Глава 7
Утро началось не лучшим образом. Наверное потому, что мой деверь пришёл наконец в себя и решил вернуться к своему любимому делу: шутить и мучить людей. Если для первого я ему не особо нужна, то ради второго он не нашёл никого интереснее меня. Именно по этой причине после самого завтрака, Грейсон потащил меня на задний двор, учтиво заперев собак в их будках, чтобы потренироваться...
Ваши догадки?
Нет идей?
Тогда я помогу. Чтобы потренироваться в стрельбе. Я не знаю что именно взбрело ему в голову, однако в моей руке скоро появилось холодное оружие, а сам Грейсон наблюдал за мной со стороны, как за самым великим открытием мироздания. Нет серьёзно, его серые глаза горели самым настоящим восхищением, а сам он едва в ладоши не хлопал, даже не смотря на мои промахи. Правда, когда это стало постоянным, улыбочка спала с его губ, а выражение лица стало скорее раздраженным, нежели радостным.
Грейсон подошёл сзади, обхватил мои руки и выстрелил из пистолета самостоятельно, лишь используя меня в качестве своей марионетки. Я вздрогнула пару раз, скорее от контакта с чужим телом настолько близко, нежели от громких звуков. Вырываюсь сразу же, поежившись. Деверь поиграл бровями и, не глядя, выстрелил ещё несколько раз, безошибочно попав в цель. В ответ я только закатываю глаза и беспечно отбрасываю волосы, коршуном наблюдая, как Анна приносит нам холодные напитки. Эта стерва крутится вокруг нас, никак не желая уволиться или просто сброситься с крыши высокоэтажки. Вместо этого, ей просто нравится мозолить мне глаза, а за одно не позволять Алексу даже на секунду забыть о себе. Признаться честно, мои нервы на пределе, поэтому, вероятно, с этой точки зрения вывести меня пострелять было самым верным решением.
— Эй, невестка? – зыркаю на Грейсона, разозлившись, что меня отвлекли. — Ты ведь знаешь, что его не интересуют другие женщины, пока у него есть ты? – склоняю голову набок, не до конца осознавая смысл и посыл слов деверя. Грейсон проводит ладонью по отросшим темным волосам, смотря на оружие в своих руках. — Признаюсь, раньше у Алекса были девушки и красивее тебя. Не то чтобы ты страшная, просто они были более... – серые глаза осматривают мое тело, а брови изгибаются в явном намеке, но я его игнорирую, предоставляя ему время подобрать слово для описания своих чувств. — Эффектными. Скорее всего так. Подойди ближе, я научу тебя. – делаю проверочный шаг, все еще не до конца доверяя мужчине. Заметив мою заминку, Грейсон преодолевает расстояние между нами и становится позади меня вновь, повторяя каждый изгиб моего тела. Смущение овладевает сознанием, от чего я невольно краснею и буквально замираю на месте, не в силах пошевелиться. — Ты можешь доверять мне, Алиса. Я уже сказал тебе прежде, что твоя честь всегда защищена, когда ты со мной. – его голос не излучает флирт, ни чего-нибудь теплого. Только холодные обещания, настолько редко звучащие из рта самого Грейсона. Эта мысль позволила мне действительно расслабиться и ощутить в нем не только мужскую силу, но и братскую поддержку. Руки Грейсона начинают направлять мои, пока губы все так же прижимаются к уху. — Мой брат всегда смотрел на женщин свысока, использовал в своих целях и не чувствовал угрызений совести. Прямо как я сейчас. – короткий смешок, после которого следует громкий взрыв, ибо пистолет выстрелил. — Поэтому для него иметь несколько женщин параллельно было чем-то в пределах нормы. Его это совершенно не волновало. Это могла быть Анна, Кристина, какая-то Джессика или Кейтлин. А может они все вместе. Но ты... – очередной смешок и очередной выстрел, а за ним и замершее мое в предвкушении сердце. — Ты не изменила Алекса, нисколько. Ты смогла заинтересовать его настолько, чтобы он перестал обращать внимание на остальных. Последние месяцы, я наблюдал за тобой и твоим поведением, пытаясь разгадать эту загадку. Пока не понял, что именно твое непостоянство стало причиной этого нездорового интереса. – превращаюсь полностью в слух, чувствуя слабость во всем теле, — За столько лет, Алекс научился читать людей, как открытые книги. Их мысли и действия стали для него предсказуемым событием, никакой перчинки, остроты, вот он и заскучал. Но потом появилась ты, блестящая, как звезда на новогодней елке. Не такая как все. Как героиня сопливого романа, свалившаяся на голову главному герою. Не похожая ни на кого, уникальная. – он скривился, будто сама мысль о чем-то подобном вызывает у него тошноту, но я простила ему эту вольность, будучи слишком увлечённой его словами.
