Глава#18
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ: АВАРИЯ
Теперь послушай меня, я хочу сказать что-то,
Это не война, это конец времени.
Дотянись до тайны и положи свою броню,
Пока солнце снова не погасло.
(©Raign)
Вздох, смешанный с тихими рыданиями и звуком льющейся воды, сотрясали хрупкие плечи темноволосой девушки чей застывший стеклянный взгляд смотрел лишь в одну невидимую точку. Сидя на холодном кафельном полу, прямо в одежде, Камилла принимала холодный душ. Сегодня ей показалось. Спутав Дона с братом, она практически снова пережила момент потери. Едва не лишившись и этого человека по своей глупости.
****
Прошло так мало времени с того момента, как объявили о потере самого дорогого сердцу человека, не представлялось возможным свыкнуться с этой реальностью. Она, как строевой солдат выполняла действия по привычке. Вставала. Умывалась. Принимала душ. Одевалась, не ощущая отклика в сердце, практически сама умирая в душе. Ела, не чувствуя вкуса к жизни. Часть нее умерло в тот день, когда сообщили о самой страшной и шокирующей новости. Доминика не стало так неожиданно. Смерть забрала любимого и дорогого человека стремглав. Без предупреждений и без посылов, что это возможно.
Сейчас, Камилла нашла способ бороться с этой смертельной апатией. Она решила заняться поисками ответов. Плевать, что никто кроме неё не видит в смерти Доминика предостерегающие знаки, не поддающееся объяснению. Это событие само по себе странное, и поведение матери парня, что окружена таинственной аурой, не внушая доверия, не выходит из головы Камиллы. Ведь после её вмешательства в жизнь сына все пошло наперекосяк. После её приезда Доминик снова закрылся от неё и умер в одиночестве.
Ради всего святого, ему было всего тридцать! Люди только начинают жить в этом возрасте. А про него сказали: «сердце не выдержало», и развели руками.
Что за бред, это не может правдой.
Разговор с Доном навёл девушку на четкую мысль, — она многого не знала о родственниках Доминика, особенно про Пенелопу и Уилсона. Под них стоило покопаться. Может быть для того, чтобы отрыть крупицы правды ей стоит начать с ближайших родственников?
— Куда теперь, La loca? — выруливая темную классическую «тачку» модели Ford Mustang Shelby 67 -го года, на дорогу, ведущей к хайвей, Дон многозначительно взглянул на симпатичную темноволосую девушку, сидящую рядом в пассажирском кресле. Она смотрела куда-то вперёд отрешённо, и складывалось впечатление будто находится в своём мирке. И от нее чертовски хорошо пахло. Слишком приятно.
Дон даже сглотнул от внезапного прилива желания поцеловать её. Остервенело, переключив рычаг скорости, вдавил в пол педаль газа посильней и понёсся быстрей ветра, нарушая ряд дорожных правил.
Девушка проигнорировала эту перемену в салоне, и даже вопрос, хотя чётко слышала все. С самого начала Камилла думала над тем, к кому наведаться в гости первым, к Пенелопе или к её старшему сыну? Никто из них не ждёт её, но это не остановит упрямую Камиллу.
Вот только, так не вовремя она вспомнила, о своей машине, оставленной в гараже Бенджамина, и разочарованно вздохнула. С Доном, эта кампания могла обернуться провалом. Он ни за что не подпустит её к Уилсону одну. А вместе им нельзя. Эти двое снова могут устроить драку. Остаётся только их мать.
— Что? — Она вопросительно повернулась к парню. — Ты вздохнула, — объяснил он.
— Я тут подумала, и решила, что хочу познакомиться с вашей матерью. — Несколько секунд пролетели в полной тишине, если не считать шума двигателя автомобиля. — Не отвезёшь меня к ней? — Камилла снова рискнула, догадываясь о последующей реакции парня.
Дон отреагировал так, как Камилла именно и ожидала: взорвался бранными словами, стуча кулаком по рулю.
— Ты с ума сошла, черт возьми? Эта мразь погубила нас всех. — Камилла не стала бы выражаться столь грубо, но она, отчасти, понимала парня. — Бросила нас, понимаешь? Каждого. В разное время. Даже Доминика и Мэдисон. И зная это, ты все ещё желаешь встретиться с ней, для чего, Камилла? — Молодой человек, взглянув на девушку твёрдым взглядом, впервые произнёс её имя, и это прозвучало так... неправильно, и сладко. Словно Доминик обращается к ней из иного мира, а не его брат-близнец.
В сердце Камиллы сладко заныло, обрушая на неё шквал воспоминаний.
Перед глазами за миг пронеслись сотни кадров их прошлой жизни: как Доминик целовал её; держал в объятиях; улыбался, снисходительно глядя на неё; занимался любовью... И теперь, всего этого нет, и больше не повторится.
Злость Дональда не просто удивила Камиллу, она просто сразила её наповал, ударяя кулаком в живот. Не знай она, каково это – расти без матери, возможно, не прониклась бы сочувствием к молодому человеку, а поддержала бы его используя грязные словечки. Но покуда ей близко знакома такая ситуация, и нежелание иметь ничего общего с родительницей, ставит девушку в тупик.
Да, Пенелопа - предательница, если верить всем слухам, в которых говорилось о женщине нелестное. Но говорил ли сам Дон с матерью дабы выяснить правду? Может именно поэтому Доминик переехал к ней, возможно, он узнал о матери нечто ценное, что заставило простить её. Если это возможно.
