топорщащиеся в разные стороны. Они горели ярким костром в лучах заходящего солнца. Одежда? Тоже ничего не подскажет. Мешковатые истертые штаны, тяжелые башмаки. Фигура тонет в пальто из разноцветных лоскутов, которое, к тому же, явно велико владельцу. Голос? Существо говорило сипло, такой голос мог быть и у мужчины, и у женщины. Даже прозвище ни о чем не говорило: Феникс. Двигалось существо угловато, резко, словно было огромным насекомым. Дети Пепла, подчиненные Феникса, называли его по-разному: кто-то обращался как к мужчине, кто-то — как к женщине. И на то, и на другое оно отзывалось.

В разномастных глазах Феникса отражался закат. Оно пребывало в редкостно благостном настроении. В кои-то веки можно было побыть одной!

Внизу, вокруг холма, сновали ее ребята. Дневная смена готовилась ко сну, ночная — собиралась на промысел. Вон Орлик, молодой громила. Вон Русалка. Несмотря на огромный рост и широкие плечи, одна из лучших карманниц в городе. А вот Плющ, отличная форточница, которую оно в последний момент переманил у Черной Дрезры. Только что юркнул в недра холма Деревяшка, одноногий алхимик, в последнее время экспериментирующий с красителями.

Солнце почти зашло, и стало зябко. С сожалением Феникс слез с дерева и спустился в вечное царство мрака и сырости, туда, где жили Дети Пепла. Размашисто шагая по тоннелям, он кивал встречным людям, перебрасывался с ними парой слов. Увидев пробегающего мальчишку, Феникс цепко ухватила сорванца за шиворот.

— Фил, Ангел уже вернулся? Увидишь его — позови ко мне.

Отпустив паренька, оно вышло в просторный зал. Взобравшись на импровизированный трон из ящиков и бочек, Феникс стал ждать, пожевывая трубку.

Ангелом здесь называли, как ни парадоксально, светлого демона. Он был рогат, нахален и пользовался успехом у противоположного пола. Ангел был у Феникса кем-то вроде «тяжелой артиллерии». Его отправляли на самые серьезные задания.

— Феникс, ты звал меня? Если это нужно было только для того, чтобы я насладился видом босса в раздумьях, то я пойду, есть дела поважнее.

Только что главарь местных разбойников сидел, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, и вот он уже ловкой подсечкой повалил Ангела на земляной пол и приставил к горлу ржавый нож.

— Оттачивать остроумие будешь на ком-нибудь другом, мне же предоставь поступать так, как я пожелаю, — прошипело оно.

— Уж и пошутить нельзя. Ладно, ладно, я понял, отпусти меня!

Ангел был не в восторге от Детей Пепла и их предводителя, но лучшее место в преступном мире он вряд ли смог бы найти. Влиятельнее банды Феникса была только Черная Дрезра, но как раз туда Ангела не приняли.

В первое время жизни в катакомбах он думал, что Феникс — женщина. Ангел пытался ее соблазнить, даже поставил кругленькую сумму на успех. Когда затея провалилась, демон сдался переметнулся к тем, кто считал Феникса мужчиной.

Миг — и Феникс вновь сидит на «троне», вальяжно закинув ногу на ногу.

— Итак, как ты уже догадался, тебе предстоит важное дело, — сипло продолжила она, как ни в чем не бывало набивая трубку. Те немногие, что копошились в зале, примолкли и постарались стать как можно незаметнее. — Думаю, легенду о судьбоносном младенце ты слышал из первых уст, верно?

— Да, Феникс.

— Так вот, этот ребенок объявился не так далеко от нас, в Крауне. И знаешь, у кого? У Дейриша.

— А, тот сумасшедший маг? — приподнял белесые брови Ангел.

— Точно. Угадай, какова твоя задача?

— Доставить его тебе.

— Снова верно.

— Дай угадаю: чтобы обойти Дрезру?

— Ты начинаешь меня утомлять. Но, так и быть, я отвечу: да, мне хочется превзойти Алистера ди Манселлу, этого недоплотника с выводком детей. Неплохо бы попрыгать на их костях, но для начала можно и просто обогнать их на рынке. Я внятно излагаю?

— Вполне.

— У Дейриша есть сестра, наполовину дриада. Еще кормилица. Твоя цель — любой ценой заставить кормилицу выкрасть ребенка для тебя, естественно, не посвящая ее в наши планы. Делай, что хочешь: подкупи, соблазни, запугай, но чтобы младенец был у меня. Ясно?