— Осторожнее, Грейсон, – прицеливаюсь самостоятельно, все ещё ощущая тепло его тела, — Я могу подумать, что начинаю нравиться тебе. – выстрел. Оказалось ближе к центру, чем я рассчитывала, но дальше, чем желала бы. Разочарованно поджимаю губы, высвобождаясь из его рук. — Мы отдаляемся. Это нельзя увидеть невооружённым глазом, но чувствуется очень легко. Алекс охладевает, и я не могу это контролировать. Кажется, даже у моего непостоянства есть срок годности.
— Ты что-то скрываешь? – Грейсон складывает руки на груди и смотрит на меня с пытливым интересом, как это делает его старший брат, от чего мурашки пробежали по моей коже. — Алекс теряет интерес в двух случаях, когда человек перестаёт иметь ценность для него, и когда его предают. В обоих случаях предмет его отстраненности подозрительно скоро заканчивает свою жизнь. Мне нужно быть готовым, чтобы придумать душераздирающую историю для твоей сестры. – тяжело сглатываю, продолжая хранить молчание, точно от этого зависит моя жизнь. — Знаешь, я не люблю повторяться, но ради тебя сделаю исключение. – Грейсон тяжело вздыхает, после чего берет мои ладони в свои и смотрит прямо в глаза, как бы внушая каждое последующее слово, — Если понадобится, я буду защищать тебя даже от своего брата. Теперь ты моя сестра, поэтому твои тайны будут храниться, как мои собственные.
— Спасибо. – не в силах сдержаться, обнимаю его за шею, действительно ощущая спокойствие и уверенность рядом с ним. В этом и фишка Грейсона. Он всегда поддержит, не смотря ни на что. — Но у меня нет никаких тайн. По крайней мере сейчас. В ближайшем будущем может я и поделюсь с тобой чем-нибудь, но сейчас нет ничего. Честно.
— Твоё недоверие хоть и ранит меня, но я сдержусь. – он закатывает глаза, высвобождаясь из моих объятий. — Так уж и быть, для начала я поделюсь своим, если это вызовет в тебе ответные доверительные чувства. Я собираюсь пригласить твою сестру на свадьбу к Хорхе.
На секунду замираю, не зная как реагировать на подобное заявление. Во-первых, Женя моя сестра, моя кровь и самый близкий мне человек. Но это ведь не мое дело. Во-вторых, Грейсон тот ещё бабник, который не упустит ни одной юбки. Но и моя сестра не маленькая девочка и сама умеет за себя постоять. В-третьих, будучи Андерсоном, Грейсон может поступить ещё хуже чем Станислав, окончательно сломив и без того сломленную Женю. Однако, присутствует то же "но", что было и прежде.
— Насколько бы я хорошо к тебе ни относилась, Женю я люблю больше, Грейсон. – тщательно подбираю слова и интонацию, не желая обижать своего деверя, хотя стараюсь показать свою позицию касательно его плана. — С твоим прежним опытом, мне хочется запереть свою сестру подальше от твоих похотливых рук, где-нибудь в бункере. – темп выходит из под контроля, а серые глаза напротив приобретают все более насыщенный цвет, что можно считать признаком нарастающего гнева. — Ты можешь найти себе любую девушку и провести с ней сколько угодно ночей, но ты сконцентрировался на той, которая тебе скорее всего недоступна. Неужели заскучал?
— Знаешь в чем твоя проблема? – буквально подавляю желание отпрянуть, даже отпрыгнуть, ибо его голос становится действительно опасным. — Ты привыкла к жизни, в которой присутствуют постоянные ссоры, крики и ругань. Даже не так. Это и была твоя жизнь. – лицо Грейсона стало подозрительно ближе к моему, обжигая щеку горячим быстрым дыханием. — А сейчас тебя этого лишили, но не так-то легко отказаться от привычного образа жизни. Поэтому ты всякий раз ищешь повод поругаться. Тебе это нравится. Ты нуждаешься в этом. Твоя семья разрушила тебя, поэтому сейчас ты даже не замечаешь, как разрушаешь всех вокруг своим недоверием, острым языком и вспыльчивостью. – он бросил быстрый взгляд на что-то или кого-то позади меня, но это его не остановило. — Это сидит в твоём подсознании, и пока ты сама не захочешь справиться с этим, будут страдать все остальные. – а потом он просто прошёл мимо меня, нарочно задевая плечом, от чего я пошатнулась.