Покуда Камилла знала горечь одиночества из-за отсутствия матери, она готова была допустить, что Пенелопа вовсе не зверь, какой её хотят представить дети. Даже Мэдисон ни разу не навестила мать, не спросила, как та себя чувствует после смерти сына.
Камилла была убеждена, никто не может утверждать плохого про человека если сам не встретится с его демонами, она предпочитает пока оставаться на нейтральной стороне. Для начала стоит расспросить саму женщину о том, чем Доминик занимался у неё дома в последний месяц его жизни. И никто ей не помешает поговорить с ней. Даже этот упрямец.
****
После встречи с той, чьё имя теперь вызывало в ней только одно чувство, – а именно жалость, Камилла сидела в молчании, пока Дональд вел свой Форд к центру города, к центральному парку, где у него должна была произойти другая встреча.
Дон не встречался с матерью, пока Камилла и Пенелопа говорили в её доме парень находился в машине. Он даже не подумал выйти и поздороваться с той, кто когда-то подарила ему жизнь.
Если вдуматься, даже за это он должен быть благодарен ей. Пенелопа могла избавиться от ребёнка, как делали сотни женщин по всему миру, легально это делалось или нет, многие избавлялись от своих нерожденных детей.
Камилла не знала всей истории, каким образом Пенелопа отказалась от Дональда и Оуэна, для чего передала мальчиков в чужие руки, но видела какими замечательными выросли Доминик и Мэдисон.
Да, Пенелопа не стала брать на себя ответственность, но разве это повод считать её повинной во всех бедах? Хотя бы этим, Пенелопа заслужила прощение. Дон не жил на улице, а был отдан, судя по всему, в хорошие руки. Так от чего Дональд кипятится?
Снаружи совсем внезапно начался сильный ураган, ветер вперемешку с ливнем накрыл Большое яблоко, а район Манхеттена превратился в эпицентр катастрофы. Машины заливало, ветер отрывал от деревьев ветви и разносил по Пятому авеню. Раскат грома неожиданно встряхнул воздух, пуская на землю небольшой град.
— Господь всемогущий, что это? — пытаясь найти поскорее укрытие для своей «малышки», Дон осматривался по сторонам. — Держись, крошка. Сейчас я тебя укрою. — На счету была каждая секунда. Град усиливался, грозясь покорёжить металл автомобиля.
Не понимая, с кем говорит парень, Камилла повернулась к нему.
— Знаешь, я думаю, тебе стоило поговорить с ней? — Темные глаза с пышными темными ресницами сузились в гневе, понимая о ком идёт речь.
— А не пошла бы ты?
Раскат грома пугал её не меньше темноты, но она ни за что не призналась бы в этом вслух Дону. Они не состояли в близких дружеских отношениях. Он всего лишь гостил в их гостевом доме, пока решит свои дела. А после передачи наследства и полных прав на её детей ей самой, Камилла увидит лишь свет задних фар его машины. Так зачем ей сближаться с ним? Правильно. Незачем.
Она даже откинула мысль о мести.
— Не слушай эту сумасшедшую, детка. Она избалованная фифа, которая не видела жизни.
«Да что ты знаешь обо мне?» хотелось ей спросить, как вдруг, совсем неожиданно, наблюдая за стилем вождения Дона, ей показалось, что смотрит она вовсе не на близнеца Доминика, а на него самого. Это открытие напугало её.
— Ты говоришь с машиной!
На обделённом участке, автомобиль внезапно закрутило, зад вильнул направо, перед выехал на встречку. Камилла едва успела испугаться, или вскрикнуть, как заметила несущийся на них большой грузовой транспорт. Удар пришёлся прямо по водительскому месту. Полетели искры.
— Дон, машина! — успела крикнуть Камилла, или не успела, она сама не помнит, послышался глухой удар, от которого их завертело и снесло с дороги прямо на тротуар. Снова послышался удар, от которого их растрясло.
С минуту в ушах Камиллы стоял гул. В висках стучало молоточками. Шея неприятно заныла. Плечи стали ощущаться тяжёлыми крыльями.
Она не отключилась, как опасалась. Камилла осмотрела себя и обнаружив, что жива и даже цела, порадовалась. Но повернувшись к парню заметила кровь у него на виске. И опущенную голову прямо на руль.
— Нет. Нет. Нет. Только это не это. Пожалуйста! — Люди уже неслись к ним несмотря на ливень. Один парень открыл дверь со стороны водителя.
— С вами все в порядке?
Охваченная отчаянием, видя, как кровь течёт по лицу парня, так похожего на Доминика, Камилла впала в ступор, и долго не отвечала на вопросы незнакомца. Нет, она не плакала. Просто не могла.
Незнакомец говорил, что вызвал службу спасения, те скоро прибудут. Но Камилла могла лишь слышать стук собственного сердца и шум в ушах. Пульс скакал как бешеный. Жизнь крутилась вокруг неё бешеным потоком, а она, кажется, сидела неподвижно пока не приехала скорая.
— Мисс, — заговорил другой человек, чьё лицо появилось снова со стороны водителя. — С вами все в порядке? Что у вас болит?
Она покачала головой не уверенная, что хоть что-то ещё чувствует. В свете сумерек, опускавшихся на город, девушке показалось, что время замерло, а она умерла вместе с Доном. Он не шевелился, когда парень лет тридцати, с темными влажными волосами – скорее всего парамедик, стал возиться с водителем. Он задавал ей вопросы, на которые Камилла не знала ответ.
Какая группа крови у парня? Имеются ли у него какие-либо противопоказания к медицинским препаратам? Она не успела узнать этого, потому что не предполагала важность этих знаний. Теперь, слишком поздно причитать в душе.