Последний

ДЖОН

Холодная темная яма больше меня, кружащаяся и холодная или окутавшая меня. Мой разум затуманен и расколот, как онемевший холод, поселился в моих костях. Чувствуя себя, как будто я лежу в нефтяном озере, я почувствовал, как тепло наполнило меня, когда гулкий голос наполнил воздух.

14 языков пламени вспыхнули в воздухе, когда 14 человек с разными голосами заполнили воздух. Каждый голос говорил одно и то же. «У дракона должно быть три головы, тебе еще рано умирать». Они бомбили мою голову, агонист, пока их языки пламени принимали форму мужчин и женщин.

Тьма окутала каждого из них, скрывая их от глаз. Рябь темной ямы стала больше, когда гулкий голос пламени заставил людей говорить. Дракону снова и снова нужны три головы. Медленно образы исчезли, открыв девочку.

Гладкие серебряные локоны метались и ворочались в ее постели, страх отпечатался на ее лице, пот стекал по ее лбу. Страх заставил ее губы дрожать, когда Эймон сорвался с ее губ. Ворочаясь и ворочаясь, она дрожала в постели. В то время как тихие тревожные крики трех драконов наполняли мои уши.

Я оглянулся, почувствовав их тепло, и меня очень потянуло к ним. У первого дракона было черное тело, тонкое, с массивной головой и малиново-красными шипами. Его толстые чешуйчатые веки были закрыты, а его мягкий храп наполнял мои уши.

На противоположном балконе сидели два дракона поменьше, один глубокий нефритовый с бронзовыми бликами, другой глубокий кремовый с золотыми бликами. Оба дракона спали, когда изображение начало исчезать.

Мальчик, спящий в палатке, появляется, но его лицо окутано тенями, поскольку его лицо стало туманным. Но он позвал того же мальчика Эймона, умоляя его не покидать его. Кто бы ни был этот мальчик, почему я вижу его близких, разве я не делал что-то?

ДАВОС

Я наблюдаю, как их скорбные крики разрывают трех драконов, больше лошади, нависших над Джоном, его кровь проливается на снег, окрашивая его в багровый цвет, поскольку огонь в его глазах погас. Звук тяжелых шагов и лап предупредил меня об Эдде и трех его людях вместе с Призраком. Его всхлипы разрывают воздух, и мое сердце начинает болеть.

«Идите, кыш» Я махнул рукой драконам, но они зарычали и щелкнули, недоверие и ненависть закипели в их глазах. Они били крыльями по небу, ветер хлестал нас, заставляя мои ноги скользить по снегу, отталкивая меня назад. Призрак продолжал идти, издавая свирепое рычание, которое рокотало глубоко в его груди.

Драконы, должно быть, думали, что Джон все еще жив, что его можно спасти, но что-то в нависшей и лечащей позе Призрака заставило их подняться в небо. Серебряное, синее и красное пятно выстрелило в ночное небо. Скрываясь среди облаков, но даже тогда я чувствовал на себе взгляд дракона Джона.

Я наклонился, и с помощью Эдда и его верных братьев мы молча двинулись сквозь ночь, не останавливаясь, пока не добрались до его покоев. Но кожа, в которую был одет Джон, стала скользкой от его крови. Заставляя нас постоянно поправлять хватку, пока мы поднимались по лестнице.

Паника охватила меня, когда я почувствовал, как дверь захлопнулась, и за мной захлопнулась решетка, его призрачно-бледная кожа больше не была гладкой, алебастрового цвета. Его тело было холоднее льда и стены, и я просто знал, что он мертв.

Но почему? Скоро они узнают, что тело исчезло, и придут искать его и того, кто его переместил. «Свободный народ должен Джону, и они наш единственный шанс, я уверен, что это сделал Тронс. Ты можешь подождать, пока я не доберусь до них»

Грубый и хриплый тон Эда заставляет меня поднять взгляд от мертвого тела Джона, прежде чем сделать тяжелый вдох. «Да, иди быстрее». Я смотрел ему вслед, и пока его человек просовывал толстый металлический прут в дверь, я уставился в пламя.

Оранжевое пламя вспыхнуло, когда мягкий треск и хлопок заставили мой разум блуждать. Он превратил драконов из камня, он был действительно хорошим человеком, и теперь его больше нет. Пламя вернулось ко мне, и все, о чем я мог думать, это черная магия красных женщин.

«Я ухожу за чем-то, не открывайте дверь, пока я не вернусь» Я хотел, чтобы трое мужчин в черном были полны сомнений и замешательства. Мое сердце колотилось, а мой разум метался, могла ли она родить тень и наложить заклинания, и если он мальчик из пророчества, то Владыка Света должен вернуть его.

Не дожидаясь причины, я бросил металлический прут на землю, тихий звон наполнил мои уши, когда он пронесся сквозь ночь. Зимние ветры хлестали меня, но я цеплялся за тени, молча, как мышь

Дерево тихонько трещало под моими ногами, когда я бросился на другую сторону замка. Только чтобы встретить толстую черную деревянную дверь, которая, как я знал, на другой стороне будет моей, нет, нашей единственной надеждой пережить эту ночь.

