9
Лалиса Манобан
Спеша по коридору, я размышляла, как построить завтрашний практикум и удастся ли во время него напоить группу охраняющим зельем. Есть старинный рецепт, сейчас уже мало кому известный, но мой руководитель аспирантуры был очень старым практиком и поделился. Эх, применить бы его сейчас.
Дойдя до комнаты, я коснулась ручки двери и замерла. Защиты не было, а замок кто-то высадил.
Внутри от страха все перевернулось. Что делать? Бежать к ректору за помощью? Только обыска мне здесь и не хватало. Что если догадаются о тайнике?
Сглотнув, я осторожно прикрыла дверь и, взяв из уголка веник — это единственное, что могло сойти за оружие, — направилась к спальне. Там слышались какая-то хаотическая возня и шуршание.
Набравшись смелости и в то же время приготовившись бежать, если что, я толкнула дверь и не поверила своим глазам. Прижимая рубашку к полу, на корточках сидел абсолютно голый Чон! Тот смотрел по сторонам, словно не зная, что делать и почему он здесь.
— Прикройтесь немедленно! — завопила я, и рубаха быстро перекочевала вверх, закрыв интимное место.
Помогло это мало. Его тело бугрилось мышцами в свете свечей при каждом движении — невозможно отвести глаза. Почему это кожа так странно блестит?
Мои глаза расширились.
— Вы что, намазали тело аромо-маслом?
— Нет... То есть да...
— Что вы здесь делаете? — решила я задать назревший вопрос. — Вечером, голышом и... в таком виде?
Тон мой был угрожающий, и главный группы быстро меня заверил:
— Это не то, что вы подумали!
Мой взгляд пробежался по комнате, не замечая ничего особенного, и вдруг зацепился за приоткрытую дверцу шкафа: оттуда торчал кусочек моего белья. Гоблин проследил за моим взглядом, и выражение его лица стало отчаянным, краска залила щеки.
— И часто вы капаетесь в белье преподавателей?
— Никогда! — ужаснулся Чон.
От такой вопиющей лжи я начала гоблина хлестать веником, гоняя по комнате.
— А ну признавайся, зачем ты сюда пришел?
— Я случайно!
— Случайно прогуливался голышом и подумал: «Дай зайду»? — съерничала я, занося веник. — Знаешь вину за собой и не сопротивляешься.
— Против преподавателей нельзя применять способности, если не тренировка, — скривился мужчина.
— Итак, у тебя десять секунд, иначе пожалеешь, что нельзя применять способности.
— Хорошо, я скажу!
Замерев, я присмотрелась к гоблину, у которого одно выражение лица сменяло другое, словно внутри него шла борьба.
— Я в вас влюблен. Безумно!
Теперь уже я была в панике.
— Когда успел? — прищурилась, отступая.
Чон шагнул ко мне. Хищное выражение лица заставило меня забеспокоиться.
— Как только увидел. Вы сразу...
В дверь раздался стук, и голос ректора осведомился:
— Магистр Манобан, у вас все в порядке?
Хвост заметался из стороны в сторону.
Нет! Если ректор увидит здесь голого студента, ему потом не докажешь, что мы спорили о высоких чувствах. За нарушение одного из главных правил выставит меня из университета, и я провалю задание.
— Да, да, секундочку!
Схватив Чона за руку, я потащила его к шкафу.
— Что вы делаете? — зашептал гоблин.
— Прячу вас.
— Я не помещусь, — тихо воскликнул мужчина.
— Еще как поместишься, или мы оба будем сидеть на чемоданах.
Заставив гоблина сложиться в три погибели, я что есть силы надавила на створки, они со скрипом захлопнулись, внутри что-то упало.
— Уф...
Поправив одежду, я поспешила в кабинет и открыла дверь.
— Помешал? — приподнял брови глава ПТУ.
— Ну что вы, — натянуто улыбнулась я. — Просто собиралась принять ванну, ну и пока оделась обратно...
— А что с дверью? — кивком головы указал Ким, переступая порог.
— Потеряла амулет от защиты, и пришлось ломать.
— А у вас недюжинная сила, — хмыкнул ректор и, положив на мой стол небольшую указку и карту, тихо сказал: — Это преподавательский план замка. От того, что имеется у студентов, отличается очень сильно, и его вы должны беречь как зеницу ока. Скоро у студентов начнутся испытания, тогда он вам очень пригодится.