Но больше пошатнулась моя вера в лучшее, ведь раньше мне казалось, что вся проблема в людях вокруг, а оказалось что во мне. А может это Грейсон не прав? Может я задела его эго, поэтому он сказал эти слова с горяча? Не стоит верить первому попавшемуся мужчине, который высказал то, что у него на уме. Если я стану расстраиваться из-за каждого такого на своем пути, то мое дело не пойдет дальше, чем нервные срывы и постоянные истерики в своем несовершенстве. Но с другой стороны, в порыве гнева люди чаще всего говорят как раз-таки правду. А вдруг, Грейсон сказал все это не из желания причинить боль и обмануть, а чтобы я наконец пришла в себя?
Алекс появляется бесшумной тенью и становится рядом, возвышаясь над моим плечом, как чертов Атлант, пока внутри меня шла настоящая война, правду ли сказал его брат или просто решил поиздеваться. Честно, моя рациональность склоняется к первой версии, но женская обида явно поддерживает вторую. Нужно попытаться расслабиться и понять где суть. Ну или найти способ получше.
— Ты тоже так считаешь? – обращаюсь напрямую к своему мужу, прищурившись осматривая острый профиль, — Что я истеричка не по рождению, а по удаче? По чертовым стечениям обстоятельств? Ну же, признайся. Может это ты натолкнул Грейсона на такие мысли? В этой семье ты имеешь больше влияния, чем другие, поэтому неудивительно, что они будут разделять твои мысли. Так что получается, что в твоих глазах я сломленная судьбой девочка, которая нуждается в твоем спасении? – вцепляюсь в его локоть и тяну со всей силы, привлекая горящий предупреждением взгляд, но тормоза отказали в конец. — Или я просто часть твоей большой игры? Ну же, признайся, кого ты видишь во мне? – врезаюсь в его грудь, практически ощущая, как из ноздрей распаляется пламя, — Сломленную шахматную фигурку в твоей очередном раунде, или своей женой?
Алекс хранил молчание настолько долго, что моя спесь успела сойти на нет, однако взгляда я не отвела, решив оставить этот раунд за собой. Мой муж был таким же упрямым, твердо выдерживая мой взгляд, даже больше, его серые глаза стали давить на меня своей интенсивностью. Мне так хотелось услышать от него всю правду, без утайки, без чертовых загадок, но в этой вселенной мало что происходит по моему желанию. Секунда другая, и плечи Алекса расслабляются, а глаза прекращают удушливой хваткой цепляться за мою глотку. Он аккуратно снимает мою ладонь, до этого момента сжимавшую его локоть, после чего вручает странный прямоугольный предмет. Не желаю отрываться от своего дела, однако любопытство, как обычно, сильнее, от чего я отвожу взгляд и подозрительно рассматриваю документ в своих руках. Что там может быть мне абсолютно неизвестно. Может он узнал о моих встречах со Станиславом?
Гонимая страхом быть рассекреченной, поднимаю папку и перелистываю, пробегаясь взглядом по неизвестному мне языке. Так продолжается до тех пор, пока Алекс не открывает мне нужную страницу с уже родным английским. В шоке поглощаю каждое слово, не веря глазам. Поднимаю голову, практически со слезами облегчения смотря в холодную маску своего мужа. Однако он отходит раньше, чем я успеваю наброситься на него с крепкими объятиями, и закуривает. В голове буквально всплывает недовольное лицо Виктории, которая качает головой и показательно цокает, от пагубной привычки сына. Но Виктории здесь нет, а мне уж слишком нравится то, как Алекс курит, поэтому останавливать я его не собираюсь. Это практически кощунственно красиво, как его пальцы обхватывают сигарету, а губы смыкаются на кончике; от одного вида, мне становится постоянно жарко.