— А полудриаду я могу задействовать?

— Только будь осторожен. Кормилица по слухам тупа, как пробка, а полудриада — хитрая бестия. Если ты провалишь миссию из-за излишней самоуверенности, я рассержусь.

«Я рассержусь». Какая, казалось бы, простая и невинная угроза. Тем не менее, даже Ангелу стало не по себе. Феникс очень редко прямо выражало свои эмоции, бесстрастно говоря вместо этого: «я радуюсь», «я злюсь», «я грущу». Хуже «я злюсь» было только «я в ярости» или, что еще хуже, «я в разочаровании».

— Чтобы облегчить тебе задачу, я телепортирую тебя туда, в Краун. И еще: можешь пользоваться магией, но с оглядкой. Попадешь в тюрьму — вызволять не буду.

Феникс заметило шокированные взгляды кое-кого из новичков при словах «телепортирую» и особенно «магия».

— И чего такого? Да, магия вне закона, но мы, черт возьми, преступники! Хуже преступников только преступники с моральными принципами.

— Или преступники-маги! — крикнул кто-то.

Ржавый нож Феникса нашел свою цель.

* * *

Габор топал по улицам Крауна, словно забивая гвозди тяжелыми сапогами. Ноздри его сердито раздувались.Сержант был зол на весь мир и особенно на своего командира, отправившего его в эту южную дыру. Воротник форменной куртки промок, Габору то и дело приходилось вытирать пот с лица. А ведь сержант пробыл тут не больше часа! Голова ужасно болела после телепортации, ему хотелось выпить в какой-нибудь таверне. Как кстати была бы кружка холодного пива! Или хорошо бы набить чью-нибудь особенно наглую морду. Что угодно, только бы не нарезать круги по всему городишке в поисках сумасшедшего колдуна и его спутников, да вдобавок орущего младенца!

А еще больше Габору хотелось вернуться в родную Улсартсу, совсем недавно заключившую более-менее устойчивое перемирие с соседями. В мирное время там, конечно, делать особо нечего, но все же дом, а не это...

Улсартса всегда была городом военных. Почти все жители города служили в армии, как женщины, так и мужчины. Редкость для в основном патриархальной Дольции. Улсартса была, наверное, самым перспективным городом в плане работорговли, благо пленные поступали регулярно и в большом количестве. Другой вопрос, что улсартсинцы почти не пользовались своими возможностями. Они считали торговлю занятием презренных ремесленников, у которых в Улсартсе не было никаких прав. Относительным уважением пользовались разве что кузнецы, конюхи и пивовары. Им хотя бы платили за работу.

Габор впервые побывал в другом городе не как захватчик. Поэтому ему хотелось свернуть шею каждому в этой вотчине толстопузых бюргеров и улыбчивых прохожих.

«Они даже говорить по-человечески не могут! Все слова растягивают, как будто поют, пташки чертовы!» — думал сержант, закипая.

Все в Крауне казалось Габору преувеличенно приветливым, сладким, как мед, от которого сводит зубы. Как будто в кукольном домике. Везде чистенько, аккуратненько, цветочки на окнах... Даже грязь в подворотнях кажется, не воняет!

В Улсартсе все было лаконично и просто: аскетичные дома с минимумом обстановки, построенные и расположенные по четкому плану, широкие прямые улицы, мощеные не булыжником, а ровно подогнанными каменными плитами, большие, просторные площади, на которых очень удобно устраивать парады и шествия...

«Все, я больше не могу выносить эту жару! Где у вас кабак?»

Вломившись в ближайшую таверну, Габор потребовал холодного пива и зажаренного поросенка. Когда еду принесли, подавальщица почему-то не отошла и продолжала в упор смотреть на посетителя.

— Ну, чего еще?

— А ты думал, бесплатно харчиться тут будешь? Платить собираешься или я стражу зову? — мгновенно ощетинилась женщина.

Сержант длинно и с чувством выругался. По старой привычке он и не подумал о деньгах. Дома воин мог заказать втрое больше и не заплатить хозяину ни медяка. Сплюнув на пол, Габор хлопнул на стол пару серебряных.

— Этого хватит?

— Хватит, хватит. Ишь, рожа варварская, думал, мы ваших замашек не знаем?

Тетка разразилась гневной речью, но сержант уже не слушал. Да, не так он планировал начать знакомство с местными...