Я ударил кулаком по двери, пытаясь сделать звук тише, но при этом достаточно громким, чтобы он мог разбудить красную женщину ото сна. В следующие несколько мгновений мои уши встретила мучительная тишина, и я испугался, что она могла меня не услышать.

Но когда дверь открылась и женщина с угрюмым выражением лица и красными глазами открыла дверь. Ее алые волосы прилипли к лицу, а огонь в ее глазах и ее рубин, казалось, погасли.

«Давай, это Джон» Мой тон низкий, твой настойчивый Я почти ожидал, что ее глаза расширятся, но, казалось, на ее лице было выражение принятия. Я мог сказать, что она знала, что он мертв, только по этому одному взгляду.

Она знала, что это произойдет, но ничего не сделала, ярость пылала во мне, и я не хочу ничего, кроме как кричать на нее. Но я сделал все возможное, чтобы сдержать себя, когда вытащил ее из комнаты.

Вместе мы помчались по деревянным половицам, пока ее ноги скользили по темной земле, мои, кажется, только громко шлепали. Каждый мой шаг сопровождался стонами и визгами, но мы вернулись в последний момент.

Напряжение наполнило воздух, когда я повернулся, чтобы посмотреть, как изящный палец красных женщин быстро расстегивает его, оставляя его совершенно белым и голым. Пламя мерцало, когда красная женщина двигалась по комнате, как будто они чувствовали ее движение.

Она быстро окатила его тело водой, смыв с его груди кровавый покров, чтобы удалить сморщенные розовые раны, покрывающие его тело.

«Я не могу, владыка света покинул меня». Когда ее губы раздвинулись, я ожидал услышать какое-то магическое заклинание или песнопение. Но вместо этого эти угрюмые слова сорвались с ее губ, когда во мне запылала яма ярости.

Мое тело отреагировало помимо воли разума. Я крепко схватился за воротник ее платья и заговорил тихим голосом.

«Тебе лучше, черт возьми, попытаться, этот мальчик тот, о котором ты говорил, мы оба это знаем, так что спаси его или подведи свой свет лорда еще раз, как ты подвел Станниса».

Мои слова были резкими и жесткими, но нерешительный взгляд подсказал мне, что она не приблизилась ни на шаг к началу.

Это только усилило мою ярость, и я снова заговорила, на этот раз холодным, угрожающим тоном, а мои плечи сотрясались от невысказанной ярости, умоляющей вырваться наружу.

«Сделай это сейчас, или, если мне это поможет, ты встретишься с этим твоим господином сегодня вечером». Нерешительно кивнув, она вышла из дома, пока снаружи не раздался холодный голос Эдда. Когда я открыла дверь, он стоял там с рыжеволосым гигантом и Эдом у двери.

Рыжий двигается по комнате в полной тишине, его глаза становятся мягкими и нежными, когда в них концентрируются скорбь и любовь. Его голос скорбный и грозящий сломаться.

«Его ранили множеством клинков». Тяжело покачав головой, он снова заговорил, на этот раз более сильным голосом: «Я прикажу своим людям построить молитвенный зал за стеной, там ему и место».

Резко кивнув головой, он выбежал из комнаты, а Эдд и его люди последовали за ним.

Только я остался, наблюдая, как красные женщины совершают свой ритуал, положив одну руку ему на голову, а другую на его сердце. Валирийская вода лилась из ее губ. Холодный и студеный воздух упал до температуры, и мне показалось, что сама смерть схватила мое сердце.

Медленно тепло вернулось, и его глаза начали открываться, когда последовал дикий вдох, но воздух наполнился удушающим звуком. Красная женщина отстранилась как раз вовремя, Джон широко закрыл глаза, осматривая комнату.

Дрожа, когда его пальцы в ужасе скользили по его ранам, все это время Призрак счастливо запекался. Его красные глаза горели от облегчения, когда Джон оглядел комнату, его пронзительные серые глаза были полны замешательства.

Гневная усмешка начала литься с его губ, когда он кивнул красным женщинам в знак благодарности, прежде чем повернуться ко мне. «Где они?» Даже когда он говорил леденящим душу почти убийственным тоном, я наблюдал, как пламя в его глазах разгоралось все сильнее и сильнее, пока это не стало похоже на бушующий ад. «В ожидании приговора мы должны вас одеть».

Даже когда время шло, он чувствовал себя, как будто он сидел живой, как всегда, одетый в черную и промасленную кожу и волчий мех вокруг воротника плаща. Джон сидел в своем кресле, его глаза были сосредоточены на пламени, и прежде чем я успел вымолвить хоть слово, какой-то импульс овладел им, и его рука метнулась в огонь.

На мгновение я замерла, мои глаза расширились от сомнения, прежде чем качнуться вперед, крепко схватив его за плечо и дернув назад.

Я ожидал почувствовать запах горящей плоти и крик боли, но когда я перевел взгляд на его руку, на меня посмотрели лишь алебастровая кожа и мозолистые руки.

С удивленным хрюканьем он осторожно вытащил свою руку из моей хватки и сел обратно. Его серые глаза изучали огонь, пока я сидел там, ошеломленный настолько, что даже не мог говорить.

