Разрушенный Дворец

Лалиса
Больше мы с Чеён сегодня не видимся. В любой другой день мне было бы все равно, тем более что после обеда у нас нет совместных уроков, но сейчас у меня развилась настоящая паранойя. Она должна была беседовать с детективом во время перерыва на ланч. Я надеялась, что она отыщет меня и расскажет о допросе, но она этого не сделала, а всю вторую половину дня я даже мельком не видела ее в школьных коридорах.
Во время ланча Намра призналась, что сегодня утром полицейские оставили ее родителям сообщение, в котором спрашивали разрешение допросить ее. Но, похоже, ее дядя и тетя придерживаются тех же взглядов, что и Хосок, потому что они разрешили допрашивать Намру и Санну лишь в своем присутствии.
М-да, Санна. Очевидно, она тоже есть в списке Казинса. И это очень сильно тревожит меня, потому что я уверена: Санна будет говорить о Чонгуке только самое худшее.
Я не знаю, с кем еще сегодня разговаривали копы кроме Чеён. Мой собственный предстоящий допрос вселяет в меня ужас, но, будем надеяться, Хосоку удастся потянуть с ним как можно дольше. Может, за это время детективы сделают свою дурацкую работу и найдут настоящего убийцу.
Если настоящий убийца вообще существует...
В горле застывает крик, отчего я останавливаюсь прямо посреди парковки. Ненавижу эти мысли, которые продолжают вспыхивать в моем сознании. Ненавижу себя за то, что все еще сомневаюсь в Чонгуке. Он твердит, что не убивал ее. Он клянется, что не делал этого.
Так почему я не могу поверить ему на сто процентов?
- Парковка для того, чтобы на ней стояли машины, сестренка, а не люди.
Я разворачиваюсь и вижу ухмыляющегося Тэхёна. Он слегка подталкивает меня вперед и добавляет:
- Бедняжка Вонён пытается выехать отсюда уже... минуты две.
Я поднимаю глаза на красный БМВ с заведенным двигателем. И действительно оттуда мне машет Ли Вонён, на её лице виноватое выражение, как будто это она мешает мне, а не наоборот.
Я машу в знак извинения девушке близнецов и поспешно ухожу с дороги.
- Я задумалась, - говорю Тэхёну.
- Всё еще переживаешь из-за допросов?
- Ага. Но я поговорила с Чеён, и она пообещала, что ничего не скажет про Чимина.
Тэхён кивает.
- Это уже хорошо.
- Угу.
-Лиса, - доносится из-за наших спин голос Чонгука, - поедешь домой со мной?
Он идет через парковку с Со Джуном . И моя паранойя снова дает о себе знать.
- Что случилось? Разве ты не идешь на тренировку?
Он качает головой.
-Тэ идет, а у меня освобождение. Только что получил сообщение от папы: он приказал ехать домой.
Страх холодком бежит вдоль позвоночника.
- Зачем? Что произошло?
- Я не знаю. -Чонгук выглядит сбитым с толку. - Он сказал, что это важно и что он уже договорился с тренером.
Судя по его лицу, он нервничает. Я уже изучила своего парня и знаю, что, когда его загоняют в угол, он ведет себя жестко, а этот угол, где полно полиции, следователей и на горизонте маячит тюрьма, кажется самым маленьким и одиноким углом в мире.
- Он хочет, чтобы я тоже приехала? - осторожно спрашиваю я.
- Нет. Но я хочу. -Чонгук переводит взгляд на своего младшего брата. -Со Джун, поедешь на машине Лисы?
Со Джун кивает.
- Без проблем.
Я бросаю ему ключи и смотрю, как он уходит к моему кабриолету, а Тэхён убегает на тренировку. Мы с Чонгуком залезаем в его «рейндж-ровер», и я начинаю гадать, зачем он попросил меня поехать с ним, потому что за пять первых минут в пути он не произносит ни слова.
Я смотрю в окно и грызу ноготь большого пальца. Мне трудно с молчаливым Чонгуком : так сильны воспоминания о первом времени в особняке Чонов. Тогда от Чонгука можно было ждать только презрительных взглядов и язвительных замечаний, к чему я совершенно была неготова. Мама была слегка - ладно, очень - легкомысленной, но жизнерадостной и никогда не стеснялась своих эмоций, в отличие от меня.
- Давай скажи уже это, - вдруг рявкает Чонгук.
Я испуганно вздрагиваю.
- Сказать что?
- Что тебя гложет. Я прямо слышу, как ты думаешь, а если ты и дальше будешь грызть свой ноготь, он отвалится.
Обескураженная, я опускаю глаза на отметины зубов на большом пальце. Потирая красные пятнышки, отвечаю:
- Не думала, что ты заметишь.
- Я замечаю все, если дело касается тебя, детка, - говорит он низким, хриплым голосом.
