Часть 14
Следующие несколько дней миссис Дарлинг старалась развлекать Венди и Питера, а после того, как убедилась, что юноша не упадёт в обморок прямо посреди улицы, стала брать их на долгие прогулки. Что касается девушки, она решила, что чем проводить дни в напряжении практически наедине с ним, она лучше будет страдать в окружении людей - так легче сбежать. Сперва они посетили Национальную Галерею, где Питер изображал скуку, хотя втайне был впечатлён. Больше всего его поразила бесценная картина, почти уничтоженная обозлённой суфражисткой при помощи топорика для разделки мяса. Люди вокруг нервно оглядывались, когда дамы семьи Дарлинг стояли перед полотном, будто их пребывание там неминуемо выльется в протест - Пэн, само воплощение хаоса, от души насладился бы этим, - и потому Венди поспешила увлечь их в другой зал музея.
На другой день Мэри с дочерью заглянули на чашку чая в Ритц - ранний подарок на день рождения, после чего отправились за платьем для праздника. Юноши с ними не было, и это принесло и облегчение, и тревогу - Венди гадала, на какие неприятности Питер нарвётся в одиночку. Тем не менее, избавившись от его общества, она наконец смогла вздохнуть полной грудью. Кроме того, это был самый подходящий момент для того, чтобы объяснить своё молчание за все те месяцы отсутствия, что оказалось проще, чем ей представлялось.
- Я была так подавлена, настолько отрезана от мира. Я... я думаю, чем дольше я откладывала, тем сложнее было начать, - объясняла девушка своей притихшей матери. Поначалу та была сурова, но чем больше дочь говорила ей вещей, что она желала услышать, тем мягче становился её взгляд, пока, наконец, её глаза не наполнились слезами. Вся эта ложь, притворство по отношению к самому любимому человеку заставили девушку чувствовать себя ужасно. Именно в этот момент к ней пришло осознание, что ей придётся прожить всю свою жизнь во лжи, если она останется в Лондоне. Венди бы никогда не призналась, но в одном Пэн был прав - она становилась экспертом по части обмана.
Позже они побывали в Садах Кью, и на этот раз Питер пошёл с ними. Он мрачно плёлся за дамами, сбивая палкой цветы и листья с деревьев, и если бы миссис Дарлинг внимательно присмотрелась к нему, то увидела его истинный характер под маской льстеца, что он носил с таким мастерством, однако она была слишком увлечена пейзажами и стеклянными теплицами. Не сам сад вызывал раздражение юноши, его бесил постоянный надзор. Никогда в жизни он не находился под таким контролем, и, хотя Мэри была не самой строгой компаньонкой, он находил её постоянное присутствие раздражающе-нелепым.
- Чего она ждёт? Что мы начнём танцевать голышом вокруг бегоний, как только она отвернётся? Ты знаешь, они подозревают худшее, так зачем тогда повсюду преследуют нас? Преследуют меня? - прошипел Пэн сквозь зубы, когда они входили в Палм-хаус. Венди понимала его, но рассудила, что мир будет в большей безопасности, если Питер Пэн будет под бдительным наблюдением.
Пока он со мной, он не причинит неприятности в других местах, подумала девушка, гуляя по яркому, тропическому павильону. Со слов Феликса она поняла, что Неверлэнд освобождался от власти своего хозяина, мальчики наконец получили свободу, и, вероятно, даже погода улучшилась. Если он вернётся на остров, всё не будет, как прежде, ему придётся сражаться.
Странно, моя жизнь будет проще, если я вернусь, а его - если останется здесь.
***
Писать друзьям, с которыми не виделся и не разговаривал месяцы, - сложная задача, однако она становится почти невыполнимой, если не можешь вспомнить, кто они. Удивительно, но Венди помог совет Питера: он предложил выбрать девочек, которые отправили её родителям больше всего писем. Большинство посланий были подписаны двумя именами:
Хизер Бантинг и Мейми Мэнеринг.
- Ей нравится, когда её называют Мей, - сказала девушка, обратив внимание на подпись в конце письма. - Кто бы она ни была, думаю, она была хорошей подругой. Её беспокойство кажется таким искренним.
- Ну, ты сможешь вновь узнать её завтра, - ободряюще проговорил Джон и замолк, когда миссис Дарлинг с коробкой в руках появилась на пороге комнаты. Дочь в предвкушении посмотрела на неё, но та лишь погрозила пальцем:
- Утром. Это будет сюрприз, - с явным удовольствием произнесла Мэри и скрылась в коридоре. В такие моменты Венди почти удавалось убедить себя, что она никогда не покидала дом, что не было Неверлэнда и Питера Пэна, но всегда вскоре после этого жизнь доказывала ей обратное.
В ту ночь девушка была слишком взволнована и не могла уснуть. Она сидела у окна и смотрела на тёмный сад, замечая то пробегавшую лису, то мелькание бродячей кошки в кустах, слушала их крики, полные страсти, призыва. Лай лисицы был похож на вопли женщины, и Венди содрогнулась и отошла от окна.