Когда подавальщица успокоилась и наконец ушла к другим посетителям, Габор оглядел помещение привыкшими к полумраку глазами. Он думал расспросить обо всем эту бабу, но после инцидента с деньгами про такой вариант можно забыть. Наметанный взгляд сержанта выцепил еще одну девицу. Совсем молодая и явно работает тут недавно. Дождавшись, когда подавальщица подойдет поближе, Габор потянул ее за юбку.

— Скажи, милая, где у вас тут двинутый колдун живет? Да не боись ты, я не кусаюсь, — усмехнулся он, увидев перепуганное лицо. Поняв, что слова не подействовали, сержант достал из кошеля еще одну монету. — Ну?

— Н-на площади Рока раньше жил один, — пролепетала девица, стараясь унять дрожащий голос. Монету взяла. — Они все искали кормилицу, н-но вам не повезло: вчера уехали.

Габор вновь смачно выругался. Это ж надо так просчитаться!

— А куда, не знаешь? В Гагошп, наверное?

Это было бы еще терпимо: на своих двоих сержант оказался бы там через пару часов.

— Н-нет, сир.

— А куда? Ниведла? Чорк? Флыпро? — Он начинал терять терпение.

— Нет, сир. — Тут девушка понизила голос и, дрожа всем телом, склонилась к самому уху Габора, чтобы прошептать:

— Они направились назад, в Степи, сир.

Сержант чуть не поперхнулся пивом. Подавальщица поспешила уйти, а он остался жевать, озадаченный.

«Как успехи? Чем занят?» — раздался в голове знакомый голос. Это же любовь всей его жизни, храбрая Маккой.

Широкое лицо Габора непроизвольно расплылось в улыбке, явив все щербатые зубы. Он представил себе лицо любимой, как всегда чем-то озабоченной и о чем-то напряженно думающей. Ее бугристое веснушчатое лицо, крупный нос (крупнее и горбатее он был разве что у самого Габора), глубокие темно-синие глаза, густые золотистые волосы, обрезанные чуть ниже ушей. Они уже никогда не станут ни на миллиметр длиннее. Если остричь волосы до плеч и выше, они перестанут расти, это даже дети знают. Сержант вспомнил ее высоченную широкоплечую фигуру, то, как она одним ударом пудового кулака вскрывала пивные бочки.

Они были сослуживцами, два сержанта. Отличные бойцы, обладающие недюжинной силой. Но больше всего Габора восхищал ум Маккой. Не каждый солдат может похвастаться такой сообразительной возлюбленной!

Сейчас он надеялся на какой-нибудь дельный совет, поэтому быстро рассказал обо всех новых событиях.

«Ты, главное, не нервничай. Не думаю, что твой шизик собирается покидать Дольцию надолго. Мне кажется, ему просто не хочется проезжать через Гагошп. Крупный город, где за ним смогут незаметно следить множество шпионов». — Маккой прекрасно владела мысленной речью, поэтому несмотря на то, что Краун был достаточно далеко от Улсартсы, Габор прекрасно ее слышал. Сам он говорил с куда большим трудом.

«То есть ты предлагаешь мне покинуть Краун вслед за ним? Буду только рад! Ты знаешь, я жалею, что Улсартса не по соседству с этим городишкой. Хотелось бы завоевать их и показать им, что такое настоящий город!»

«Спокойно, дорогой, не кипятись. С такими темпами роста, как сейчас, Краун очень скоро окажется по соседству. Как тебе такая перспектива, м?»

«Прес... приз... чего?»

«Не важно. А Дейриш, думаю, появится где-то в районе Гочева. Это далеко от Гагошпа, но совсем рядом со Степями. Да и от Крауна рукой подать.

«И как мне туда добираться? Я люблю ходить пешком, но на своих двоих мне за ними не угнаться».

«Я бы на твоем месте вообще какого-нибудь колдуна или мага наняла, чтобы он тебя телепортировал. Заодно, может, какой-нибудь отслеживающий амулет купишь, чтобы знать где тот двинутый».

«Ты с ума сошла! На это же уйдут все деньги, отпущенные генералом на расходы! Да и голова от предыдущей еще не прошла».

«Но выбора у тебя нет, если хочешь обогнать и мага, и соперников».

«У меня что, еще и соперники есть?»

«Думаю, да. Уж больно наживка привлекательная. Не могут же об этом знать так мало народу. А насчет денег не беспокойся. Я свяжусь с командованием. Уверена, они дадут еще».

«Ну... Как скажешь...»

Габор доел и встал из-за стола. Когда уже закончится этот отвратный день?!