Я лишь кивнула.
Ким прикоснулся странной указкой к пергаменту, и тот засветился.
— Теперь эту комнату карта сможет покинуть только с вами.
— Спасибо большое.
Я плохо внимала тому, что говорит ректор. Все мои мысли были с гоблином, который сидел голышом у меня в шкафу.
— С вами точно все в порядке, Манобан? — пристально посмотрел на меня ректор.
— Да, да, просто устала. Уж очень много сегодня впечатлений.
Кивнув, мужчина развернулся и, попрощавшись, вышел. Я же, выждав несколько минут, бросилась к шкафу. Когда я его открыла, передо мной предстал все тот же обнаженный Чон... с моим бельем на голове, что выпало из свалившейся коробки.
Стиснув зубы, я досчитала до десяти.
— Вы бы хоть оделись.
— Никак не мог. Во-первых, это шум. Во-вторых, у меня только рубашка, а вы велели прикрыться. Ну, а в-третьих, женские платья не ношу.
Вытащив гоблина из шкафа и подхватив его штаны, я вытолкала ошарашенного мужчину за дверь, бросив в него его же одеждой. Будет знать на будущее как наведываться ко мне в комнату.
И когда я прислонилась спиной к двери, меня накрыло чувство дежавю, а взгляд упал на указку, которую ректор забыл на столе.
***
Чон Чонгук
Оказавшись в коридоре, я ошарашенно огляделся. Прав был наставник, когда говорил, что суть женской природы — это притворство и коварство. Выставить меня раздетым из комнаты...
И надо же было мне сболтнуть о чувствах!
Приняв решение, я пробежался в сторону соседнего коридора, где располагался зал медитации и можно было спокойно одеться. Но едва завернул за угол, как налетел на ректора.
Поклонившись, я замер, приготовившись к худшему.
— И что все это значит?
Надо отдать ему должное: с невозмутимым выражением лица наставник уже придумал мне наказание.
— Мы с ребятами...
— Дай угадаю, поспорили.
Я молчал.
— Две недели дежурства в тренировочных залах. Тренировка младших курсов.
Еле удержался, чтобы не скривиться. Я не умел учить, и такие тренировки проходили для меня очень тяжело. Наставник это знал.
— Советую одеться, пока вас еще кто-то не увидел.
Я молча поклонился, а ректор отправился в сторону комнаты Манобан. Но меня уже это не беспокоило. Я нырнул в находящий совсем рядом зал медитации и стал распутывать замотанный в штаны амулет. Если с ним нарваться на ректора, тот сгноит в катакомбах.
До комнаты, где меня ждали ребята, я добрался на последнем издыхании, и те, увидев мое состояние, сразу поняли — провал.
Конечно, никто не позволил мне оставить произошедшее при себе, да и я понимал, что командная работа должна подразумевать откровенность, но пересказ событий давался мне с трудом. Особенно когда я видел, что одногруппники еле сдерживают смех.
Глянув на них волком, я откинулся на подушки.
— Прости, но ее предположение, что ты перебираешь белье своих преподавателей... Стоит только вспомнить нашего ректора или преподавателя по боевым искусствам... — слегка улыбнулся Чимин.
— Я сейчас заново тебе кости переломаю, — пообещал я.
— Согласен с Чонгуком: ничего смешного, — поддержал меня Хосок. — Как теперь быть с признанием в любви.
— Никак, — вздохнул я. — Она, слава Всевышнему, мне взаимностью не отвечает и вообще правильная, хотя и коварная барышня. Ну, поизображаю первое время любовь, а потом вроде само пройдет. Нельзя отступать от легенды, иначе она догадается, зачем я был в ее комнате.
— Много ли мы стоим, если у нас провал за провалом? — спросил Тэхен.
— Мы не детективы или интриганы одаренные. Вот если бы надо было спасти мир, разрушить город, истребить расу, тогда это к нам. А тут: найди убийцу, о котором ничего неизвестно, и спаси свою жизнь от неизвестной опасности. В этом деле без интриги не обойтись.
— Думаю, пока надо затаиться и посмотреть на то, что предпримет она. К тому же если ректор еще раз застанет меня раздетым вне моей комнаты, я всю жизнь буду работать на кухне и тренировать первокурсников.
На том и порешили.