Уже стоя у кровати, она услышала другой крик, однако он определённо принадлежал мальчику. Девушка слышала его все предыдущие ночи и думала, что это Джона или Майкла мучили кошмары, однако, когда она подходила к детской, он всегда стихал. Она открыла дверь, переступила через Нану и прокралась к лестнице, но замерла, склонив голову. Тихий стон, раздавшийся секундой раньше, пришёл не спереди, а сзади.
- Питер? - удивлённо прошептала Венди, повернулась и подошла к его двери. Она в нерешительности остановилась перед ней и уже собралась уйти, когда её ушей достиг сдавленный вздох, полный страха. Внезапно она вспомнила свою первую ночь в Неверлэнде, с которой, казалось, прошла целая жизнь: тогда девушка услышала чей-то плач, проснулась, но нашла лишь Пэна. Ей и в голову не приходило, что это мог быть он. Не в силах справиться с любопытством, она повернула ручку, приоткрыла дверь и тихонько скользнула внутрь. Комната была погружена в темноту. Венди прислонилась к стене и посмотрела на человека, разметавшегося на постели, не решаясь сдвинуться с места.
Он видел страшный сон и не осознавал её присутствия. Юноша наполовину сбросил одеяло, и она заметила, что его кожу покрывали бисеринки пота, а чёлка прилипла ко лбу. Девушка сделала шажок вперёд, как кошка к мечущейся мыши, и застыла, когда он вдруг стал задыхаться, будто тонул. Она думала, что Пэн выглядел странно с причёсанными по моде волосами и в той одежде, что ему приходилось носить в её мире, однако это было ничто в сравнении с тем, что сейчас предстало перед ней: он был уязвим, похож на ребёнка. Повинуясь внезапному порыву, Венди подошла и склонилась над ним:
- Питер, - прошептала она, - проснись. Это лишь сон, - и вздрогнула, гадая, какие кошмары могут быть у правителя Неверлэнда. Юноша бормотал что-то бессвязное, а глаза под веками метались из стороны в сторону. На его лице была написана такая боль, что девушка потянулась и, успокаивая, убрала его влажные от пота волосы со лба. Глаза Питера распахнулись, и он быстро, как змея, схватил её запястье и дёрнул на себя. Они оказались так близко, что кончики их носов соприкоснулись. Двое уставились друг на друга, один - испуганно, другой - яростно.
- Что ты делаешь? - хрипло потребовал ответа Пэн, хватая ртом воздух.
- Тебе снился кошмар! Я... я услышала шум, думала, что это мои братья, но... это оказался ты, - почти беззвучно сказала та, пытаясь выдернуть руку из его хватки. Венди почти сидела на нём верхом, опираясь ладонью на стену. Их дыхание смешалось в одно, и чем дольше они находились в такой близости, тем спокойнее дышал Питер, и тем тяжелее и быстрее дышала девушка.
Наконец, он изобразил на лице улыбку и расслабил руку, однако пальцы не разжал:
- У меня не бывает кошмаров, - высокомерно проговорил юноша и откинулся на подушки. Венди наконец смогла отсесть, потирая запястье.
- Тогда это был очень плохой сон. О чём он был? - спросила она, давая себе время успокоиться. Она думала, что он не расскажет или опять начнёт всё отрицать, но он нахмурился, глядя куда-то вдаль, и после долгой паузы ответил:
- Я не знаю. Никогда не знал.
- Ты их забываешь? - удивилась девушка, но Пэн промолчал, и она задумчиво посмотрела на него. Было столько всего, о чём она не знала, того, что даже он сам забыл. Питер ведь был и до Неверлэнда. Возможно, призраки из прошлого того маленького неиспорченного мальчика являлись ему во сне.
- Скажи, когда ты играешь на флейте, она как-то действует на тебя?
- О чём ты?
- Ну, наверно, когда ты играешь, ты забываешь своё прошлое. Может быть, поэтому ты не помнишь свои сны, - предположила Венди, а он озадаченно улыбнулся ей:
- Может быть. Мы могли бы проверить и узнать наверняка, если бы ты отдала мне флейту.
- Ещё раз говорю тебе, не понимаю, что ты имеешь в виду, - беспечно ответила та. Пэн насмешливо оскалился в ответ и, удобнее устроившись на подушках, потянулся к её локонам. Он не в первый раз играл с ними, и девушка раздражённо наклонилась к нему ближе и грубо проскользила ладонью по его волосам, заставив поморщиться и встряхнуть головой:
- Прекрати.
- Неприятно, да? Я не кошка, которую можно гладить, - сурово проговорила она. Юноша вскинул бровь:
- Вот как? - его губы изогнулись. - Мы с тобой помолвлены, но ведь даже ни разу не целовались за всё это время.
- Что же, спрашивается, заставляет тебя думать, что я захочу ещё раз тебя поцеловать?
- Если кто-то и должен ненавидеть поцелуи, так это я. Покажи язык, - игриво потребовал Питер и сел в постели. Венди подчинилась. - Без чернил. Надо же, какой прогресс. Что ж, решено. Я подарю тебе поцелуй.
