Дураки

Возле дома Чхве стояли Кай, Бахи и Тэхён: все трое встречали друга, который вот-вот приедет из аэропорта. Время девять часов вечера, на улице холодный ветер, а они сидели у Кана в машине и ожидали Бомгю. Ёнджун и Субин накрывали на стол, приготовив и заказав много еды и напитков, по телевизору включили любимые фильмы младшего брата и оставили свои подарки под столом. Ожидая длинноволосого парня, все так были взбудоражены, что забыли даже пригласить остальных друзей. Но, вероятно, они им и не нужны, ведь самые близкие уже здесь.
    На улице послышались крики "С приездом" и три хлопушки. Все трое накинулись на Чхве и начали его обнимать так крепко, что парень не удержался и сам закричал от счастья и нехватки воздуха. Он обнял уже каждого по отдельности, а Бахи поцеловал в лоб, подмигивая, этим заставив её брата ударить по голове хлопушкой второкурсника. Дверь в дом открылась и их встретили Субин и Ёнджун, тут же затискавшие щёки братика и обнявшие его очень крепко, будто они – самая примерная и мирная семья за всю историю Кореи. Только вот Бомгю чувствовал дискомфорт, когда его обнял Ёнджун, потому и отошёл от него сразу и направился в гостиную, где были все угощения и место для празднования. Первым усадили Бомгю, а по двум сторонам от него сели остальные, Бахи же Кай усадил прямо напротив объекта сегодняшнего праздника. Сначала все поели мисо суп, который Бомгю обожает, в полной тишине, а после него старший вспомнил про фильм и включил громче, чтобы хоть так разбавить эту обстановку. Все переглядывались и молча улыбались, будто их держат в заложниках.

Далее все поели баранину с рисом в грибном соусе — фирменное блюдо Субина, которое он научился готовить от своей бывшей девушки, после чего Джун настаивал на пицце, которую сам начудил, сказав, что она низкокалорийная.

— Взглянув лишь на это тесто, у меня уже прибавилось пару килограм,— бурчит Хюнин-младшая, на что Бомгю смеётся и поддерживает её,— можно я потом покушаю?

— Когда потом? Вы после застолья сразу по домам, никаких посиделок до утра!— Ёнджун встаёт с места и режет её кусочек пиццы на ещё два части,— хотя бы половину съешь.

— Мой гастрит меня убьёт ночью...

— Она нежная и без агрессивных ингредиентов, не выдумывай!— Джун нахмурил брови и откусил свой кусок,— м-м-м, это прекрасно.

— А вот и нет, на меня тут грибочек смотрит так, будто он меня съест! Он очень агрессивный!— тянет свою пиццу Кай третьекурснику, указывая на кусочек гриба, но пицца падает из рук и попадает прямо в чашку недоеденного супа Бахи.

На Кая устремили взоры Бахи и Ёнджун: первой он испортил суп, который она хотела поесть позже, а второму — его произведение кулинарии. Хюнин начал смеяться, да так, что упал со стула и пнул подарки братьев для младшенького. Послышался звук разбитого стекла и Тэхён с Бахи и Бомгю испуганно выпучились на первокурсника, думая, что это у него что-то разбилось. Однако лишь двое старших понимали, что он натворил, медленно поднимая подарки. Переглядываясь и осмотрев то, что произошло, в полном молчании, разбавленным со звуками из фильма "Матрица", братья встают и протягивают Бомгю большие бумажные подарочные пакеты со словами "С приездом". Он осторожно принимает их и видит внутри одного разбитый стакан, большой набор лего и книгу Агаты Кристи, произведения которой он начал недавно с большим интересом читать. Достав наибольший осколок керамической кружки, увидел там фото троих братьев, сделанное четыре года назад. А на коробке лего был стикер с надписью: «Нашему любимому братику от самого нелюбимого хёна». "Самый нелюбимый хён" — так когда-то Бомгю назвал Ёнджуна, когда он лежал в больнице после аварии. Посмотрев на Ёнджуна, он заметил, как его губы растягиваются в дрожащей улыбке, а на глазах скапливается влага.