— Как я уже говорил прежде, в моих планах было открыть бизнес в Сингапуре. Это выгодно, да и никогда не бывает лишним. Ты знаешь об этом не хуже меня. Однако, ты не знаешь, что этот бизнес был не для меня. Он был для тебя, с самого начала. Поэтому, ты вправе распоряжаться им, как только пожелаешь. Веди, продай, подари, мне без разницы. Теперь это твоя доля. – вслушиваюсь в его слова, преданно заглядывая в глаза, словно собачка на коротком поводке. А потом он осматривает меня с таким возбуждением, что мне приходится отступить уже самостоятельно, точно спасаясь бегством от приближающейся стихийной бури. Хотя когда такое представлялось возможным? — На колени, дорогая. – замираю, неуверенная, послышалось мне это или Алекс действительно приказал встать на колени посреди двора, где совсем рядом бегают два цербера и слышны разговоры охранников между собой. — Ты заставляешь меня ждать, а это не самое любимое, что я привык делать.
— Ты должно быть шутишь. – трусливый шаг назад был признаком очевидного желания побега, что не ускользнуло из-под зоркого взгляда моего мужа. Его брови слегка взлетели, практически незаметно, словно он ждал настоящего противостояния и был готов отражать каждую мою атаку. Однако этого не потребовалось. Несмотря на вполне себе здравую мысль броситься во все тяжкие и спрятаться в одной из комнат этого огромного дома, я покорно кладу документы на близстоящий столик и выполняю настоящий приказ, зашифрованный настойчивой просьбой, от чего серые глаза сначала вспыхивают наслаждением, а уже потом самой настоящей злостью. Смешной факт, только я вызываю в нем гнев таких размеров, что даже воздух начинает дрожать вокруг нас. Сколько бы ни произошло осечек в бизнесе, или кто-то начал бы ему перечить, Алекс всегда умел держать лицо. Но стоит мне сделать что-нибудь провокационное, как его глаза начинали метать молнии, а челюсть сжиматься от возможных мыслей моей казни.
Прямо как сейчас.
Он прикрыл глаза, а лицо его напряглось, стоило ему слегка отвернуться. Откуда внезапно появилась эта эмоция мне неизвестно, однако мысль, что мои встречи со Станиславом не остались незамеченными стала тревожить меня сильнее. Алекс подошел ближе, с намерением снять скальп обхватил мои волосы у корней и заставил смотреть себе в глаза, в которых я все еще наивно пыталась найти ту нежную любовь, которой он награждал меня раньше. Но наткнулась я только на бескрайний холод и странную смесь отвращения, будто он действительно разочарован во мне. Выдерживаю его взгляд, не пытаясь казаться настойчивой или дерзкой, а лишь покорной и любящей, какой была всегда. В груди все еще теплится надежда, что мне просто показалось и нет никакой пропасти между нами. Ни тогда, когда мы стали реже общаться, засыпать практически по-отдельности и смотреть друг на друга, как этого не было в помине даже в дни наших первых встреч. Мне хочется обхватить его голову, показать всю степень нежности, на которую я только способна и оживить своей любовью, убрать эту настороженную внимательность и вновь осветить прекрасное лицо теплотой. Однако мне действительно кажется, что это последнее, что мне позволят сделать. Поэтому продолжаю смотреть и чувствовать гулко бьющееся сердце где-то внутри от осознания потерянного доверия.
— Ты отправишься в Россию. – выплевывает эту фразу, повергая меня в абсолютный и непередаваемый шок. — До свадьбы будешь находиться там, а после мы отправимся в Америку. Советую не слишком радоваться своей свободе, дорогая, ибо я всегда буду следить за тобой. Ты никогда и никуда от меня не денешься. Надеюсь это понятно?
— Зачем ты отсылаешь меня? – спрашиваю дрожащим голосом, практически со страхом обхватывая его запястье, держащей меня руки. Проследив за этим жестом, глаза его наполнились дикой яростью, но быстро погасли, словно он успел взять себя в руки прежде, чем эта эмоция вылилась во что-то более непоправимое. — Алекс, пожалуйста, объясни что происходит.
— Прекрати смотреть на меня взглядом побитого котенка, Алиса. – отвращение в его голосе бьет ключом по моей нервной системе, но я упрямо продолжаю смотреть и не отступаю. — Твоя любовь ни к чему хорошему не приведет. Прекращай, пока не стало слишком поздно.
