11 глава
Диана
Гук гонит по пустой автостраде. Мне страшно даже взглянуть на спидометр, поэтому предпочитаю просто зажмурить глаза. Если и умирать, то не хочу этого видеть. Чувство будто я взлетаю, катясь по взлетной полосе.
- Ты чертов псих! – практически визжу от притока адреналина.
- Да. Это так.
Его спокойствие убивает во мне последнюю нервную клетку. Сложно понять, о чем он думает в этот момент. Решил ли и в правду протаранить отбойник или вспомнил, что не выключил дома утюг. Молю, пусть это будет утюг…
- Мне страшно, Гук…
- Надо было думать об этом раньше, когда играла на моих нервах в этом заведении. Знаешь, Ди, мне порой кажется, что ты камикадзе. Ни одна девушка в здравом уме не сделает ничего, что творишь ты.
- Пожалуйста…
В ответ следует лишь тяжелый вздох, но мое тело ощущает мягкое торможение. Приоткрываю глаза, готовясь в любой момент снова зажмурить их, но вижу знакомую дорогу, ведущую к дому через высокие заросли деревьев. Мы практически дома. Так быстро, что меня не покидает ощущение, что Гук умеет телепортироваться. Глупости? О чем только не подумаешь, когда находишься на волосок от смерти.
Больше не рискую ничего говорить, даже дышать страшно. Кто знает, какие демоны засели в этом мерзавце. Просто сжимаю дверную ручку, да так сильно, что ощущаю, как длинные ногти впиваются в ладонь. Эта боль помогает осознавать, что это не страшный сон. А как хотелось бы, проснуться в своей кровати, наши отношения с Чоном только развиваются, я не знаю никакого Гука, а все эти интриги оказались лишь происками бугимена.
Неожиданно в памяти всплывает наша последняя встреча с Чоном перед его отъездом, которая вытряхнула из меня всю душу и после которой я уже была готова уехать из этого дома. Но вот спустя несколько часов, мой мозг кричит, что хочет остаться, чтобы разобраться, что происходит в этом чертовом доме и почему Чон так зациклен на нашей свадьбе. Если дело просто в чертовой печати, почему не выбрать другую женщину. Тем более, как стало известно, их куда больше, чем я думала. Одни танцовщицы чего стоят. Пока я танцевала в клубе, слышала, как за моей спиной меня обсуждали эти девицы. Они даже не старались говорить тише, точно надеялись, что я услышу. А услышала я многое… И как после закрытия они с Чоном устраивали оргии на этой сцене, и как я не достойна «золотого» мальчика, да и вообще внешность у меня не ахти. Честно? Плевать я хотела на мнение дешевых девиц. Больше меня интересует, почему именно я? Почему нельзя было взять в жены такую дурочку, которая будет ползать за тобой на коленях, ради пары хрустящих купюр?
Моя грудь высоко вздымается и опускается обратно, когда я пытаюсь проглотить образовавшийся в горле ком обиды. Машина тем временем уже сворачивает на свое прежнее место, откуда мы взяли ее выгулять. Гук украдкой бросил взгляд на заднее сиденье, точно проверяя не забыл ли что-нибудь, и вытащил ключ из зажигания, тут же подкладывая его под коврик автомобиля. Он резко провел тыльной стороной ладони по губам и открыл дверцу. Я последовала за ним, но размашистый быстрый шаг было не так просто догнать. Поэтому лишь бежала до дома с приоткрытыми губами, готовясь обрушить на мужчину все свои накопившиеся вопросы.
- Мы дома! Стоять! – кричала я ему в спину, пытаясь ухватить за рукав. – Стой, сказала! Я требую объяснений! Почему ты представился Чоном? Почему его работники открыто считают меня шлюхой? Что было в том письме? Что ты хотел узнать!?
Тот взгляд, которым он меня опрокинул, заставил опуститься меня на диван за моей спиной.
- Успокойся.
- Я спокойна! – Снова этот взгляд. Это хуже любого крика и тона. – Ладно! Спокойна…
- Кто твоя мать?
- Не знаю. Я сирота.
Гук цыкнул и вытащил из нагрудного кармана уже знакомое мне письмо, протягивая его к моей руке.
- Читай.
Я тут же бегло побежала взглядом по красивому подчерку.