- Я волнуюсь. Ты продолжаешь говорить мне не делать этого, но становится только хуже, - признаюсь я. - В школе сразу видно, кто твой враг, кто может тебе помочь, а кто бесполезен, кто за тебя, кто - против. Но эта ситуация кажется просто непостижимой.
И очень страшной, но об этом я вслух не говорю. Чонгуку не нужно слушать о моих страхах. Он взвалит их на себя, и они лишь добавят веса тем проблемам, которые и так тяжким грузом лежат на его плечах.
- Все скоро разрешится, - отвечает он, его сильные руки направляют внедорожник по длинной вымощенной подъездной дороге, ведущей к особняку Чонов. - Потому что я этого не делал.
- Тогда кто это сделал?
- Может, отец ребенка? Похоже, той ночью Миён могла перетрясти всех, с кем была знакома. Я был не единственным идиотом, - он резко умолкает.
И я рада этому, потому что мне не нравится слушать о том, что у Чонгука был секс еще с кем-то, пусть даже до меня. Боже, как было бы здорово, если бы он был еще девственником.
- Тебе следовало бы остаться девственником, - сообщаю я ему.
Он удивленно усмехается.
- Так ты из-за этого вся на нервах?
- Нет, но только подумай, сколько проблем бы это решило! У тебя ничего не было бы с Миён. Девчонки из школы не пускали бы на тебя слюни.
- Если бы я был девственником, каждая из этих девчонок лезла бы вон из кожи, чтобы затащить меня в постель, а потом хвастаться, что стала первой, кто покорил вершину по имени Чон Чонгук.
Он улыбается и останавливает машину около дома.
У Чонов есть целый двор, отведенный под стоянку машин. Он выложен кирпичом в форме спиралей и ведет к гаражу, который вмещает все их автомобили. Только вот гаражом никто не пользуется. Обычно двор уставлен черными «роверами», там же стоит и вишневый пикап Тэхёна.
- Девочки не такие, - говорю я, выскакивая из внедорожника и протягивая руку за своим рюкзаком. - Они не стали бы соревноваться в том, кто из них первая лишит тебя девственности.
Чонгук хватает рюкзак первым и с усмешкой забирает его у меня.
- Девчонки именно такие. Как думаешь, из-за чего Санна все время докапывается до тебя? Ты её соперница, детка. Почти все, независимо от пола, чертовски склонны к соперничеству. А детишки из Астора - больше всех на свете. Если бы я был девственником, для кого-то это стало бы еще одной целью.
- Как скажешь.
Он обходит «ровер» спереди и забрасывает руку мне на плечо. Наклонив голову так, что его губы касаются моего уха, Чонгук шепчет:
- Мы можем поиграть, когда я сорву твою вишенку: я буду девственником, а ты - опытной старшеклассницей.
Я ударяю его: Чонгук это заслужил - но он лишь начинает смеяться еще сильнее. И пусть он смеется надо мной, но счастливый Чонгук нравится мне куда больше, чем тихий и злой.
Правда, его хорошее настроение мигом улетучивается, когда мы входим в дом, где нас строгим взглядом приветствует Хосок.
- Рад, что вам весело, - ровным голосом говорит он, как только мы заходим на кухню.
Заметив Намджуна, я подпрыгиваю от удивления. Это покажется безумием, но я все время забываю о нем. Мой мозг, похоже, не в состоянии справляться сразу с несколькими кризисными ситуациями зараз, и единственное, о чем я пока могу думать, - это о том, что Чонгуку грозит тюрьма. Каждый раз, увидев Намджуна, я словно заново узнаю, что он жив.
От меня не ускользает, как он прищуривается, когда замечает руку Чонгука у меня на плечах. На его лице отражается что-то типа родительского неодобрения, к чему я совершенно не привыкла: с мамой всегда было легко.
Я выскальзываю из-под руки Чонгука, притворившись, что мне нужно залезть в холодильник.
- Хочешь чего-нибудь? - спрашиваю я у него.
Он весело улыбается мне.
- Конечно, а что ты можешь предложить?
Придурок. Он понял, почему я скинула его руку, и теперь подшучивает надо мной. Справившись с порывом показать ему средний палец, я достаю баночку йогурта.
Хосок хлопает в ладоши, чтобы привлечь наше внимание.
- Берите ложки, я буду ждать вас в моем кабинете.
- Мы будем, - поправляет его Намджун.
Махнув рукой, Хосок уходит.
- Брось свои намеки, - шипя на Гука, я достаю из ящика ложку.
- Зачем? Папа знает про нас.
- А Намджун - нет, - напоминаю я ему. - Все это так странно, понимаешь? Давай будем притворяться, что мы просто...
Он выгибает бровь.
- ...друзья, - заканчиваю я, потому что все другие варианты кажутся слишком неприятными.