- Нет, не подаришь, - твёрдо сказала она и поднялась на ноги, однако он схватил её запястье и встал следом. Девушка уже вдохнула и была готова закричать, когда рука Пэна взметнулась вверх, и что-то блестящее заплясало перед её глазами. Она моргнула, пытаясь разглядеть в полумраке, что он показывал ей. Это был кулон.
- С днём рождения, - сказал он, и Венди услышала, как внизу бьют старинные часы. Если бы она не была так ошеломлена, то, пожалуй, задалась вопросом, а не спланировал ли он всё это, начиная с крика, заканчивая её приходом. Девушка осторожно прикоснулась к серебряному украшению и нахмурилась:
- Напёрсток? Это и есть твой поцелуй?
- Ты не помнишь или не понимаешь. Когда ты впервые захотела поцеловать меня, ты оставила напёрсток на моих коленях, а потом выскочила за дверь.
- Так значит ты действительно всё понял тогда! - вскричала она, и юноша самодовольно улыбнулся. Однако тут же его черты смягчились, и он медленно опустил кулон, а потом и цепочку, на её ладонь и сжал на них её пальцы.
- Именно тогда я принял то, что отрицал, - проговорил Пэн, внимательно глядя на Венди, а она зачарованно уставилась в ответ.
- Что?
- Что ты моя, - признался он и нежно провёл кончиками пальцев по её щеке. Девушка моргнула. Конечно же, он не скажет «люблю», даже сейчас. Она, человек, любящий всем сердцем, могла узнать того, кто не умел испытывать подобные эмоции. Ей казалось, он отрицал то, что они значили друг для друга. Если судьба предназначала двоим любить друг друга, то пусть так. Её решение было неоспоримо, и между наречёнными не могло быть ни сомнений, ни отказов. Однако реальность оказалась непредсказуемой. Разве мог человек полюбить, если он не был способен на чувство, пусть даже сам рок приказывал сделать это? Неужели то, что она сейчас видела, было лучшим, что он мог ей предложить? Это всё, на что она могла рассчитывать, вернувшись с ним в Неверлэнд?
- Ты не скажешь «люблю», потому что тогда тебе придётся отдать часть себя, - промолвила Венди печально и отступила на шаг. Питер быстро заморгал.
- А что я делаю сейчас? Что я делал каждую секунду, пока находился здесь? - непонимающе нахмурился он.
- Ты делаешь это ради победы. Думаю, ты не умеешь по-другому. Если бы ты был открытым и честным, если бы доказал, что я для тебя не вещь, которой ты хочешь владеть, - сказала она, покачивая в воздухе украшением, - то я... я бы... - девушка смолкла, не желая признавать, что её решимость тает. В глазах Пэна со скоростью молнии сверкнул триумф:
- Я всегда буду честен с тобой. Я рассказал тебе о своём дьявольском плане, своих планах на будущее - наших планах. Что ещё ты хочешь?
Ответ был более, чем прост. Венди улыбнулась странно:
- Я хочу твоё сердце.
Губы юноши так же неестественно скривились:
- Тогда прости. Мне сказали, у меня его нет. Если бы и было, что толку в нём.
- Может быть... - начала девушка и затихла. Она не хотела обманываться, по-детски веря, что он изменится, ведь даже это не отменило бы тех поступков, что он совершал, или того, что делалось по его приказу. Это было бы эгоистично. Разве будет она уважать себя после этого? Но, с другой стороны, сможет ли она бороться с судьбой, пусть даже такой тёмной и запутанной?
- Моя Птичка, - вздохнул Питер. Он надел цепочку на её шею и выпустил волосы. Напёрсток лёг на грудь Венди, ритмично опускаясь и поднимаясь в такт её дыханию. Ладонь юноши проскользила по её шее и замерла. Под его большим пальцем, поглаживающим кожу, бился её пульс. Они зачарованно смотрели друг на друга, и, когда он притянул её ближе, девушка почувствовала, что её воля идёт трещинами и разбивается, как стекло. Она закрыла глаза в ожидании.
- Венди? Где ты? - сонно позвал Майкл, и та шарахнулась прочь от Пэна. Её волосы, как вода, скользнули сквозь его сжимающиеся в кулак пальцы.
- Проклятье! - тихо выругалась она. Питер фыркнул и с тяжким стоном провёл по встрёпанным волосам растопыренной пятернёй. Не обращая на него внимания, Венди выглянула в коридор. Её младший брат обернулся к ней сонно, обнимая плюшевого медвежонка. Она шагнула ему навстречу, но в этот момент появилась миссис Дарлинг, и они обе замерли, шокировано глядя друг на друга: Мэри была ошарашена тем, что её дочь посреди ночи выходила из спальни своего жениха, а девушка тем, что её поймали за этим.
- Мама, я всё могу объяснить, - начала она, отскакивая от двери так, будто та её обожгла. Но женщина, сжав губы в тонкую линию, покачала головой и взяла сына за руку:
- Спокойной ночи, Венди, - проговорила она, и та виновато прошла в свою комнату и закрыла дверь. Оказавшись внутри, она со стоном бросилась на кровать и стала колотить матрас кулаками и пятками. Вновь она не могла ответить на вопрос: было ли случайностью то, что её поймали, или же это было коварно спланировано?