«Дорогой мой Гук, это твоя бабушка. Прости, что оставила тебя ничего не объяснив. Надеюсь, ты найдешь это письмо. Когда я была молода, я нашла в лесу девочку и спрятала ее от солдат в неспокойное время Гражданской войны. Я растила девочку как собственную дочь, пока она не исчезла. Я искала ее долгие десятилетия. Но, к сожалению, не успела. Я узнала плохие известия. Она родила девочку и умерла во время родов. Пыталась найти отца ребенка, но не вышло. По своей глупости я рассказала об этом вашему отцу и пожалела тысячу раз. Эти стервятники сделают все, чтобы ей ничего не досталось. Именно поэтому я записала в завещании этот пункт: «Большая часть достается этой девочке». Не дай своему отцу испортить ей жизнь… Вторая часть завещания спрятана в книге на моем стеллаже. Этого хватит, чтобы ты тоже не испытывал нужды в этой жизни.
Я люблю тебя.
Бабушка.»
- То есть… - я задумчиво уставилась на ножку кофейного столика, точно там были написаны разъяснения. – Наследство вашей бабушки достанется какой-то девушке? А я тут причем?
- Тупица. Ты и есть эта девушка. Год смерти бабушки совпадает со временем, когда тебя удочерили. Завещание с тех пор никто не видел. Как мне говорили…
- Сам тупой.
- Это все, что ты услышала?
- Тут даже имени девочки нет. Я не знаю имени бабушки, точнее не помню его. То время детства было как в тумане. Вспоминаются лишь обрывки. Все это лишь твоя теория.
- Ну да. Вокруг же Чона так много сироток.
- Ты обвиняешь брата, что он со мной только из-за наследства. Но вы ведь тоже были детьми тогда.
- Мы с братом отличались друг от друга в то время. Он был больше приближен к отцу, он был верен ему. Чона готовили приемником. Если наш отец узнал об этой истории еще тогда, вполне мог продумать такой план.
- Может это и так. А еще, возможно, ты тоже гонишься за этими деньгами. Хочешь обыграть своего братика в этой игре, так как вся любовь отца с самого детства была предназначена ему.
Я взвизгнула, когда Гук потянул меня за руку. В голове мелькнула мысль, что вот он – мой конец. Договорилась. Сейчас прибьет меня где-нибудь в уголке, спрячет труп и поделят они наследство поровну. Но вместо кровавой расправы, он упал на место, где совсем недавно сидела я, и усадил на свои колени. Его левая рука обнимает меня, прижимая руки к телу по швам так, что я не могу даже пошевелиться, пока правая уже ныряет через разрез моего платья во внутреннюю часть моего бедра.
- Благодаря моему брату все считают тебя пустышкой, - чем глубже просачиваются его пальцы, тем сильнее меня одолевает дрожь. – Я же считаю, что ты влюблена в его внешность… В нашу внешность.
Он вот-вот коснется моего сокровенного места и узнать, что на мне на самом деле нет белья. И от этого будет уже не свернуть. Я теку от его близости, и Гук сейчас об этом узнает… Через… Раз… Два… Вместо «три» в своей голове, я замахиваюсь головой и бью затылком точно в его челюсть. От неожиданности хватка ослабевает, и я успеваю воспользоваться этим, чтобы подскочить на ноги.
- Нет! Я была влюблена в его чуткость и нежность!
- И в то, как спивалась в одиночестве, пока на его члене скакала очередная стриптизёрша.
- Подло… — это был удар точно в солнечное сплетение.
- А я и не хочу быть тем, кем не являюсь. Жить станет проще, когда ты перестанешь романтизировать злодеев.
- А ты злодей?
- Я хуже, - его губы расползаются в усмешке. – Но еще хуже, когда злодей пытается быть героем, чтобы добраться до своей цели. Лучше уж быть честным подонком.
- Ты заявляешься и переворачиваешь всю мою жизнь. Говоришь, что твоя бабушка удочерила мою мать и завещала мне «пол царства», что мой жених со мной только из-за этих денег. И хочешь, чтобы я верила в твою честность?
- Да… Без завещания я хрен что докажу…
- Почему я не видела тебя до этого? Почему ты не приезжал? Я даже о существовании твоем не знала.
- Я был далеко.
- Где?
- Исполнял давнее желание своей бабушки.
- Какое?
- Какая ты приставучая, - Гук низко рыкнул, но продолжил. – Помню, как в детстве она твердила мне о доме в небольшой деревне, где росла, и как хотелось ей свозить меня туда, но отец не отпускал меня с ней.
- Старый деревянный дом у озера?
Гук исподлобья поднял на меня глаза, осознав, что что-то я да помню.
- Я пойду к себе… - быстро развернувшись, я со всех ног побежала вверх по лестнице. Эмоции душили изнутри, а все, что я знала о себе и своей матери тебе казалось просто детским бредом.