- Притворяться? Я думал, мы и есть друзья. Ну все, ты убила меня. - Он театральным жестом прикладывает руку к своей груди.
- Еще нет, но это можно поправить. - Я угрожающе помахиваю перед ним ложкой. - Я не боюсь дать волю рукам, приятель.
- Жду не дождусь. - Опустив руку на мое бедро, Чонгук притягивает меня к себе. - Почему бы тебе не дать волю рукам прямо сейчас?
Я облизываю губы, притягивая к ним его взгляд.
-Чонгук! Лалиса! - кричит Хосок. - В мой кабинет. Сейчас же!
Я отпрыгиваю от Чонгука.
- Пойдем.
Мы входим в кабинет. Намджун стоит, прислонившись к столу, а Хосок меряет шагами комнату. Все наше хорошее настроение мигом испаряется, стоит нам увидеть в одном из кожаных кресел, стоящих перед столом, Хальстона Гриера.
- Мистер Гриер, - натянуто здоровается с ним Чонгук.
Гриер поднимается на ноги.
-Чонгук. Как дела, сынок?
Чонгук обходит меня, чтобы пожать ему руку.
- Мне уйти? - смущенно спрашиваю я.
- Нет, Лиса, это касается и тебя тоже, - отвечает Каллум.
Чонгук тут же встает рядом со мной и кладет руку мне на талию, словно хочет защитить. И только сейчас я замечаю, что галстук у Хосока перекошен, а волосы торчат в разные стороны, как если бы он сотни раз проводил по ним рукой. Мой взгляд перебегает на Наиджуна. Он одет в джинсы и свободную футболку. По нему не скажешь, что он чем-то обеспокоен.
Даже не знаю, на кого из них равняться. Мой взгляд мечется между взъерошенным Хосоком и спокойным Намджуном. Может, речь пойдет обо мне, а не об убийстве?
- Тебе лучше присесть. - Это говорит Гриер.
Я качаю головой.
- Спасибо, я постою.
Садиться опасно: когда стоишь, убежать можно быстрее, чем если сидишь, потому как тебе нужно для этого еще и встать.
- Папа, - начинает Чонгук.
Хосок вздыхает и проводит тыльной стороной руки по щеке.
- Судья О пришел ко мне с интересным предложением. - Он умолкает. - Оно касается образцов ДНК, которые нашли под ногтями Миён.
Чонгук хмурится.
- И что?
- Он готов потерять эти улики.
У меня отвисает челюсть. Отец Сехуна - судья. И он предлагает «потерять» улики? В жизни не встречала настолько продажных людей.
- И какая цена? - спрашиваю я.
Хосок поворачивается ко мне.
-Сехун вернется в Астор-Парк. Ты отзовешь свои обвинения и признаешься, что приняла наркотики по собственной воле. - Он переводит взгляд на своего сына. - Когда ты с братьями нашел её, она сочинила историю, чтобы ваша неприязнь к ней не стала еще больше. Это цена.
Каждая клеточка моего тела восстает против сценария, описанного Хосоком.
Чонгук взрывается словно вулкан.
- Вот проклятый ублюдок! Ни за что!
- Если я это сделаю... - я делаю глубокий вдох, - с Чонгука снимут все обвинения и дело закроют?
Эти вопросы я задаю адвокату.
- Ты не станешь этого делать, - сжав мою руку выше локтя, требует Чонгук.
Я вырываюсь из его хватки и снова обращаюсь к адвокату.
- Если я это сделаю, - повторяю я, сжав зубы, - Чонгук будет спасен?
Гук кричит на своего отца из-за того, что тот даже на секунду задумался об этом. Хосок пытается успокоить его, уверяя, что и сам не советует мне выбирать этот вариант.
Хотя очевидно, что он хочет этого, иначе сразу бы отказал отцу Сехуна. Мне немного обидно, но я понимаю его. Он пытается спасти своего сына от тюрьмы.
Тем временем Намджун не произносит ни слова. Он просто наблюдает за происходящим. Но сейчас меня не волнует, кто еще есть в кабинете, - я жду, что ответит мне адвокат.
Несмотря на творящийся в кабинете хаос, Гриер сохраняет полнейшую невозмутимость и складывает руки с идеальным маникюром на коленях. Интересно, кого он видит, когда смотрит на меня: хрупкую девочку, глупышку, дуреху? А может, ту, которая так сильно любит своего парня, что готова ради него на все?
Но ведь это... такая мелочь. О Сехун появится в моей жизни еще на несколько месяцев, чуть больше подлых детишек из Астор-Парка будут шептаться у меня за спиной, меня буду считать наркоманкой. Но все это в обмен на свободу Чонгука?
Оно того стоит.
- Это не повредит, - наконец отвечает Гриер.
И тут Чонгук снова срывается.