Во втором пакете был холст с кистями и красками, фигурка аниме персонажа и разбитый ночник, сделанный на заказ, от которого при свете должна была на потолке светиться надпись "Любимый Гю". На самом пакете был такой же жёлтый стикер с надписью: «Любимому братику от предателя». Предателем его так же назвал Бомгю, когда Субин выбрал свою девушку, а не братьев. Через очки брата можно было видеть его сожалеющий взгляд.

Каю было неимоверно стыдно, теперь ему точно не стоит долго здесь находится, ибо он приносит одни неприятности в любой дом, где только находится. Все продолжали молчать, пока Ёнджун не произнёс негромко:

- Сюрприз!— заулыбался и, потянувшись к брату, вытер ему слезу,— нам не хватало тебя все эти пять дней.

— А где Сакура?— тихо спросил Гю, на что все переглянулись и остановили взгляды на Джуне.

— Она дома. Зачем она тебе сейчас?— непонимающе спросил его брат и посмотрел на Бина, который достал телефон, чтобы набрать номер японки.

Бомгю точно не понимает, почему ему эта компания так холодна, кажется, он просто хочет всех подбодрить и позвать Мияваки, но та не брала трубку. Вероятно, ей не до них. Ёнджун же понимал, что все номера, связанных с ним людей, она заблокировала. После того случая в четверг, когда она чуть не выпрыгнула из окна, он не трогает её и просит остальных реже к ней подходить. Они решили, что перестанут друг другу мешать, так как для Сакуры отношения с Ёнджуном — что-то нелепое. Она не видела себя с ним, они слишком разные и из-за него она поссорилась с единственной лучшей подругой. Как после такого она могла спокойно начать с ним отношения?

— А Юнджин?— перевёл взгляд на Субина, который пожал плечами.— Чэвон? Хоть кто-то ещё?

— Давайте сыграем монополию?— предлагает Тэхён, со словами которого соглашаются все. Кай попытался намекнуть на то, что им пора, но никто с этим согласен не был.

Так они провели ещё два часа в их доме, из-за чего снова было принято решение оставить всех с ночёвкой. Завтра всё-таки суббота и им никуда не нужно будет торопиться. Бахи первая пошла принимать душ, а парни разбежались по периметру дома Чхве. Тэхён сел на кровати Ёнджуна, а Ёнджун сидел с Субином в комнате родителей, немного попивая алкоголь, который сами спрятали после той вечеринки. Одна бутылка виски ударила в голову Субина сразу, что он начал всё с самого начала:

— Чэвон, по-твоему, красивая?

— Ну, нормальная.— Пожимает плечами младший и делает ещё два глотка,— она доставучая и истеричка. Не понимаю, как ты её целые четыре года терпел.

— Три.

— Она ведь сплетница ужасная, манипулятор, каприза, всё ужасное в ней перемешалось и назвалось именем Чэвон.— Корчит лицо Джун.

— Поэтому ты с ней переспал, когда я только попытался с ней порвать?— тут же лицо старшего стало серьёзным, от чего у брата пошли мурашки по спине. Он редко видел его таким серьёзным.

— Так вы же расстались. Я не обязан говорить причину...

— Это ты мне так решил отомстить?— спрашивает сразу Субин, ударив кулаком по журнальному столику.— Отомстить за то, что я в тот раз вам с Бомгю сказал? "Мне девушка дороже вас двоих"? Ёнджун, мы же братья, почему ты такой злопамятный и вечно хочешь сделать только хуже тому, кто просто один раз сглупил? Конечно вы мне дороже, я был мал. Подростковый максимализм, слышал? Бомгю даже забыл об этом, а ты...