«У меня было такое чувство с тех пор, как я прикоснулся к яйцу дракона, что огонь не сможет меня сжечь, а прикосновение к дракону голыми руками лишь лишний раз это доказало, но я должен был знать наверняка».

Его холодный и проницательный тон вывел меня из моего тумана, когда я рухнул в кресло рядом с его собственным. Его рука, та самая, которую он засунул в воздух, кружилась вокруг меха Призрака, пока он смотрел на огонь.

«Когда они пронзили меня, я был в этой бурлящей яме хаоса, но потом я оказался в каком-то жарком месте, так как сначала я подумал, что это один из семи адов. Но потом я увидел драконов, которые могли бы и больше моего собственного, достаточно больших, чтобы ездить верхом, но не намного больше моего собственного. Каким-то образом я просто знал, что они были на 2 года старше. Один черный как ночь с красными шипами и крыльями, изумрудно-зеленый с бронзой и кремовый дракон с золотыми бликами, они лежали на балконах какого-то дворца. Потом были женщины, выкрикивающие имя Эймон, и мальчик, я не мог видеть его лица, но он умолял меня не оставлять его. Потом я просыпался. Драконы, мои девочки, они в порядке, верно, я мог слышать их прямо перед тем, как вы знаете, я умер».

Его голос был усталым и смущенным, он посмотрел на меня, его глаза наполнились страхом, и я медленно кивнул.

«Они в порядке, они почти оторвали мне руку, когда я пытался отобрать тебя у них, но они этого не сделали. Они не убили людей, они просто спрятались в облаках, которые были, пока ты не проснулся».

С печальным кивком я услышал, как повернулась дверная петля, когда Эдд подошел к его лицу с мрачным «Пора» Джон подошел онемевшим, и его тело напряглось, но я не поднялся, я сидел там, оцепенев, думая о его словах и обо всем, что я видел. Внезапно сомнения в видении Джона показались мне глупыми с моей стороны, мог ли он видеть девушку Таргариенов за Узким морем?

Я поднялся со стула, направляясь во двор, когда три тени заслонили солнце. Когда я посмотрел на Джона, великолепный зверь, мерцающий в раннем утреннем свете, обернулся ко мне. Тессарион, Мелейс и Тираксес парили позади Джона, и ярость освещала их смертоносные состояния.

«Что ты собираешься отдать нам своим драконам». Голос Торна звучал холодно, уверенно, но я слышал в нем беспокойство. Я уверен, он боится, что Джон может сказать «йе». Но медленно, пока они стояли на виселице, их руки связывали за спиной.

Петля была крепко завязана вокруг их шеи, большинство мужчин были стоическими, но не Олли. Олли не пытался поддаться страху, когда Джон одарил каждого из них холодным взглядом.

«Нет, ты не имеешь права стать первыми убийцами моих детей. Ты сказал свои последние слова, и теперь твой дозор заканчивается, как и мой».

Джон ударил мечом по золотому падению, и земля поддалась, сухие вздохи и вздохи наполнили воздух, когда их лица посинели, а глаза налились кровью, когда они начали вылезать из своих черепов. Вонь от их опорожнения кишок наполнила воздух, когда они умирали и падали, как рыбы.

В тот момент, когда они испустили последний вздох, Джон резко развернулся на каблуках, снял плащ и протянул его Эдду, что-то шепча ему.

Но крылья его драконов заглушили звук. Драконы поднялись в небо, теперь, когда их отец был в безопасности, они отправились на охоту.

Джон отправился в столовую, Тормунд последовал за ним. Я сделал то же самое, но теперь оставался один вопрос: вернет ли он свои родовые земли и спасет ли род Ланнистеров от вымирания?

ДЖОН

Ярость и смятение наполнили меня с тех пор, как я проснулся, но стоя здесь, в снегу, Тиракс прижалась к моим коленям, ее теплая массивная голова лежала у меня на коленях. Ее мягкие мурлыканья успокоили меня, а ее мягкое тепло стряхнуло холод.

Я наклонился к Тессарион, стараясь не перекладывать на нее слишком много веса. Мелейс лежала справа от меня, она обычно спала, но ее толстые чешуйчатые синие веки были широко открыты.

Ее глаза цвета океана изучают единственный путь, который ведет обратно в темноту. Тормунд прислонился к дереву, его мягкие глаза наполнились беспокойством, когда он посмотрел на меня. Удостоверившись, что я больше не отниму жизней, он единственный, кого я могла вынести рядом. Он не боялся даже моих драконов.

Он молчал, не бомбардируя меня вопросами о моей смерти и воскрешении. За что я благодарен, но тишина длилась недолго. Эд вышел на заснеженную поляну. Напряженный и обеспокоенный, он посмотрел на меня, а затем мои девочки зашипели и огрызнулись на него. «Твоя сестра здесь»

Шок крепко сжал меня, когда мои девочки взлетели в небо, словно знали что-то, чего не знали. Я могла только сидеть в тишине, пока Эд говорил более осторожным голосом. «Она утверждает, что она Санса Старк»