— Боже, – похоже на писк котенка, когда догадка озаряет мой разум. — Ты боишься, да? Ты напуган моей любви, ибо это единственное, что ты не можешь контролировать. Да ты просто трус!
Зажмуриваюсь, готовая ощутить вкус чужого гнева, как только свободная рука замахнулась. Однако напрасно. Спустя длительные секунды ожидания боли я, наконец, открываю глаза, уставившись на поднятую руку и горящий взгляд, как свидетельство моей излишней дерзости. Алекс не спешил исполнять казнь, лишь смотрел и явно анализировал, после чего сжал челюсть и опустил руку, что далось ему с трудом. Эта самая рука, готовая с такой легкостью подняться, опустилась на мой подбородок и совсем слегка сжала его, не смотря на напряженное тело, сдерживающее всю силу, желающую вырваться. Моя челюсть задрожала от зарождающейся истерики, однако мужские пальцы с легкостью прекратили каждое движение.
— Я трус. Ты права. Потому что я и сам боюсь, чего могу сделать с тобой, пока ты стоишь передо мной на коленях, такая беззащитная и самоотверженная, готовая принять любое наказание от моих рук во имя своей любви. – никогда прежде столько яда не струилось из его слов. Сейчас мне по-настоящему стало страшно, что никто и ничто не сможет спасти меня от его силы. Поэтому я лишь трусливо закрываю глаза, не желая хотя бы видеть его ярости. — Но я не стану. Однажды я дал тебе слово, что больше никогда не подниму на тебя руку, а обещаний я не нарушаю. Поэтому я и отсылаю тебя. – не рассчитав свою силу, Алекс отталкивает меня, от чего я упала на выставленные руки, следя за его напряжёнными движениями. — К тому же, Грейсон горит идеей взять с собой твою сестру. Твоей целью является лишь убедить её в этом, ибо что-то мне подсказывает, Евгения будет против провести лишние минуты в обществе моего брата. Твой вылет завтра. – он нервно поправляет лацканы рубашки, после чего смотрит на меня взглядом Александра Андерсона, не моего мужа Алекса. — Желаю хорошего полёта, женушка. Сегодня можешь не ждать меня.
— Пойдешь к своим шлюхам, пока твоя жена в другой стране? – поднимаюсь с трудом, чувствуя пустоту в груди и груз ответственности на плечах, — Очень мило придумано. Отправить меня в Россию, а потом свободно трахаться с кем угодно. Кто тебе подсказал? Анна? Она и секунды не упускает, чтобы не дотронуться к тебе или оказаться в подходящей позе. Вперёд, мой дорогой супруг, – Алекс оборачивается, обжигая меня настоящей ненавистью, но мне вновь снесло крышу, а в такие моменты меня не остановить. — Я могу и вовсе не возвращаться, раз уж настолько мешаю вашему воссоединению. – он продолжает упрямо молчать, а я начинаю кричать, ощущая вкус собственных слез на губах. — И пусть мне не разрешено изменять тебе по контракту, я все равно найду, как отомстить тебе и заставить пройти то же, через что прохожу я, зная о твоих любовных похождениях. – все то же молчание и моя истерика, — Помнишь, я говорила, что однажды найдётся человек, способный причинить тебе невыносимую боль. Я и стану этим человеком, Алекс. Клянусь всем, что я имею, я стану той, кто сломает тебя.
— И ты единственная, кто сможет сделать это. – признается с болезненной ухмылкой. — Но если сломаюсь я, сломаешься и ты. А когда сломаемся мы оба, тогда этому браку придёт конец. Наши судьбы настолько тесно переплетены отныне, что отколись хотя бы кусочек, рухнет абсолютно все. – Алекс смотрит на меня с настоящей болью в глазах, пока злость не заполняет каждый миллиметр его глаз. И это было предзнаменованием очередного разочарования и страха, а больше всего — боли, — Помни, когда нас больше ничего не будет связывать, никто и ничто не будет в состоянии защитить тебя и твоих близких от меня. Если тебя не волнует наш брак, то подумай о последствиях расторжения его и своих близких. – угроза, сказанная таким тоном, напугала меня больше, чем все остальные его слова. Каждая клеточка моего организма заледенела, а мозг отрицал реальность происходящего.
Алекс ушёл. А вместе с ним ушла и вся надежда на счастливое будущее. Я сидела на земле и рыдала, осознавая, что мы в самом конце. В конце нашей истории.