— Бомгю ничего никогда не забывал. Он помнит мой, твой, папин и мамин дни рождения, он помнит когда родилась Херин, когда он сломал твой велосипед. Ты это говорил нам двоим, что твоя тёлка дороже нас, тебе ли сейчас про братство балаболить? Даже если я мстил, что ты мне сделаешь? Что скажешь? Вы с ней уже расстались, когда мы переспали, а то что вы сошлись было лишь недоразумением, сейчас-то вы уже как несколько дней не общаетесь. Ты думаешь, что я тебе на зло её в постель затащил? Думаешь она пиздецки сопротивлялась? Она бы мне, она бы Бомгю, да хоть Каю бы дала! Открой глаза, ей не нужна эмоциональная стабильность и поддержка, ей просто юбка жмёт.

С каждым словом рука со стаканом Субина сжималась сильнее и в конце концов разбила стекло в осколки. Кровь полилась из руки парня, из-за чего даже Ёнджун поднялся и пошёл за аптечкой. Аптечка находилась на кухне, где всё ещё сидел Бомгю с поникшим видом, смотря на коробку с лего. Подарок Субина лежал под столом, а пакет Ёнджуна был на коленях парня. Ничего не произнеся, старший побежал обратно в родительскую комнату с пинцетом и коробкой с лекарствами и медикаментами. Придётся каждый осколочек вытаскивать из руки этого балбеса.

Бахи вышла из душа и присоединилась к Бомгю, взяв недоеденный суп, в котором недавно плавала пицца. Без отвращения, она с удовольствием поела, пока на неё смотрел Чхве. Когда девушка повернулась к нему, то чуть не подавилась, закрыв рот рукой.

— Ты умеешь собирать это?— показывает лего, на что та пожимает плечами.— Давай научу тогда. Хочешь спать?

— Не особо.

Бомгю идёт в комнату Субина, которую он любит больше всего из-за её простора, по дороге предупредив громко в коридоре: "Субин, мы у тебя, а ты спишь у родаков". Положив декоративные подушки под собой и сев на ковёр, Гю и Бахи вывалили все детальки на пол и развернули гигантскую инструкцию, где показывались каждые детали и итоговый результат — должен получиться какой-то большой зайчик.

— Я не люблю инструкции,— бормочет блондинка.

— Я тоже.— поддерживает её парень и убирает в сторону лист.

Кай, увидевший то, как его сестра с его другом собирают лего, улыбнулся и закрыл их дверь, надеясь на то, что им не помешают. Тэхён же так и уснул на кровати у Ёнджуна, которую обожал и был против, когда хозяин её хотел продать. Здесь он зачастую спал, оставаясь у них в гостях, как и сегодня. Ёнджун аккуратно отодвинул Кана, чтобы одеялом укрыть его, а на второй край двуспальной кровати лёг сам после душа и надеялся, что утром всё наладится.

Субин, как и велел ему младший брат, уснул у родителей, мучаясь от кошмаров, связанных то с братьями, то с Чэвон. Так он ворочался, пока под рассвет к нему не пришёл Кай, лунативший иногда. Смотря на всё ещё спящего парня, что стоял над его кроватью с закрытыми глазами, ему казалось, что он вот-вот накинется на него. Наклонившись и почувствовав руками мягкую постель, Хюнин бухнулся прямо на неё и продолжил спать. По крайней мере казалось, что он погрузился в сон.

— Субин,— тихо произносит младший, повернувшись к Чхве. При виде заплаканного лица кудрявого парниши, Бин поднялся и испуганно взял его за плечи,— прости, что испортил ваши подарки. Я не... не сп-пециально. Я всё порчу, мне не нужно было оставаться здесь, прости пожалуйста...

— Успокойся. Всё в порядке, ты ничего неисправимого не сделал. Мы с Ёнджуном потом ещё закажем кружку и ночник.— Обнимает первокурсника и гладит по голове,— не переживай так. Ты и Бахи для нас как родные, не вини себя.

Крепко прижавшись к Субину, Камал продолжал плакать, но уже от того, что ему не хватало такого крепкого плеча близкого человека, который мог бы его простить, понять и поддержать.